- Поскольку молодые люди не находят традиционных институтов для воздействия на власть, они практикуют бесполезный выход на улицу. Бесполезный - потому что он плохо подготовлен, стихийный и весьма малочисленный.
- "Бессрочка" появляется как продолжение протеста, его радикализация. Если посмотреть на движение с идейной точки зрения, то оно отдалено от традиционных левых, правых или других партий точно так же, как от Алексея Навального, который, по сути, вызвал его на свет.
- В ущербной политической системе единственный способ доказать, что ты действительно чего-то стоишь - это пережить в том или ином роде репрессии, когда тебя запихнут в автозак, дадут дубинкой по голове, по почкам, задержат на сутки.
- "Бессрочный протест" останется в истории, как одно из самых акционистских движений. Оно появилось стихийно и вобрало в себя самые продуктивные, с точки зрения противостояния репрессиям, тактики существования.
Тамара Ляленкова: Сегодня мы обсудим идеи, которые объединяют людей в общем порыве протеста и которые могут привести, как это было, например, в октябре 17-го к смене действующей власти и строя в целом.
В московской студии - активист "Левого блока" Владимир Журавлев и сотрудник аналитического управления партии "Яблоко" Елена Кривень.
Тамара Ляленкова: Недавно прошло сразу несколько акций, и начать я хотела бы с акции в поддержку обвиняемых по делам сообществ "Сеть" и "Новое величие" у здания ФСБ на Лубянской площади. В ней участвовали активисты движения "Бессрочный протест", которое образовалось после митингов сторонников Навального 9 сентября. У движения нет лидера: люди к нему присоединяются стихийным образом, списываясь в соцсетях, и мотивация у них, насколько можно судить, довольно разная. Общая идея – демонстрация против действующей власти.
Однако события последних месяцев показали, что протест ради протеста не самое безопасное занятие – активистов избивали, сажали в автозаки и задерживали в отделениях полиции.
С другой стороны, возможно, "Бессрочка" - это новая форма протеста, которую невозможно контролировать, поскольку нет лидера и ряды участников меняются от акции к акции. Или это единственно возможная форма в ситуации, когда как-то иначе гражданскую активность проявить молодым людям просто невозможно?
Елена Кривень: Такая форма, в первую очередь, связана с тем, что добиться каких-то изменений в стране молодые люди с помощью традиционных институтов не могут. Например, они не могут найти для себя партию, в которую хотели бы вступить, чтобы помочь ей прийти к власти.
Но выход на улицу - это крайняя мера. Это нужно делать, когда все шаги уже сделаны и других способов не осталось. Кроме того, уличная акция должна готовится заранее, чтобы стать успешной. Если вы выходите и не добиваетесь своих целей, не заставляете власть принять хоть что-то из того, что предлагаете, вы проиграли.
выход на улицу - это крайняя мера
Теперь, поскольку молодые люди не находят традиционных институтов для воздействия, они практикуют бесполезный выход на улицу. Бесполезный - потому что он плохо подготовлен, стихийный и весьма малочисленный. Если бы люди в городе заранее знали, что это за акция, почему она происходит, реакция была бы другой.
Тамара Ляленкова: Возможно, "Бессрочка" еще будет набирать обороты. Но, как вам кажется, Владимир, возможна ли гражданская активность без четко артикулированной идеи? Это может быть продуктивно?
Владимир Журавлев: Я думаю, что такая форма протеста имеет право на существование. Впрочем, у "бессрочки" есть вполне четкие требования - смена правящей элиты, политической структуры. Мне кажется, в наше времена это достаточно сильное требование. Конечно, его нельзя воплотить в жизнь, просто выходя на улицы, делая акции. Но, если мы посмотрим на историю политического акционизма за последние лет 20, то "Бессрочка" явно останется в истории, как одно из самых акционистских движений. Оно появилось стихийно, вобрало в себя самые продуктивные, с точки зрения противостояния репрессиям, тактики существования.
лидеры не удовлетворяют требования радикального крыла
Дело в том, что сегодня лидеры, в том числе Алексей Навальный, не могут удовлетворить требования самого радикального крыла. "Бессрочка" появляется как продолжение протеста, его радикализация. Если посмотреть на нее с идейной точки зрения, то она отдалена от традиционных каких-нибудь левых, правых или других партий точно так же, как от Алексея Навального, который, по сути, вызвал ее на свет.
Тамара Ляленкова: Действительно, все молодые люди, с которыми мы говорили в процессе акций Навального, подчеркивали, что "мы не за Навального. Просто нам близки эти идеи сами по себе". Они подчеркивали, что им не нужен лидер: "я сам себе лидер". Думаю, это такая поколенческая история.
Елена, возможно сегодня оппозиции и правда не нужен лидер?
Елена Кривень: Я бы не сказала, что это абсолютно новая история. Мне вспоминаются события 2012 года в Москве, так называемый "Оккупай Абай". Это было больше похоже на бессрочный протест, потому что на протяжении где-то месяца какая-то часть людей просто не уходила с улицы. А когда мы говорим про нынешнюю "Бессрочку", я не очень понимаю, о чем мы говорим.
