Ранее осужденная в России и освобожденная благодаря обмену депутат Верховной рады Надежда Савченко собирается поехать на неконтролируемые территории Донецкой области Украины, чтобы и там продолжить свою избирательную кампанию. Савченко баллотируется в поселке городского типа Зайцево в Донбассе, часть которого контролируется непризнанной "Донецкой народной республикой", а часть - украинским правительством.
Савченко вернулась в политику сразу после освобождения в зале суда 15 апреля 2019 года. Обвинения в подготовке вооруженного переворота и планировании теракта в правительственном квартале Киева, целью которого было разрушение здания Верховной рады Украины, гибель депутатов, членов правительства и президента, с нее не сняты. Ближайшее заседание суда по ее делу назначено на 27 августа. Генпрокуратура Украины настаивает на том, что в деле достаточно доказательств вины – в частности, видеозаписи перевозки вооружений из самопровозглашенной "Донецкой народной республики", а также видеозапись обсуждения планируемой операции.
В интервью Украинской службе Радио Свобода Надежда Савченко рассказала о том, справедливы ли обвинения, которые против нее выдвинули, о предвыборной кампании и написанной ею в российском заключении книге:
– Расскажите о судебном деле, в рамках которого вас недавно выпустили на свободу. Каковы, по вашему мнению, причины того, что оно было возбуждено?
– Меня отправили в тюрьму 22 марта 2018 года, я вышла на свободу 15 апреля 2019 года, в принципе, из зала суда. Что это было? Это были президентские выборы, когда Порошенко не нужны были какие-либо конкуренты. У нас всегда была картина – одно из двух зол, Порошенко или Тимошенко, и нам не было из чего выбирать. Ну, может, еще одно зло – Бойко. Сейчас же появились несистемные кандидаты – Вакарчук, которого Порошенко просто купил, Зеленский, которого все не воспринимали серьезно, и Савченко, которая в принципе никогда бы не продалась. Одного – посадили, второго – купили, третий – выстрелил.
Я – первый политик, который настаивает на том, что необходимо говорить с Донбассом
Касательно еще одной причины, почему я оказалась за решеткой, потому что я – первый политик, который настаивает на том, что необходимо говорить с Донбассом. Я никогда не предавала то, о чем говорила раньше, я могла объяснить необходимость этого и на Западной Украине, и во Львове, в Ивано-Франковске, Черкассах, Чернигове, Луганске и Донецке. Мы не начинаем никаких процессов, пока не начнут их за нас: введение каких-либо миротворцев, внешнее влияние и международные договоренности никогда не дадут нам такого результата, какой мы можем начать в своей стране. Начинать надо в собственной стране. Из этого и вытекает то, что я нахожусь тут, в 51-м округе, где баллотируюсь как кандидат в депутаты. Касательно того, что вообще это было за уголовное дело и что это был за процесс…
– Было даже обнародовано видео, на котором вы вроде бы планировали теракт. Вы помните обстоятельства, при которых ваш разговор был записан?
– Конечно же, все обстоятельства я помню. Более того, я знала о них еще в момент записи. Дело в том, что это все было не просто так. Вы помните ту горячую пору, когда Савченко вернулась героем в Украину? Очень долго пропаганда говорила одно, но потом подключили "порохоботов", которые начали на меня нападать: "московские консервы", "агент Кремля", "рука Москвы"… Я была тем человеком, голос которого был слышен за границей. Мое имя за границей знали так же хорошо, как, например, имя Порошенко. К этой спецоперации незаконно и преступно были подключены военные. Спецоперация должна была быть выполнена СБУ и выполнялась СБУ, но были подтянуты и военные, которые должны были исполнять в разное время разные служебные задания. Они были приставлены для того, чтобы загнать в угол одну только Савченко.
– Вы обсуждали на видео гипотетическую ситуацию, я правильно понимаю?
– Да, мы обсуждали специально для того, чтобы было все понятно.
– Это не было планированием террористического акта?
