В России абсолютно все растет, строится, колосится и продается. Удивительно оптимистичная картина жизни россиян красками премьера Российской Федерации. Ее оценивают наши эксперты: Евгений Гонтмахер, Олег Шеин, Александр Морозов, Алексей Куринный. А также: что на самом-то деле хорошо в России? Есть ли там по чему скучать отъехавшим из нее гражданам?
Видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Мы обсуждаем два мероприятия, которые прошли друг за другом, одно громкое, шумное, его все видели по телевизору — Дмитрий Анатольевич Медведев сегодня отчитался перед парламентом, перед Государственной Думой о проделанной работе. Все блестяще, все настолько хорошо, что вы даже не поверите, а может быть и поверите. Второе мероприятие прошло за пару недель до этого: собрались за круглым столом, я бы даже сказала столиком, политические может быть эмигранты, может быть беженцы, политические люди, которые не живут на территории Российской Федерации. Они выдвинули несколько тезисов, что в России хорошего и по чему в России, по каким пунктам они скучают из того хорошего, что в ней есть. Мы постараемся в этих двух плоскостях сверить, что считает хорошим и своими достижениями Дмитрий Анатольевич, и что считают хорошим эти люди, которые из России уехали. С нами Евгений Гонтмахер. Вы смотрели сегодня победный отчет Дмитрия Анатольевича, вы порадовались?
Евгений Гонтмахер: Нет. Четыре часа сидеть около телевизора, телевизор давно не смотрю. У меня коллеги смотрели по думскому каналу, где шла прямая трансляция.
Елена Рыковцева: А зачем они это смотрели?
Евгений Гонтмахер: Скажем так, один мой коллега ждал вопроса по поводу ОСАГО, ему это интересно профессионально. Действительно был задан вопрос, и Дмитрий Анатольевич уверенно с господином Лысаковым, депутатом от «Единой России», это дело обсуждал.
Елена Рыковцева: Он сказал, что страховым компаниям нужно сделать липоксацию. Он ввел новый термин, вместо «раскулачить» теперь это будет называться «сделать липоксацию».
Евгений Гонтмахер: Я следил за лентой новостей между своими делами, но основные мысли, которые он высказал, я знаю.
Елена Рыковцева: С нами на связи Александр Морозов, тот самый автор идеи круглого столика, за которым обсуждалось все хорошее, что есть в России. Мы сейчас послушаем все то хорошее, что считает хорошим Дмитрий Анатольевич, а потом сверим с тем хорошим, что вы для себя вычленили в экономике Российской Федерации. С нами Алексей Куринный, единственный из нас из всех свидетель 4-часового действа. Сейчас предоставляем замечательную возможность нашим зрителям порадоваться вместе с Дмитрием Анатольевичем достигнутым успехам.
Елена Рыковцева: Я бы хотела, чтобы вы разделили оптимизм.
Евгений Гонтмахер: Вы знаете, Владимир Путин, когда у него было послание в этом году, была новация, на которую никто не обратил внимания. Обычно Путин начинает с таких цифр, он говорит, как отлично все произошло в прошлом году, как все выросло. В этом году, как вы помните, Владимир Владимирович ничего не сказал о наших успехах, он сразу перешел к нацпроектам, потом стал раздавать социальные пряники. Дмитрий Анатольевич повторяет очень устаревший жанр, который абсолютно не к месту. Потому что общее состояние нашей экономики, даже если взять цифры роста ВВП, к марту посчитали, даже Росстат посчитал — 1% с небольшим. Но все прекрасно понимают, что наша экономика находится в стагнации. Доходы даже по официальным данным падают пятый год подряд. Почему-то об этом ничего, а эта бравурная музыка. Я бы сказал, что это жуткий архаизм, тот стиль, в котором он выступает, уже даже Путин понимает, что не надо это трогать. Он про бедных сказал: ну да, у нас 19 миллионов — это, конечно, плохо, это слишком много, далеко от того, как мы бы хотели. Но после этого горы цифр, каких-то предложений. Вы сказали, что мы прильнули к телевизорам, я сильно не уверен. Вы как профессионал смотрели, еще какие-то коллеги ради этого интереса, а широкие массы общественности, я уверен, что наши люди, начав такое смотреть, в своей массе точно выключали кнопки или переключали телевизор. Это называется «не верю». Я понимаю, что этим депутатам Государственной Думы, особенно «Единой России», которая в большинстве, это все бальзам. Дмитрий Анатольевич лидер этой партии, они чувствуют причастность, они изображают, что они в это верят. Но вы это людям расскажите, пожалуйста.
