Название книги Жерома Феррари "По образу и подобию Своему" отсылает читателя к Первой книге Бытия, где Господь Бог говорит "Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему". У французского писателя, родившегося в 1968 году, "образ" и "подобие" из библейской фразы в переводе на язык реалий наших дней – это просто-напросто фотография.
Трагическая героиня книги, молодая женщина по имени Антония, корсиканка, как и сам автор, – фотограф по профессии, точнее даже фоторепортер.
Книга Жерома Феррари, одного из самых ярких имен сегодняшней французской литературы, лауреата Гонкуровской премии и переводчика с корсиканского на французский, открывается сценой гибели Антонии. Глубоко несчастная, недовольная собой, Антония, вернувшаяся домой из охваченной войной Югославии, садится за руль своей машины, чтобы пообедать с семьей, но неосторожно берет крутой поворот, которых на Корсике великое множество, срывается в пропасть и гибнет.
Начав повествование с конца, Жером Феррари рассказывает о жизни своей героини, первая самая яркая дата в которой – это ее 14-й день рождения, когда крестный отец дарит Антонии фотоаппарат. Отныне небольшая коробочка из пластмассы и металла станет для нее путеводной звездой, а точнее знаком судьбы.
Антония видит все как бы через видоискатель своего фотоаппарата
У Антонии глаз человека, которому будто самой судьбой велено стать фотографом, ибо это глаз, фиксирующий любое движение, где отсчет времени идет не на секунды, а на доли секунды, и, уже став военным фоторепортером, Антония жалуется другу, что у нее "рука не поспевает за глазом", то есть рука недостаточно быстро тянется к затвору фотоаппарата. (Помнится, нечто подобное говорил о себе один из самых знаменитых фотографов 20-го века Анри Картье-Брессон, всегда носивший свою старую "Лейку" завернутой в носовой платок. "Часто случается – говорил он, – что я вижу нечто, что я просто должен сфотографировать, но пока я вожусь с носовым платком, момент уже упущен...)
Итак, Антония видит все как бы через видоискатель своего фотоаппарата, притом ни на секунду не забывая о том, что в момент, когда отснятый объект уже зафиксирован на пленку, та реальность уже ушла, канула в небытие. Так в книге Жерома Феррари "По образу и подобию Своему" появляется точнее лейтмотив: фотография и смерть.
Антония не сразу становится военным фоторепортером; она зарабатывает несколько лет на жизнь в провинциальной корсиканской газете, где главный принцип раз и навсегда сформулирован главным редактором в такой вот незамысловатой форме: "Всегда бери с собой широкоугольный объектив и следи за тем, чтобы, когда снимаешь, скажем, свадьбу или какой-нибудь совет директоров, никто не остался за кадром, ибо люди всегда в первую очередь ищут на фотографиях собственную физиономию". И бедная Антония послушно щелкает фотоаппаратом...
Впрочем, в последующие годы она снимает не только женихов с невестами и советы директоров. Четырнадцатилетняя Антония успела вырасти, превратилась в молодую привлекательную женщину, и у нее появился милый друг, парень по имени Паскаль, корсиканский сорвиголова, сильный, бесстрашный, этакий альфа-самец, а к тому же активный участник подпольной организации "Фронт национального освобождения Корсики".
Сама Антония к этому Фронту никаких симпатий не испытывает, ей чужда их воинственная риторика, их опереточные подпольные сходки, когда сторонники выхода Корсики из состава Франции появляются вооруженные автоматами, пистолетами и кинжалами, с масками на лице, ну и, само собой, Антония всегда на месте, ибо она "своя, надежная, не выдаст, тем более что она – подруга Паскаля, а у нас по этой части – строго". А герои, само собой, любят фотографироваться, на то они и герои войны...
Жизнь Антонии и подпольного воина Паскаля далека от идиллии, ибо его время от времени все-таки арестовывают "за незаконное хранение оружия" и, пока он никого не убил, приговаривают к мелким срокам заключения. Паскаль выходит из тюрьмы, возвращается к своей любимой Антонии, и так до следующей посадки.
А тем временем на дворе 1991 год. В Югославии, где созрели все условия для распада федерации, начинается война. Что знала Антония об этой самой Югославии? Да почти ничего. Впрочем, она слышала, конечно, что сербы не очень жалуют хорватов, и наоборот, что и те и другие, как правило, не любят боснийцев, ну и так далее.
Однако кое-что о Югославии Антония все-таки знала, ибо ей раз навсегда врезалась в память фотография, сделанная на одной из улиц Марселя 9 октября 1934 года фотографом по имени Жорж Межа, запечатлевшим момент убийства болгарско-македонским террористом короля Югославии Александра I Карагеоргиевича. Вместе с королем Югославии был убит министр иностранных дел Франции Луи Барту и еще четверо членов королевской свиты.
Приехав в распадающуюся Югославию и поселившись в белградской гостинице "Москва", Антония, плохо разбирающаяся в пропитанной кровью истории Балкан, понемногу поймет, что существует некая нить, связывающая убийство в Сараеве 28 июня 1914 года австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, уже упомянутое убийство 20 лет спустя короля Югославии в Марселе и события, которые Антония, так сказать, увековечит своим фотоаппаратом при осаде Вуковара, увидит своими глазами одну из самых ярких и самых зловещих фигур этой войны, Желько Ражнатовича, более известного по кличке Аркан.
