20-летний Егор Жуков – студент Высшей школы экономики, арестованный после оппозиционного митинга 27 июля в Москве и обвиненный в участии в массовых беспорядках. После того как это обвинение было с него снято, его перевели из СИЗО под домашний арест. 3 сентября ему было предъявлено новое обвинение – в призывах к экстремистской деятельности. Основанием послужил ролик в ютьюбе 2017 года. "Новая газета" только что опубликовала экспертизу выступлений студента ВШЭ Егора Жукова на ютьюбе, приложив к ней комментарии академиков и членов-корреспондентов Российской академии наук, которые сочли эту экспертизу ненаучной и недостоверной.
Ирина Левинская – доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН, филолог. Она много лет работает и как самостоятельный эксперт, автор социокультурных экспертиз, инициированных еще известным ученым-этнологом, правозащитником и антифашистом Николаем Гиренко, и как аналитик экспертных заключений, фигурирующих в различных уголовных процессах. Так, ей принадлежит детальный анализ экспертизы в деле Pussy Riot и экспертизы в первом процессе Юрия Дмитриева. Ознакомившись с частично опубликованной экспертизой роликов Егора Жукова в ютьюбе, сделанной сотрудниками Института криминалистики Центра специальной техники ФСБ России Александром Коршиковым и Анной Осокиной, Ирина Левинская решила дать этой экспертизе оценку:
– Прежде всего, экспертиза опубликована не полностью. Во-первых, у нее два автора, Александр Коршиков и Анна Осокина, а опубликовано только заключение Коршикова. Во-вторых, там опущен вопрос, который был поставлен экспертам. Но он есть в разборе, выполненном лингвистами: содержатся ли в ролике Жукова призывы к незаконной деятельности. Так вот, если бы я была экспертом, я бы на этот вопрос категорически отказалась отвечать – я не имею права отвечать на юридические вопросы. А законная деятельность или незаконная – это вопрос юридический. В этом случае эксперт имеет право отказаться отвечать на вопрос, потребовать его переформулировать или сделать это самому. То есть с самого начала производится манипуляция законом. Коршиков и Осокина, как любые эксперты, предупреждены о последствиях дачи заведомо ложного заключения. На самом деле, это статья 307 – "Наказуемое деяние". В сущности, то, что сделано в этой экспертизе, – это преступление.
– Это единственный такой пример?
– Нет, конечно. В одном из своих роликов Егор Жуков цитирует книгу Шарпа "От диктатуры к демократии", упоминает способы действия, которые упоминаются у Шарпа, а там их около 200. Это носит чисто ознакомительный характер, но эксперт делает вывод, что Жуков именно к этому и призывает. А в конце экспертизы написано, что в обращениях Жукова содержатся призывы к действиям, совершаемым по мотивам политической ненависти: отказу от уплаты налогов, изготовлению фальшивых документов, препятствию работы учреждений, частными случаями является препятствование работе избирательных комиссий, мятеж, изготовление фальшивых денег. Это уже чистая ложь – такие призывы в роликах Жукова отсутствуют, он просто пересказывает книгу, но ни к чему такому не призывает, это полная подтасовка, человеку приписывается то, чего он не говорил. То есть экспертиза насквозь фальшивая – начиная с вопроса, который незаконен, и абсолютно верно сказали эксперты-лингвисты, что там использован манипулятивный прием.
– Вы согласны с тем, какую оценку этой экспертизе дали академики?
– Лингвисты совершенно справедливо указали в своем разборе этой экспертизы, что в ней происходят постоянные манипуляции: фразы вырывают из контекста, производят с текстом Жукова манипуляцию и не рассматривают весь контекст целиком. А контекст говорит о том, что Жуков – сторонник ненасильственных действий, это подчеркивается постоянно. Лингвисты показывают, как эксперты манипулируют словами – например, словом "все": раз все методы борьбы возможны, значит, и насильственные тоже. Действительно, слова "весь", "любой" нельзя рассматривать без контекста. Смотрите, вот мы говорим: "все знают, что Волга впадает в Каспийское море". Но совершенно очевидно, что мы не имеем в виду, что это знают младенцы, дети дошкольного возраста или иностранцы, не обязанные хорошо знать географию России. То есть в моем примере не имеется в виду, что это знают все жители Земли. Это большая беда и большая проблема. Сейчас судьбы людей во многих уголовных делах зависят от лингвистической экспертизы. У нас, к сожалению, есть целая группа “экспертов по вызову”, которые берут под козырек и дают те ответы, которые нужны следствию. Один из таких экспертов, по фамилии Батов, откровенно сказал в одном интервью: я отвечаю так, как нужно заказчику. Есть у нас еще известный эксперт Крюкова, которая работает абсолютно в таком же стиле, одна из авторов чудовищной экспертизы по делу Дмитриева. И эта экспертиза была единственным основанием для того, чтобы его осудить. Надо сказать, что первая судья это прекрасно понимала и оправдала Дмитриева, а эта экспертиза была в суде полностью дезавуирована.