Елена Рыковцева: Олег, а вы из зала как это воспринимали, как что-то такое действительно духоподъемное или как телезритель, которому хотелось бы выключить телевизор, потому что надоело и это совершенно не про него?
Олег Шеин: У меня такая работа, что я не могу выключать телевизор. Я бы, наверное, отметил три вещи основные. Первое то, что действительно Медведев был на подъеме — это очевидно. Очевидно, что премьер чувствует себя достаточно уверенно, надо полагать, что видит перспективы дальнейшие по руководству правительством Российской Федерации. Но мы прекрасно понимаем, что ни о каких коренных содержательных кабинета действующего говорить не приходится. И может быть самая важная вещь: после того, как в декабре было сменено руководство Росстата, все последние сводки Росстата отличаются невероятным оптимизмом. Пересмотрены показатели за последние пять лет, и там, где был кризис, теперь нам говорят о росте, причем даже задним числом. Очевидно, что правительство само попало в ловушку с требованием к подчиненному ведомству по поводу демонстрации более высоких показателей. Когда уничтожается объективный критерий в виде статистики, то власти погружаются в некий фантазийный мир, который полностью их отрывает от действительности, проецирует эти несуществующие реальные показатели на их собственное восприятие. Я думаю, это та ловушка, в которую сегодня попало руководство и правительство, и лично Медведев.
Елена Рыковцева: Там когда закончился праздничный отчет, разговор зашел о переподчинении Росстата, чтобы его увести из-под правительства. Как вы оцениваете его ответ на это предложение?
Олег Шеин: Вы хорошо знаете, что эту тему как раз я и поднял. Я задал прямой вопрос о том, что не должно ведомство, оценивающее работу правительства, быть в прямом подчинении правительству. Это ведомство надо выводить либо на подчинение президенту, либо делать из него аналогию Счетной палаты, который представляет из себя независимый орган, утверждаемый парламентом. Мы с вами понимаем, что ни один из российских государственных институтов не идеален, но с этой точки зрения психологически это было бы правильно. В ответ на этот вопрос я и все мы услышали от Дмитрия Анатольевича, что он не считает это верным, что он не считает рациональным принятие решения о переводе Росстата из-под подчинения правительства в подчинение кого бы то ни было.
Елена Рыковцева: Все понятно, исчерпывающий ответ на ваши вопросы. Значит цифры будут по-прежнему радовать Дмитрия Анатольевича, вот и все. Зачем человек собственными руками должен лишать себя праздника. Мы послушали Дмитрия Анатольевича, весь монолог которого очень напоминал песню Верки Сердючки «Хорошо! Все будет хорошо!». Сейчас мы послушаем Геннадия Андреевича Зюганова, который, по-моему, очень пытался испортить настроение Дмитрию Анатольевичу.
Елена Рыковцева: Какую группу людей, которая прикарманила всю нефть, имел в виду Геннадий Андреевич?
Евгений Гонтмахер: Это надо спросить у Геннадия Андреевича. Я хочу сказать, что его бы устами да мед пить. Геннадий Андреевич со своей фракцией сидит в Государственной Думе уже очень много лет и говорит всякие пламенные речи. Если не знать, что это говорит Зюганов, он говорит то, что есть.
Елена Рыковцева: Да Навальный практически.
