Один из героев этой истории был художником-самоучкой. Он прошел войну сапером-подрывником, разминировал могилу Пушкина, а его рисунки видели миллионы жителей СССР. Другой – родился в Иерусалиме в семье польских евреев и стал одним из самых известных израильских художников. В 1968 году их судьбы причудливым образом пересеклись в кабинете дознавателя КГБ, а причиной этому стала коробка конфет.
Сапер с карандашом в руках
"Берусь утверждать, что и вы, читатель, не раз встречали работы львовского мастера в Москве, Ленинграде, Киеве. Но не в залах музея, а у себя дома". Такими словами начиналась опубликованная в середине 60-х годов в газете "Львовская правда" заметка о предстоящем открытии в местном музее этнографии и художественного промысла персональной выставки художника Петра Алексеевича Чеканова. Чеканов родился в 1921 году в Николаевской области Украины, в городе Вознесенск. В 20 лет, как и большинство его сверстников, ушел на войну, где был записан в саперы. С юности увлекался рисованием, и этот навык оказался очень востребованным в его военной жизни: каждую обезвреженную мину Чеканов разбирал до последнего винтика и тщательно срисовывал. Копии этих рисунков его командиры распространяли по всем фронтам, где они использовались в качестве наглядного пособия для других саперов.
Благодаря Петру Чеканову поклонники творчества Александра Сергеевича Пушкина могут приезжать на могилу поэта в Святогорском монастыре. Как писала в другой статье о Чеканове все та же "Львовская правда", перед отступлением из Псковской области немецкие войска заминировали надгробие миной с "секретом", но Чеканов разгадал трюк, обезвредил взрывное устройство, а тщательно задокументированная им схема мины снова ушла в другие части в качестве пособия.
С войны Чеканов вернулся с медалью "За отвагу" и орденом Красной Звезды. По распределению попал во Львов, где государство выделило ему комнату в коммуналке. Женился, завел семью и стал работать на предприятии "Львовторгреклама", создавая рисунки для упаковок самых разных товаров – от оберток для мороженого до подарочных коробок с коньяками. Осенью 1963 года руководство львовского производственно-рекламного комбината присвоило ему квалификацию "художника-графика первой категории". К этому моменту Чеканов уже успел побывать за границей – например, в 1957 году, в качестве участника международной выставки печатной рекламы в Праге.
В начале 60-х Петр Алексеевич Чеканов стал сотрудничать с только что открывшейся кондитерской фабрикой "Свиточ". Во Львове он был известным и уважаемым человеком, вспоминает его внучка Анастасия Панченко. "Я помню, мы ходили в кино, и перед фильмом всегда показывали киножурнал. Там был выпуск про дедушку, на экране показывали, как он в парке гулял, со мной, еще маленькой, с папой, с собакой. Эти кадры отпечатались у меня в памяти на всю жизнь. Это был маленький документальный фильм о нем, где о дедушке рассказывали уже как об известном художнике фабрики "Свиточ".
Чеканов, которого коллеги называли "художником-миллиметровщиком", даже изобрел специальное приспособление для рисования: с помощью моторчика и системы приводов оно позволяло создавать и копировать рисунки путем нанесения множества точек на бумагу. "Рисунки, которые он делал для "Свиточа", были скорее "мультяшными". Но в свободное время он рисовал и для себя, теми самыми "точечками", – говорит Анастасия Панченко. "Он никогда не рисовал картины, делал только зарисовки улиц, домов, архитектуры".
Петр Чеканов не прекращал рисовать до самой смерти в 1996 году. "Он болел, у него был атеросклероз, но он все равно садился за специальный письменный стол, который сделал сам, и что-то рисовал, – вспоминает Анастасия Панченко. – Я уже училась в школе, у меня были иногда какие-то задания по рисованию, я прибегала к дедушке и просила его мне помочь, и он мне как-то где-то помогал".
Молодой талант из Махане-Йегуда
Элиезер Вайсхофф родился в 1938 году в Палестине, на 17 лет позже Петра Чеканова, в иерусалимской семье выходцев из Польши, эмигрировавших на Ближний Восток в начале XX века. Его родители жили в одном из самых колоритных и оживленных районов нынешней столицы Израиля – Махане-Йегуда. Знаменитый на весь мир иерусалимский рынок, узкие улочки старого города – все это нашло свое отражение в творчестве Вайсхоффа, который, как и Чеканов, с детства любил рисовать. Спустя два года после окончания школы Вайсхофф поступил в Академию художеств и прикладного искусства "Бецалель", одно из самых известных учебных заведений такого рода в Израиле. По его словам, в тот момент он был самым молодым студентом академии. В 1958 году Вайсхофф окончил ее, отслужил в армии и продолжил карьеру художника-графика в армейской газете "Бемахане Гадна".
