Сотрудники омской исправительной колонии № 6 (ИК-6) заставляют заключенных давать ложные показания, в том числе оговорить адвоката Веру Гончарову. Об этом ей сообщили родственники осужденных.
Они рассказали, что одному из заключенных угрожают и заставляют написать заявление о том, что именно адвокат Гончарова организовала бунт в ИК-6.
Речь идет о бунте, который начался в колонии 6 октября 2018 года. СМИ, адвокаты и родственники осужденных сообщали о пытках и бесчеловечных условиях содержания в ИК-6. Однако УФСИН России по Омской области утверждает, что пыток в учреждении нет, а зачинщиками бунта якобы была "группа отрицательно настроенных осужденных", которые пытались заставить протестовать других. Кроме того, по словам сотрудников ФСИН, требования заключенных сводились к легализации мобильных телефонов и наркотиков в колонии.
Бунт удалось подавить, в отношении нескольких осужденных возбудили уголовное дело по ч. 3 ст. 321 УК РФ ("Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества"): наказание по этой статье – до 12 лет лишения свободы.
Имя заключенного, заявившего о давлении со стороны сотрудников колонии и о том, что от него требуют дать ложные показания, не называется, так как правозащитники опасаются за его жизнь. В распоряжении редакции есть его письмо, адресованное Гончаровой, заключенный передал его через родных:
"[Оперативные сотрудники, имена которых пока не разглашаются] просили меня дать ложные показания против адвоката Веры Гончаровой, якобы она организовала бунт в ИК-6 и якобы обещала защиту осужденным, которые были с ней в заговоре об устройстве бунта. Я отказываюсь дать ложные показания против В. Гончаровой. Они начинают угрожать… Они… утверждают, что будет еще хуже, если я не соглашусь".
В письме также говорится, что бунт заключенные организовали, требуя, чтобы администрация колонии соблюдала закон и прекратила пытки.
– Ко мне обращается очень много родственников осужденных омских колоний. Чаще всего звучат ИК-7, ЛИУ-2, ЛИУ-10, ИК-3, ИК-6. После октябрьских событий в ИК-6 число обращений заметно увеличилось. Многие сожалеют, что не успели со мной встретиться, когда я была в Омске, кто-то спрашивает, есть ли еще возможность присоединиться к жалобе, поданной в ЕСПЧ, кто-то интересуется, возможно ли перевести родственника из Омска в другой регион, жалуются на отсутствие медицинской помощи, притеснения по национальному и религиозному признаку. Поэтому меня не удивил звонок еще одного человека, сообщившего о том, что его родственнику требуется юридическая помощь. На краткосрочном свидании осужденный боялся сообщать подробности и причины, по которым он просил заключить соглашение именно со мной, а после длительного свидания с родственниками появилось это письмо. Ранее заключенные сообщали, что на них оказывается давление в связи с обращением в ЕСПЧ, многие впоследствии написали заявления о том, что не имеют претензий к администрации. Были и родственники, которые от страха за жизнь своих близких в ИК-6 отказались поддерживать жалобу. Но мне трудно даже предположить, с какой целью осужденных заставляют давать ложные показания на адвоката, оговаривать, обвиняя в организации бунта. Конечно, эта информация должна быть тщательно проверена, и нельзя исключать провокации. Если целью является исключение меня из числа лиц, оказывающих юридическую помощь, то это как минимум неразумно, так как я работаю не одна, а в команде с принципиальными и ответственными адвокатами. Тем не менее я проинформирую о происходящем руководство своей коллегии и Адвокатскую палату Москвы, – сказала Вера Гончарова в интервью Радио Свобода.
Вера Гончарова посещает колонии Омска уже несколько лет: сначала она приезжала только к нескольким своим доверителям, однако после беспорядков в ИК-6 многие родственники заключенных начали обращаться за помощью к Гончаровой. Она вместе с адвокатами Каринной Москаленко и Саламу Мусаевым подготовила и направила обращение в ЕСПЧ по правилу 39. Суть этой нормы заключается в запрете государству совершать те действия, из-за которых человек может "подвергнуться реальному риску причинения существенного и непоправимого вреда". Иначе говоря, адвокаты просили применить срочные меры по обеспечению безопасности заключенных, медицинской, юридической и психологической помощи.