Евгений Гонтмахер: Кстати, эта бедность, которая меряется прожиточным минимумом, в последнее время идет большая дискуссия. Понятно, что бедность так не меряют. Если у нас две трети семей борются за выживание и только треть семей имеют возможности для развития. Если помните, знаменитое исследование Росстата, где только две пары обуви на сезон, которым даже Песков заинтересовался, это же говорит о неблагополучии не 19 миллионов, намного больше. У меня как раз вопрос к коммунистам, к «Справедливой России», что они сделали реально, они же политики, они облечены властью, у них депутатские мандаты это мы, эксперты, говорим, пишем, на нас плевать, конечно, хотели. Дума не место для дискуссий остается. А что делает наша так называемая оппозиция? Мне кажется, они тоже играют в какую-то игру, может быть я ошибаюсь, у них тоже свои какие-то расписаны роли.
Елена Рыковцева: Олег, есть же какая-никакая, но она существует, эта оппозиция, которая очень жестко и остро оценивает то, что говорит Дмитрий Анатольевич. У Зюганова было еще несколько цифр, которые убийственны для Дмитрия Анатольевича. И что? Он сидит себе, улыбается. Что толку от того, что эта оппозиция есть? Вы видите смысл какой-то в этих критических выступлениях?
Олег Шеин: Смысл критических выступлений в одинаковой степени эффективен, что парламентской, что непарламентской оппозиции. Парламент — это структура, где люди между собой беседуют, говорят, критикуют, это площадка споров. Но в 2016 году «Новая газета» опубликовала очень хороший график, у нас обычно по итогам выборов рисуют — столько за «Единую Россию», столько за КПРФ и так далее. «Новая газета» нарисовала кружочек, закрасив две трети его в серый цвет, сказала: 65% сидели дома. Поэтому сегодня в парламенте из 450 человек 100 человек представляют парламентскую оппозицию, 350 «Единую Россию», так будет до 2021 года. Поэтому, разумеется, любая парламентская дискуссия должна дополняться действиями вне парламента. Вы прекрасно знаете, что в прошлом году я был одним из координаторов кампании против антироссийского закона о повышении пенсионного возраста. Кампания наша не одержала того успеха, который все мы хотели, но, тем не менее, она проложила дорогу к основательному пересмотру гражданами России своего положения в обществе и к той серьезной трепке, которая была у «Единой России» в сентябре прошлого года на региональных выборах, я думаю, что эта трепка продолжится уже в текущем сентябре.
Елена Рыковцева: Алексей, как вы считаете, из того, что сказал Геннадий Андреевич, что услышал Дмитрий Анатольевич, что он вычленил для себя, какие тезисы, к чему он серьезно отнесся из страстного монолога Геннадия Андреевича, что полезного он для себя извлек?
Геннадий Куренный: Я думаю, Дмитрий Анатольевич находится немножко в тяжелой ситуации, он долгое время возглавляет правительство и немножко оторвался от сути тех проблем, которые в стране происходят. Я думаю, по благостному его настроению, и по фразе, которая проскочила случайно, что в ближайшие шесть лет мы налоги повышать не будем, видимо, он видит себя председателем правительства до конца срока нынешнего президента. Поэтому он был таким актором, который решал некие проблемы. Вы заметили, наверное, как было несколько постановочных вопросов от «Единой России» с якобы тут же принятыми решениями. Это решение о возможном введении платы для матерей от полутора до трех лет, которые находятся в декретном отпуске, о чем оппозиция говорила лет 10, вносила законопроекты, они отвергались, теперь вроде бы дано добро в ответ на вопрос как раз представителей «Единой России». Точно так же якобы положительно решен вопрос о возрождении программы развития сельских территорий опять же в ответ на слова представителя «Единой России». Что касается КПРФ, мы действительно жестко критиковали, потому что проблему бедности он плавно обошел, проблему статистики, совершенно не соответствующую действительности, обошел. Причем по данным роста ВВП получилось даже не 2,4%, заявленных неожиданно в январе месяце после 1,6% в ноябре. Где он растет, как он растет, каким образом это происходит, совершенно непонятно. Точно так же, как за кадром остался вопрос о так называемой скрытой безработице или о черных заработных платах, порядка 30 миллионов человек, острейшая проблема. Проблему дольщиков легко он обсудил: есть дольщики, есть проблема, будем стараться что-то решить. Хотя по большому счету никаких реальных решений предложено не было. Мне кажется, он уже прошел тот порог, когда мог реагировать как-то на объективные замечания в том числе от оппозиции. Сейчас он забронзовел, уверен в своем прекрасном будущем, но при этом не совсем представляет, на мой взгляд, что происходит в стране. Про риски падения рейтинга, про обнищание, про злость, которая внутри зреет постепенно, про массовые акции протеста, которые тоже являются проявлением недовольства. Такое ощущение, что либо он про это не знает, либо не замечает.
