Лицей-интернат академика Михаила Щетинина в селе Текос Краснодарского края был вынужден приостановить работу из-за нарушений лицензионных требований. Педагогический коллектив и воспитанники еще летом начали борьбу за сохранение "единственной уникальной школы", заподозрив, что претензии к зданиям, построенным руками учеников, – только формальный повод, чтобы закрыть лицей навсегда. Корреспондент Радио Свобода убедилась, что подозрения обоснованны: у властей есть куда более серьезные, чем противопожарная безопасность, основания закрыть школу Щетинина. Однако никто не решился сказать об этом открыто.

Лицей Щетинина пытается защитить себя через суд, добиваясь признания права собственности на самовольные постройки. 14 октября Арбитражный суд Краснодарского края в очередной раз отложил рассмотрение дела – до 18 ноября.

Еще весной в лицей приехала комиссия Министерства образования Краснодарского края. В школе нашли 39 нарушений строительных, санитарно-эпидемиологических, пожарных норм: "У учебных зданий "Омега" и "Сура" нет правоустанавливающих документов. Статус самовольной постройки имели главный и административный корпуса, медицинский пункт, топочная. У корпусов "Степной", "Красный", "Ольха", "Кедровый" нет заключения Роспотребнадзора, у корпуса "Ольха" – Роспожнадзора. Был составлен 25-страничный акт проверки.

Летом школу признали виновной в административном правонарушении: 17 июля ее деятельность приостановили на три месяца по решению Геленджикского городского суда Краснодарского края. Однако по истечении срока школа не заработала – устранить нарушения не получилось.

Несмотря на проверку, администрация школы летом продолжила набор учеников на следующий учебный год.

– Мы просили сотрудников регионального Минобразования разрешить нам заниматься с детьми в учебном корпусе, к которому у проверяющих не было замечания. Это здание прошло все проверки и было лицензировано. Нам утром отвечали согласием, а вечером мы получали категорический отказ, – рассказала Виктория Жилнинская, заместитель директора школы по воспитательной работе.

В конце июля в школу приехал бывший премьер-министр и экс-глава Счетной палаты Сергей Степашин, возглавляющий ныне Императорское православное палестинское общество. Его визит тоже не помог – в августе здания были опечатаны Геленджикской городской службой судебных приставов.

Воспитанники опубликовали в социальной сети обращение к Рамзану Кадырову. А потом обратились к президенту России Владимиру Путину. На ресурсе Сhange.org появились две петиции. Одна собрала почти 19 тысяч подписей, другая – 11 тысяч. "Направленность образовательной деятельности определяется ориентацией на державное служение Родине, а потому патриотизм, народная культура и традиции, историческая память являются базой, мощным фундаментом, на котором возрастает здание будущей жизни", – говорится в последней.

Ответа на свои обращения ни от Кадырова, ни от Путина защитники школы не получили.

Пожар-очищение

Все 106 детей, обучающихся в школе Щетинина, были принудительно отправлены домой, хотя родители долгое время не хотели увозить их. Но их заставили это сделать, пригрозив надзором органов опеки.

– Рядом со мной стояла Галина Ивановна Скворцова, заместитель министра. Она меня заставила обзвонить каждого родителя и сказать, чтобы дети переходили в обычные школы, иначе каждую семью проверят органы опеки, – рассказала Виктория Жилнинская. – Очень жаль. Ведь дети строили дома, создавали все, что есть в школе, своими руками.

– Деятельность школы приостановлена и неизвестно когда возобновится, – говорит Сергей Семенов, главный консультант отдела лицензирования, государственной аккредитации по надзору и контролю в сфере образования Минобразования Краснодарского края, который был в составе комиссии в мае. Семенов отказался отвечать на вопрос о том, почему ранее здания не вызывали опасений у представителей надзорных органов и почему школу закрыли так резко. В течение 26 лет все проверки со стороны надзирающих органов существенных нарушений в работе школы не выявляли, даже после пожара в 2003 году.

