С Баззом Олдрином мы находимся в небольшом помещении рядом с аудиторией Pace University в Нью-Йорке, где только что закончилась сессия, посвященная юбилею знаменитого фильма Стэнли Кубрика "2001: Космическая одиссея". Часть действия этой картины происходит на Луне. Судя по комментариям Олдрина, фильм ему не пришёлся по вкусу, во время дискуссии он ясно дал понять, что эстетические приёмы Кубрика – одно дело, а воссоздание научно обоснованной картины поверхности Луны – совсем другое. В "космических кругах" по большому счёту землянин, побывавший на Луне, известен своими приверженностью к точным, математически обоснованным описаниям и нелюбовью к поэтическому восприятию реальности, которая порой присутствует в рассказах тех, кто побывал в космосе.
Эдвин "Базз" Олдрин – утомленный, поседевший герой. Мы встретились через 39 лет после лунной миссии Apollo-11; ровно столько лет было ему самому в момент высадки. Пытаюсь вычислить, сколько же было у Олдрина встреч с журналистами, сколько ответов на одни и те же вопросы он дал за четыре десятилетия? Каково ощущать все эти годы, что главное достижение твоей жизни свершилось и, что бы ты ни делал, какие бы попытки не предпринимал, пика выше не будет?
Большинство воспримет подобного рода событие как триумф, как маяк ярко прожитой жизни, но так ли это на самом деле? О длительных эпизодах депрессии Олдрина после полёта написано много, о мощных запоях тоже (преимущественно с бурбоном Jack Daniels, Олдрин способен был выпить бутылку виски за вечер в одиночку). Три брака – три развода. О встречах Олдрина с неверующими в реальность лунных высадок тоже написаны тома. Самым знаменитым эпизодом является, наверное, конфронтация Олдрина в сентябре 2002 года с активистом Бартом Сибрелом, который посвятил свою жизнь доказательству, что высадка на Луне – инсценировка НАСА. После словесной перепалки Олдрин нанес Сибрелу (на 34 года его моложе) удар в челюсть, тот упал на тротуар. Изучив видеозапись "поединка", полиция Лос-Анджелеса отказала Сибрелу в возбуждении дела против Олдрина, посчитав его апперкот оправданной реакцией на провокацию.
Базз Олдрин шагает по Луне, 1969 год
Каждому, наверное, известны слова первопроходца Нила Армстронга 20 июля 1969 года: "Это маленький шаг для человека и огромный скачок для человечества". Не каждый, однако, помнит, что сразу после посадки лунного модуля на Базе Спокойствия, еще до выхода Армстронга на поверхность Луны, Олдрин обратился к телезрителям: "Я хотел бы пригласить каждого человека, где бы и кем бы он ни был, осмыслить события последних нескольких часов и вознести благодарность наиболее приемлемым для каждого способом". Хотя Олдрин был (и остается) глубоко верующим человеком, он сознательно не стал использовать в этой фразе слово "Бог", "Господь" или "Всевышний" в своём обращении, чтобы не вызвать гнев антирелигиозных кругов. Заклятая атеистка и феминистка Мадалин Маррей О'Хара уже судилась (безуспешно) с НАСА, обвиняя космическое агентство в пропаганде религии на государственные деньги. Судебная тяжба относилась к эпизоду, когда астронавты Apollo-8 читали отрывки из Библии во время облёта Луны.
Управление полётом лунного модуля осуществлялось с помощью компьютера, который в тысячи раз слабее любого современного смартфона
Ещё до лунного путешествия Олдрин стал членом правления местной пресвитерианской церкви и получил добро старейшин для совершения ритуала евхаристии во время миссии. Астронавт тайком пронёс в космический корабль кусок бездрожжевого хлеба и стеклянный пузырек с красным вином. После посадки и подготовки к выходу на поверхность Луны Олдрин провел краткую службу с причастием. Сидевший рядом с ним Армстронг наблюдал за этим действом, но участия в нём не принял. Потом оба астронавта надели скафандры.