– Вы знаете, я не являюсь человеком полумер, если бы я считала, что такой выход – лучший для Украины, что это нужно сделать, – я бы это сделала. Я прекрасно понимаю, что для Украины сейчас каждый шаг должен быть сделан с крайней осторожностью.
– Вы верили в то, что вас отпустят на свободу?
Год, проведенный в тюрьме, спас меня от того, чтобы меня не ликвидировали физически, этот год дал возможность украинцам переосмыслить то, что я говорила
– Я не верила, я знала. Вы знаете, я уже настолько привыкла к абсурду в своей жизни, что я прекрасно понимала, что в Украине просижу ровно наполовину меньше, чем в России. Хотя некоторые политики говорили, что Украина – не Россия, и Савченко будет сидеть пожизненно. Это смешно и в Украине, и для остального мира, и это никому не нужно. Ну, не взорвалась же Верховная рада.
Покажите мне хоть где-то преступление? Это как в теории абсурда в книге Оруэлла "1984" – утопия. Вопрос в чем? Вопрос в мыслепреступлении, словопреступлении? Почему система должна пугать человека? Почему система не должна бояться своего народа? Почему постоянно "Беркут", почему постоянно Майданы, почему постоянно АТО (Антитеррористическая операция – так называлась операция украинской армии до переименования на Операцию объединенных сил. – РС), почему постоянно танки, почему народ должен постоянно бояться своей власти? Может, наоборот? Вот мы и перевернули картину. И они обделались.
– И вот вы оказываетесь в апреле на свободе и снова начинаете политическую деятельность. Уже в новых обстоятельствах. Почему вы решили баллотироваться кандидатом именно в регионе рядом с линией фронта, линией разграничения, как лидер собственной политической силы? Ведь и ваша сестра принимает участие в выборах вместе с вами.
– Да, Вера Савченко и Татьяна Проторченко.
– Почему именно в Донецкой области?
– Я вернулась на работу. Неважно, была тюрьма или нет, год маразма закончился, и я вернулась на работу. Это моя незаконченная работа, выполнение которой мне доверил народ и за которую мне платят зарплату налогоплательщики. Поэтому я решила баллотироваться в Верховную раду. У меня совершенно нет времени, чтобы гонять предшественников, мстить системе и персоналиям системы: Луценко (Юрий Луценко – генеральный прокурор Украины. – РС), Матиосу (Анатолий Матиос – главный военный прокурор Украины. – РС), Порошенко, которые хотели меня "закрыть". Это меня абсолютно не интересует. Я понимаю, что если мы будем такими мелочными – у нас не будет страны.
Год, проведенный в тюрьме, спас меня от того, чтобы меня не ликвидировали физически, этот год дал возможность украинцам услышать то, что я говорила до этого, переосмыслить это по-новому. Сейчас, когда люди встречают меня, – они по-доброму смеются, они здороваются, это совсем другое чувство, потому что, когда я вернулась из России, люди смотрели на меня с запросом: вот все – пришел спаситель, завтра все будет хорошо. Это очень сложно, потому что ожидания людей были больше, чем физически может дать человек, мы не боги. И теперь люди уже не ждут так много. Они уже стали реалистами, они уже лучше меня понимают. Поэтому теперь мне стало намного легче.