– Возгорание произошло на третьем этаже здания, где была мансарда, – рассказал о том пожаре учитель физкультуры Виталий Кузовкин. – Никто из детей не пострадал. Вместе с детьми я тоже тушил пожар. За два с половиной месяца мы восстановили здание. В сентябре уже его использовали для учебы. Почему произошло возгорание, я не помню.

Никакого расследования со стороны пожарных и Рособразования не проводилось.

"Пожар тем летом – был лишь очищением", – решили родители и, привлеченные необычной методикой преподавания и организации жизни в школе, снова привозили туда детей.

Отбор и условия обучения в школе были строгими. Занятия проходили по спецпрограмме, утвержденной Щетининым. Детям не разрешали пользоваться компьютерами. Разговоры по телефону с родителями ограничивались. Употребление в пищу мяса запрещалось. Дети не получали оценок, предметы они изучали с точки зрения славянской мифологии. "Водород – это вода и род", – говорил преподаватель в фильме Натальи Бондарчук, который она снимала в школе. "Ребенок – идеальный человек. Вслушайся: "Че" – это "Отче", чистота, святость, единение мужского и женского начала. "Ло" – событие, наполненное любовью, "Ве" – проникновение в круг сил, а "К" – главенство от Бога. Зачем такому "Че-Ло-Ве-К-у" взрослый? Ребенок и сам найдет правильное в своем образе, и другого кратчайшим путем выведет к пониманию, – разъяснял основу своего воспитания Михаил Щетинин. – Уроки – это от лукавого"

Как появилась школа Щетинина

В конце 80-х годов в разных регионах страны появлялись педагоги, которые предлагали новую систему образования. Среди них был учитель музыки по классу баяна Михаил Щетинин. Выходец из семьи терских казаков, после окончания Саратовского музыкального училища он преподавал в музыкальной школе города Кизляра. Он многое взял из традиции казачества, предлагал в первой половине дня учить детей, отдавая преимущество музыке, пению, хореографии, а во второй половине дня – занимать учеников на сельскохозяйственных работах. Время уроков сокращалось, отменялись домашние задания и оценки. Одним и тем же предметом занимались в течение нескольких дней, причем объясняли материал не профессиональные педагоги, а сами ученики.

Щетинин неоднократно менял место работы, выбирая для своих экспериментов школы в сельской местности. В 1974 году он возглавил среднюю школу в поселке Ясные Зори Белгородской области, потом уехал в село Зыбково Кировоградской области. В 1986 году издательство "Педагогика" напечатало брошюру Щетинина "Объять необъятное: Записки педагога".

Однако Минобразование СССР признало неэффективными опыты Щетинина – его эксперимент официально был закрыт. Но это педагога не остановило. В 1988 году в станице Азовской Краснодарского края он открыл Центр комплексного формирования личности детей и подростков. В то время Виктория Жилнинская (в девичестве Магдиева) была ученицей шестого класса:

– Он приехал на белой "Волге" с директором нашей школы. Михаил Петрович в элегантном костюме. Он поразил меня уважением к ученикам, – рассказала Жилнинская – Это был свет для детей, многие из которых испытывали проблемы в общении с родителями. У меня были сложные отношения с отчимом. Михаил Петрович заменил мне отца, наставника.

В станице Азовской Щетинин сначала получил экспериментальный класс, потом занял весь второй этаж школы. Вскоре стало ясно, что сосуществовать с обычной общеобразовательной школой Щетитин не сможет. "Мы постоянно сталкивались с непониманием со стороны традиционных педагогов", – говорит Жилнинская. Экспериментальный коллектив перешел в полуразрушенное помещение бывших мастерских в станице Азовской.

– Мы стали их вместе с Михаилом Петровичем восстанавливать, – вспоминает замдиректора.

Ученики Щетинина расписывали стены, приводили в порядок двор, вешали в классах иконы. Они совершали религиозные обряды: со свечами обходили по кругу классы.

