40 лет назад полет Николая Рукавишникова и Георгия Иванова на корабле "Союз-33" заметно оживил будни болгарского обывателя, внёс в его существование ощущение эйфории и превосходства над другими, даже развитыми странами, которые не имели ещё своего представителя в космосе. "Нерушимая болгаро-советская дружба" поднялась на новый виток, на сей раз на околоземную орбиту. Восхищение болгарского народа своим космонавтом было неподдельным, в этом смысле политическая подоплека полёта практически не играла роли. С технической точки зрения полет Рукавишникова – Иванова следует считать либо чудом, либо небывалым везением: отказ основного двигателя космического чуть не привел к гибели экипажа. Только холодный расчет и самообладание командира дали возможность спускаемому аппарату благополучно произвести посадку.
Звёздный час Болгарии наступил 10 апреля 1979 года. Хорошо помню этот день: погода стояла прекрасная, а мне надо было готовиться к вступительным экзаменам в университет. Хотя газеты и телевидение ещё ничего не сообщали, слухи о болгарине в космосе стали распространяться. Что там, на околоземной орбите, происходило, мы еще не знали. Но, как выяснилось позже, космическая драма Николая Рукавишникова и Георгия Иванова по накалу страстей и накалу обшивки двигателя не уступала драматике ситуации экипажа "Аполлона-13". За несколько часов до того, как болгарский эфир взорвался космической новостью, моему отчиму удалось достать через связи в типографии окаймленный болгарским флагом большой цветной портрет молодого человека в скафандре. Отчим вставил фото в раму и гордо повесил на входную дверь нашего дома. Когда наконец вышел первый выпуск экстренных новостей, мы поняли, что произошла накладка: с черно-белого экрана улыбался мужчина с густыми усами, в то время как мужчина на нашем портрете был моложе и без усов. Это был дублёр Иванова, Александр Александров, который тоже полетит в космос, но лишь через девять лет.
Космические полеты 1960-х настолько тесно были связаны в нашем сознании только с СССР и США, что сама идея полета человека из другой страны даже не приходила в голову. Тем не менее, после открытия советской программы "Интеркосмос" в 1967 году был запущен механизм, который дал возможность гражданам из дружественных СССР стран отправлять своих представителей в космос. Научный потенциал таких полётов вряд ли оправдывал затраты, но политическая выгода была очевидной. Первым в рамках "Интеркосмоса" на орбиту отправился чехословак Владимир Ремек, который много позже уйдёт в политику, станет депутатом Европейского парламента от партии чешских коммунистов, а потом и послом Чехии в России. Ремек, замечу, единственный в истории Европарламента депутат – Герой Советского Союза.
Год спустя было подмечено: необычайно большое число новорожденных мальчиков назвали либо Георгиями, либо Николаями
Очередь Георгия Иванова в рамках программы "Интеркосмос" оказалась четвёртой. В свое время ходили слухи о том, что болгарский коммунистический лидер Тодор Живков обращался к Леониду Брежневу с просьбой отправить Иванова на орбиту первым. В недавнем разговоре со мной сам Иванов опроверг эти слухи и сказал, что такого просто не могло быть – из-за графика, по которому первые три "братских" космонавта (чехословак, поляк и гражданин ГДР) начали подготовку на полтора года раньше. Любопытным фактом стало изменение фамилии болгарского космонавта, поскольку по-русски она звучала неблагозвучно. Нельзя же во время церемонии вручения Золотой звезды в Кремле представить Генеральному секретарю ЦК ПССС космонавта под фамилией Какалов! Документы, на самом деле, не меняли, фамилию просто перестали использовать, и Георгий вошел в историю только под своими именем и отчеством, его отца звали Иваном.
