11 октября Синод Вселенского патриархата в Стамбуле обнародовал итоги рассмотрения вопроса о предоставления автокефалии Украинской православной церкви. Собственно автокефалия, то есть независимость от Русской православной церкви, на этом заседании не была утверждена, однако в итоговом документе Синода сообщается: процесс предоставления автокефалии запущен.
На заседании Синода приняты и другие значимые решения. Во-первых, Синод постановил удовлетворить ходатайства об апелляции Филарета (Денисенко), Макария (Малетича) и их последователей, объявленных раскольниками, как отмечается в документе, "не по догматическим причинам". Это означает, что сами эти иерархи, равно как и возглавляемые ими церкви, отныне считаются легитимными с точки зрения церковного права. Таким образом, в случае признания автокефалии ничто не мешает их объединению с церквями, ныне находящимися под управлением Московского патриархата. Синод также отменил действие Синодального письма 1686 года, которое предоставляло патриарху Московскому право назначать митрополита Киевского, а также восстановлена ставропигия, то есть непосредственное подчинение украинских церквей Вселенскому патриархату.
Понятно, что все это вызвало крайне враждебную реакцию со стороны Русской православной церкви Московского патриархата. В интервью ТАСС представитель Русской церкви заявил: решение Константинополя мы не признаем, Украинская православная церковь Московского патриархата не пойдет на объединение с другими православными церквями. Председатель Синодального информационно-просветительского отдела УПЦ МП архиепископ Климент объявил, что вселенский патриарх Варфоломей сам должен быть предан анафеме, поскольку его действия направлены на раскол украинского православия. Пресс-секретарь патриарха Кирилла Александр Волков заявил, что РПЦ предпримет шаги, "связанные с разрывом евхаристического общения" с Константинопольским патриархатом. "Константинопольский патриархат перешел красную черту… Ответ будет самым решительным и жестким, он будет адекватен той ситуации, которая сложилась", – пригрозил секретарь Отдела внешних церковных связей Московского патриархата по межправославным отношениям протоиерей Игорь Якимчук.
В сентябре, когда Константинопольский патриархат принял решение назначить в Киев своих представителей, Синод Русской православной церкви также выступил с резким протестом. "Константинопольский патриархат... открыто встал на тропу войны. И это война не только против русской церкви. Это война не только против украинского православного народа. Это война, по сути дела, против единства всего мирового православия. Потому что, если этот, я бы сказал, подлый и вероломный проект будет доведен до конца... мы вынуждены будем разорвать общение с Константинополем", – пообещал председатель отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Волоколамский Иларион.
Казалось бы, российским православным иерархам следовало бы радоваться долгожданному прекращению многолетнего церковного раскола, о необходимости уврачевания которого порой высказывались даже представители московского духовенства. Однако реакция Москвы вполне логична, если учитывать, что Русская православная церковь в последние годы, как мне кажется, фактически выполняет роль инструмента политического влияния не только внутри своей страны, но и, в первую очередь, за рубежом. Более того, если в православной среде в самой России еще встречаются разные течения и попытки свободомыслия (хоть и активно подавляемые церковной и государственной цензурой), то за рубежом Русская православная церковь стала, по сути, проводником внешней политики Москвы. Поэтому вполне логично предположить, что наиболее важные церковные решения как минимум согласуются с Кремлем.
Понятно, почему Русская православная церковь не только возмутилась уврачеванию украинского "раскола", но и десятилетиями делала все для того, чтобы этот раскол сохранялся. Почти год назад киевский патриарх Филарет обратился в письме к патриарху Кириллу с просьбой положить конец противостоянию, которое российские средства массовой информации тут же назвали "просьбой о прощении". Никакого примирения в результате не состоялось. Представители Московского патриархата продолжали клеймить украинских соверующих "раскольниками" и "сектантами" и инициировали процессы по сносу украинских храмов. Политически такое поведение было вполне понятно: признание официального статуса за украинской церковью означало бы появление в Киеве духовного центра, политически не подконтрольного Москве.
Кремль давно рассматривает русское православие как инструмент влияния в гибридной войне
О том, что за реакцией Русской православной церкви стоят именно политические, а не религиозные мотивы, свидетельствует еще один факт: каноническая украинская церковь, независимая от Москвы, существовала давно. Речь идет об Украинской православной церкви, представленной в США и Канаде. Она представляет собой ответвление Константинопольского патриархата и организационно никак не связана с Украинской православной церковью Киевского патриархата. Однако священники этой церкви жаловались мне на то, что Московский патриархат не разрешает ей открывать приходы на территории самой Украины. Так что Кремль противостоял деятельности в Украине не только "неканонических", но и вполне канонических церквей.
Что же касается угроз представителей Русской православной церкви разорвать общение со Вселенским патриархатом, вполне возможно, что такие намерения действительно будут воплощены в жизнь. Ведь Москва пошла на обострение отношений с Константинополем еще до обсуждения украинской автокефалии, когда патриарх Кирилл в июне 2016 года отказался от участия во Всеправославном соборе. Дело в том, что, помимо обиды на утрату контроля над Украиной, у Кремля существует еще несколько причин добиваться разрыва связей с Вселенским патриархатом.
Кремль давно рассматривает русское православие как инструмент влияния в гибридной войне, для "чекистского" сознания российского руководства недопустима сама мысль о том, чтобы позволить кому-то иному органу оказывать влияние на их "агентов". Мысль же о том, что одна из опор нынешней политики Кремля вынуждена будет подчиняться решениям иностранной организации, кажется Москве и вовсе кощунственной, особенно учитывая то, что любые иностранные организации с точки зрения чекистов выглядят агентами зарубежных разведок. Эту же мысль, только несколько мягче, сформулировал кандидат богословия Василий Чернов, объясняя в свое время, почему российская делегация отказалась ехать на Собор. "Для Москвы очень важно соблюсти принцип "приоритета национального законодательства над международными обязательствами, то есть не позволить Всеправославному собору как-либо влиять на свои внутренние дела", – отметил он.
Во-вторых, солидарность с решениями Константинополя разрушает сразу несколько важнейших мифов кремлевской пропаганды, на которых строится легитимизация политики Кремля. В первую очередь, это миф об "уникальности" "особой российской духовности". Россия на мировой арене ведет себя как единственный оплот "здоровых ценностей" в "прогнившем" современном мире, как носитель истинной религии и нравственности, которую с таким рвением хотят уничтожить многочисленные "внешние враги". Сотрудничество с другими православными церквями и признание решений Вселенского патриархата означало бы, что российские "духовные скрепы" не уникальны, что в мире существует множество других православных церквей, которые занимают более важное положение, чем московская, имеют другое мнение по разным вопросам, но при этом являются ничуть не менее христианскими.
В-третьих, Кремлю важно продвигать концепцию о том, что Россия находится "в кольце врагов" и у нее существует только два надежных союзника – армия и флот. В самом деле, о каких "врагах" можно говорить, если мы признаем, что иностранные церкви являются для Москвы братскими во Христе, соверующими, близость с которыми с богословской точки зрения должна быть выше любых государственных и национальных границ? Не удивительно, что риторика вражды переносится и на иные христианские церкви. Если нет оснований объявить их "еретическими" и "раскольническими", они объявляются "модернистскими", "обновленческими" или "спонсируемыми Вашингтоном". Так что вовсе не Украина и не Константинопольский патриархат, а именно Русская православная церковь и стоящий за ней Кремль стремятся расколоть православный мир.
Ксения Кириллова – журналист
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