Почему я выбрала именно этот округ? Потому что я не могу понять, что пообещать Украине, пока не закончилась война. Можно бегать по Львову и обещать Европу, как это делал Порошенко, можно спрятаться в норку, как зайчик Яценюк, можно рассказывать, что ты знаешь и умеешь строить дороги, как Гройсман. Все это порочно. Я понимаю, что можно еще кричать про мир, как кричит "Оппозиционный блок", и не важно, на сколько частей он раскололся (на выборах в Верховную раду представлены две партии: "Оппозиционная платформа – За жизнь" и "Оппозиционный блок". Политики из обеих партий ранее входили в Партию регионов убежавшего в Россию президента Виктора Януковича. – РС). Но дело в том, что политики боятся рисковать ради людей. Они будут кричать красивые лозунги, а делать первые шаги все равно придется людям. Никто не поехал напрямую (имеются в виду в самопровозглашенные республики. – РС), кроме волонтеров, искать пленных, кроме Владимира Рубана (глава организации "Офицерский корпус", которая занималась освобождением пленных. – РС), который был со мной в тюрьме, кроме меня. Никто из политиков не поехал через линию разграничения говорить напрямую, как это сделала я, не окольными путями через Россию, через Москву, как это делал Виктор Медведчук, потому что ему так можно и он кум Путина. Никто не сделал прямых честных шагов.
– Почему вы баллотируетесь именно в Зайцеве?
– Это здесь самый маленький округ и самый большой – там. Понимаете, в чем проблема? Я бы могла выбрать наоборот, но я взяла, где почти весь округ – там. И я все-таки хочу увидеть избирателей. Я их не расцениваю как избирателей, я понимаю, что они не доверяют украинскому правительству. Мы же показываем, что мы переворачиваем эту власть с ног на голову, мы показываем, что сейчас мы делаем нетрадиционные, неформальные шаги. И давайте действовать в этом неформате. Формат уже надоел. Давайте будем это делать. Моя первая и основная задача – у меня был электронный пропуск, выданный СБУ. Несмотря на то что я – депутат и имею доступ к государственной тайне, действие его было приостановлено, сейчас я подала заявление, пусть возобновят. Я считаю, что этот пропуск должен быть бессрочным. Я считаю, что оккупированные территории – это все-таки Украина, рано или поздно границы подвинутся и встанут на свои места – там, где они должны между Россией и Украиной быть. Далее политики уже будут развивать торговые, экономические, партнерские или какие-либо другие отношения с Россией… Но сейчас надо начать хотя бы у нас, в Украине. У меня большой округ, очень большой, но он весь – там.
– Горловка?
– Горловка.
– И вы планируете, получив пропуск, поехать туда и агитировать голосовать за себя как за кандидата?
Я не хочу завоевывать благосклонность, голоса, чтобы меня завтра проклинали и говорили, где тот депутат, которого мы выбрали? Я хочу завоевать умы
– Я думаю, это будет не столько агитация… есть люди, которые все равно приедут голосовать сюда. Они приедут, зарегистрируются, они это делают осознанно. Но есть и люди, которые не приедут. Наверное, потому что они будут бояться, что им что-то угрожает. А мы должны хотя бы начать говорить друг с другом. Я каждый день стою на КПП Майорское (контрольно-пропускной пункт на линии разграничения с "ДНР". – РС). Я выезжаю на свой округ, я проезжаю и смотрю на людей, которые идут в Горловку, которые возвращаются из Горловки, из Донецка, и со всеми ними мы общаемся. Если человек настроен позитивно – он подходит, спрашивает, когда закончится война, говорит, что уже устал от нее. Я очень мало видела людей, которые смотрят с опасением или осторожностью. Что угрожает на той стороне кандидатам? Очень многие кандидаты рассказывали мне, что они в черном списке… но мое имя есть на сайте центра "Миротворец" в Украине – на нашем нездоровом явлении. И в принципе я есть в списках и на той территории как воевавшая в добровольческих батальонах. Вы знаете, это не мешает человеку делать то, что делать нужно. То есть если ты считаешь, что путь к миру необходим, – бери и делай. Что меня там ждет? Не знаю. В плен я попадала, в тюрьмах – сидела, на двух войнах – была. Я уже не знаю, что еще может меня там ждать. Какая разница!
– Владимир Рубан был переговорщиком, и это была гарантия, что вы идете под белым флагом, но сейчас вы едете туда как украинский политик, который мешает другим политикам, может быть, более пророссийским. Вы же конкурент кандидата в депутаты из орбиты Виктора Медведчука. Вы не боитесь плена, например?