"В 1961 году я открыл собственную студию в Иерусалиме. Я и сейчас работаю в ней, вот, сижу здесь и разговариваю с вами", – рассказывает Вайсхофф. Среди его многочисленных работ, многие из которых стали знаковыми для Израиля, не только картины, но и скульптуры, памятники и даже банкноты: Вайсхофф, например, является автором дизайна 50 шекелей образца 1985 года, а стилизованный под птицу знак Еврейского национального фонда "Керен Каемет ле-Исраэль" можно увидеть при входе во многие израильские парки, которыми владеет и управляет эта организация.
Авторству Элиезера Вайсхоффа принадлежит и несколько почтовых марок, причем не только израильских: он рисовал марки для почты Бурунди и Багамских островов. В 1966 году почта Израиля готовила к выпуску традиционную ежегодную серию марок, посвященную отмечаемому в середине весны Дню независимости страны. Нарисовать марки к 18-й годовщине создания Государства Израиль предложили Вайсхоффу. Представленный им эскиз был утвержден, и три марки номиналом в 80, 30 и 12 агорот (1/100 шекеля) вышли в печать.
"Моя идея рисунков для этой серии марок была в том, чтобы, как в кино, остановить время. Первая марка была посвящена первому дню празднования Дня независимости. На ней можно увидеть развешанные повсюду израильские флаги. На второй марке наступает вечер, время главных торжеств – на ней вы видите салют. На третьей марке – второй день празднований, когда в Израиле проходит военный парад. Если все три марки поместить друг рядом с другом, городской ландшафт на них образует единое целое".
Элиезер Вайсхофф отказывается рассказать, сколько денег ему заплатили за создание этой серии марок. "Дизайн почтовых марок для меня был чем-то большим, чем просто хобби. Это была большая честь. В любом случае вопрос оплаты этой работы для меня никогда не стоял на первом месте", – говорит художник.
1967-й. Шестидневная война и 50-летие революции
Если Вайсхофф скромно умалчивает о том, сколько ему заплатили за марки ко Дню независимости Израиля, то узнать о гонораре Петра Чеканова за его "юбилейную" работу мы можем благодаря открывшимся на Украине архивам КГБ. Ровно 50 рублей: столько львовский художник получил за дизайн коробки конфет "Праздничный салют", выпущенной фабрикой "Свиточ" к 50-летию Октябрьской революции. Эта информация приводится в "информационном сообщении" под грифом "секретно", которое председатель Комитета госбезопасности при Совете министров Украинской ССР Виталий Никитченко направил 11 марта 1968 года в Центральный комитет коммунистической партии Украины:
"К 50-летию Великой октябрьской революции Львовская кондитерская фабрика "Светоч" изготовила и отгрузила в торговую сеть ряда городов Украины свыше 50 тысяч коробок конфет "Птичье молоко", художественное оформление которых под названием "Святковий салют" в точности воспроизводит рисунок почтовой марки "Салют", выпущенной в 1966 году в Израиле ко "дню независимости" израильского государства.
Принятыми мерами установлено, что рисунок для художественного оформления конфетных коробок сделан художником Львовской торгрекламы ЧЕКАНОВЫМ Петром Алексеевичем, 1921 года рождения, русским, беспартийным.
Будучи приглашенным на беседу в УКГБ Львовской области, ЧЕКАНОВ пояснил, что его знакомый еврей, проживающий в ПНР (Польской народной республике. – Прим. РС), весной 1967 года прислал ему для пополнения коллекции израильскую марку "Салют", которую он перерисовал в свой альбом в увеличенном виде и предложил фирме "Светоч" для оформления коробок конфет.
К сообщению прилагался лист с факсимиле марки авторства Элиезера Вайсхоффа и срисованной с нее иллюстрации для конфет "Праздничный салют":
Любовь Константиновна Чеканова, мама Анастасии и сноха Петра Чеканова (отец Анастасии, сын художника, недавно умер) вспоминает, что действительно видела такие конфеты. Увы, найти оригинальную упаковку "Праздничного салюта" Радио Свобода не удалось: в корпорации Nestle, которой принадлежит львовская фабрика "Свиточ", нам рассказали, что музея на заводе нет, как нет связи и хоть с кем-нибудь из ветеранов производства, кто мог бы помнить события 50-летней давности. Возможно, в безуспешности попыток найти настоящую коробку "Салюта" сыграл свою роль и ограниченный тираж конфет, многие из которых к тому же могли попасть не в обычные магазины, а на столы советской партийной номенклатуры и других "избранных": "Птичье молоко" всегда было в СССР дефицитом. Кстати, поздравляя Чеканова с 60-м днем рождения, его коллеги обыграли в нарисованном по этому случаю шуточном плакате название именно этого лакомства.