– Как реагировали жители станицы на ваши обряды?

Жилнинская не ответила.

Ходили воспитанники летом босиком. Девушкам Щетинин советовал надевать длинные платья. Когда наступило лето, ученики Щетинина отправлялись в летний лагерь "Журавушка" неподалеку от станицы Азовской. Помогали колхозам собирать фрукты в садах, косили сено, ухаживали за больными стариками.

– Это было счастливое время, – вспоминает Виктория Жилнинская. – После работы мы разжигали костер, собирались вокруг и пели с Михаилом Петровичем русские народные песни под аккомпанемент его баяна. Потом обсуждали, что случилось за день. Но после лагеря нам нужно было возвращаться в привычную жизнь, к родителям. Это было очень сложно. Разрушалось единение и радость, то, что мы испытывали все вместе. Однажды мы поехали из станицы Азовской в Текос на очередной сбор яблок. Михаил Петрович поговорил с директором местного совхоза. Он выделил заброшенную армейскую казарму, и около 18 детей разных возрастов в 1993 году переехали из станицы Азовской в поселок Текос.

Привлеченные необычными методами воспитания и преподавания, родители привозили детей в Текос. Щетинина показывали по телевизору.

Однако новая методика вызывала споры. Сторонники и противники школы Щетинина выступили в 2001 году на телевидении в программе "Пресс-клуб". Во время передачи Анна Политковская отрицательно высказалась о методике Щетинина:

– Любая закрытость – это даже не плохо, это – преступно, – сказала тогда Политковская. – Мы все жили в закрытом обществе и знаем, как это ужасно. Как дети могут быть полноценными, если они скованы рамками? Это идеология, которую навязывает им Щетинин. Сравнение с английскими пансионами вообще не выдерживает никакой критики потому, что английская закрытость предполагает полную открытость ребенка социуму. Ни о каком выращивании в школе Щетинина интеллектуалов не может быть и речи. И еще. В нашей и без того абсолютно военизированной стране начинать день с рукопашного боя – это еще одно преступление. Что это за размахивание шашками вблизи Чечни? Как этому можно учить ребят?

"В шортах вход запрещен"

Село Текос, где находится школа, расположено в горах, в шести километрах от моря. Дикие места – железной дороги нет, самолеты сюда не летают. Единственная дорога, окруженная с двух сторон непроходимой чащей, серпантином поднимается в горы Западного Кавказа.

Текос окружен фруктовыми садами, непроходимыми лесами и дольменами – древними погребальными сооружениями высотой около двух метров, построенными из изогнутых блоков песчаника и известняка.

– Дольмены любят посещать кришнаиты, анастасиевцы – последователи учений Владимира Мегры, который написал четыре книги о некой Анастасии, живущей в лесу, – рассказывает геолог Сергей Владимиров. – По пути в Текос, неподалеку от села Возрождение, есть дольмены, вокруг которых год живут семьями анастасиевцы. Проехать туда невозможно. Нужно идти несколько километров через реку Женэ и подниматься в горы. Я видел женщину с двумя девочками, на вид – три и десять лет. Возраст детей определить сложно – они были худые, босые, волосы у них немытые. Заброшенные, как зверьки. Таких поселений много. Внимания на них местные власти не обращают.

Дорога через лес все выше поднимается в горы, они становятся все круче. В самом поселке дома невозможно разглядеть из-за деревьев. Когда машина остановилась напротив узорных железных ворот, то не сразу было понятно, что мы уже доехали до конечного пункта – школы Щетинина.

Со всех сторон школу обступает лес. Единственный островок цивилизации – шлагбаум и желтый домик охранника. По данным сайта Госзакупки, годовое содержание охраны обошлось школе в 2 389 248 рублей.

Ворота закрыты. Настойчивые попытки дозвониться по домофону долго были безуспешны. Наконец голос охранника спросил: "Кто вы? Вам назначено?" Охранник долго не открывал, кому-то звонил и спрашивал разрешения на пропуск. Затем тяжелая железная калитка открылась.