Елена Рыковцева: Мы попытаемся послушать, что говорят московские прохожие в ответ на вопрос, как вы оцениваете работу своего правительства.
Елена Рыковцева: Вот вы послушали эти мнения, перед тем, как перейти к опросу Александра Морозова о том, что же у них было хорошего в дискуссии про Россию, я, Евгений, вас спрошу, что бы вы назвали достижениями российского правительства за отчетный период?
Евгений Гонтмахер: Отчетный период на самом деле очень короткий. Честно говоря, я бы ничего не назвал по простой причине, потому что слишком короткий период и ничего не произошло. То есть, конечно, повышение пенсионного возраста, как один из тех, кого вы опрашивали, сказал, колоссальная ошибка, и это очень большой минус того, что делало правительство. Это перекрыло может быть какие-то небольшие достижения. Инфляция меньше, хотя как ее считать, вопрос к тому, как считать, к Росстату. Повышение пенсионного возраста, повышение налогов, НДС увеличились, началась новая инфляция расти, расслоение колоссальное, которое даже увеличивается, о чем Зюганов, кстати, упоминал, это известные цифры — это нельзя отнести ни в какие плюсы. Поэтому я бы сказал, что все-таки минус достаточно большой и достаточно жирный. Я просто хотел продолжил опрос, который у вас, он все-таки не очень репрезентативный, но есть же репрезентативные опросы, которые проводят наши социологические службы, не только Левада, но и ВЦИОМ, ФОМ, там есть вопрос о доверии правительству, лично Дмитрию Анатольевичу. Я вам скажу, там он очень низкий. Порядка 12-15% людей говорят, что они доверяют, они довольны и прочее. Вот и вся оценка. В нормальной демократической стране, наверное, правительство бы задумалось о том, как оно существует, как оно живет с такими оценками.
Елена Рыковцева: Все вранье. Есть Росстат — это не вранье. А это все вранье, все эти опросы — это все фальшивка. Александр, этот список достижений, который вы услышали в нашем эфире, Дмитрия Анатольевича, он добавляет к тем достижениям Российской Федерации, которые вы для себя вычленили, это в плюс или это две совершенно параллельные плоскости, две разные истории, нельзя их так соединить, ваш списочек и то, что называет Дмитрий Анатольевич, объединяется или нет?
Александр Морозов: Нет, конечно. Потому что все-таки люди видят каждый со своего места, условно говоря. Как в вашем опросе каждый видит свое. Скажем, кто-то обращает внимание, что в России хороший дешевый интернет, кто-то отмечает, что в России хорошие банки, действительно в какой-то мере достигнуты достижения в области всего этого телефонного банкинга, быстроты операций, и это не оспорит даже иностранец, приезжающий в Россию. Более спорны были другие пункт, что в России неплохой общественный транспорт, одни соглашались с этим, другие спорили. Здесь во многом позиция человека зависит от того, что он видит в других странах, как он оценивает это, с чем он сравнивает. Потому что в значительной степени речь идет в таких опросах о так называемом жизненном мире человека, то есть о феноменологии, о том, с чем он сравнивается в повседневности, а не о том, как они видит большие глобальные цифры или экономику в целом. Надо сказать, что хорошего, именно сегодня хорошего, не вообще, вообще хорошего в России много — Достоевский, Толстой, балет и так далее, многие называли природу, кто-то говорил, что черный хлеб вкусный. Если говорить о хорошем сегодня, как некотором достижении, то называли очень мало, несмотря на 600 комментариев. За пределы этого хорошего банкинга, как чего-то нового, и скоростного интернета доступного, плюс третий пункт был, он спорный, но люди, которые жили в Европе, все это бурно поддерживают, что в России легко получить услуги в выходные дни, в отличие от многих других стран, в России нет шаббата, нет немецкой католической и протестантской этики, которые закрывают магазины и все услуги на субботу и воскресенье. Дело в том, что никто не видит каких-то более глубоких и серьезных изменений в социальной жизни особенно за последний короткий период, скорее даже наоборот. Люди хорошо понимают, что ситуация довольно неустойчивая, ее неустойчивость выражена в том, о чем говорил, в частности, Евгений Гонтмахер. Все это видят, все прекрасно чувствуют, что есть фундаментальная разница между тем, что говорит правительство и теми последствиями, которые вызвала реформа НДС и пенсионная реформа. Надо сказать, что все видят, что министр Орешкин, когда он говорит в интервью, называет совершенно другие цифры, выражает озабоченность, ясно дает понять, что правительство в действительности разгребает последствия всех этих реформ с большим трудом, и разгребает последствия так называемых геополитических рисков. Но отчет правительства — это, конечно, особый жанр, там все всегда хорошо.
