У лютеранской церкви святой Анны (или Анненкирхе) в Петербурге славная история. Приход был основан примерно тогда же, когда и Петербург, в самом начале 18-го века. Нынешнее каменное здание построили в конце того же столетия, ему 240 лет.
В советские времена в церкви был устроен кинотеатр "Спартак", где показывали редкие фильмы, в 90-е в здании появился рок-клуб, двор по соседству был местом тусовки неформальной молодежи, запечатленным в фильме "Брат".
В начале 2000-х, когда здание решили передать из ведения некоей фирмы обратно лютеранской церкви, в нем произошел пожар, церковь полностью выгорела и так стояла несколько лет.
Нынешний лютеранский приход возглавляет 38-летний священник Евгений Раскатов – бывший бизнесмен, который когда-то, до воцерковления, приходил в клуб в здании Анненкирхе на вечеринки.
Теперь в церковь вернулись богослужения, в ней проходят лекции и выступления. Раскатов приглашает всех желающих на проповеди, собирает деньги на реставрацию здания и всем предлагает чай, поскольку "Бог всех любит".
Раскатов похож на хипстера, ведет видеоблог, в котором отвечает на вопросы о вере, говорит, что любое сотрудничество церкви с властью вредно – но, несмотря на прогрессивные методы общения с прихожанами, религиозных взглядов придерживается консервативных.
Фильм Лены Мургановой "Пил ли Христос чай".
Слова пастора
Все, что мы делаем, есть проповедь. Потому что все это настроено на то, чтобы человеку рассказать о Боге. Хотя бы просто сказать, что мы тебе здесь рады, чаем напоить. Мы чай предлагаем, потому что Бог людей любит.
Пил ли Христос чай? Вряд ли. Из Китая его не привезли еще. Чай не пил, кофе, мармелад не ел, на американских горках не катался.
Если вы смотрели фильм "Брат", в первой части главный герой знакомится с девушкой здесь во дворе у нас, а потом они танцуют на дискотеке. Здесь выступали разные группы. На входе был тату-салон, на втором этаже, где сейчас продается чай, кофе, было казино, где сейчас часовня – там находился бар. Так здесь было в начале 2000-х.
Я здесь тоже впервые оказался в ночном клубе, понятия не имел, что здесь церковь, пришел на концерт. Тем более не мог представить, что когда-то здесь буду служить. Но как видите, интересно судьба распорядилась.
Приходите на богослужение, каждое воскресенье. Мы всем рады, независимо от того, вы пришли в шапке, юбке, в платке, верующий, неверующий, мы никого не спрашиваем, все приходите, всем очень рады.
Мы не армия – налысо побрился, ходи строем. Пусть расхолаженные ходят, все равно. В Эрмитаже тоже нет строгости к посетителям.
Если почитать СМИ, то церковь – это какой-то треш, помойка, нормальный человек в церковь не пойдет. Человек сегодня живет лентой из интернета. Он видит и говорит: какие дебилы ходят еще в церковь?
Но вопрос целеполагания, вопрос мировоззрения все равно от этого не решился. У нас была очень крутая экскурсия когда-то. Мне написали из офиса "ВКонтакте" на Невском (я у них когда-то был): "Хотим прийти на экскурсию". Я говорю: "Приходите, но у меня время – во вторник, в 10 часов вечера". И не больше 40 человек. У них какой-то внутренний чат, 40 человек записалось моментально. И вот приходят, люди от 20 до 30 лет, очень молодые. Думаю, я им быстро покажу, полчаса повожу, 10 часов вечера, тоже устал. Я им все показал, пришли в часовню, я говорю: "Может быть, вопросы какие-то есть?" Думал, сейчас они начнут спрашивать о спонсоре, почему не ремонтируется. А они начали задавать вопросы очень духовные, про Бога, про веру. Можно ли определить область познания мира, то есть есть ли какая-то область познания Бога? Такие вопросы так просто не придумаешь. Мы полтора часа с ними, пока метро не закрылось, общались на эти темы. Потом я понял: этим молодым людям такие вопросы некому задать, в интернете их не задашь, в церковь тоже за ними не пойдешь ни с того, ни с сего.