– Это калитка для служебного пользования, сюда обычно не приходят, – объяснил охранник.

Пройдя через двор, где стояло несколько машин, мы вышли к шлагбауму и желтому дому охраны, обитому сайдингом. На стене висела табличка "Уважаемые гости, на территорию Лицея в шортах вход запрещен". Около домика под навесом – длинная широкая скамья, способная уместить человек двадцать. Информационные стенды – пусты.

– Все тексты убрали – ведь школа закрыта, – пояснил охранник и снова отправился на долгие переговоры, чтобы корреспондента Радио Свобода пропустили на территорию школы.

Наконец в камуфляжной форме вышел Борислав Григорьев – заместитель Щетинина.

– Я сам без родителей приехал сюда в 14 лет, – рассказал 26-летний Борислав. – Я учился до этого в обычной школе и приходил на уроки к девяти часам утра. А в школе Щетинина мы вставали в 5.30 и уже к девяти часам у нас все было расписано, и мы много успевали сделать. Я получил три образования: мастер-отделочник, повар-кондитер и заочно окончил пединститут в Набережных челнах. В школе я познакомился со своей будущей женой, она приехала сюда в 14 лет из Литвы. В 19 лет мы поженились. Я остался преподавать в школе, построил рядом дом. Прошел курс спецназа.

Свадеб в школе было немало. На архивных записях за 1996 год видно, как в одном из помещений школы молодым девушкам старательно и заботливо делали прически, поправляли свадебные платья, а потом выводили на широкий школьный двор, где идут строительные работы. На видео видно, как одно из кирпичных зданий уже построено до второго этажа, а наверху полуголые мальчики укладывали кирпичи.

Школа превосходно обустроена. Кирпичные дома в разных стилях стоят на уютных террасах, дорожки вымощены. По краям растут айва, хурма, декоративные кустарники, инжир, каштаны. Под деревьями – настил из досок для занятий танцами и рукопашным боем.

На территории школы много девизов. На спинке железной скамьи выкованы слова: "И свеча, чтоб не погасла. Надо оставить род. Текос. Русь". На стене одного из учебных корпусов выложено камнями: "Быть России вечно без ворога". В классе на доске написано мелом: "Любовь в каждом движении".

Как жили и строили школу

Корпуса школы выглядят крепкими и ухоженными. Поверить в десятки нарушений противопожарных и прочих правил проще, если знать о том, что строили все эти здания сами ученики.

Строительные работы дети выполняли с помощью профессионалов. Сергей Беляев приехал из Одессы в сентябре 2003 года:

– Узнал о школе из книги Владимира Мегре "Пространство Любви" (Мегре – основатель секты "Звенящие кедры". – РС). Щетинин меня пригласил преподавать курс вуза по специальности "Промышленно-гражданское строительство". Специально для меня он принял 30 детей в возрасте от 9 до 18 лет без конкурсов и испытательных сроков и при мне им объявил: за неуспеваемость их не отчислят. Осилили мой курс 15 из 30 детей – 10 человек захотели вернуться домой, а пять нашли себя в других школьных лабораториях.

В строительных работах принимали участие отдельные коллективы. Эти коллективы соревновались: перед началом любой работы дети рассказывали обо всех этапах строительных работ. Лучшая визуализация, показанная на общем сборе, применялась на практике.

По словам Беляева, детей поднимали в 4.30 утра. Девочки клали кирпич, штукатурили стены и выполняли малярные работы. Мальчики делали перекрытия, крыши, обшивали стены гипсокартоном.

– При мне дети ремонтировали казачий корпус, строили столовую с кухней, а потом возводили новый концертный и административный корпуса, – говорит Беляев.

