В людской усадьбы князей Голицыных, построенной 215 лет назад, до сих пор живут люди. Когда-то это здание было частью подмосковного имения Петрово-Дальнее. В нем проживал обслуживающий персонал усадьбы, крепостные. Сейчас это памятник федерального значения, а в реальности – ветхий барак без фундамента, горячей воды и вентиляции. В дом XVIII века людей заселяли временно, но они в нем живут уже несколько десятков лет. Это происходит в городском округе Красногорск – одном из лидеров по количеству новостроек.
Князь Федор Голицын в XVIII веке построил себе роскошную усадьбу Петрово-Дальнее. Господский дом, парки, хозяйственные здания. Были и две людские 1770-х годов – для слуг. При советской власти в эти дома заселились сотрудники пансионата для партийной верхушки, который устроили на месте княжеской усадьбы. За две сотни лет немногое изменилось: в бывшей людской и сейчас живет обслуживающий персонал – горничные, сестры-хозяйки и другие бывшие работники пансионата. По словам жильцов, они и сейчас находятся в положении крепостных. Когда-то их поставили в очередь на новую квартиру, временно поселили и прописали в старом флигеле. Пансионат в 1990-х годах закрыли, а его сотрудники так и остались жить в людской. Новые квартиры им теперь не положены. Не совсем понятен статус обитателей дома. Согласно выписке из государственного реестра, помещения являются нежилыми, но в них прописаны 37 человек.
– Официально нас в этом доме просто нет! И жить в нем просто невозможно. Было два крупных пожара – от сырости замыкало проводку. Горел щит на втором этаже. Как-то летом у нас отключали электричество, и все жильцы готовили еду на кострах позади дома, – рассказывает живущая здесь Галина Гусева. – Самая большая проблема – старая канализация. Два-три раза в месяц забиваются колодцы, и мы платим деньги за то, чтобы оттуда все откачали. Ходим-просим с каждого жильца: "Дайте денежки!" Трубы меняем сами. Все за свой счет. Огромные деньги уходят на оплату электричества: за обогреватели, водонагреватели, плиты. Состояние барака отвратительное, но делать капитальный ремонт нам запрещается, потому что здание считается архитектурным памятником. Почему же он в таком состоянии, если это памятник?
Галина Гусева 50 лет проработала в пансионате и помнит усадьбу отреставрированной и ухоженной. Он была сестрой-хозяйкой, и ей от пансионата дали каморку в бывшей людской, где она до сих пор живет. Галина Гусева рассказывает, как в пансионат по путевкам приезжали отдыхающие из всех регионов и восхищались красотой усадьбы. Имение Петрово-Дальнее на берегу Москвы-реки с 1720 года принадлежало князьям Голицыным. Построенный ими архитектурный ансамбль в стиле псевдоготики был одним из самых красивых в окрестностях. По свидетельствам тех времён, по богатству обстановки, декора и живописи усадьба могла соперничать с музеями. По ее аллеям ходили именитые гости: Екатерина Великая, великие князья Сергей Александрович и Елизавета Федоровна Романовы. После революции "старый князь" Михаил Голицын был расстрелян большевиками, и в 1918 году усадьба была национализирована. Здесь поначалу была детская колония. Потом хозяйственные постройки власти передали Московскому институту имени Мечникова.
– Я работал реставратором в ремонтно-строительной организации при Минздраве РСФСР, – рассказывает живущий здесь Виктор Мацаков. – Мы реставрировали усадьбу Петрово-Дальнее, в том числе и этот дом. Нам в нем и дали временные квартиры в 1974 году. Сказали, что дадут жилье в новостройке, но мы его не дождались. Потом в общежитие хотели нас перевезти, собрали подписи и по сей день переселяют. Вот и живем здесь временно – 45 лет. Уже правнуки у нас родились. Те, кто нам квартиры обещал, сами новое жилье получили и дачи себе построили, а нас бросили. Наш дом построен по старой технологии, без фундамента. Гуляют стены, сыпятся потолки. Каждый год замазываем, подкрашиваем. Крыша прежняя сгнила, положили новую. Говорят, чтобы мы ни в коем случае не меняли оконные рамы, из-за этого теряется облик здания.
С 1960 года усадьба получила охранный статус как памятник архитектуры федерального значения. Тогда людскую отремонтировали, переделали внутри. Убрали прогнившие деревянные перекрытия, положили плиты, укрепили. Старые стены шатались, но их удалось сохранить. В дом снова заселились люди. Весь комплекс перешел в Министерство здравоохранения РСФСР.
– 60-е были золотым временем для усадьбы, она была в очень хорошем состоянии. В 1968 году здесь была сделана потрясающая реставрация, – рассказывает научный сотрудник Музея Москвы Денис Ромодин. – Заново высажен парк по старым проектам, флигели приспособлены под жилые дома, при этом внешний облик был сохранен. До 1990-х годов усадебный комплекс достаточно хорошо содержался. Потом пансионат ликвидировали, территория стала переходить из одного ведомства в другое, при этом оставаясь в собственности государства. Здания были законсервированы, но их содержание и ремонт не финансировались. Крыши начали протекать, дома стали быстро разрушаться.
Здания усадьбы погибают от сырости. В стенах людской большие трещины, на фасаде крупные пятна черной плесени. Осыпается старый кирпич сырой прессовки, который делали еще при Голицыных. Он не обожжен и поэтому втягивает в себя влагу. По словам жильцов, в дождливую погоду стены в квартирах мокрые и обои совсем не держатся. Однако дом не считается аварийным. Весь усадебный комплекс признан пригодным для эксплуатации.
