Российские политологи, журналисты и, вообще, люди, считающие себя разбирающимися в украинских делах, уже не раз делились размышлениями о судьбе президента Владимира Зеленского и его отношениях с Кремлем. Менее известно российской публике, что думают по этому поводу сами украинцы. "Мы хотим выйти на нормальный переговорный процесс с Россией", – сказал, например, накануне выборов в Верховную раду первый помощник президента Зеленского Сергей Шефир. Путин, по его словам, тоже думает о своей стране "и хотел бы выйти из этой ситуации с гордо поднятой головой". Это понятно: Украина устала от войны в Донбассе. Правда, как заметил когда-то Джордж Оруэлл, "быстрее всего прекратить войну можно, проиграв ее".
Украинцы, разумеется, хотят мира. Но не любого. Так, лишь 13 процентов граждан страны готовы принять проведение выборов на оккупированных территориях на условиях боевиков, сообщила ведущий киевский социолог Ирина Бекешкина. Только для 15 процентов приемлема полная амнистия тех, кто участвовал в боях с украинскими войсками. А политическое будущее ныне находящихся под контролем сепаратистов территорий большинство (около 54 процентов опрошенных) видят в возвращении в состав Украины на довоенных условиях. Вариант их автономии в составе Украины поддерживают всего 12 процентов украинцев, в том числе не более 31 процента избирателей пророссийской "Оппозиционной платформы – За жизнь". Такие установки определяют рамки, выйти за которые руководство Украины не может, даже если захочет. Два Майдана и провал Петра Порошенко на выборах 2019 года показывают, что бывает, когда украинская власть теряет доверие народа.
Но прав ли Сергей Шефир, говоря, что Путин хочет "выйти из этой ситуации с гордо поднятой головой"? Что на самом деле думает Путин, мы не знаем. Но видим, что он ведет старую как мир игру, используя то кнут, то пряник. Захваченных украинских моряков накануне выборов то демонстративно оставляют в тюрьме еще на два месяца, то намекают на их скорое освобождение. Но главное: Кремль готовится вовсе не к нормализации отношений с Украиной, а к "большой войне" с ней и во всем регионе Черного моря. И свидетельствуют об этом не зигзаги российской политики и размышления политологов, а факторы вполне материального порядка. Например, расположение российских ударных соединений.
Дислокация войск говорит о многом: она показывает, против каких стран государство планирует вести войну, готовится ли оно к наступлению или к обороне, каково будет наиболее вероятное направление главного удара. Это хорошо известно и нередко позволяет понять истинное положение дел накануне важных исторических событий. Так, расположение советских войск в западных военных округах в начале июня 1941 года было очень удобно для молниеносных наступательных операций против Германии, но совершенно не подходило для обороны. Сосредоточенные в двух "выступах", Львовском и Белостокском, группировки советских войск, готовившиеся к сокрушительным ударам по немецким войскам в Польше, оказались окруженными и отрезанными от основных сил Красной армии. Это стало одной из причин её разгрома в первые месяцы войны.
Украинская разведка сообщает, что вдоль российско-украинской границы сосредоточено более 80 тысяч российских солдат и офицеров. По численности это эквивалентно 20 полностью укомплектованным мотострелковым бригадам или 70–80 батальонным тактическим группам. В Москве пытаются высмеять эти оценки, но не скрывают, что против Украины развернута мощная военная группировка. В неё, помимо всего прочего, входят три сформированные после 2014 года мотострелковые дивизии первого эшелона: 144-я – на северной границе Украины со штабом в Ельне; 3-я – со штабом в Воронежской области и 150-я – в Ростовской области. Эту третью российские военные ласково именуют "стальным монстром", потому что в ней не один, а два танковых полка. Российская пропаганда живописует, как эти части первого эшелона просто распылят "по степи шесть украинских бригад на северном участке фронта и четыре бригады у Азовского моря"; как 150-я дивизия наступает на Мариуполь, 3-я движется на Харьков и Изюм, а 22-й армейский корпус в Крыму рассеивает украинские силы к северу от Перекопа. Хочется верить, что все это – бред воспаленного сознания кремлевских политологов и отставных военных. Но, увы, похоже, что такого рода публикации московских газет отражают реальные планы российских генштабистов.
Контроль над Черноморскими проливами – одна из самых устойчивых idée fixe русского политического сознания
И еще: войска Южного военного округа готовятся к войне не только с Украиной. Под их прицелом Грузия. На Тбилиси нацелены силы 58-й армии, считающейся самой мощной в округе. В начале прошлого года было решено её усилить: входящие в эту армию 19-я и 136-я мотострелковые бригады будут преобразованы в полноформатные дивизии. Одна из них дислоцирована в Дагестане, ближе к Баку, а не к Тбилиси.
Украина, Грузия, Азербайджан – традиционные, но далеко не единственные цели Кремля в Черноморском бассейне. Москва превратила Крым в непотопляемый авианосец, развернув на полуострове, помимо всего прочего, бомбардировщики Ту-22М. Они предназначены для операций не столько против Украины, сколько против государств южного и юго-восточного флангов НАТО и уничтожения целей в Средиземноморском регионе. В Черном и Азовском морях появляется всё больше кораблей, способных нанести удар крылатыми "Калибрами" не только по украинским городам, но и по Стамбулу, Бухаресту и другим европейским столицам. Для войны с Украиной такие ракеты, особенно в ядерном оснащении, не нужны. Но для войны с НАТО очень пригодились бы.
Путин, как уверены многие, видит себя преемником святого князя Владимира и его предка Олега, который, как известно, прибил щит на врата Царьграда. Контроль над Черноморскими проливами – одна из самых устойчивых idée fixe русского политического сознания. Прорваться к Черноморским проливам мечтали Петр I и Екатерина II. Этих персонажей Путин уважает, на них равняется. К выходу в Средиземное море стремился Сталин, уговаривая сначала Гитлера, а после Второй мировой войны – США и Великобританию позволить СССР построить там военную базу, но неудачно. Полтора столетия назад Николай I пытался силой прорваться к Константинополю и водрузить двуглавого орла над собором Святой Софии. Кончилось это Крымской войной и унизительным поражением империи Романовых. Россия долго "сосредотачивалась", и через 50 лет Николай II – в частности, ради выхода к проливам – ввязался в Первую мировую войну. Кончилось крахом династии и империи. Сегодня, развертывая в аннексированном Крыму С-400, береговые ракетные комплексы и ударную авиацию, Кремль, похоже, мечтает не только о Новороссии, но и о вожделенных проливах. А потому вторая Крымская война, возможно, не за горами. Впрочем, не исключён и ядерный вариант, но это уже история в жанре постапокалипсиса.
Юрий Федоров – военно-политический эксперт
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