Елена Рыковцева: Там дошло до того с Путиным, все обратили внимание, что даже Александр Гамов, журналист, который любит Путина, ездит с ним, лоялен к нему, встал и сказал: да что же за цифры у вас такие? Вся Россия знает, что это совсем другие цифры, зачем они вас подставляют? Любя сказал он Владимиру Владимировичу. Александр провел колоссальный опрос людей, которые живут на Западе, я пытаюсь что-то вычленять из их ответов, это не много. Кстати говоря, Медведев сегодня говорил об этих центрах оказания услуг. Мы живем в Москве, мы не знаем, как это в других городах, когда мы приезжаем в другой город, мы не пользуемся этим центром. Он сказал, что уже охвачена вся страна на 85%. Это здорово, если так, я в это очень слабо верю, но это хорошо. В опросе Александра перечисляют клининг, есть такое «русское» слово клининг, который можно заказать в любое время, даже в выходной, в Европе это невозможно. Почта в России, можно отследить отправление по интернету. Дешевый быстрый интернет, как говорил Александр. Круглосуточные супермаркеты, тоже, видимо, европейцы не так часто с этим сталкиваются. Крутые айтишники. Антибиотики без рецепта можно купить — это тоже считается, что хорошо. И кто-то шутит, что северное сияние. Балалайка, валенки, пельмени — это все шуточки. Всерьез говоря, не так много.
Евгений Гонтмахер: С этим, конечно, трудно спорить, я с Сашей согласен. МФЦ — удобно, я как москвич этим пользуют. Все эти онлайн-банки, карточки кстати, с интернетом я бы поспорил, потому что, вы меня извините, я живу и работаю в центре Москвы, иногда интернет, который привязан к мобильной связи, очень медленный, иногда барахлит и прочее. Кстати, Дмитрий Анатольевич, как -то сам проезжая по Москве, видимо, открыв свой айпад, обратил внимание, что в центре города и барахлит. У нас далеко не везде по стране быстрый интернет есть. Сейчас, например, ставится только задача, чтобы школы были обеспечены широкополосным интернетом. Кстати, во многих странах европейских мы видим, когда интернет действительно проник всюду, есть городские сети. В Москве тоже вроде бы есть московская городская сеть, но вы попробуйте присоединиться. Я стою на остановке общественного транспорта, у вас все останавливается. Сейчас еще ввели суверенный интернет, мы сейчас еще будем смотреть ближайший годик-второй, как у нас интернет будет снижать скорость, будет дорожать. «Пакет Яровой» уже вызвал определенные подвижки с точки зрения стоимости. Поэтому тот короткий период, когда действительно у нас интернет разошелся, был более-менее на уровне мировых представлений, он быстро заканчивается, к сожалению.
Елена Рыковцева: Я могу поделиться своим впечатление поездки из Вологды в Великий Устюг, 6 часов езда в местной маршрутке, интернет появляется очень слабенький только в районе Тотьмы.