Аркан, напомню, начинал карьеру в качестве бандита-налетчика, специализировавшегося на ограблении банков (как тут не вспомнить молодого Сосо Джугашвили!), а незадолго до вспышки войны на Балканах стал организатором "Сербской добровольческой гвардии", причем первыми гвардейцами стали фанаты белградского футбольного клуба "Красная звезда".
Аркан очень любил фотографироваться, и существуют снимки, на которых он запечатлен с тигренком на руках, и тигренок здесь не случаен, ибо солдат "Сербской добровольческой гвардии" патриоты и фанаты часто называли "тиграми Аркана".
На линии фронта Антония встречает сербского солдата по имени Драган, и между ними завязывается не "военно-полевой роман", а дружба, основанная на взаимном пристальном внимании и бесконечном уважении друг к другу. Драган не просто показывает Антонии войну, но и пытается объяснить ей корни и причину происходящего, ну а происходящее как бы само собой просится на фотопленку, даже тогда, когда Антония твердо знает, что она никогда, ни за какие деньги не опубликует снимки девяти трупов, женщин, лежащих на снегу, в направлении которых какой-то негодяй выпустил свиней из свинарника. Подоспевшие к месту пьяные солдаты убивают этих свиней, и кровь смешивается на снегу с кровью...
"Ты видела фильм "Апокалипсис сегодня"?" – спрашивает Драган у Антонии.
"Да", – отвечает она.
"Так знай, что у нас это нечто другое", – замечает Драган, не поясняя, страшнее ли то, что происходит на Балканах, основанного на событиях вьетнамской войны фильма Копполы.
И насмотревшись на происходящее не в кино, а прямо на поле боя, точнее, на поле побоища, и возвратившись в свой номер фешенебельной гостиницы "Москва" в центре Белграда, Антония пишет своему крестному, ставшему католическим священником, письмо, в котором пересказывает содержание своей беседы с фоторепортером одной из французских газет:
Она рассказывает ему о событиях вчерашнего дня, о шоке, который её снимки вызвали бы в случае их публикации, а он, фотокорреспондент, пытается в мягкой, тактичной манере убедить ее в том, что никакого шока не предвидится, ибо люди предпочитают не видеть, а если и видят, то предпочитают забыть, и причина здесь не в том, что люди эти – злые, равнодушные эгоисты. Скажем точнее: они не только злые, равнодушные эгоисты, но не способны по-настоящему видеть всё это, сознавая, что изменить что-либо они все равно не в их силах. И вот почему единственное, на что они способны, это отвести взгляд. Или скажем так: они возмущаются, а потом отводят взгляд. Но если так, то к чему всё это?!
Как к чему ? Ведь кто-то должен проделать эту работу, читай, сделать снимки.
Но главное, самое главное заключается в том, что они любят это, они любят войну.
Фотографии, сделанные на поле боя, Антония называет "похабными, непристойными", но положить конец этой похабщине никто не в силах
Этот дикий предмет любви проиллюстрирован в книге судьбой Драгана, того самого, который справился у Антонии, помнит ли она фильм "Апокалипсис сегодня". Уже возвратившись из Югославии на Корсику, Антония случайно встречает Драгана вблизи Кальви, где находится казарма Иностранного легиона. Драган – легионер, и в ответ на расспросы Антонии: как, мол, так, мало тебе той пакостной войны, так ты еще и в Иностранный легион добровольцем записался?! – он лишь беспомощно разводит руками. Ему война как мать родная...
Вспоминая все книги когда-либо мною прочитанные, я вспомнил всего два случая, когда автор говорит о войне вещи, подобные тем, которые я прочитал в книге Жерома Феррари.
Первая это, разумеется, мемуарная книга немецкого писателя Эрнста Юнгера "В стальных грозах", книга о Первой мировой войне, а вторая – "Памяти Каталонии". Джордж Оруэлл, которого с простреленной глоткой эвакуируют в 1936 году из Барселоны, охваченной гражданской войной, говорит, что в войне есть своя привлекательность и он не жалеет о своем участии в ней:
Эта война, в которой я сыграл такую мизерную роль, оставила у меня скверные воспоминания, но я рад, что принял участие в войне. Учитывайте мою односторонность, мои фактические ошибки, неизбежные искажения, результат того, что я видел лишь часть событий. И учитывайте все это, читая любую другую книгу об этом периоде испанской войны.
Фотографии, сделанные на поле боя, Антония называет "похабными, непристойными", но положить конец этой похабщине никто не в силах, ибо мужчины, особенно молодые, очень любят фотографироваться в мужественных героических позах, как сегодня на востоке Украины, заботясь о том, чтобы за расстегнутым воротом гимнастерки видна была тельняшка ("знай наших, мы, мол, морская пехота"...).
Но книга Жерома Феррари "По образу и подобию Своему" это книга не о войне корсиканских сепаратистов или о последней войне в Югославии, ибо речь идет о романе, сквозная тема которого – фотография на фоне войны, фотография как иллюстрация memento mori, "помни о смерти".
Фоторепортер Антония умирает в самом начале романа, а эпилог книги таит в себе неожиданность.
Убитая горем мать Антонии, вдова, давно уже похоронившая мужа, решает последовать традиции и снабдить памятник фотографией своей покойной дочери. Но старая женщина напрасно роется в тысячах фотографий, оставшихся в архиве Антонии, и ни на одной из них она не находит свежий снимок любимого лица, ибо Антония никогда не фотографировала себя и не позволяла делать этого другим. О причинах можно только догадываться.