– Воды горячей нет во всем доме уже 20 лет. Она была, а потом старые коммуникации сгнили, разрушились, – добавляет жительница дома Валентина Полторака. – Бойлеры ставим, что сделаешь. Вентиляция тоже вся засорена. Половину ее убрали, когда делали ремонт. Она практически не работает. В комнатах запах сырости и плесени. Форточки открываем, чтоб проветрить. Окна гниют. Мы боимся, что дом развалится. Полы тоже проваливаются, это очень опасно. Деревяшки прогнили, идешь – половицы трясутся.
– Одна из двух людских уже 30 лет не эксплуатируется, а другую необходимо реставрировать, приспосабливать под современные нужды, при этом здание должно быть сохранено, – говорит Денис Ромодин. – Конечно, в идеале здесь нужно создать музейный комплекс. Уже когда-то были попытки, но не было средств. Сейчас территория принадлежит государству, но у комплекса нет хозяина. Росимущество пытается его найти среди государственных ведомств, но очень сложная эксплуатация зданий всех отталкивает. Это огромный балласт. Территория очень невыгодная. Это объект культурного наследия, строительство запрещено, здесь возможна только реставрация. Обременения очень большие: восстановление конного двора, флигелей, парка, дома. Нет того, кто бы занялся этим комплексом. Усадьба в ужасном состоянии, и пока ее судьба остается неизвестной.
Местная администрация не может вмешиваться в судьбу жилого дома, потому что он вместе с усадьбой находится в ведении Министерства внутренних дел. Роскомимущество передало комплекс в оперативное управление полиции. Ранее это была территория Федеральной службы наркоконтроля. Туда и направляли жителей все другие инстанции. ФСКН на территорию усадьбы никого не пускало. На запросы местных жителей в Госнаркоконтроле отвечали, что жилой дом 19 находится в собственности государства и у ведомства нет возможности и компетенции за ним следить. Для решения вопроса в ФСКН советовали местным властям обратиться в Росимущество и забрать комплекс себе.
В Росимуществе сообщают, что про усадьбу Петрово-Дальнее помнят, но для ее перевода в ведение местных властей нужны соответствующие документы. Их должны представить администрация округа и МВД. Несколько лет назад местные власти попытались провести встречу с жителями дома, представителями Росимущества и ФСКН, чтобы обсудить судьбу Петрово-Дальнего. Никто из Росимущества и из Госнаркоконтроля на нее не пришел. В 2015 году Министерство культуры Московской области заявляло о готовности принять усадьбу на баланс, но с тех пор тоже ничего не изменилось. Продолжают страдать и дома, и люди.
– Сыро очень у меня в квартире, трубы старые лопаются то и дело, – жалуется жительница дома Валентина Малюга. – Как заехала, у меня не было ни одного ремонта. Пенсия у меня маленькая – 8 тысяч рублей, на ремонт средств нет.
– Мы сюда въехали, у нас все стены были в грибке. Дети болели, одна дочка шесть раз болела воспалением легких, – рассказывает еще одна здешняя обитательница Надежда Мацакова. – Квартиру нам обещали с самого начала, как только мы въехали. Каждую предвыборную кампанию на должность главы Красногорского района к нам приезжал Борис Рассказов и говорил: "Ваш дом – это раковая опухоль на теле поселка. Мы вас обязательно переселим". Обещания он не выполнил. И вообще нашего дома просто нет, его никто не обслуживает. Все здания поселка относятся к сельскому поселению Ильинское, а мы вообще ничьи. Росимуществу не до нас. От предприятия моего обещали квартиру, но в 1990-е годы все заглохло.
Утешает одно: если бы не жители, историческое здание давно бы разрушилось, но благодаря им пока держится. Конный двор, который стоит неподалеку, уже превратился в руины. Большая его часть утрачена. Местные жители вспоминают, что 50 лет назад это была изумительная постройка с фонтаном и стеклянными куполами. Ее в 1980-х годах тоже собирались реставрировать. Виктор Мацаков лично видел чертежи, подготовленные для реконструкции конного двора. Но не стало Советского Союза, Минздрава РСФСР, к которому относился пансионат, и реставрацию конюшни завершить не удалось. Сегодня от здания почти ничего не осталось. Зимой с бывшей людской ветром сорвало водосток, упал козырек крыльца. Жители отремонтировали своими силами. До реставрации в здании было печное отопление, и теперь многие здесь сожалеют, что нет печек. Каждую зиму они рискуют остаться без тепла, потому что труба отопления проведена к дому прямо по улице без теплоизоляции. Жильцы укрывают ее ковриками, тряпками, кусками линолеума, так и спасаются уже 20 лет. Отсутствие хозяина привело к тому, что в прошлом году в усадьбе случился пожар – сгорел гостевой флигель, один из немногих сохранившихся деревянных домов Подмосковья XIX века.
– До такого состояния дошла усадьба при оперативном управлении МВД, – говорит Надежда Мацакова. – Оттуда нам старались только платежки побольше присылать. И по воде у них, и по отоплению были свои повышенные расценки. Но мы с этим делом разобрались, потому что есть определенные стандарты. Крышу делали не те, у кого мы в оперативном управлении, а какой-то спонсор. А ведь это их работа. МВД мотивирует это тем, что на это им денег не отпускают. Сейчас они прислали нам бумагу с предложением искать управляющую компанию. Но кто возьмет этот дом?! Мы потеряли всякую надежду, так хочется пожить на старости в современной комфортной квартире. Но кто нас теперь будет переселять? У местной администрации на очереди на жилье мы не стояли. Хотелось бы все-таки, чтобы власти нас за людей считали и вспомнили, что мы здесь живем и бедствуем.