На 79-м году жизни генерал-лейтенант ВВС в отставке Иванов не жалуется на здоровье, продолжает водить машину и все ещё занят работой в небольшой компании по строительству гостиниц и площадок для гольфа. Космонавт живет в своем родном городе Ловеч, усы и волосы у него всё те же, только цвет уже не тот. По воспоминаниям Иванова, вывод "Союза-33" на орбиту 10 апреля 1979 года прошёл в штатном режиме, однако во время подлёта к станции отказал главный двигатель. Капсула сблизилась с космической станцией на расстояние около 3 километров; экипаж попытался несколько раз запустить двигатель для дальнейшего сближения и стыковки. "При каждом запуске, – вспоминает Иванов, – двигатель включался и тут же отключался. Позже, уже при разборе на Земле, выяснилось, что вышел из строя насос подачи топлива в камеру горения, но во время пребывания на орбите мы этого не знали. После шести неудачных попыток из Центра управления полетами поступила команда прекратить запуск двигателя и отдохнуть 15 часов". В это время дублеры Рукавишникова и Иванова на Земле Юрий Романенко и Александр Александров лихорадочно прорабатывали варианты. Пришлось отказаться от главной миссии полета – стыковки со станцией "Салют-6".
Рукавишников был ветераном космических полётов и, вероятно, яснее Иванова представлял себе, какую опасность таила в себе авария. Несмотря на бодрые заверения с Земли о том, что все будет в порядке, он прекрасно понимал: осечка с запасным двигателем означает верную мучительную смерть от удушья для них обоих. В своих воспоминаниях Рукавишников рассказывал, что если бы такое произошло, то, наверное, они с Ивановым попрощались бы с родными по радио и потом полностью открыли бы клапан перепада, чтобы выпустить кислород из кабины. При таком варианте космонавты потеряли бы сознание в течение 10–15 секунд и их кончина была бы быстрой и безболезненной. Иванов, впрочем, утверждает: он ни на секунду не сомневался в том, что благополучный выход из ситуации будет найден. Медицинские данные, которые автоматически записываются во время космических полетов, подтверждают его уверенность: за время полета его пульс и давление практически не менялись. 40 лет спустя космонавт говорит: что бы ни произошло, они бы точно выжили.
На следующий день (по совпадению, это было 12 апреля, День космонавтики) Юрий Семенов, конструктор резервного двигателя, предложил использовать его для захода на траекторию спуска. По расчетам, запасной двигатель должен был проработать 188 секунд в автоматическом режиме, однако на деле Рукавишникову пришлось вручную выключить его на 213-й секунде. Избыточная работа двигателя привела к удвоению перегрузок. Последние слова Рукавишникова перед посадкой в ответ на постоянные запросы Центра о состоянии экипажа были такими: "Заткнитесь, перегрузка!" Спускаемый аппарат благополучно приземлился в 320 километрах от города Джезказган. В свое время в Болгарии ходили слухи, что во время спуска Рукавишников якобы потерял сознание и Иванову пришлось взять управление на себя, однако по опубликованным записям разговоров Центра управления полётами с космонавтами можно сделать вывод, что оба члена экипажа были в сознании в течение всего спуска.
Иванов вернулся в Болгарию лишь 5 недель спустя, когда закончилось официальное расследование аварии на орбите. По причине выхода из строя "Союза-33" было принято решение отправить на стыковку аналогичный корабль, "Союз-34", в автоматическом режиме. На этом корабле вернулись на Землю со станции "Салют-6" космонавты Владимир Ляхов и Валерий Рюмин. Звезду Героя Советского Союза вручал Иванову в Кремле Леонид Брежнев, а вот Рукавишников за свой отважный комический полёт получил всего лишь орден Ленина. По советским правилам космонавтам "давали Героя" только за первые два полёта и по ордену Ленина за каждый последующий, а Рукавишников к тому времени уже дважды побывал на орбите.
В Болгарии космонавтов встречали как героев. Год спустя было подмечено: необычайно большое число новорожденных мальчиков назвали либо Георгиями, либо Николаями. Из-за аварии "Союза-33" следующий пилотируемый полёт, венгерского космонавта Берталана Фаркаша, пришлось отложить на год, чтобы доработать конструкцию двигателя. Болгарину не удалось полететь первым в рамках программы "Интеркосмос", однако Болгария оказалась единственной страной в рамках этой программы, которой удалось отправить на орбиту двух космонавтов. Дублер Иванова, Александров, слетал в космос в 1988 году. Программа "Интеркосмос" закрылась после распада СССР. Командир экипажа "Союза-33" Рукавишников скончался от инфаркта в Москве в 2002 году.
Никола Крастев – болгарский журналист, живет в США
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
