Московская Хельсинкская группа объявила о сборе средств на продолжение своей деятельности. Чтобы пополнить бюджет, старейшая в России правозащитная организация вынуждена продавать коллекцию гжели Людмилы Алексеевой. МХГ осталась без финансовой поддержки, не выиграв президентский грант, как это было в предыдущие годы.
Одной из причин тяжелой финансовой ситуации эксперты считают отказ Московской Хельсинкской группы от иностранного финансирования из-за требований закона об НКО-иноагентах. Людмила Алексеева, которая долгие годы возглавляла организацию, не раз подчеркивала, что МХГ не желает становиться иноагентом.
Исполнительный директор Московской Хельсинкской группы Светлана Астраханцева говорит, что нынешние финансовые проблемы правозащитной организации объясняются и тем, что в России сектор источников поддержки такого рода проектов очень узок:
– Я как исполнительный директор МХГ связываю это с тем, что у нас, конечно, не было диверсификации источников финансирования: в свое время мы отказались от зарубежных проектов и остались в серьезной зависимости от внутренних источников. Внутренним источником был единственный конкурс государственных грантов, которые сейчас распределяются Фондом президентских грантов. У нас очень узкий сектор источников для поддержки наших проектов из-за решения пока не обращаться к иностранным донорам. Таким было мнение Людмилы Михайловны, и так мы в течение нескольких лет существовали.
– Говорят, что Людмила Михайловна предвидела саму возможность такой ситуации и сказала, что можно распродавать ее коллекцию гжели. Насколько это способно хоть как-то поддержать деятельность МХГ?
Людмила Михайловна не просто сказала, а именно завещала продать коллекцию гжели
– Людмила Михайловна не просто сказала, а именно завещала продать коллекцию гжели и вырученные деньги направить на поддержку текущей деятельности Московской Хельсинкской группы. Действительно, скорее всего, она ожидала, что нам будет тяжело с ее уходом, и видимо, это завещание вызвано именно таким порывом помочь хотя бы после своего ухода пережить нам этот период. Конечно, сумма, которую мы сможем выручить за гжель, не так велика, она поможет продержаться в самом минимальном объеме, в котором мы можем жить, месяца три, не больше. Это буквально два сотрудника на очень маленькой зарплате, у нас офис находится в собственности, мы за него платим налог на имущество, по закону города Москвы, помимо этого, конечно, есть коммунальные платежи, есть услуги связи, есть почтовые расходы, потому что мы отвечаем гражданам, и на почтовые пересылки тоже нужны какие-то средства. Мы примерно посчитали минимальный бюджет для существования нашей организации в "волонтерском", если можно так сказать, режиме: это порядка 1,8 миллиона рублей в год. Вот такие расходы у нас на двух сотрудников, на поддержание офиса, почтовые расходы и связь.
– Кроме этого, как вы намерены выходить из ситуации?
– Во-первых, мы не совсем распрощались с надеждой выиграть сейчас в конкурсе президентских грантов 2020 года. Понятно, что это зависит от качества заявки, которую мы пишем на этот конкурс, от тех проектов, задач, которые мы планируем за счет государственных средств решать. Помимо того, что мы участвуем в конкурсе, мы призвали помочь граждан, которые ценят исторический вклад МХГ в историю новой России и ценят в принципе МХГ как правозащитную институцию. Еще у нас есть такой инструмент, как "правозащитный эндаумент", это уникальный для России инструмент поддержания финансовой независимости правозащитной организации. Такие инструменты есть у многих образовательных учреждений, в российском законодательстве это называется "целевой капитал некоммерческой организации". Если мы сможем создать этот капитал с помощью финансирования гражданами, то он, в принципе, может стать своего рода вечным двигателем правозащитного движения, – говорит Светлана Астраханцева.
Кроме тех трат, о которых рассказала исполнительный директор Московской Хельсинкской группы, деньги нужны и на другие виды деятельности правозащитной организации, поясняет сопредседатель МХГ Валерий Борщев:
– Например, мы каждый год присуждаем традиционную премию МХГ. Ее получили уже более 100 правозащитников. Наша организация была создана в 1976 году. Потом были аресты, и она прервала свою деятельность, а в 90-е годы возобновила. Конечно же, ситуация критическая. Поэтому было решено обратиться с просьбой о помощи к гражданам и продать коллекцию гжели Людмилы Михайловны Алексеевой.
– Можно ли сказать, что фигура Людмилы Алексеевой заставляла власти считаться с ней и с организацией, которую она возглавляла?
– Конечно, это влияло! Все-таки те, кто не любит правозащитную деятельность, как-то смирялись перед именем Людмилы Михайловны. Конечно же, ее уход осложнил ситуацию.
Год назад сразу после похорон Людмилы Алексеевой на заседании совета по правам человека Владимир Путин сказал правильные слова о старейшей правозащитнице страны. А вот год спустя на слова Николая Сванидзе, обратившего внимание президента на ситуацию в МХГ, не отреагировал вообще. По словам Сванидзе, власть использует финансовые механизмы для удушения правозащитных организаций в стране:
– Идет общее массированное наступление на независимые правозащитные организации. Оба "Мемориала" объявлены иностранными агентами. Уничтожена как юридическое лицо организация Льва Александровича Пономарева "За права человека". МХГ не иностранный агент, потому что Людмила Михайловна Алексеева опасалась этого как огня, всячески избегала этого ярлыка, и они получили грант. А теперь, после смерти Алексеевой, они перестали получать этот грант. Я думаю, что действительно имя Людмилы Михайловны оказывало магическое воздействие на власть. После ее ухода власть в отношении МХГ распоясалась. И вот, в русле общего наступления на независимые правозащитные организации, они не дали гранты. А теперь крутись, как хочешь. Получишь иностранные деньги – ты иностранный агент, а свои никто не дает. Частные компании не будут финансировать, потому что они боятся как огня окрика из Кремля. А Кремль, видимо, говорит, что нет денег. Вот и все. Это удушение деньгами, – подчеркивает Николай Сванидзе.