Слова педагога подтвердила одна из воспитанниц Елизавета Беспалова, которая приехала из Архангельска:

– Когда строили дома, то мы прибирались, разрисовывали стены, – говорит Беспалова. – Ребята (взрослые парни) участвовали в строительстве из блоков, из бревен, обшивали стены гипсокартоном, заливали полы, мостили дорожки и делали другую сложную, "мужскую" работу. Девочки шпаклевали, красили, некоторые клали плитку, рисовали, шили шторы.

Однако по документам строительные работы на территории школы выполняли несколько фирм: ООО "Геран", созданное в 2005 году, занималось подготовкой строительных площадок. Учредитель компании – образовательный фонд "Надежда", единственный собственник которого – Михаил Щетинин. "Синегорье", фирма Петра Щетинина, сына основателя школы, выполнила два госконтракта по отделочным работам на сумму 555 282 рубля. Их родство подтвердили сотрудники школы.

Права собственности на построенные дома оформлялись на педагогов.

– Мы много раз переезжали до того, как поселились в Текосе, и решили таким образом обезопасить себя, ведь государство могло в очередной раз забрать наши дома, – пояснила Виктория Жилнинская.

В 2011 году администрация школы попыталась узаконить уже построенный учебный корпус, оформленный на педагогов, но арбитражный суд Краснодарского края не признал право собственности на самовольную постройку.

Ученики строили дома не только для себя.

– Они построили кирпичный дом для родителей Михаила Петровича, – рассказала Мария Панкевич из Санкт-Петербурга, которая училась в лицее в 2000 году. – На стройке работали с нарушением техники безопасности. Каски не выдавались, несмотря на что уже были случаи, когда полные ведра бетона падали на головы. Бревна диаметром по тридцать сантиметров, весом под полтонны парни затаскивали веревками вчетвером. От напряжения рвали связки, гвоздями протыкали ноги. Один из учеников остался с двумя пальцами на двух руках, второму парню в череп вставили две титановые пластины, хорошо, что он остался жив.

По заданию Щетинина в поселке Пшада дети обложили камнем первый этаж дома лесника.

– Лесник разрешал нам пить воду из колодца, но не выдал перчаток. Раствор брали руками – он разъедал кожу, – говорит Панкевич. – Мы работали на солнечной стороне – больше сорока градусов в тени. Старались делать красиво, кладка получилась хорошая. Вдруг наша ученица, десятилетняя девочка, упала в обморок, ее положили на землю у колодца, через некоторое время она сама пришла в чувство.

Следующее задание – ремонтировать к сезону пансионаты в поселке Бетта.

– Я все время крашу: стены, подоконники, батареи, все, что нуждается в покраске, – вспоминала то время Панкевич. – Ставлю личный рекорд, покрасив за день семьдесят с лишним лавочек в большом парке Бетты. Ремонт в пансионатах куда тяжелее – к вечеру мы обалдеваем настолько, что просто сидим на полу, нюхаем кисти и смеемся. Черная краска пахнет клубникой.

Учеников посылали на стройку в город Белгород, за тысячу километров. Там планировали создать филиал школы.

– Щетинин приезжал, смотрел то, что построили ученики и говорил: "Нет, здесь ощущается другая энергетика – нужно делать пристройку". Мы делали пристройку. Щетинин приезжал через месяц и говорил: "Плохо, надо все вернуть назад". На наших глазах все сносится, закапывается фундамент, – рассказал Сергей (имя изменено по его просьбе. – РС), который обучался в школе с 1995 по 2003 год. – Однажды меня отправили к одному очень высокому чиновнику, он подарил мне швейцарские часы за 2 тысячи евро и стал обнимать – я его ударил. Выбежал из дома и побежал через лес. Они за мной гнались. В 2003 году, когда я уходил из школы и приехал в Текос за трудовой книжкой, Щетинин говорил, что моя еврейская кровь мешает мне воспылать любовью к России. Он сказал мне, что "говорит с корнями", "сражается с серыми энергетическими потоками" и влияет на решения верховных лиц страны "в энергетическом поле".

