О том, что он разберется в деле Льва Пономарева, президент Путин в ходе встречи со своими правозащитниками обещал многократно. Так прямо и говорил: мол, поручит генпрокурору "посмотреть повнимательнее", что там случилось с 77-летним главой движения "За права человека" и почему его, "наверное, действительно уважаемого человека", как выразился Владимир Владимирович, посадили в кутузку.
Хотя, конечно, и здоровые сомнения высказывал. В том духе, что ежели не карать Пономарева, то будет у нас как в Париже и вообще за границей, где теракты на каждом шагу. Не дай бог.
Как в воду глядел.
Сперва откликнулись прокуроры. Четырех суток не прошло с того дня, как гарант обратился к Чайке, а они уже отрапортовали: беззаконий не обнаружено, старика посадили правильно! Он призывал, он нарушил, он уже привлекался, но с учетом состояния здоровья и возраста, а также отсутствия обстоятельств, отягчающих вину данного гражданина, он наказан, но срок смягчен. Это еще называется оперативностью и достойно всяческой похвалы. Так что если бы завтра президент вновь пожелал встретиться с членами СПЧ, то мог бы им объявить: вы, товарищи, не зря хлопотали, готовились к выступлениям, переживали за своего коллегу. Сам генпрокурор озаботился его тюремной судьбой и вот – постиг ее, вообразите, во всех деталях.
К сказанному он мог бы и еще кое-что прибавить, столь же ободряющее. Поскольку вчера, вслед за Чайкой и скоропалительными сотрудниками его ведомства, про Пономарева вспомнили и в Министерстве юстиции. Правда, пока остается непонятным, по какой причине внезапно вспомнили: по просьбе Путина или сами от себя расстарались. Ясно лишь, что эту задачу в Минюсте намерены решать капитально, чему свидетельством – уведомление, адресованное сидящему под административным арестом, о проведении в его организации внеплановой проверки. Солидная такая бумага, содержащая 33 пункта разнообразных суровых, иногда неисполнимых требований, которые требуется удовлетворить в сжатые сроки – до 14 января, к 10.00. Бумага, убеждающая всех и каждого в том, что начальство проявляет огромный, неподдельный интерес к личности и трудам Льва Пономарева.
Короче, слово, данное правозащитникам, президент сдержал, и вопросы, которые после этого возникают, обращать хочется не к нему. С ним как раз все ясно. Скорее, к людям, заседающим в СПЧ, но здесь обнаруживаются проблемы совершенно тупиковые.
Все президентские речи и гибридные поручения, исполняемые на предельных скоростях, вполне предсказуемы
Можно, например, полюбопытствовать, зачем они приходят к Путину, если он откровенно глумится над ними, но это вопрос бестактный. Можно спросить, не боятся ли они навредить тем, за кого вступаются, вот как Пономареву, но это вопрос бессмысленный. Кому-то из незаконно репрессированных ведь и вправду удается помочь, или раньше удавалось, или почудилось, что удалось. Можно осведомиться, не пришло ли время покидать Совет, но это вопрос банальный, и ответ известен заранее. Кто бы от него ни ушел, Владимир Владимирович сильно не огорчится, пригласив к себе новых правозащитников, то есть тех, кому он вменит в обязанность защищать права человека, а такие всегда найдутся. Профессионалы и любители послужить ширмой.
Ибо целью Совета по правам человека при Путине является имитация диссидентской активности под неусыпным контролем вождя и его силовиков, и тут каждый выбирает для себя, как ему поступить. Равнодушным плевать, честолюбивые ценят саму возможность громко высказаться при свете софитов, а совестливые прислушиваются к себе, пытаясь постичь: все уже совсем безнадежно или сохраняются хоть какие-то шансы хоть кому-нибудь помочь, взывая к руководству? Пора уже отсюда валить, из этого несчастного Совета, или надо, стиснув зубы, терпеть унижения, безнадежно отчаиваясь и отчаянно надеясь?
Сегодня, как мы видим, практически никто из СПЧ не уходит, и лучшие из лучших азартно полемизируют с президентом, стремясь его переубедить буквально на пальцах растолковать, сколько будет дважды два и куда впадает река Волга, но зрелище это бесконечно печальное. Особенно на фоне того, что власти творят со страной в целом и с Пономаревым в частности.
Единственное, что утешает и даже внушает некоторый оптимизм, – это весточки от самого Льва Александровича. Ему там, в каталажке, знаете ли, терпимо, он только беспокоится, как обстоят дела у нас, по нашу сторону решетки. И свежая новость из Минюста тоже, вероятно, не очень портит настроение политзэку, ибо чего же еще от них ожидать, от Путина, его министров, чекистов и прокуроров? Все президентские речи и гибридные поручения, исполняемые на предельных скоростях, вполне предсказуемы. Обещал разобраться – и разобрался, и пока он сидит в Кремле, такого рода стабильности едва ли что-нибудь угрожает. Чай, не Париж, где живешь и не ведаешь, что сулит день грядущий. В Москве с этой проклятой неизвестностью давно покончено, лишним подтверждением чему – привычное однообразие сводок из СПЧ.
Илья Мильштейн – журналист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
