Даже мой далекий от политики сын начал беспокоиться, посмотрев в уик-энд кадры из Парижа. А после заявления во вторник французского премьер-министра о временном отказе от повышения акцизов и цен прислал sms-сообщением радостное "Ура!". Я понимаю, на расстоянии всегда всё выглядит кошмарнее и опаснее, чем на месте. Но если бы какие-то отморозки аналогичным образом бесновались на Тверской, то я бы тоже беспокоилась за своих близких и друзей, даже если бы они жили в десяти километрах от центра города.
Мой друг написал: "То есть ты можешь выйти у себя в Марэ и пойти в ресторан или в магазин обычным ходом? Их не громят, они тихо работают?" Я легко могла. Тем, кто не следил за новостями, сложно было бы поверить, что всего в каких-то 40 минутах прогулки на том же правом берегу Сены громят музей в Триумфальной арке, поджигают машины, атакуют полицейских, бьют витрины. Революционный в исторической ретроспективе левый берег события, которые очень быстро стали называть революцией и сравнивать с 1968-м, не затронули.
Косвенным признаком того, что в Париже что-то не так, стало чрезмерное спокойствие в выходные дни в моем, например, районе, расположенном между площадями Бастилии и Республики, где обычно в субботу и воскресенье не протолкнуться. Даже в кафе и ресторанах было сравнительно пусто.
"Мы понимаем людей, которые в желтых жилетах вышли протестовать против повышения налогов на топливо. Мы сами каждый день ездим на работу из пригородов, в пробках, туда и обратно. Для нас реально важно, сколько мы платим за бензин или дизель. Это, плюс налоги и расходы на быт (отопление, электричество), съедает все наши деньги. Нам не на что купить детям подарки на Рождество. Но мы категорически против вандализма и погромов, и мы не понимаем, кто эти погромщики", – я долго разговаривала в субботу с парой ребят, работающих в маленьком японском ресторане, благо ни одного посетителя в этот момент за столиками не было.
Последний опрос общественного мнения показал рост поддержки "желтых жилетов" до 72%, 69% опрошенных осуждают насилие во время акций протеста в Париже и других городах, 53% согласились бы с введением чрезвычайного положения в сложившейся ситуации.
На площади Бастилии, куда вечером в минувшую субботу дотянулась отголоском дневных событий небольшая группа протестующих, я увидела, что агрессивны не те, кто в желтых жилетах, а непонятные мне люди, одетые в темное, в балаклавах или натянутых почти до носа шапках. "Желтые жилеты" как раз от них шарахались. Кто эти люди? Понятия не имею. И полиция пока ничего не сообщает.
Полицейским досталось, я им искренне сочувствую. Они столкнулись почти что с уличной войной. Французские полицейские не вооружены и точно не предназначены для войны. К тому же полиция привыкла к профсоюзным акциям протеста, заранее объявленным в определенных местах и в определенное время. В таких случаях полицейские находятся в прилегающих улицах, их не видно, они готовы разрулить ситуацию, если возникнет конфликт, но если нет, не вмешиваются. Протест "желтых жилетов" организован горизонтально, через соцсети, в частности, у них нет лидеров, неизвестно, где и когда именно они могут появиться. Когда началась заваруха на Елисейских полях, полиции было сложно отделить мирных демонстрантов от агрессивных. Агрессия была направлена в том числе и на полицейских.
Такое чувство, что президент хотел проверить: а что будет, если я, в отличие от предшественников, не cдамся?
В такой ситуации Франция прожила три недели, на улицы вышло порядка 300 тысяч недовольных. Это была зарисовка, чтобы стал понятнее фон, на котором принималось решение правительства. Нельзя сказать, что президент Эммануэль Макрон не реагировал совсем. Интермедией между двумя выходами "жилетов" на улицы стало его выступление с решительным "Не уступим ни пяди!": реформы надо продолжать, цены повышать, экология не пустой звук, сложно, но мы не отступим. Макрона можно понять. Практически любые попытки реформ во Франции за то время, что я здесь живу, с 2000 года, разбивались о протесты. Такое чувство, что президент хотел проверить: а что будет, если я, в отличие от предшественников, не cдамся?
Предпочтительнее было бы, чтобы он не сдавался более гибко. Например, предложил бы простимулировать тех, кому не все равно, что происходит с экологией, кто хочет больше пользоваться альтернативной энергией и электромобилями. Но президент как будто сидел на облаке, земля у него под ногами не горела, хотя там внизу вполне уже полыхало. Складывалось впечатление, что в перерыве между выборами связь "избиратель – власть" прерывается. И апеллируя к тому моменту, когда он как раз был поддержан народом, Макрон напоминал, что избиратели проголосовали за его программу, в том числе и за ее экологическую часть, и что он просто выполняет то, что обещал. И это правда, но правда и то, что значительная часть избирателей голосовала не за программу Макрона, а против программы Марин Ле Пен, что с самого начала серьезно осложнило президентскую жизнь. И Макрону не стоило бы об этом забывать: кредит доверия изначально был завышен за счет не поклонников, но прагматиков, просчитавших риски. Кредит доверия президента сегодня в два раза ниже, чем сразу после выборов (27%, по некоторым опросам сейчас он еще ниже – 23%). На всем протяжении кризиса политическая интуиция изменяла французскому руководству, реакция была отложенной и не точной.
И вот через три недели протестов финальный компромисс устами премьер-министра Эдуара Филиппа: увеличение налога на топливо приостановлено на шесть месяцев, как и выравнивание цен на дизельное топливо с бензином, в зимний период цены на газ и электричество увеличиваться не будут, более жесткий технический контроль транспорта приостановлен, с 15 декабря начнутся трехмесячные дебаты по проблемам налогообложения.
Посмотрим в ближайшую субботу, как это восприняли "повстанцы" и начнется ли конструктивный диалог между властью и недовольными. Цена уступок для бюджета – потеря порядка 2 миллиардов евро. Еще интереснее, как после всего случившегося президент сможет (или не сможет) провести в будущем году не менее болезненные и непопулярные реформы, в частности, пенсионную. Пока я вижу, что цели есть, а тактики и стратегии их достижения нет вовсе. И не работает спасительная для политика интуиция. Это удивило и оттолкнуло от президента многих его поклонников.
Должна признаться, при всей моей исторической симпатии к реформаторам, я понимаю почему. А когда вижу на ближайшей ко мне бензоколонке цену 1,95 евро за литр бензина, то хочется достать из багажника "желтый жилет", который, кстати, обязан иметь каждый, кто сидит за рулем во Франции.
Наталья Геворкян – журналист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