Детский спецназ

Главное место в школе занимали военно-патриотические курсы, где детей тренировали по программе спецназа. Об этом в 2008 году вышел фильм "Школа выживания для подростков", который снял писатель Юрий Сергеев. Он же был режиссером, оператором и монтажером. Создатели фильма утверждали: военно-патриотические курсы "Защита России" проводятся совместно с действующими сотрудниками ФСБ.

Герои фильма – дети: Магомед Салим из Ингушетии, Илья Новиков из города Шостка Сумской области Украины, Иван Лудков из Стрижова Томской области и другие.

Дети поднимались на высоту более 2 тысяч метров в полной экипировке с автоматами. В течение нескольких минут они выполняли комплекс спецназовца: бежали 100 метров с полной экипировкой, по 30 раз отжимались, приседали, делали упражнение на пресс, совершали выпады вперед. Выполняли стрельбу с разворотом. Переправлялись на канате через реку с оружием в руках. Проходили по балке без страховки на высоте в заброшенном доме.

Владеть ножами, палками, саперными лопатками, пистолетом детей обучали опытные инструкторы боевых искусств – Алексей Ретюнских и Алексей Кадочников. Их уроки с несколькими десятками подростков снимали на видео. За тренировками наблюдал Щетинин.

В ходе демонстрации комплекса упражнений с ножом Кадочников ударил рукояткой ножа мальчика по пальцам, показывая ему очередной прием. Подросток через силу улыбается. Нож – настоящий. Кадочников с размаху воткнул его в дощатый помост, на котором тренировались дети.

Детей приучали терпеть боль, лишения, жить в разных условиях. Часто они оставались в небольших домиках далеко в горах. Сами готовили себе еду на печке. Спали тут же. Работали пастухами, стерегли стадо коров, доили их, делали сыр.

По мнению выпускника школы Ильи Новикова, суровая жизнь закалила его:

– Военная подготовка, полученная в школе Щетинина, позволяет мне чувствовать себя уверенно в различных жизненных ситуациях, а хореографией я теперь и сам занимаюсь, – говорит он.

В одном из своих интервью Щетинин сказал: "Фактически мы держим Кавказ. Пока есть наш лицей, на Кавказе войны не будет. Это наш пост".

Такая методика воспитания вызывала большой интерес.

– Мы приезжали в школу с официальным визитом от общественной организации несколько раз для знакомства с методиками преподавания, – рассказал Дмитрий Куменко из Воркуты. – Хотим создать образовательный комплекс "Северный Витязь", Воркутинский государственный университет имени Н.К. Крупской, академию ФСБ имени Л.П. Берия.

Мария Чевгуз, которая проводит сеансы "телесной генеалогии", отправила в школу Щетинина своего десятилетнего сына Егора Кюппара.

– Раньше в школе жили по 20–30 человек в одной комнате, как они там размещались, я не представляю. Когда я приехал, уже такого не было, – рассказал Егор Кюппар. – У нас был командир. Он отвечал за то, какое "погружение" будет у коллектива (то есть какой предмет они будут изучать), какой будет распорядок дня, пойдут ли на пробежку, будут ли обливаться, во сколько, что будут читать во время занятия "Час книги". У меня была тяжелая акклиматизация. Мы могли вставать по-разному: в 5.30, в 6.00 или 7.00. Коллективы, как и командиры, менялись: у некоторых раз в год, у некоторых раз в неделю. Я жил в комнате на восемь человек, где стояло четыре кровати, их нижние полки выдвигались. В 12 лет я сдал экзамены за 9-й класс и поступил в экономический колледж в городе Ессентуки на специальность "Экономика и бухгалтерский учет". Жил я по-прежнему в школе, так как у школы был договор с этим колледжем. В 15 лет я окончил колледж и поступил в Институт физики, нанотехнологий и телекоммуникаций (Санкт-Петербург). Сейчас я ушел в академический отпуск в середине года, подрабатываю репетитором.

Бить и "качать" – норма жизни

Несколько детей, с которыми удалось поговорить корреспонденту РС, рассказали об избиениях и жестоком отношении в школе Щетинина.