Евгений Гонтмахер: Вы когда едете на «Сапсане» из Петербурга в Москву или наоборот, я это делаю неоднократно...
Елена Рыковцева: Но там хотя бы роутер стоит.
Евгений Гонтмахер: Который очень часто не дает никакой связи. Но если вы отключаете Wi-Fi “Сапсана», только в бизнес-классе он более-менее, а так фактически не работает, то вы вдруг видите, что есть целые участки в Тверской области, например, где просто связь теряется. Поэтому здесь я бы не стал на это сильно педалировать. Кстати, говорят — общественный транспорт. Да, в Москве действительно общественный транспорт развит неплохо, в некоторых городах в России неплохо развит, но это очень неоднородно. Если вы живете в малом городе, если вы живете в деревне, вы можете автобус иметь, который идет в какой-нибудь административный центр, раз в сутки или два раза в сутки. Электрички стали ходить намного меньше, их снимают пригородные, потому что они невыгодны для того, чтобы их обслуживать. Между прочим, в некоторых странах вводится бесплатный общественный транспорт, например, в Эстонии, в Таллине, и идет такая тенденция. Вот, что называется, мейнстрим. Вы бывали в Германии, в том же Берлине, общественный транспорт ходит отлично. Мы же с вами все москвоцентричны, мы сидим в Москве, живем в Москве, Москва в каком-то смысле европейский город. Москва на первом месте по пробкам, и это сказывается и на общественном транспорте тоже, хотя есть выделенные полосы и так далее. Это отдельный вопрос. Я признаю прогресс, который произошел, но он сильно неравномерен, и он очень хрупкий. Как только начнется эпоха открытой нехватки денег, а мы к этому идем, это все может обрушиться в один момент.
Елена Рыковцева: Алексей, что вы для себя вычленяете из того, что все-таки сделано для людей хорошего? Если бы вы уехали, по чему бы вы скучали, по каким вещам, без которых бы вы остались где-нибудь в Германии?
Алексей Куринный: Я уезжать не собираюсь, поэтому мне тяжело будет смотреть оттуда какими-то другими глазами. Москва — это все-таки не вся страна, понятно, что приблизительно 10-15% населения, но это в любом случае даже отдельное государство с точки зрения доходов, с точки зрения инфраструктуры, с точки зрения удобства, о которых говорят эти люди. Если бы вы выехали хотя бы в Московскую область, я думаю, ответы были бы совершенно другими, может быть даже нецензурными в части оценки работы правительства. Говорить сегодня после пенсионной реформы, после повышения НДС, после продолжающегося обнищания говорить о грандиозных успехах не приходится. Мы дали оценку до премьер-министра от фракции, и эта оценка в большинстве своем была неудовлетворительной. Данное правительство, учитывая его подходы, учитывая его несменяемость осуществить какой-то прорыв не способно, к которому нас призывает в том числе президент. Более того, если оценить те прогнозы, с которыми Орешкину не дали выступить в Государственной Думе, там рост от силы 2,4-3%, то время как для этого прорыва, чтобы стать пятой экономикой, нам надо минимум 4,5%, а лучше в районе 5-5,5% роста ВВП, реального роста, не нарисованным статистическим ведомством, которое продемонстрировало, я согласен с Олегом Шеиным, просто грандиозные успехи правительства только благодаря изменению, как было сказано, некоей методики. Поэтому мне сложно сказать о достижениях правительства за 2018 год, только может быть повышение минимальной оплаты труда, которое произошло в мае, фактически является исполнением требований Трудового кодекса, который до этого не исполнялся многие годы. Это может быть является оценкой более-менее положительной того, что сделало нынешнее правительство, потому что все остальное оценивать за 2018 год можно только на двойку.
Елена Рыковцева: А вы можете хоть как-то повлиять на то, чтобы это правительство сменилось, потому что оно не справляется? Вы оцениваете неудовлетворительно. Годы идут и идут, вы сами сказали, что оно несменяемо. Или у вас нет никаких способов и никаких сил, чтобы это менялось?