Почему же конфеты, дизайн которых был срисован с израильской марки, наделали столько шума в КГБ и даже в ЦК украинской компартии? Ответ на этот вопрос прост: 1967-й год был не только годом 50-летия революции, но и годом "шестидневной войны" Израиля с коалицией арабских стран, которые поддерживал Советский Союз. Отношения двух государств были напряжены до предела. 10 июня, после окончания войны и поражения в ней арабской военной коалиции, СССР разорвал с Израилем дипломатические отношения.
С чем может быть связан тот факт, что "информационное сообщение" КГБ появилось лишь весной 1968-го? Исследователь украинских архивов Константин Богуславский, обнаруживший этот документ, считает, что коробку конфет спустя почти полгода после их выпуска мог случайно увидеть разбирающийся в марках человек, который и донес о сходстве рисунков в госбезопасность:
"Филателия была очень развита в СССР – марки собирали и стар и млад. Сообщить "куда следует" мог как добровольный помощник, так и штатный агент. У меня был доступ к отчётам по агентуре органов госбезопасности Украины за 50–60-е годы. По состоянию на 1 января 1968 года на связи с КГБ УССР находилось 22 602 агента, из которых 2528 – во Львовской области. Не думаю, что этот случай был слишком важен, но определённый интерес представлял: КГБ областей составляли ежедневные сводки, которые направлялись в КГБ УССР, где на их основе делали еженедельный отчёт, который направлялся в ЦК компартии Украины. Также в ЦК рапортовали и об отдельных случаях, как в истории с этой маркой. Для чинов КГБ на местах было проще передать информацию на самый верх, чтобы в случае чего снять с себя ответственность".
Чем рисковал Петр Чеканов, когда копировал рисунок с израильской марки на коробку конфет, и можно ли говорить, что в итоге он отделался "малой кровью"? "Общение с КГБ в принципе не сулило гражданам ничего хорошего, – продолжает Константин Богуславский. – Чеканов получил от фирмы "Свиточ" официальное вознаграждение, так что обвинить его в нетрудовых доходах здесь вряд ли было возможно, но марку ему прислал знакомый еврей из Польши. Еврей, Польша, обмен корреспонденцией с иностранцем – уже повод внимательно посмотреть за человеком. Его могли взять на учёт, начать "разрабатывать". Вполне возможно, что американская или западногерманская марка тоже вызвали бы большой переполох, но нужно понимать, в какой момент это произошло. Чеканову прислали марку весной 1967 года, 10 июня 1967 года СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем, то есть работа над упаковкой конфет и их выпуск с перерисованной израильской маркой пришелся на самый тяжёлый и скандальный период советско-израильских отношений".
Внучки Петра Чеканова подтвердили Радио Свобода, что он действительно был заядлым коллекционером – как марок, так и этикеток от спичечных коробков (филуменистом).
"Когда он прекратил собирать их, его хобби подхватил мой папа", – вспоминает Анастасия Панченко. Кто был тем загадочным "польским евреем", приславшим Чеканову марку авторства Элиезера Вайсхоффа, в семье не знают. При этом у семьи Чекановых и поныне есть связи с Израилем: "У моего дедушки было два сына: наш с сестрой папа и еще один. Его дочка, моя двоюродная сестра, сейчас живет в Израиле со всей своей родней, они приезжают к нам погостить – в следующий раз мы ждем их на этот Новый год".
Коснулись семью Чекановых и репрессии – правда, не сталинские и не послевоенные, а большевистские, последовавшие за гражданской войной. "Дедушкин папа был учителем, – вспоминает Анастасия Панченко. Он был мещанином, специально взял фамилию своей жены, но во время гонений после революции их все равно сослали в Чимкент, – вспоминает еще одна внучка Петра Чеканова, Екатерина. – У него должна была быть другая фамилия, Молдованов, но он взял фамилию жены, нашей прабабушки, чтобы обезопасить всех своих потомков".
Об истории с походом в КГБ из-за картинки для коробки конфет "Праздничный салют" Петр Чеканов не рассказал никому, даже самым близким. Внучки Чеканова и их мать просмотрели по просьбе Радио Свобода все архивы художника, но не нашли в них никаких упоминаний о создании картинки для конфет "Праздничный салют", хотя в оставшихся от него архивах есть эскизы многих других подобных работ.
Не удалось им найти в коллекции марок Чеканова и ту самую израильскую серию или хотя бы одну лишь марку с салютом в честь Дня независимости. Кто знает, может быть, после вызова в КГБ Петр Чеканов, как в свое время его отец, решил обезопасить своих потомков от возможных проблем и избавился от всех следов злополучной марки и скопированного с нее рисунка для конфетной коробки? "Ему лучше было придумать дизайн для этой коробки конфет самому, тогда бы у него не было таких проблем, – говорит Элиезер Вайсхофф и добавляет со смехом: – Что же будет теперь? КГБ придет и за мной тоже?"