– Ну, у нас пока политики не воюют такими методами, чтобы убивать друг друга. Я на это надеюсь. А в плен берут тех, кто идет с оружием. Я понимаю, почему в Луганске я попала в плен, – потому что это была война, это был бой. Когда ты идешь без оружия, ты можешь максимум стать заложником. Это уже совсем другой статус. Ну, а следующий вопрос, кому это нужно? Я не думаю, что той стороне это нужно. Я не думаю, что это даже нужно России. И надеюсь, что это не нужно в том числе моим конкурентам. Их это не спасет, даже наоборот, мне добавит.
– Как проходит ваша предвыборная кампания, что вы предлагаете людям?
Я не хочу завоевывать их сердца, чтобы они меня любили, а завтра ненавидели, потому что от любви до ненависти – один шаг
– Я считаю, что агитация должна быть направлена на просвещение. Я не хочу завоевывать их сердца, чтобы они меня любили, а завтра ненавидели, потому что от любви до ненависти – один шаг. Я не хочу завоевывать их благосклонность, их голоса, чтобы они меня завтра проклинали и говорили, где тот депутат, которого мы выбрали? Я хочу завоевать умы. Не столько для себя, сколько для того, чтобы они поняли, почему они делают то, что делают: если вы идете на выборы, почему вы делаете такой выбор? Я веду агитацию, разговаривая с людьми, объясняя им программу партии "Гражданско-политическая платформа Надежды Савченко". А заключается она в изменении политической системы. И я объясняю, почему надо менять именно политическую систему, а не другую систему, почему у нас есть подмена понятий и недоговаривают: потому что не хотят, чтобы люди знали правду. Я четко объясняю, чего нам нужно достичь. Это моя агитация. При агитации я раздаю газету, я раздаю листовку с моей программой кандидата, я раздаю книгу "Сильное имя – Надежда", которую я написала еще в российской тюрьме. Там не дописан раздел о моей жизни, поэтому будет еще продолжение "Надежда в политике". Еще я в качестве подарка раздаю книгу олигарха Онищенко про олигарха Порошенко (Александр Онищенко – предприниматель, убежавший из Украины после возбуждения уголовного дела по подозрению в мошенничестве. Он заявил, что Петр Порошенко якобы подкупал через него депутатов, отмывал деньги через госкомпании, однако не предоставил доказательств. – РС). Я эту книгу прочитала и поняла, что ее нужно раздавать людям. Там расписана правда о теневой политике, механизмы, как и что нужно контролировать, чтобы иметь и зарабатывать деньги, где нужно расставить своих "смотрящих". Я хочу, чтобы люди понимали это и знали.
– Какие отношения у вас с конкурентами? Как они проводят свою избирательную кампанию?
– Я считаю недостойным политика – подкорм людей, пайки. Люди за них дерутся, потому что это прифронтовая зона. Но у нас пока что не физический голод, и я надеюсь, что за пайки люди не продадут свою совесть. Ни за гречку, ни за сахар. А будут выбирать с умом. Конкуренты пытаются прикормить людей, как собак, чтобы они тебе служили. Но люди не собаки. Они не служат политикам. Это политики должны быть слугами народа, как говорят в популярном и многими любимом сериале. Далее, на нашем округе был поднят вопрос, и я думаю, что и на других прифронтовых округах его будут поднимать – подвоз людей с оккупированных территорий для того, чтобы они регистрировались в государственном реестре избирателей и голосовали за конкретного кандидата, за того, за кого им скажут.
– Чем вы планируете заниматься, если не попадете в парламент?
– У нас после выборов все равно будет оставаться правительство и парламент, и это означает, что украинский народ, пока не получит прямое народовластие и все его механизмы – национальный и местный референдумы, выбор и отзыв депутатов как на местном, так и на верховном уровне, – будет собираться на Майданы. Так будет, пока существует Верховная рада и Банковая (на этой киевской улице находится администрация президента Украины. – РС).