Один из них – Данил, сын высокопоставленных родителей, которые купили в Новороссийске дом, чтобы быть поближе к сыну, обучающемуся в школе Щетинина. Данил попросил не указывать его фамилию.

– Попал я в школу в 10 с половиной лет, в 2014 году. Проучился три года. Сначала все было хорошо, и мальчиков сильно не наказывали – могли иногда поставить всех в строй и ударить разок в пресс за провинность, – рассказал он.

Провинности могли быть самые разные. Например, ребенок никак не мог понять объяснение педагогов, что камни – живые, занимаются сексом, и после этого рождаются мелкие камешки.

– У меня нет претензий к Михаилу Петровичу, – говорит Данил. – Просто после того, как он перестал заниматься оперативным управлением школы (ходили разговоры, что он заболел: 75 лет – преклонный возраст), детей стали наказывать очень сильно. Это случилось ближе к моему окончанию девятого класса, когда мне было 13 лет.

– Кто вас бил?

– В нашем коллективе было восемь человек мальчиков, за которыми смотрел Антоний Ульданов из Санкт-Петербурга. Он окончил 11 классов, но никуда не уехал и жил на территории школы в корпусе под названием "Омега".

Это в традициях школы, когда выпускники никуда не уезжали, оставались и помогали воспитателям держать нас в узде.

– Ульданов издевался над всем нашим коллективом, избивал по каждому поводу. Если, например, мы плохо выполнили задания по предмету, он угрожал, говорил: "Живым из лицея не выйдешь. Где бы вы ни были, я вас найду и убью". Однажды Ульданов меня швырнул вглубь комнаты – я ударился о тумбочку. Потекла кровь. Но на это воспитатели внимания не обращали. Это была норма жизни. Там людей приучили жить в боли. Все смирились с побоями, ведь их тоже в свое время били. Еще одна угроза – детям говорили, что не дадут документы об окончании школы или аннулируют все экзамены, которые мы сдавали. Родителям об издевательствах было страшно говорить. Я до сих пор родителям все полностью не рассказал. Я думал о самоубийстве. И если бы я сейчас оставался в России, то я бы не мог и вам всю правду сказать. Сейчас я уехал из страны, поэтому могу говорить свободно. Также нас бил наш командир Кирилл Сергеевич Гордиенко. Воспитатели знали об этом. Некоторые из них сами нас били и "качали".

"Качали" – это еще один школьный термин, означающий наказание. Мальчиков ставили в круг. А посередине становился педагог – Ульданов или Гордиенко. Они били всех мальчиков по лицу много раз, пока тем не становилось очень плохо.

– Доходило до того, что я на этих "качаниях" падал в обморок. У меня текла из носа кровь. Мы говорили об избиениях еще одному нашему педагогу, Светлане Вадимовне Снисаренко, но она ничего не делала. Был еще один человек – Борис Кубанов. Он закончил 11 классов и остался жить в школе. Он бил плетями и ремнями детей из соседнего коллектива "Сура". Там вообще был ужас. Я не знаю, как дети там выжили. Кубанов занял целый дом (он называется "Солнечный") и изготавливал ножи для интернет-магазина. Чтобы опробовать ножи на прочность, он их метал рядом с нами. Нам не разрешали пользоваться телефонами, чтобы мы не смогли ничего снимать. После окончания школы я не стал молчать – я анонимно сообщил в некоторые организации о том, что на самом деле происходило в школе, и видимо, они приняли это во внимание. И я очень рад, что этот лицей закрыли. Это очень давно было пора сделать. Там происходили вещи, невозможные в XXI веке.

В 2018 году Данил уговорил родителей забрать его из лицея, хотя и не рассказал об издевательствах. Часть правды он все-таки сообщил, когда родители стали донимать вопросами, почему он бросил "такую хорошую школу". Тогда отец задействовал связи – и в школу пришли с проверкой. Несколько месяцев назад Данил эмигрировал в США.