– Мы посчитали, что в данных условиях обращение в ЕСПЧ – это единственный действенный механизм экстренной помощи людям, – говорит Вера Гончарова.
Тем не менее адвокаты не могли попасть к своим подзащитным еще три недели: приказом УФСИН России по Омской области в колонии был введен режим особых условий. О том, где находится часть заключенных, долгое время не знали ни их родственники, ни адвокаты.
21 декабря 2018 года в Куйбышевском районном суде Омска судья Надежда Погребная рассмотрела ходатайство следствия о продлении содержания под стражей четверых заключенных, которых обвиняют в организации бунта.
Одним из зачинщиков беспорядков считают 26-летнего Апти Акиева. Адвокат Гончарова предполагает, что жизнь молодого человека находится в опасности. Об этом же он сам говорил на суде. Акиев рассказал, что находится в пыточных условиях и недавно совершил попытку суицида. Адвокат Вера Гончарова рассказывает:
Власти ограничились формальной проверкой обстоятельств, послуживших причиной событий 6–7 октября, а обстановка в колонии, когда расследование закончится, только ухудшится
– Вообще, в начале ноября многие заключенные сообщали, что в ИК-6 произошли заметные улучшения: лучше начали кормить, перестали бить по поводу и без повода, не заставляют ходить согнутыми под углом 90 градусов и т. д. Думаю, эти изменения – следствие не только многочисленных проверок, обрушившихся на ИК-6 после октябрьских событий, но и нашего обращения в ЕСПЧ и большого общественного резонанса. Позже появились еще расследования "Новой газеты", которые подтвердили рассказы осужденных о причинах так называемого бунта в ИК-6. Конечно, у меня много вопросов к полученному письму. Но всё же информация о том, что отстраненные сотрудники ИК-6 возвращаются на свои рабочие места и оказывают психологическое воздействие на заключенных, по моему мнению, заслуживает внимания. О том, что администрация или следователи предлагали некоторым заключенным взять вину на себя и "быстренько осудиться", мне рассказывали и другие осужденные. Это может означать, что власти ограничились формальной проверкой обстоятельств, послуживших причиной событий 6–7 октября, а обстановка в колонии, когда расследование закончится, только ухудшится.
Омская правозащитница Ирина Зайцева подтвердила, что на заключенных ИК-6 оказывалось давление со стороны сотрудников колонии как до бунта, так и после, в то же время ОНК, призванная следить за соблюдением прав заключенных, ничего не предпринимает.
Чеченцы подняли бунт, чтобы привлечь внимание Кадырова, чтобы он их защитил
– Бунт, насколько мне известно, подняли чеченцы. Об этом умалчивают в прессе. В колонии был чеченец, герой Чечни Юсуп Темерханов. В августе [2018 года] его убили [в колонии]. А это тот чеченец, которого посадили за убийство полковника Буданова. Потом в колонию заехали по этапу еще чеченцы и начали узнавать, что происходит и как погиб их народный герой. Официальной причиной смерти была сердечная недостаточность, а на самом деле осужденные говорят, что его там просто добили. В итоги чеченцы и подняли бунт, чтобы привлечь внимание Кадырова, чтобы он их защитил. Мне это доподлинно известно от сотрудников ФСИН, – рассказала Ирина Зайцева. – Каким образом появились обвиняемые в бунте? Там было жуткое давление. Некоторых осужденных [ИК-6] перевели в СИЗО, некоторых – в ЛИУ-2. После этого вдруг стали появляться признательные показания, что они участвовали в бунте. Есть человек, который был в момент бунта в столовой и ничего про бунт не знал. Но он дал признательные показания, потому что на него было оказано жуткое давление. И ОНК, и Общественный совет при УФСИН Омской области не работают, ничего не делают и прикрывают полностью ФСИН. У меня предположение, что они просто с него [ФСИН] кормятся. Но то, что они скрывают истинное положение на зонах – это совершенно точно. Это было, есть и будет. Потому что там в ОНК сидят нужные им (сотрудникам ФСИН. – РС) люди. Более того, все это прикрывает прокуратура. У нас есть [Андрей] Хомяков, главный прокурор по надзору за исправительными учреждениями. С его подачи, с его ведома все это прикрывается. А заключенные, пока сидят на зоне, вообще боятся что-то говорить.