Сама посадка, однако, чуть не сорвалась. Бортовой компьютер лунного модуля дал осечку на высоте менее километра от поверхности Луны, и Армстронгу пришлось взять управление на себя. Олдрин в это время молниеносно делал перерасчёт параметров. Человеку XXI века трудно представить себе, что управление полётом лунного модуля осуществлялось с помощью компьютера, который в тысячи раз слабее любого современного смартфона. На высоте менее 600 метров модуль оказался над площадкой размером с футбольное поле, усыпанной крупными каменными глыбами. У астронавтов имелось в распоряжении около 30 секунд для того, чтобы принять решение: либо посадка, либо отмена посадки, запуск основного двигателя и возвращение на лунную орбиту. Советский космонавт Алексей Леонов, которого тоже готовили к первому шагу на Луне, рассказывал мне, что по плану советской лунной программы на принятие такого же решения отводилось не более трех секунд. Армстронг не растерялся, не запаниковал, перевёл модуль в параллельный режим полёта, пролетел примерно 500 м над полем с глыбами, наметил ровную площадку без камней и плавно осуществил спуск аппарата. После посадки осталось запасное топливо, на 22 секунды.
Командиру экипажа Армстронгу досталась самая высокая честь, первым ступить на поверхность Луны, но и самая рискованная задача – спуск по трапу и проверка почвы на ощупь. Армстронг был привязан тросом к модулю, на случай если, например, лунная пыль "оживёт" и попытается его всосать. В конце концов Армстронг пренебрёг мерами предосторожности и сделал маленький прыжок на поверхность Луны с последней ступени трапа. Олдрин последовал за ним через 20 минут.
Вопрос о первом шаге на Луне решался сложно, по первоначальному плану это должен был быть как раз Олдрин, и он уже готовился сыграть эту роль. Однако за несколько месяцев до полёта руководство НАСА решило, что первым на Луну ступит Армстронг. Существует несколько объяснений такого решения. Чаще всего говорят о том, что Олдрин якобы считался руководством несколько тщеславным, а Армстронг, наоборот, скромным и без претензий и поэтому больше подходил для образа первопроходца. Для Олдрина это, конечно, было ударом, однако он никогда публично не высказывался по этому поводу.
Кстати, на 125 из 130 фотографий с изображением астронавтов во время первой высадки на Луну запечатлен как раз Олдрин, которого снимает Армстронг. Самая знаменитая "лунная" фотография – та, где астронавт стоит в скафандре лицом к объективу, слегка расставив ноги, а в чёрном стекле шлема отражается покрытая золотой фольгой нога лунного модуля – это тоже Олдрин. Армстронг нёс с собой специально приспособленный для съёмки на Луне шведский фотоаппарат Hasselblad с набором плёнки в защитном контейнере, он и снимал почти всё во время пребывания на поверхности планеты (два с половиной часа). Второй Hasselblad был в распоряжении Олдрина. Оба аппарата пришлось оставить на Луне, как и всё остальное, создававшее лишнюю нагрузку. В числе сувениров, оставленных Армстронгом и Олдрином на поверхности, – медали с изображениями уже погибших к тому времени Юрия Гагарина и Владимира Комарова. В обратный полёт астронавты взяли с собой 22 килограмма лунного грунта, камней и пыли.
По статистической оценке возможных неполадок, риск катастрофы во время полётов кораблей Apollo на Луну составлял 1:7. За четыре года (с 1969-го по 1972-й) США удалось отправить на Луну и вернуть обратно на Землю шесть экспедиций, без единой жертвы. Единственная лунная экспедиция, которая потерпела неудачу (но обошлась без жертв), – это полёт Apollo-13 в 1970 г. Об этом полёте написаны книги и снята голливудская картина с Томом Хэнксом в главной роли. Утверждают, что за минувшие с момента первой высадки на Луну полвека шанс риска при полёте снизился и составляет приблизительно 1:4500.
Фильм Рона Ховарда "Аполлон-13" (1995 год)
К встрече с Олдрином в Нью-Йорке я не готовился – не подозревал, что она состоится, заготовленных вопросов у меня не было. Когда после завершения официальной части я подошёл к подиуму и мне удалось представиться астронавту, улыбающаяся молодая женщина тронула меня за плечо, отвела в сторону и шепотом объяснила, что интервью с Олдрином надо согласовывать заранее. Однако Олдрин, будучи, видимо, в хорошем расположении духа, сказал, что в запасе есть свободная четверть часа. Пока я дожидался своей очереди, молодой американский репортёр пожирал Олдрина, словно пиранья. У него всё было заготовлено, парень выпаливал вопросы со скоростью пулемета и впитывал, как промокашка, технические детали ответов.
