Казалось бы, все темы вокруг частных военных компаний и наемников уже проговорены. Но обращение Общероссийского офицерского собрания, атамана Евгения Шабаева и отставного генерала Леонида Ивашова в международный суд в Гаагу и возникшая вокруг их письма дискуссия говорят об обратном. Попытаюсь в этом разобраться, без обсуждения персоналий людей, направивших и подписавших обращение.
Из определения войны как организованной вооруженной формы борьбы между государствами, социальными или этническими группами понятие "наемник" выводится как элемент, внешний для противоборствующих сторон, но непосредственно участвующий в конфликте и извлекающий из этого своего участия материальную выгоду. Определение "внешний" может быть легко интерпретировано в любую сторону идеологическими, политическими, национальными и религиозными мотивами: можно говорить об инсургентах, комбатантах, волонтерах, добровольцах. Главное, что это понятие не относится ни к одной из категорий военнослужащих стран, вовлеченных в конфликт. Кстати, "иностранные легионеры" и непальские гуркхи – служащие вооруженных сил Франции и Великобритании соответственно, со всеми вытекающими правами и обязанностями, несмотря на свой особый статус и отсутствие их имен в сводках потерь.
ЧВК, строго и точно говоря, – это коммерческие компании аутсорсинга, оказывающие услуги военного характера, но не принимающие непосредственного участия в боевых действиях. Появились они как по экономическим, так и по политическим соображениям. Общественный протест после колониальных войн в Алжире, Индокитае, Афганистане и Ираке, недовольство ветеранов от "мы вас туда не посылали", политические и идеологические мотивы затруднили отправку на поля новых боевых действий собственных контингентов. А вопросы для решения остались. Поэтому провести разграничительную линию между наемником и оператором ЧВК крайне затруднительно, как почти невозможно участвовать в военном конфликте, не принимая участия в боевых действиях. Главное юридическое обстоятельство здесь таково: боец ЧВК – это сотрудник коммерческой компании, даже если эта компания выполняет заказ государства. Присвоение ему статуса и льгот военнослужащего противоречит цели, принципам и самой сути ЧВК, противоречит анонимизации.
Мы живем в период гибридных войн, которые – вспомним фон Клаузевица! – тоже являются продолжением политики иными средствами. И наемники или бойцы ЧВК – в перечне этих "иных средств". ЧВК – порождение ханжества и лицемерия политики, политики любого государства, когда правила диктует победитель, а сильный трактует их в свою пользу. И вся нормативно-правовая база, включая документ Монтрё – не более чем попытки привязать наемничество к нормам морали без создания нормативного прецедента. Это плохо, но это средства, оправданные целью, "все мальчики делают это".
Можно притянуть какие-то другие нормы международного права, как это предлагают Шабаев и Ко, можно привлечь Евгения Пригожина, "Вагнера" и других: и Душ Сантуша, и Жака Фоккара. Однако ситуация такова: государство считает, что оно нуждается в ЧВК, бойцов которых, если что пойдет не так, легче посадить (наемничество преследуется в РФ в уголовном порядке), чем предоставлять им льготы и выплачивать пенсии.
Война за деньги приняла истинно русский размах, явление стало массовым
Кстати, о Пригожине. Не побоюсь показаться циничным: думаю, что, как бизнесмен, он делает все правильно – серьезные зарубежные инвестиции требуют серьезной военизированной службы безопасности (подобной отрядам сипаев на контракте у Ост-Индской компании или охранной службе КВЖД). И если Пригожин добьется успеха, то его бизнес станет государственным, и сотрудники его службы безопасности обретут статус военнослужащих – как сипаи, ставшие военнослужащими армии Индии, как охранники КВЖД, перешедшие в Корпус пограничной стражи. А не добьется успеха Пригожин, так на его место придет кто-нибудь другой.
Использовать втихую наемников гораздо менее цинично, чем действующих военнослужащих, которые в случае провала "тайной операции", признать вовлеченность в которую государству не с руки, будут ссылаться на свой армейский статус и просить у страны защиты. Насильно в ЧВК никого не затягивают. Возможно, при подписании контракта вербовщики лукавят, чего-то о смысле будущей командировки не договаривают, но деньги-то платят большие, чем за охрану автостоянки, и большие, чем за службу по военному контракту. Кто-то за это получает еще и ордена, кто-то – еще и немалые деньги. Но мир чистогана вообще несправедлив. Кому жаловаться на это?
Образ "человека с ружьем", защитника спокойного сна невинных детей, в России постепенно трансформируется в образ "человека войны", сопряженный с насилием (есть хорошее слово – "душегуб"). И причина здесь одна: война за деньги как социальное явление приняла истинно русский размах, явление стало массовым. Количество "людей войны", умеющих только воевать и не желающих делать ничего другого, стало недопустимо большим, и на фоне политического и экономического кризиса это чревато необратимыми последствиями.
Сергей Елединов – специалист по управлению
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
