Форт Сен-Жан, построенный при Людовике XIV, соединяется авангардным мостом с новым комплексом Средиземноморского музея MUCEM, и лучший путь в кинозал лежит через крышу – можно остановиться и смотреть на море. Кинотеатры фестиваля FIDMarseille, проходящего в 30-й раз, находятся в самом красивом районе города, возле старого порта, и лучший из них – в подвале Средиземноморского музея. На втором этаже – выставка Жана Дюбюффе и его коллекции ар-брюта (среди прочего, есть половецкая kamennaia baba), а внизу показывают новый фильм Цая Минляна о медленном монахе.
Ли Каншен, любимый актер Цая Минляна, впервые появился в роли буддистского монаха в 2012 году в фильме "Идущий". В красном облачении он плыл по оживленным улицам Гонконга медленно-медленно, едва переставляя ноги. Прохожие останавливались, глазели и фотографировали, а он не обращал внимания ни на что вокруг: ни на зевак, ни на соблазнительные рекламы. Нес скромное пропитание в пакетике и, медленно доплыв до места назначения, извлек бутерброд.
Два года спустя Ли Каншен в той же роли буддистской кинетической скульптуры очутился в Марселе, в двух шагах от кинотеатра, где сейчас показывают фестивальные фильмы, медленно шел мимо арабских кафе и повстречал, не заметив, Дени Лавана ("Путешествие на Запад", 2014). В фильме "Никакого сна" (2015) он оказался в сауне, но продемонстрировал равнодушие к соблазнам плоти. Теперь, в фильме "Песок", Ли Каншен идет по грязному тайваньскому пляжу мимо нищенских палаток, оказывается в тропическом лесу, среди спиленных и позабытых деревьев, бредет по огромному ангару и пропадает за деревянными колоннами в бункере. Если прежде монаха окружали люди, которых он не замечал, то теперь вокруг ни души, только один раз доносятся бесплотные голоса, непонятно откуда взявшиеся в постапокалиптическом пейзаже. Монах отказывается от суеты, его создатель – от сюжетного кино, которое снимал в прошлой жизни. Все уже сказано, и не остается ничего, даже бутерброда.
В фильме Бена Риверса "Призрачные слои" британский геолог Ян Залашевич демонстрирует туннель, пробитый в скале: по слоям можно определить, как древние "призраки" меняли камни. Затем явился человек и стал частью геологии. Залашевич считает, что в день испытания первой ядерной бомбы – 16 июля 1945 года – на земле наступила эпоха антропоцена, и примерно в то же время курица стала самым распространенным животным на планете. Разговор с Залашевичем – часть дневника Бена Риверса, который начинается с гадания на картах таро и им же завершается. Кроме того, мы посещаем пещеру, где жил учитель Пифагора космолог Ферекид Сиросский, следим за полетом голубей и при помощи фонарика изучаем серию картин Уильяма Хогарта "Карьера мота" (1732–1734): богатый наследник Том Рэйкуэлл ведет разгульную жизнь в Лондоне, проматывает отцовское состояние и заканчивает свои дни в приюте для умалишенных. Как и "Песок" Цая Минляна, "Призрачные слои" посвящены неумолимости времени, которое каждый месяц (фильм разделен на 12 глав) предлагает новый опыт.
Режиссеры отрекаются от повествовательного кино, хореографы предлагают non-dance вместо танца. Один из идеологов "не-танца" хореограф Жером Бель называет свой фильм "Ретроспектива" архивной могилой. Это несколько сцен из его знаменитых постановок, идущих в хронологическом порядке: от самой радикальной, которая так и называется "Жером Бель" (танцовщики на сцене обнажены и вытворяют невообразимые вещи), до чуть более конвенциональных. Сперва анатомия дискотеки (плясуны бьются в конвульсиях под Let’s Dance и прочие хиты), потом разгром классического танца (в "Лебедином озере" остается лишь одна балерина из кордебалета), и наконец на сцене появляются инвалиды на колясках и актеры с синдромом Дауна, кувыркающиеся от души.
