Люди, взявшие власть в Украине, называют себя и кого придется чуваками. Послушать, так в Украине нет ни граждан, ни проживающих, а есть только чувихи, чуваки да чорты, что значит враги, через "о". "Не совсем так, – поправляют меня. – Нам еще говорят, что каждый из нас президент. Кроме чортів, естественно". Это природный язык новой власти. Так они видят мир, так и отражают его звуками, в меру членораздельными. Нам эти люди представляются не вполне взрослыми, но в своих глазах они просто современные или новые, новейшие. В слова "государство", "власть", "политика" они не вкладывают тех шибко важных смыслов, которые пока ещё не устранены из учебников. Для этих людей все проще, легче, веселее. Они продолжают играть свой спектакль.
На сцене круговерть, а жизнь вокруг идет своим путем. Главный герой, как известно, не обещал никому ничего и всем – всё, поэтому за 100 первых дней ему просто не было что выполнять. Один раз, правда, он должен был встревожиться – это когда отменил военный парад ко Дню независимости, что не всем понравилось. Пришлось в роли обычного зрителя встретить на главной улице Киева шествие участников боев в Донбассе. Могло показаться, что теперь он задумается не только об аплодисментах публики, а и о том, как удержаться на сцене без подавления всех, кому не удалось понравиться. До выборов ему думалось о большинстве – как его обаять, а после выборов жизнь стала таким вот образом подталкивать к мысли про меньшинство: как его ублажать.
Большинства люди Зеленского не боялись. Над большинством они беззлобно посмеивались, резонно рассчитывая на неизменную легковерность ширнармасс. Требования и ожидания большинства нехитрые: снизить цены на все, на что можно, и особенно на все, на что невозможно, ну и посадить казнокрадов. Меньшинство же ничего не требует и не просит. Оно холодно смотрит. Оно смотрит, как далеко новые правители зайдут в уступках России и в разложении украинства – смотрит с тем, чтобы решить, не пора ли святить ножи, как выражаются, самые решительные, вспоминая старину. Что делать с этими? Показывать им, что мы, "Узеленские", такие же бандеровцы и не поддаемся России? Как показывать? Что делать, если это не произведет должного впечатления? Пойти на риск путинизма?
Ужимки, припрыжки лёгкого мужского тела не производят ожидаемого действия
Думать о таких вещах для обычного политика у власти и есть работа, но в первые сто дней всё выглядело так, будто победители подспудно исходят из того, что есть кто-то над ними, кто будет уже не играть, а работать, или надеются, что дела будут идти сами собой. И дела таки идут. В закрома и трюмы загружается рекордный урожай, западные цены на продовольствие высокие, нефть сравнительно дешевая – гривна может не падать, она и не падает, в иные дни даже подрастает, наводя некоторых участников рынка на мысль, что, может, это не так уж и плохо – обходиться без верхнего этажа государственного здания. Кто-то даже добавляет: может, так и надо, а чо? Эта мысль возникла не только внутри страны. Первые же вылазки нового президента на Запад показали, что игра на выезде не идёт. Ужимки, припрыжки лёгкого мужского тела не производят ожидаемого действия. Запад без труда ответил себе на вопрос, кто перед ним.
"Абсолютный провал во внешней политике", – пишет о первых ста днях шестого президента политолог Виктор Бобиренко, тот самый, который стал первым номером в своем цехе, когда кто-то вспомнил, что он еще пять лет назад, посмотрев начало телесериала "Слуга народа", хмуро сказал: главная роль в "этом кине" приведет ее исполнителя на пост уже не выдуманного президента. Бобиренко пишет не в СМИ, а у себя в Фейсбуке – пишет, естественно, на крепком украинском языке, так что вместо перевода лучше будет пересказ. Предыдущий президент добился, что для Запада стало правилом: ничего, касающегося Украины, не предпринимать без Украины, а новоизбранный всего за сто дней смог (против своей, понятно, воли) подвести первых лиц Европы к решению: ну, если он со своим избирателем устал от войны и толком не знает, чего хочет, то мы, чтобы не устать от нее еще больше, чем они, попробуем всё устроить за их спинами.
Так Украина оказалась без верхнего этажа уже не только в глазах ее граждан из числа наиболее вдумчивых. Впрочем, своими словами то же самое высказывают и люди попроще, голосовавшие не столько за Зеленского, сколько против Порошенко, а вообще-то за немедленный рывок вверх всех показателей. "Хуже ведь не стало", – говорят они, опуская глаза. От иных из них можно услышать и нечто более откровенное: "Это у нас последний президент. Хватит экспериментов". Таким может оказаться последствие того, что некие, теперь известные, озорники успешно подшутили над большой, европейской, но неопытной страной. У ее руля оказалось принципиальное легкомыслие. Принципиальное, то есть сознательное, но в своем роде не совсем случайное. Многим, особенно молодым, оно нравится как протест, как отрицание казёнщины.
Легкомыслие в наши дни набирает силу почти везде, где до него дожили. Такое вот проявление духа противоречия. Власть всякого несерьёза, несолидности над современным человеком становится предметом отдельных исследований, а значит, и рекомендаций тем, кто в них по своей испорченности нуждается. И вот уже на наших глазах выражение "политическая сцена" теряет переносный, метафорический смысл. Для тех, кто на ней подпрыгивает, гримасничает, что-то лепечет, она есть настоящая, театральная. Команда Зеленского, говорит Бобиренко, строит не страну, а картинку про страну. Люди смотрят на неё, потом оглядываются и каждый со своим оттенком удивления произносит упомянутое: "Хуже не стало". Пока не стало, скажет злой человек – и не обязательно окажется прав. Может стать и лучше, не все ведь зависит даже от таких шуток, какой явилась, например, первая сессия Верховной Рады нового созыва. За день было принято… Одни депутаты говорят сто, другие – двести законов и т. п., и приходится поискать знающего, как зовут чувака, которого они только что своими голосами назначили премьер-министром.
Такие шутки называются госпереворотом или удавшимся покушением на парламентаризм. По конституции Украина остается парламентско-президентской республикой, на деле она отныне президентская. "По факту" – есть такое современное выражение, не самое удачное, на мой вкус. По факту – это вот как. Не когда-то, а в наши дни, дни XXI века, не под дулами, не от голода и холода, не за колючей проволокой, а в зале парламента сидят три сотни взрослых, добротно, иные с выдумкой, одетых женщин и мужчин и нажатием кнопок голосуют за то, что им скажет невысокий, подвижный, странно раздражительный человек со сцены. Решают судьбу большой европейской страны. За стенами – летняя тишина.
Анатолий Стреляный – писатель и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