– Получается, что лингвистические экспертизы делают люди, не имеющие профессионального филологического образования. Это странная ситуация – можно ли ей как-то противостоять?
– В этом и проблема, Институт криминалистики – это же эфэсбэшная организация. Это вопрос системный – такие экспертизы будут процветать, пока судьи и следователи будут их принимать, пока экспертам будут ставить незаконные вопросы, то есть пока не сменится система. Конечно, их всех надо ловить за руку. Но проблема в том, что если раньше экспертиза по Pussy Riot была опубликована и я смогла ее проанализировать, то теперь наученные горьким опытом следователи берут с адвокатов подписку о неразглашении. На самом деле все это надо выкладывать в публичное пространство и разбирать. Я очень надеюсь, что когда закончится дело Дмитриева, я обязательно обнародую свою рецензию на экспертное заключение. Это всеобщая проблема, не только Егора Жукова: ведь у таких экспертов по существу руки в крови – столько людей сажают, ломают судьбы из-за этих экспертиз. Слава Богу, что дело Жукова оказалось громкое, что за него вступились, а сколько людей отправляются в колонии благодаря таким экспертизам!
– Много ли общего в экспертизах по делам Дмитриева, Pussy Riot и Егора Жукова?
Все это сплошная откровенная подтасовка
– Да, конечно, – все это сплошная откровенная подтасовка. Чтобы это понять, даже не надо быть лингвистом – достаточно посмотреть эти ролики. Ведь задача эксперта – все прочесть концептуально, не вырывая отдельных слов, а тут как раз все вырвано, а контекст вообще не разобран. Разве что экспертиза Коршикова более наукообразна – он выучил какие-то слова, но все равно его заключение бездоказательно, он просто приписывает Жукову то, чего тот не говорил. Такой аргумент, как “эти слова можно понять так-то”, категорически невозможен, а он его все время использует. Я помню, как в наш институт прислали невиннейшую детскую книжку иеговистов, пересказы библейских сюжетов, директор поручил мне сделать заключение. Я прочла и написала, что там ничего плохого нет. А потом смотрю – она внесена в список экстремистской литературы: они нашли другого эксперта в Пскове. Следователь ставит вопрос, он хочет довести дело до конца, и понятно, какие ответы он хочет получить – под них и подгоняется экспертиза. Это преступление, но никто за него не наказан. Наоборот, эксперты получают за это хорошие деньги.
Это преступление, но никто за него не наказан
– Какие?
– Понятия не имею. Я принципиально никогда не беру денег за экспертизу: я сотрудник Академии наук, это экспертное учреждение, и экспертиза, которую мне поручает директор, входит в мои должностные обязанности, – говорит Ирина Левинская.
Адвокат Иван Павлов, руководитель Команды 29, согласен с Ириной Левинской в том, что поставленный экспертам вопрос по поводу роликов Егора Жукова был некорректен:
– Один из распространенных пороков экспертизы состоит в том, что эксперт заезжает на чужую территорию, которая находится в компетенции юристов –прежде всего суда, на территорию сторон, которые дают оценку тем или иным правовым обстоятельствам дела. И когда эксперт вторгается в правовую сферу, он в общем нарушает законодательство об экспертной деятельности, которое прямо запрещает эксперту давать правовые оценки – это может делать только суд. Вообще, обычная процессуальная экспертная деятельность имеет целый пласт проблем в российской юридической плоскости. И самая большая – в существовании ведомственных экспертных учреждений, они есть у ФСБ, сейчас собираются создать такое же экспертное учреждение при Следственном комитете.
