Средневековье отличалось от "Века разума" тем, что больше доверяло инстинктам, предчувствиям, знамениям, откровениям, чем точным наукам. Тем более что все науки были и остаются по сути неточными. В особой чести в ту пору были всякого рода юродивые, блаженненькие, ведуны, скоморохи-чревовещатели, припадочные, способные в экстатическом состоянии наития и божественного откровения предсказывать грядущее – как правило, апокалиптическое, потому что пророчить счастливое завтра уже тогда было не смешно. Считалось, что дитя способно прозревать будущее гораздо лучше взрослого, который по мере повышения образованности такую способность теряет. Получается так, что Средневековье – это не только исторический период, но и особый мистический склад ума и система верований. Средневековье может случиться в любое время, когда нет других интересных проектов будущего. Сейчас как раз такое время.
Борьба с климатическими изменениями стала нынче универсальной религией развитого мира. Универсальность установки – важнейшая предпосылка успеха. Когда-то ее удачно сформулировал Франс Тиммерманс, заместитель председателя Европейской комиссии, заметив, что, если не дать озабоченной молодежи глобальной позитивной сверхзадачи, она станет жертвой пагубного национализма, чего допустить никак нельзя. Идея экологического целеполагания давно носилась в воздухе – многие международные толковища констатировали неуклонное повышение среднегодовых температур атмосферы. Из этого явления вытекала масса неприятностей типа таяния ледников, исчезновения пояса вечной мерзлоты и повышения уровня океанов с последующим затоплением прибрежных территорий.
Самым центровым положением универсальной установки является тезис о том, что в наблюдающемся перегреве планеты виноват только и единственно человек. Потому что если не только он, если масло в огонь подливают и какие-то другие явления природы – солнечная радиация, пятна и протуберанцы, допустим, или климатические циклы, космические бури, энергетические вихри, планетарные констелляции и прочее, – то рушится вся концепция. Тогда придется выяснять, в каком соотношении находятся производственная активность человека и природные явления в своём влиянии на климат. Может оказаться, что любого ограничительного вмешательства в материальное производство недостаточно для существенного снижения атмосферных температур. Для того чтобы гипотеза могла стать программой действий, совершенно необходимо, чтобы в причудах погоды был виноват единственно человек. На его поведение повлиять гораздо легче, чем на поведение Солнечной системы. Достаточно заставить его поверить в то, что вековое стремление к экспансии и росту порочно и ошибочно. Мол, все живое стремится к росту, а мы будем расти в землю. Будем ограничивать потребление, сокращать численность населения и энергозатратность всего, что производится. Вопреки зубной системе, выдающей в нас существо всеядное, перейдем на травоедение, что позволит выбить поголовье рогатого скота, загрязняющего атмосферу выбросами метаносодержащих желудочных газов. Тем самым снизим недопустимо высокое содержание двуокиси углерода, чем сведем на нет парниковый эффект. Жить при этом, разумеется, станем хуже, но зато меньше.
Как у концепции патриотизма, давно осознанного как псевдоним национализма, есть своя святая великомученица, неистовая Жанна д'Арк, сгоревшая на костре инквизиции, так и у экоглобализма есть собственная провидица, слышащая голоса в голове. Это шведская школьница Грета Тунберг. На недавней климатической конференции ООН она пояснила, почему тоже может считаться великомученицей: своим нежеланием посвятить себя делу борьбы за правильную погоду политики мира лишили её детства и даже будущего. И она обречена на то, чтобы вместе со всем миром сгореть на костре глобального потепления. До точки невозврата осталось всего 12 лет, как и два года назад, когда ученые эту роковую дату высчитали впервые.
Повторю, смаковать медицинский диагноз Греты, обсуждать её странную мимику считаю неприличным. Но вполне допустимо посмеяться над теми взрослыми дядьками, которые сидели в зале ООН, ожидая от прорицательницы каких-то вещих слов и ценных указаний. Их аплодисменты переходили в бурные овации всякий раз, когда Грета впадала в транс и обвиняла их во всех смертных грехах. Она плевала им в глаза, называя преступниками, ответственными за предстоящее исчезновение человечества, а они только умиленно утирались, словно это божья роса. При этом искоса бросая друг на друга понимающие взгляды. Они-то догадываются, что исступленный гнев – это ещё не программа. Программа будет пострашней.
Поступиться изобилием могут только те, кому есть чем поступаться
Если задействовать классическую логику, то легко прийти к заключению, что успех в выполнении Гретиных требований будет означать создание тоталитарного мирового правительства, а в конечном счёте – большую войну. Её бедное человечество может и не пережить, даже вернее не переживёт, чем перегрев планеты. Промежуточные ступени высчитываются легко: когда на кону жизнь и смерть человеческого рода, то шансы на успех имеет только всеобъемлющая, то есть тотальная борьба. Тотальным должна быть и перестройка мышления, ибо для успеха порыв должен быть единым. Время для бесплодных дискуссий о том, только ли человек виноват в предстоящей катастрофе, давно прошло. Наступает время принятия трудных, но неизбежных мер. Несогласных придется сурово наказывать. В крайних случаях уничтожать – спасение планеты рано или поздно потребует жертв. Половинчатость тут неуместна.