Но вопрос-то остается. Эзотерика всякая, веганство – это тоже на самом деле околорелигиозная тема. Я ничего против веганства не имею, но это желание сердца найти какой-то внешний закон. То есть я буду это делать, и это будет правильно. Я хочу, чтобы правильно было, чтобы животные не страдали. То есть это стремление к чему-то настоящему, к чему-то правильному.
Эти люди мне очень близки изначально, потому что я тем же самым занимался в молодости: рок-музыка, наркотики. Но все равно это желание найти хоть что-то настоящее. Потому что смотришь на мир – он какой-то фальшивый, стремится к деньгам, какие-то идеи, которые меняются постоянно, какие-то политики непонятные. Короче, смотришь, какое-то все отстойное, хочется чего-то настоящего.
Даша спрашивает: "Откуда взялось зло, если Бог его не создавал? И зачем он посадил в Эдемском саду это гадкое дерево познания добра и зла?" Дерево он посадил в саду для того, чтобы у человека была свобода. А свобода заключается и в том, что мы свободны выбрать причинять зло себе и окружающим. Бог дал человеку великую власть, которая называется свобода, для того, чтобы человек свободно любил Бога и свободно ему поклонялся, свободно был с ним. Но человек эту свободу использует не по назначению, использует так, что получается зло. Так что все зло, которое мы имеем, – не от Бога, а от человека, награжденного свободой.
В том-то и заключается свобода, что мы свободны выбрать быть не с Богом. Это человека отделяет от всего остального мира. Лиса не может зло сделать, у нее нет злого умысла – это ее естественная природа, украсть курицу и съесть. Но человек, который крадет курицу у соседа, совершает зло. В этом нет его природы, он может эту курицу купить, вырастить. Конечно, [он может красть] если ребенок умирает, но все равно это будет зло, [которое нужно] чтобы не допустить большее зло.
Ад – это не место, где человека просто мучают: вот ты дурак, что же ты не покаялся? Это место, где человек сам себя отрезает от Бога, выбирает быть не с Богом. Бог не вмешивается в человеческую свободу. Если эту часть убрать, то Бог нарушает человеческую свободу, его спасает, причиняет ему добро. Но такого тоже нет. Если ты выбрал быть без меня, говорит Бог, то, пожалуйста, это твой выбор.
Я Писание читал, Библию, Евангелие Матфея. Потом стал церковь искать, переписал на бумажке, какие церкви есть, стал ходить, узнавать традиции. Постепенно лютеранином стал. А потом стал как-то в церкви помогать, постепенно уже служил в ней.
У церкви свое служение, у государства свое, не нужно их скрещивать. К сожалению, когда это скрещивается, церковь всегда остается в проигрыше. Когда церковь используется как пропагандистская машина для государственных идей, всегда церковь проигрывает. От этого больше людей в церковь ходить не будет. Когда церковь становится марионеткой в руках пропагандистских идей, начинает не те идеи, которые в Писании заложены, проповедовать и использовать Писание, чтобы идеи куда-то подать, – это все очень вредно. Церковь от этого всегда страдает и будет страдать.
В Европе наоборот: в Европе церковь пропагандирует либеральные идеи, что тоже вредно, из-за этого тоже в церковь никто не ходит. В Финляндии сейчас церковь присоединилась к гей-параду, из-за этого несколько десятков тысяч из церкви ушли. Зачем? Непонятно. Везде есть какие-то силы, которые подминают под себя церковь, это всегда церкви вредно.
Есть такое понятие – либеральная теология, то есть либеральное богословие. Мы говорим: Писание – слово Божье. Либеральная теология говорит: Писание содержит слово Божье. То есть что-то в нем от Бога, что-то нет. И дальше, кто как хочет, так это и отделяет.
Любая христианская теология должна быть христоцентричная, то есть вокруг Христа, а здесь антропоцентричность, то есть человек – и вокруг него все остальное, как правильно для человека. А как правильно для человека – непонятно. Это тоже со временем меняется. Есть время, когда для человека правильно одно, когда для человека правильно другое. Церковь очень страдает из-за либеральной теологии. В этом смысле, с точки зрения открытости и методов мы либеральны, но с точки зрения проповедей мы стараемся быть консервативными.