На Олдрине был чёрный кожаный пиджак, для своего возраста он был очень даже подтянут. На безымянном пальце правой руки – платиновый перстень с лунным камнем в форме полумесяца. Олдрин, по словам тех, кто его хорошо знает, никогда с этим перстнем не расстается. Шевелюра астронавта к тому времени была уже белой, но густой, волосы гладко зачесаны назад. Наконец американский журналист закончил допрос. Спрашиваю, остались ли такие вопросы, которые ему еще не задавали, но на которые ему хотелось бы ответить. Это известный журналистский трюк, который не сбивает с толку астронавта, на лице у него только легкая ухмылка. В какой момент, продолжаю я, американцам стало ясно, что они наконец обогнали по техническим показателям советскую программу? Олдрин хмурится – видимо, ему не хочется ступать на зыбкую почву политических дебатов. Отмечают ли они (астронавты) полёт Гагарина? Ощущаю в голосе Олдрина легкое раздражение: "Мы отмечаем полёт Юрия Гагарина в космос, разве вы об этом не знали? Кто-то решил, что полёт в космос одного человека, совершившего один виток вокруг Земли, должен стать поводом для большого праздника в Америке. Разве вы в России отмечаете полёт Алана Шепарда в космос или выход Джона Гленна на орбиту? Не думаю. Здесь в Америке мы празднуем выход в космос Юрия Гагарина, однако мне кажется, что следовало бы отмечать троих – Юрия Гагарина, Алана Шепарда и Джона Гленна, первопроходцев".
Нам казалось, что мы видим маленькие фигуры космонавтов (слова "астронавт" для нас в ту пору не существовало), совершающих высадку на Луну, и что они даже машут нам оттуда
Я смотрю в глаза Олдрину, чуть запинаясь, рассказываю ему про мальчишек с ободранными коленками во дворе большого жилого дома в столице маленького государства за железным занавесом. Лицо Олдрина оживляется. Я говорю ему про жаркие летние каникулы того самого лета, когда одному из этих мальчишек было 8 лет. Мы с другими пацанами во дворе знали, что американцы отправляются на Луну. В болгарских СМИ об этом мало что сообщалось, но люди уже знали, что идёт подготовка к полёту. Ранними июльскими вечерами мы собирались в сквере в центре Софии, забирались на ветви коренастой ивы и напряженно рассматривали бледный диск Луны через театральный бинокль моей мамы. Нам казалось, что мы видим маленькие фигуры космонавтов (слова "астронавт" для нас в ту пору не существовало), совершающих высадку на Луну, и что они даже машут нам оттуда. Никто из нас не знал, что первая высадка продолжалась всего лишь два с половиной часа и что модуль давно отправился в обратное путешествие. Помню, что в один из вечеров отец вернулся с работы и показал мне на последней странице партийной газеты мутноватую черно-белую фотографию человека в скафандре с короткой заметкой о том, что люди (не американцы, а просто "люди") высадились на Луне. Болгария, так же как и Советский Союз, была среди немногих стран, в которых не велась прямая трансляция высадки, которую, по официальным подсчетам, смотрели 500 миллионов человек – рекорд на тот момент. Алексей Леонов мне потом рассказал, что советские космонавты могли посмотреть трансляцию в техническом центре недалеко от станции метро "Шаболовская", где принимали спутниковый сигнал американского телевидения.
В самом центре болгарской столицы, за несколько кварталов от нашего дома находилось посольство Соединенных Штатов, в котором располагался информационный центр с огромными окнами-витринами, выходящими прямо на тротуар. В этих витринах периодически выставляли большие цветные фотографии из американской жизни. Когда прохожий останавливался более чем на минуту, то к нему подходил неброско одетый молодой человек и шёпотом предлагал "проходить". Это неписаное правило знали все.
Рядом с посольством располагалось кафе-мороженое "Роза". В один из вечеров в конце того самого лета мы с дворовыми мальчишками пошли играть в прятки в небольшом парке между посольством и зданием народного театра "Иван Вазов". Нас удивило необычайное скопление народа перед окнами-витринами, и мы решили произвести разведку. Наконец мне удалось встать прямо перед витринами; на меня во всем величии цветного Kodachrome смотрел Базз Олдрин в скафандре. У меня дух перехватило от того чёрного, незабываемо чёрного, иссиня-чёрного пространства на фотографии за скафандром. Эта чернота бритвой врезалось в мои детские воспоминания, и вот я, запинаясь, почти полвека спустя попытался передать то своё давнее ощущение живому, настоящему Олдрину. На короткое мгновение, как мне показалось, между нами вспыхнула искра взаимопонимания. И когда молодая пресс-секретарь напомнила о том, что им пора идти, Олдрин крепко пожал мне руку.
Никола Крастев – болгарский журналист, живет в США
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