Рассказ Данила подтвердила его одноклассница Ангелина Бигарина из украинского города Кривой Рог.

– Мальчикам вообще не повезло. По вечерам их строили в линейку, приказывали развернуться спиной – били нагайкой в целях профилактики. Некоторые из мальчиков, чтобы смягчить удары, подкладывали под брюки тетрадки, – рассказывает Ангелина. – Ночью нам спать не давали. Управление школы убеждало нас, что всюду враги, война, террористы и мы должны охранять дом голыми руками. Если кто-то не вышел на свою смену, то ты не имеешь права оставить свой пост и лечь спать.

Медицинского работника в школе не было.

– Самым жутким оказалось то, что все поголовно оказались вшивыми. Чесались все, и конца и края этой эпидемии видно не было. Моя соседка по комнате спала с открытыми глазами. Многие по ночам стонали и кричали. Если какой-то неудачник заболевал, от него отворачивались и говорили, что это "поле вышибло", у заболевшего были неправильные мысли. Поселковый врач приходила редко, из таблеток у нее были только аспирин, анальгин и стрептоцид, – говорит бывшая ученица Мария Панкевич. – Меня пугало то, что у многих девушек были проблемы с гинекологией. Периодически кто-то из дежурных девушек-администраторов ездил в соседний город Геленджик "на операцию". Потом они отлеживались в комнатах. Одна пятнадцатилетняя девушка из Белоруссии напрямую говорила мне об отношениях со "взрослым мужчиной" и об аборте. Я не хотела этому верить, а она надо мной смеялась. Я вспоминаю, как внезапно и сильно заболела новенькая студентка, красивая молдаванка, которая пробыла несколько дней дежурным администратором. Взволнованный Щетинин пришел к нам в комнату, что было само по себе необычно – к заболевшим детям он не ходил. Он ласково гладил ее по лбу и волосам. Врачи приезжали крайне редко, на моей памяти – один раз, когда мой друг пытался покончить с собой.

Торжество барачно-лагерной морали ГУЛАГа

– Когда школа на слуху, она должна быть особо ответственной. А тут за 30 лет – одни рекламно-журналистские ролики, – считает Александр Лобок, профессор кафедры педагогических технологий непрерывного образования Московского городского педагогического университета. – Что касается самого Щетинина, то начнем с того, что это академик, который сам в своей жизни ничего не написал. Писали исключительно восхищенные журналисты. За 30 лет существования щетининских школ, включая Текос, так и не появилось ни одного исследовательского текста относительно того, что и как происходит в его практиках. Это безусловный показатель того, что происходит что-то не то.

И вопрос вовсе не в том, что ученики его школы, якобы уже на школьной скамье получившие "вузовское образование", производят впечатление весьма ограниченных и поверхностных, когда общаешься с ними. Это все мелочь. Главное – то, что происходящие в Текосе процессы никогда и никем не были внятно и развернуто описаны. А качественная альтернативная школа – это школа, которая всегда стремится описывать происходящие в ней процессы. Возьмите школу Александра Тубельского – с фантастическим количеством написанных текстов и книг, и изнутри (учителями и детьми), и извне. Включая гигантское количество текстов, написанных самим Тубельским. Или войдите в фейсбук к разным нынешним "альтернативщикам" – они постоянно пишут, рассказывают о происходящем у них, в том числе о проблемах.

Писатель и журналист Мария Панкевич проучилась в лицее Щетинина один год и уверена, что любой интернат порочен по своей сути.

– Хорошие намерения педагогов-новаторов с помощью их последователей трансформировались в коммерчески успешную, но спорную и небезопасную в первую очередь для детей псевдообразовательную площадку, – говорит она. – Неважно, элитная ли это школа в Британии или исправительная колония строгого режима в Мордовии. Закрытая система – это зло, которое неизбежно приводит к еще большему злу. Щетинин растил идеальных солдат. И вот мы наконец выросли.