Допустим, внутреннее сопротивление общества удастся осилить, пусть даже большой кровью, но это всего лишь полдела. Остаётся сопротивление внешнее, и там без крайних мер тоже не обойтись. До сих пор идеология энергетического угасания всего, что еще тлеет, торжествовала только в самых развитых и богатых странах. Везде, где общество может позволить себе беситься с жиру и где нет других захватывающих идей, оно, как Швеция, порождает Грету. Это, по существу, бунт богатых. Поступиться изобилием могут только те, кому есть чем поступаться. Между успехами зелёных партий и уровнем накопленного богатства наблюдается прямая пропорциональность. И наоборот, везде, где царит бедность и необеспеченность, это соотношение обратно пропорционально: идеология абсолютного самоограничения там пока не приживается. Они только-только начали жить как люди.
Иными словами, отказаться от поступательного движения, в просторечии именуемого развитием, пока готовы только запад Европы и север Америки. И когда крестоносцы аскезы наведут полный порядок у себя дома, они вынуждены будут обратить взоры на ту часть человечества, которая возмутительным образом продолжает развиваться и портить погоду. И тогда окажется, что недостаточно ретивых совсем немало. Если быть точным, то из семи миллиардов землян их шесть. А из десяти миллиардов, когда рубеж будет достигнут, их будет девять – сознательные почему-то отказываются размножаться. Что прикажете делать с Китаем, Россией, Азией, миром ислама, где зеленый цвет вызывает совсем не травоядные ассоциации, Латинской Америкой, Африкой, наконец? Подавить их, согласно тоталитарной речевке "не знаешь – научим, не хочешь – заставим"? Тут как бы не вышло наоборот. В любом случае на этом рубеже сознания дело начинает попахивать вселенским хаем. Никакая Грета не переубедит обездоленных, ссылаясь на свое украденное шведское детство. Их коллективный ответ прост: "Сначала дайте нам развиться хотя бы до вашего уровня и лишь потом можете выводить на сцену эту Грету!"
Если смахнуть туман с глаз, то обнажается совершеннейшая пустота упреков и требований юной активистки. Преступление вчерашних и сегодняшних политиков, по Грете, заключается в том, что они в борьбе с климатическим Франкенштейном ровным счетом ничего не сделали и не делают. Отмазываются смешочками и пустыми разговорчиками. Их надо разбудить пинком в зад. Жаль, что на этом месте плодотворная мысль Греты обрывается. Хотелось бы узнать, чего такого эти плохие ребята не делают, хотя и должны были бы. Добиваться нулевой карбонизации в масштабах отдельно взятого райцентра? Или выхода на нейтральный уровень углекислой загазованности в пределах одной страны? Угадайте, почему средняя температура воздуха растет вопреки тому, что средств на её снижение выделяется все больше? Потому что денег в покорение природы вкладывается недостаточно! И пока будет продолжаться очевидное потепление, это будет означать только то, что денег опять дали мало. Это уже происходит: Германия, которая всегда и в любом деле самая заводная, обещала выделить под эту сурдинку одноразово 50 миллиардов евро. И что же? Её тут же освистали: этого до смешного мало! А сколько же надо дать, чтобы было не мало? Этого вам никто не скажет, нет таких уравнений или науке они пока неизвестны. Так в "Золотом теленке" Паниковский и Балаганов пилили гирю: "Что за черт! Я все пилю, а она все не золотая!" – "Пилите, Шура, пилите!"
Где идет борьба за спасение человечества, всё остальное делается неважным
Развивающийся мир с саркастическим китайским прищуром смотрит на западное самобичевание. Догоняющая экономика Второго и Третьего миров между тем активно выравнивает своё вековое отставание. Путин не такой тугодум, чтобы не понимать: там, где часть сил и достатка вбухивается в безнадежное "благое дело", их будет фатально не хватать для обороны. Если полный абзац через 12 лет практически неотвратим, то кому могут показаться важными какие-то европейские ценности или территориальная неприкосновенность стран Балтии, чтобы не сказать об Украине? Где идет борьба за спасение человечества, всё остальное делается неважным. Поэтому в речах Греты и ее товарок вы не найдёте пассажей о состоянии прав человека или попрании гражданских свобод где-либо на земном шаре. Если бы Грета не была порождением праздношатающейся либеральной мысли Запада, эту девочку непременно придумал бы Путин!