В фильме Клементе Кастора "Князь мира" время движется в непонятных направлениях: мальчишки находят гигантский скелет, похожий на остов Буратино, созданный Джино де Доминичисом, дважды повторяется визит юноши к врачу (пациент перестал принимать таблетки, но мы так и не узнаем, от какой болезни), происходят иные события, но у них нет начала и завершения, и любопытство зрителя остается неудовлетворенным. Демон в маске (обычного роста) объявляет, что он избавился от своего скелета. Принадлежит ли гигантский остов ему? Это знает только Всевышний, но одно бесспорно: дело происходит в Мексике, где борются за сферы влияния группировки гангстеров.
Случилось так, что я подряд посмотрел несколько фильмов о мексиканском бандитизме ("Страна картелей" и "Торговля" Мэтью Хайнемана, популярный сериал "Слишком стар, чтобы умереть молодым" Николаса Виндинга Рефна), а в Марселе показывали "Черные солнца" Жюльена Эли – фильм о бесследно исчезнувших людях. В Мексике пропали (то есть были похищены и убиты властями или гангстерами) десятки тысяч человек. Началось это в 70-х годах прошлого века, когда полиция хватала крестьян, которых подозревали в сотрудничестве с партизанами. В 90-х начались убийства в городе Сьюдад-Хуарес (штат Чиуауа), жертвами фемицида стали сотни девушек, и преступники до сих пор не найдены. По одной из версий убийства первоначально совершались в знак протеста против Североамериканского торгового соглашения, затем подключились сексуальные маньяки и наркокартели. Пик преступлений в Сьюдад-Хуаресе пришелся на середину 90-х, теперь то же самое происходит в городе Экатепек недалеко от Мехико, где, как говорит одна из собеседниц Жюльена Эли, опасно быть женщиной. В 2010 году были убиты 72 человека в Сан-Фернандо (штат Тамаулипас) – полиция похищала мигрантов и передавала их наркокартелям для расправы, в 2014-м были похищены 43 студента педагогического колледжа в Игуале. Расправляются с журналистами (в фильме рассказана история зверски убитого Рубена Эспиносы из Веракруса) и даже священниками.
Самое разумное решение проблемы прозвучало два месяца назад. Президент Мексики Обрадор считает, что международная война с наркотиками потерпела провал и унесла жизней не меньше, чем сами запрещенные вещества. Теперь в стране легализуют марихуану, и обнародован революционный президентский план декриминализации всех наркотиков вообще.
Жюри 30-го Марсельского кинофестиваля возглавляла Шарон Локхарт, и не удивительно, что главную награду получил фильм "Я никогда не поднимался на гору Провинсия" Игнасио Агуэро. Локхарт в "Амазонском театре" (1999) 40 минут снимала зрителей, сидящих в оперном театре Манауса, и ни разу не показала сцену, Агуэро запечатлел детей, которые смотрят фильм Чарли Чаплина, и не показал экран. Агуэро – не только режиссер, но и актер, и влияние Рауля Руиса, у которого он снимался, заметно в этом фильме. Но еще больше картина похожа на видеодневники Алена Кавалье.
Это попытка биографии района Сантьяго-де-Чили, в котором живет режиссер. Всё меняется, умер элегантный господин, похожий на Питера О’Тула, умер булочник Хосе, фамилии которого никто не знал, его пекарню снесли и построили высотный дом, и ни один из сотни жильцов не подозревает, что когда-то здесь обитал Хосе. "И куда делся его труп?" – внезапно спрашивает Игнасио Агуэро. Все вперемешку – черно-белая хроника времен свержения Альенде, почему-то перестроечный Ленинград, обрывки телепередач, пейзажи, разговоры с владельцем кубинского бара, стариком-сапожником, женщиной из химчистки, аккуратным клошаром и столь же аккуратным побирушкой. Время бежит, мы уже провели полжизни в этом районе Сантьяго, ни разу не взобравшись на гору Провинсия.
Вторую награду международного конкурса получает "Князь мира" – загадочный фильм об утраченном скелете, и в этом можно отыскать тайный знак: кино тоже теряет опостылевший скелет, но и без него чувствует себя превосходно.