Во-первых, само словосочетание "бессрочный протест" меня как философа наталкивает на логическое несоответствие, противоречие. Протест должен быть всегда против чего-то. Когда протестующие вышли на акцию по "Новому величию" и делу "Сети", у них была конкретная цель: чтобы ФСБ обратило на это внимание, чтобы люди, которые фальсифицируют дела, увидели реакцию общества и испугались, перестали пытать людей в колониях. Есть понятная цель и понятные действия, которые в какой-то временной период должны к этой цели привести. А когда вы говорите, что у нас просто бессрочный протест. который никогда не закончится, - это дезориентирует, мне кажется.
Тамара Ляленкова: С другой стороны, есть какие-то общие вещи, которые могли бы объединить народ. Об этом мы спросили, как обычно, молодых и взрослых прохожих в Москве.
Тамара Ляленкова: Называются экономические причины, связанные с бедностью и очевидным расслоением, а также равнодушие власти. О последнем говорят преимущественно молодые люди.
Владимир, в "Левом блоке" есть идея, которая объединяет абсолютно всех активистов?
Владимир Журавлев: Если в двух словах, то я бы описал ее как революционный социализм. Если бы сейчас, например, в России сложилась революционная ситуация и люди пришли бы к нам и спросили: "Ребята, а что вы предлагаете?" мы бы предложили экономику переделать под нужды большинства, поставив под контроль. Это решило бы гигантскую часть проблем. И как второстепенное от экономических причин, мы бы изменили также демократическую систему России: вернули бы власть на места по максимуму.
Елена Кривень: Когда говорят, что "мы придем и подчиним власть воли большинства"... Наша страна через это уже прошла, когда, казалось бы, сделали все для большинства, а в итоге больше 10 миллионов человек пострадали от всего этого.
Ханна Арендт в своей книге "О революции" писала, что во время революций не захватывают власть - ее подбирают некие силы, когда она уже лежит. Вопрос в ситуации неопределенности, которая должна возникнуть, и в ситуации недоверия к тем, кто сейчас находится у власти. Люди могут на улицах говорить, что у нас все несправедливо, мы не согласны с Путиным, но все равно есть результат президентских выборов 18 марта.
Какие революции вы знаете и почему они произошли?
Тамара Ляленкова: Елена, вы были на Лубянке во время акции и видели, как ребят потом сажали в автозак. Как вам кажется, готовы люди, которые занимаются, так сказать, естественным активизмом, к такому повороту событий?
Елена Кривень: На Лубянке было много разных людей - родители фигурантов дел, просто неравнодушные граждане. Те, кто представляют собой "бессрочку", - группа молодых людей, которые, когда назначенная акция закончилась, решили идти гулять. Если люди уже занимались каким-то уличным активизмом, они понимают, что за определенные действия их могут задержать. Так бывает, к сожалению, всегда. И к этому они готовы. Другой вопрос, что все может закончится уголовным делом. Потому что в группы или чаты в telegram, через которые происходит все это горизонтальное общение, очень часто проникают провокаторы из Центра "Э", люди, которым выгодно закрутить уголовное дело и получить звездочку.
в группы или чаты нередко проникают провокаторы
Если политик готов сесть в тюрьму, чтобы пойти на выборы и противостоять сильному оппоненту от власти, мы понимаем, что его жертва, наверное, оправдана. Потому что, если он побеждает, то сможет помочь многим людям. А когда какие-то молодые люди готовы чисто из-за протеста сесть в тюрьму, и масса правозащитников будет им помогать, пытаться их поддерживать, я не вижу в этом их осознанности. Зачем нужна эта жертва?
Владимир Журавлев: Мне кажется, что постоянный активизм, постоянный протест - это та кузница, из которой вырастет новая русская демократия. Можно много говорить про то, насколько ты готов что-то менять, чего-то достичь, но в ущербной политической системе единственный способ доказать то, что ты действительно чего-то стоишь, реально что-то считаешь, о чем-то думаешь - это пережить в том или ином роде репрессии, когда тебя запихнут в автозак, дадут дубинкой по голове, по почкам, задержат на сутки. Если ты после этого готов продолжать, значит, для тебя протест по-настоящему важен. В "Левом блоке" подавляющее число активистов прошло в той или иной мере через репрессии.
из активизма вырастет новая русская демократия
Мне кажется, что активисты "Бессрочки", если даже сам протест воспринимать как нарастающую долгосрочную кампанию, а их - как людей, готовых за свои идеи попасть под репрессии, эти активисты приобретают непосредственный опыт взаимодействия с системой. И дальше они, возможно, составят ядро нового политического протеста или вольются туда, где понадобится их опыт.
Тамара Ляленкова: Очевидно, что протест движется в разных направлениях и принимает новые формы. Может быть, за «Бессрочкой» будущее, и необязательно партийное. С своей стороны, система реагирует традиционным образом.