Поэтому лозунги миллионов школьников, колоннами идущих вслед за Гретой, поражают своей разрушительной энергией и напрочь отсутствующей содержательностью. "Все на борьбу за климатическую справедливость!", "Нашему поколению предстоит восстановить равновесие в космосе!", "Устраним загрязненность межзвездного пространства!", "Не допустим климатического геноцида!" (этот лозунг призван заклеймить успехи Израиля в деле добычи воды из воздуха: геноцид тут в том, что воздух принадлежит всем и все хотят пить, а израильтяне отказываются делиться добытой водой). Шутники шагают под полотнищем с остроумным текстом: "Динозавры тоже полагали, что у них в запасе куча времени". Как понимать эти претензии и призывы в духе классовой борьбы? Как выглядит климатическая справедливость? Когда во вселенной в последний раз наблюдалось равновесие и что сие вообще означает? Требование запретить кому-то развивать геноцидальные водособирательные технологии вообще возвращает нас к ментальности луддитов, крушителей станков. Что должны были делать несчастные динозавры, чтобы не вымереть в результате падения гигантского метеорита? Любая попытка вразумительного ответа нежелательна по определению, потому что она возвращает нас на землю, в мир рационального.
В развернувшейся борьбе за жизнь как-то забылось, что в тексте Киотского протокола, как и во всех последующих декларациях частых климатических саммитов, утверждалось, что существуют по меньшей мере два подхода к борьбе с потеплением: преодоление и приспособление (в оригинале – mitigation and adaptation). Первый рассчитан на фактическое искоренение самого явления, второй – на адаптацию к нему. Правда лежит, скорее всего, где-то посерёдке, в счастливом сочетании крайностей, но скажите, много ли вы знаете примеров второго подхода? Известны ли случаи масштабных проектов адаптации к новой ситуации? Где, допустим, планы по переносу прибрежных городов метров на десять вглубь суши и вверх от уровня моря? Где подготовка к нашествию агрессивных тропических болезней, растений и животных? Где разработка стройматериалов, стойких против солнцепека, где новые типы кондиционеров? Где новаторские решения проблемы густой тени по площадям? Технарь, наверняка, расширит этот дилетантский перечень до объемов "Войны и мира". Их практически нет, потому что в них нет надлежащего драматизма, нет борьбы, порождающей припадки падучей, нет и затрат вроде тех, что уходят на покорение природы.
Здесь уместен анекдот, слегка политически некорректный, за который у особо обидчивых заранее прошу прощения. Вызывает Всевышний к себе на ковер представителей трех авраамических религий и говорит им: "Надоело мне с вами возжаться, господа! Вы жестоковыйны и отказываетесь жить по моим законам. Вы не блюдете заветов, нарушаете предписания и сеете смуту в душах. Я решил истребить вас навсегда, ниспослав на землю Вселенский потоп. Ровно через три дня разверзнутся хляби небесные и вода очистит земную поверхность от всяких следов человека, со всеми его домочадцами и скарбом. Возвращайтесь к своим шатрам и предупредите своих овечек. Через три дня!"
Созывает имам правоверных: "Люди уммы, мы долго испытывали терпение Аллаха, и вот оно закончилось. Мы роптали на строгость ислама и поддавались соблазнам западного либерализма. Через три дня всемогущественный Аллах накажет нас последним наводнением. Молитесь же, правоверные, и просите прощения и достаток девственных гурий в раю". Христианский иерарх (скажем, папа римский, чтобы не обидеть православных читателей) говорит прихожанам примерно по той же схеме: "Христиане! Мы много и охотно грешили. Нам не избежать наказания. Всевышний решил извести наше семя бесконечным потопом. Помолимся истово, братия, за спасение наших душ, и мы вымолим себе место в раю, а не наоборот". Раввин тоже созывает соплеменников на площадь перед синагогой и, почесав в бороде, изрекает: "Евреи! У нас есть три дня для того, чтобы научиться жить под водой!" Вы поняли разницу между понятиями adaptation и mitigation?
Кто тот гадкий дядька, который внушил впечатлительной Грете, что человек – хозяин планеты и директор вселенной? У природы в загашнике ещё довольно смертоносных сил. Взрыв среднемощного вулкана способен выбросить в атмосферу больше парниковых газов, чем все на всякий случай закрытые угольные и ядерные электростанции, вместе взятые. Есть у природы циклоны и торнадо, есть вся толща океана с его прибоем, есть неожиданные разливы рек, ещё падают иногда на земную твердь небесные тела, вроде того метеорита, который, говорят, истребил динозавров. Правда, не всех – крокодилы, вараны и ящерицы как-то приспособились, словно те евреи из анекдота.
Сидя на камне в самой южной точке Патагонии и наблюдая, как невиданной силы океанский прибой бьет в гигантские прибрежные скалы, знаменитый ученый, отец структурной антропологии и знаток мышления первобытного человека Клод Леви-Стросс записал в путевой дневник: "Не могу отделаться от впечатления, что природа и не подозревает о существовании человека". Это мудро, даже если не вполне точно. В отличие от аптекарских весов, мудрость не обязана быть точной.
Ефим Фиштейн – международный обозреватель Радио Свобода
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