Алексей Куринный: Если вы говорите исключительно о силах фракции, 43 депутата, безусловно, чисто технически сменить данное правительство не смогут, хотя предлагаем это сделать регулярно по вышеперечисленным доводам. Если говорить о возможности влияния, то здесь общеполитическая ситуация, общеэкономическая ситуация ухудшается, мы это прекрасно видим, нарастает протестная активность. Это вполне вероятно до 2021 года, до очередного политического сезона позволит наконец повлиять на президента в первую очередь, который определяет, кто будет работать в правительстве. Может повлиять на нашу элиту, которая оторвалась. Сегодняшний отчет — это классический признак отрыва управляющих от управляемых, от их интересов, от их чаяний. Чем больше этот разрыв, чем больше недовольство, тем быстрее мы придем к политическому кризису, не знаю, во что он дальше может вылиться. Хотелось бы, чтобы произошла мирная нормальная смена нынешнего правительства забронзовевшего, не способного, на наш взгляд, что-либо менять, на то правительство, которое действительно будет работать и действительно развивать экономику, а не просто вкладывать в резервы несколько лет, потом их благополучно в очередной кризис отдавать банкам и олигархам. Сейчас преподнесено было в очередной раз, что опять накопили 480 миллиардов долларов резервов, что у нас хорошая подушка, а зачем она, если экономика стагнирует. Мы не движемся вперед в основных отраслях. Эти показатели — это выдернутые из контекста цифры в стремлении показать некие достижения, которых на самом деле сегодня в нашей стране нет.
Елена Рыковцева: Когда Геннадий Андреевич говорит о небольшой кучке, которая поделила все эти богатства нефтяные, он кого имеет виду? Эту кучку как-то можно идентифицировать?
Алексей Куринный: Это именно те люди, которые владеют сегодня основной частью наших природных богатств, те 3%, которые владеют 90% финансовых активов Российской Федерации. Крайнее неравенство, крайняя несправедливость — это та причина, которая может все с ног на голову перевернуть в очень короткие сроки, и тогда никакими отчетами, никакими радостными цифрами не прикроешься.
Елена Рыковцева: Все это не заменит никакие центры по оказанию услуг прекрасно работающие, никакой общественный транспорт не перевесит те процессы, о которых вы говорите, то недовольство, о котором вы говорите. Нам звонит Александр из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Мне хочется задать вопрос: вам самим не надоело, вы из года в год повторяете одну и ту же историю? 20 лет каждый год вы говорите об экономике, о ценах на нефть.
Елена Рыковцева: Если вашей логикой руководствоваться, надо закрыть вообще все СМИ Российской Федерации, всю прессу, радио, телевидение. Телевидение хотя бы говорит об Украине все время, а все остальное можно закрыть, потому что в России ничего не меняется, в России не меняется правительство, не меняется президент. И по этому поводу мы должны закрыться, ибо любая наша передача, любой наш эфир будет повторением того, что ничего не меняется. Но пресса живет по своим законам, она действительно вынуждена повторять, что ничего не меняется. Евгений, вы согласны с цифрой 3%, которые поделили богатые?