Эти учреждения занимаются обслуживанием следствия по уголовным делам – и волей-неволей в угоду следствию пренебрегают основными принципами экспертов – научностью и обоснованностью исследований. Эти эксперты входят в ведомственный круг лиц и обречены подыгрывать следствию – что мы и видим в деле Жукова. Эксперт был неквалифицированный – ну и что, следствие поставило задачу провести экспертизу, нашло каких-то экспертов. Экспертиза была ведомственная. Соответствует ли это законодательству? По форме – да, а по содержанию, конечно, нет, поскольку не отвечает критериям экспертного исследования – все тем же принципам объективности и научности.
– А может ли профессиональное сообщество как-то повлиять на ситуацию, потребовать, чтобы отбор экспертов велся по другим принципам?
– Влияние профессионального сообщества тут минимально, а проблема носит системный характер, и без изменений в законодательстве ее не решить. У нас сейчас все зависит только от одного человека, но ему решать эту проблему не надо – его устраивает сложившееся положение вещей. И оно будет защищаться всеми доступными ему средствами. Избирательность репрессивного подхода, когда кого-то можно наказывать, а на кого-то закрывать глаза, – отличительная черта сегодняшнего времени, – подчеркивает Иван Павлов.
Адвокат Илья Новиков, защитник Егора Жукова, обращает внимание на то, как появилась экспертиза по его видеороликам:
– Когда уже стало ясно, что дело по массовым беспорядкам в Москве в отношении Егора Жукова придется прекратить, следователь, который вел это дело, внезапно назначил экспертизу по старым видеозаписям, с очень странной формулировкой – надо было выяснить, нет ли в них призыва к незаконной деятельности. Этот вопрос некорректный, но эксперт с ним справился. Это не простой эксперт – это Коршиков, у него 25 лет стажа производства экспертиз в области лингвистики, в первую очередь, когда речь идет о так называемых преступлениях слова, это всякие разновидности экстремизма. При этом до конца непонятно, лингвист ли он: у него в установочных данных сказано, что он кандидат физ.-мат. наук, и все.
К этой экспертизе он подошел очень бодро, провел ее за неполных 4 дня и установил, что в ролике Жукова за 2017 год есть призывы к насильственному свержению власти, что подпадает под 280-ю статью УК. Когда мы посмотрели, как он пришел к такому выводу, мы обнаружили, что у него очень интересный творческий метод: он берет тексты роликов, где Егор говорит о ненасильственном сопротивлении. Причем для Егора это очень важная категория. Он считает, что соревноваться с властью в насилии бесполезно, потому что власть всегда всех протестующих сможет подавить, поэтому соревноваться с ней можно только в ненасилии. Вот он и цитирует книгу Шарпа, который перечисляет 198 способов ненасильственного протеста. А эксперт Коршиков указывает на места, где говорится о важности любых форм протеста. А под любыми можно понимать и насильственные, значит, он хочет насильственных форм протеста. И так написано все заключение. “Новая газета” опубликовала разбор этой экспертизы академиками, которые подробно обосновали, почему она не является научной.
Это просто манипуляция научной фразеологией, а не выводы добросовестного ученого
Это просто манипуляция научной фразеологией, а не выводы добросовестного ученого на основании имеющегося материала. Это первое такое заключение, но мы, защита, планируем получить еще несколько независимых заключений от разных специалистов. Тут надо понимать: история начала августа, когда Жукова обвиняли в массовых беспорядках, полностью ушла, следствие само от этого отказалось. Сейчас его обвиняют в том, что два года назад он выступил с некими экстремистскими призывами, таким образом, мы полностью переместились на территорию науки – речь идет об интерпретации его высказываний. И здесь, конечно, должны выступать ученые: если уж следствие поставило вопрос так, оно должно быть готово к диалогу на таком уровне. Все это серьезно, человека можно посадить на 5 лет, и никто глазом не моргнет. Думаю, если бы он учился в ПТУ, может, это и прошло бы гладко, но он учится в Высшей школе экономики, и это в его пользу.
Илья Новиков считает, что Егору Жукову повезло и в том смысле, что он заметная фигура, популярный блогер со 100 тысячами подписчиков, которые спрашивают, куда он делся. Адвокат надеется, что раз это дело вышло в поле публичного диалога, то его все же удастся завершить в пользу Егора Жукова.