Радио Свобода запросило в ОНК Омской области информацию о ситуации в колонии, ответ был получен от председателя комиссии Натальи Бугровой. Радио Свобода публикует его полностью:
"Жалоб от отбывающих наказание в ИК-6 на условия содержания и жестокое обращение не поступало. Информация о событиях в ИК-6 была представлена в интервью заместителя председателя ОНК Омской области Н.С. Бугровой порталу "СуперОмск".
Члены комиссии беспрепятственно посещали ИК-6 07.10, 08.10, 18,10, 25.10, 19.12 (в том числе в режиме особых условий). Информация об этом есть на сайте УФСИН России по Омской области.
19.12.18 – состоялось плановое совместное посещение ИК-6 с Уполномоченным в Омской области по правам человека И.М. Касьяновой, заместителем Омского прокурора по надзору А.И. Кравцовым. В ходе посещения жалоб на условия отбывания наказания и жестокое обращение не поступало.
За этот период также прошли "прямые линии" УФСИН России по Омской области с участием представителей ОНК и Общественного совета, а также прием граждан членами ОНК Омской области. По ИК-6 обращений не было. В настоящее время исправительное учреждение работает в штатном режиме".
Правозащитники говорят о том, что это далеко не первый случай, когда ФСИН или правоохранительные органы пытаются оказать давление на адвокатов через их доверителей.
Чтобы адвокатов руками их подзащитных пытались обвинить в организации бунта в колонии – такого еще не было!
– Противодействие адвокатам, пытающимся помочь заключенным в СИЗО и колониях, – давно сложившаяся практика, – рассказал общественный защитник Сергей Шаров-Делоне Радио Свобода. – Особенно когда заключенные пытаются отстаивать свои права, жалуются на давление или насилие в исправительных учреждениях. Чаще всего сотрудники ФСИН стараются просто не допустить адвокатов к их доверителям, принуждая заключенных писать письменные отказы от встречи с адвокатом. Увы, но мутноватость формулировок Уголовно-исполнительного кодекса (УИК) позволяет придать такой практике видимость "законности", несмотря на недобровольность таких отказов. Есть практика давления и на самих адвокатов самыми разными способами: и обвинениями их в "нарушениях" правил выноса документов от их подзащитных (как с Ольгой Динзе) и в "давлении" на доверителей-заключенных (как, например, в случае с Ильей Уткиным), и угрозами адвокатам физической расправой, как Ирине Бирюковой (ей пришлось даже обеспечивать госзащиту). Но чтобы адвокатов руками их подзащитных пытались обвинить в организации бунта в колонии – такого еще не было! Нет сомнений, что все сказанное в письме заключенного – правда. Всё к тому катилось. Тем более в Омске, где начальство местного УФСИНа отродясь не видало такого внимания со стороны адвокатов и прессы, слыхом не слыхивало о ЕСПЧ и привыкло к полной безнаказанности. Даже не представляю, что может быть следующим шагом. Обвинят адвокатов, что посредством организованного ими бунта они собираются дать сигнал к мировой революции? Или я недооцениваю буйность фантазии сотрудников ФСИН и у них есть еще для нас сюрпризы?
Радио Свобода отправило запрос начальнику ИК-6 по Омской области Николаю Алексееву по поводу результатов проверки, проведенной ведомством после бунта, но не получило оперативного ответа.
Проверить информацию о том, что происходит в колонии, не представляется возможным.