Евгений Гонтмахер: Это исследование, которое было на днях опубликовано. Это исследование сделали, кстати, Высшая школа экономики и Внешэкономбанк, очень солидные структуры, которые никак не назовешь оппозиционными или недобросовестными. Да, 3% нашего населения обладают 90% финансовых активов. Это, конечно, потрясающая цифра, здесь мы ни с какой Европой не сравнимся, в Европе такого нет нигде, даже в Соединенных Штатах, где различия довольно большие. Мы здесь напоминаем страны третьего мира — это, к сожалению, наше место. Я бы на месте Дмитрия Анатольевича как раз начал выступление, отчет с проблемных вопросов. 560 километров дорог построили за год федерального значения на такую огромную страну, которая нуждается в тысячах километров дорог, причем это в два раза больше, чем было в прошлом году. Что у нас в прошлом году была за катастрофа, когда мы построили 270 километров дорог? Я бы начал не с этого бравурного всего дела, а с того, что, дорогие депутаты, мы с вами должны понимать прекрасно, что есть много проблем, которые стоят перед страной, которые мешают нам совершить прорыв действительно в какую-то современность. Я бы эти проблемы назвал, в том числе это неравенство, в том числе отсутствие высокотехнологических рабочих мест, свободу бизнеса. Эти цифры, раздай в конце концов каждому листочки, чтобы они наслаждались. Я не понимаю этот жанр. Это какой-то формальный отчет? Дмитрию Анатольевичу тот же Зюганов говорил в лицо какие-то критические вещи, а он сидит спокойно, потому что понимает, что ему надо дотерпеть, досидеть еще сколько-то, он уйдет и все будет, как было до этого. Сейчас такое время наступает в России, то, что растет недовольство низовое, оно вряд ли выльется в большие протесты, но любая социология показывает, что люди хотят, чтобы с ними разговаривали. Не то, что дайте нам денег, давайте мы все переделим, олигархов раскулачим и все раздадим людям, нет, это вчерашний день. Люди хотят, чтобы их считали достойными. Кстати, в Украине была «революция достоинства», как бы ее ни оценивать, но это так было названо. И то, что сейчас там происходит — это то, что не реализована эта цель, когда людям действительно вернули достоинство. Вот о чем нужно было бы председателю правительства прийти и через депутатов обратиться к людям.
Елена Рыковцева: Тогда это был бы не Дмитрий Анатольевич. Александр, как вы считаете, кого-то из ваших собеседников или тех, кто отвечал на ваши вопросы, этот комплекс хорошего, что они помнят и знают о России, он способен их «перетянуть» назад? Хотя бы даже чисто теоретически способен он в них пробудить желание вернуться в Россию, потому что там есть это, это и это хорошее, с их точки зрения?
Александр Морозов: Это очень трудно оценивать. Если говорить о тех, кто уехал, конечно, из них мало кто возвращается. Есть, конечно, примеры, когда люди работают вахтовым методом, живут на два дома, а есть те, кто уезжают и приезжают с периодичностью в несколько лет. Мы живем все-таки в глобальном мире, поэтому здесь изменились сами модели поведения. Поэтому сказать, что люди за границей, как в 60-е или 30-е годы, испытывают какую-то ностальгию, думают о каких-то продуктах, которые есть в России, или о каких-то березках, этого, конечно, совершенно нет теперь, потому что мы живем в совершенно другом мире. Люди многие, как я вижу по общению в социальных медиа, если говорить про Европу и про русских в Европе, многие просто хотят, чтобы Россия стала, как правильно сказал Евгений, чтобы в ней было больше достоинства — это фундаментальный момент. Конечно, всем не нравится в первую очередь такая атмосфера лжи — это все фиксируют всегда. Я называю такими барочными скульптурами, у нас же власть стоит, правительство, депутаты, как скульптуры в Летнем саду, они носят характер таких аллегорий. Стоит скульптура в такой позе, написано - «Национальный проект». Она там стоит с 2005 года. Следующая скульптура — это как раз «Критика КПРФ», она тоже стоит в этом же виде 25 лет. Все это приняло характер таких просто поз, как в барочной скульптуре. Конечно, все хотят изменений — это чувствуется в динамике какой-то жизни.
Елена Рыковцева: Вы согласны с тем замечанием депутата Куринного, что в конце концов люди не вспомнят о том, что у них кое-что есть хорошее, скорее накопится негатив, и вся эта смена гипотетическая правительства может произойти ровно в связи с тем, что точка бифуркации будет пройдена?
Александр Морозов: Нет, тут бы я в резкой форме не согласился с депутатом Куринным, потому что он апеллирует к тому, что президент должен это правительство убрать, но это тоже часть 25-летнего пейзажа, то есть глумление над Медведевым и призывы коммунистов и «Справедливой России» именно убрать Медведева и его правительство, как если бы это что-то изменило.
Елена Рыковцева: Этого не случится, потому что это часть пейзажа, и он будет неизменным, как и наши эфиры про неизменный пейзаж.
