Из отделов полиции в подмосковных Наро-Фоминске и Селятине 10 июля практически одновременно отпустили троих задержанных экологических активистов, протестующих против строительства завода по сжиганию мусора. Двоих из них точно так же одновременно забрали в ОВД за полтора часа до этого – якобы по подозрению в краже. Активисты собирались провести пикет, причем плакат должен был держать не человек, а игрушка.
Полицейским изначально были знакомы имена задержанных: это экоактивистка Татьяна Павлова и блогер и журналист Денис Стяжкин. По его словам, в электричке, на которой он ехал в Подмосковье из столицы, сотрудники правоохранительных органов выборочно проверяли документы у молодых людей. Еще одну экоактивистку, Елену Гришину, задержали после тщательного обыска ее автомобиля, не обнаружив ничего запрещенного. В Наро-Фоминске в этот день они планировали провести акцию-перфоманс против строительства мусоросжигательного завода.
– Мы проводим периодически акции протеста, одиночные пикеты, которые по закону разрешены, – рассказала Радио Свобода Татьяна Павлова. – Но любой выход на улицу в Наро-Фоминске оборачивается задержанием. Поэтому мы хотели сделать такую акцию – даже не пикет людей, а пикет одной игрушки. Мы хотели посадить мягкую, плюшевую игрушку и дать ей плакат против МСЗ. И мы решили эту акцию не афишировать, потому что понимали, что как только мы туда приедем, нас сразу заберут. Я предполагаю, что нас прослушивают: мы общались насчет акции в сети "ВКонтакте", в личной переписке, и какие-то незначительные детали обсуждали по телефону. Когда я подъехала к станции Селятино, начала подниматься на железнодорожную платформу, ко мне подошли четыре полицейских, которые знали, кто я, потому что они сразу спросили: "Гражданка Павлова?" Мне сказали, что я должна проехать в отделение полиции: я якобы похожа на женщину, которая здесь совершила кражу, и поэтому они должны удостовериться, установить мою личность. С Леной Гришиной произошла такая история. Она была на машине, подъехала к местному торговому центру, еще даже не приближаясь к станции, где мы должны были встретиться. Ее остановил сотрудник ДПС, который начал проверять документы, после этого куда-то позвонил. Прибыли полицейские с понятыми, начали обыскивать машину, потом Елену задержали, в отделении сфотографировали с табличкой – делают такие фото, когда арестовывают людей. Потом ее запугивали, рассказывали, что ее могут арестовать за экстремизм. Отобрали какие-то листовки с акций, которые проводились ранее и были абсолютно законными и согласованными. И в общем-то, довели ее до такого состояния, что ей стало плохо, то есть ей потом привозили таблетки, отпаивали ее. Она обычный житель, она недавно в экологическом активизме. У меня, например, в 2013 году был арест, меня арестовывали на пять суток, и я прошла очень много задержаний, поэтому для меня это не было каким-то сюрпризом, я уже привыкла к тому, что у нас происходит такой беспредел, даже если ты просто защищаешь свой родной дом.
Всех троих отпустили без протоколов и каких-либо претензий. Татьяна Павлова написала жалобу на полицейских, обвинив их в незаконном задержании. Протестная акция оказалась сорванной.
"Это геноцид"
В Подмосковье планируют построить четыре мусоросжигательных завода – в Ногинском, Солнечногорском, Воскресенском и Наро-Фоминском районах. Последний по плану будет принимать до 700 тысяч тонн отходов в год. Протесты местных жителей начались в октябре прошлого года, когда инициативу властей граждане не поддержали на публичных слушаниях. С того момента в городе регулярно проходят пикеты активистов и экологов, а также массовые митинги.
Там пока не воняет, поэтому многие люди не понимают, что их может ожидать
– Почему жители против? – объясняет Татьяна Павлова. – Дело в том, что всё подряд сжигать нельзя, должен быть раздельный сбор отходов, после сжигания остается одна треть токсичной золы, которую нужно тоже куда-то девать. Нас убеждают, что завод безопасный, и для этого наших активистов приглашали в Швейцарию – посмотреть, оценить, как это происходит в Европе, якобы такой завод будет и у нас. Мы послали туда специалиста, который разбирается в цифрах, и он вместо того, чтобы смотреть на красивые картинки, посмотрел на техническую сторону того завода, который находится в Швейцарии, и когда у нас были публичные слушания по ВОЗ (это оценка воздействия на окружающую среду), он тоже изучил все материалы, и мы поняли, что нам собираются под Наро-Фоминском строить совершенно другой завод. Была государственная экспертиза, мы как экологические активисты имеем право провести свою общественную экспертизу, и на нее нам не дали документы. И мы делаем вывод, что завод на самом деле опасен, от нас многое скрывают. Почему для меня этот вопрос личный: мой дом попадает в зону действия этого мусоросжигательного завода, поэтому у меня выбор небольшой – либо переезжать, либо пытаться сражаться. К сожалению, власти вместо того, чтобы вести нормальный диалог с жителями, пускают пыль в глаза, обманывают, и у людей абсолютное недоверие к тому, что происходит. И все это выливается в такие конфликты.
– Насколько массовые протесты местных жителей?
– Есть инициативная группа, большинство – местные жители, дома которых располагаются вблизи завода. У завода должна быть санитарно-защитная зона – один километр, а в санитарно-защитную зону попадают жилые дома, и поэтому, конечно, большинство людей именно оттуда, где собираются строить этот мусоросжигательный завод. Протесты в Наро-Фоминске не настолько массовые, потому что в отличие, например, от Волоколамска, там пока не воняет, поэтому многие люди не понимают, что их может ожидать. Потому что, например, в Балашихе и окрестностях, где действует сейчас МСЗ-4, можно почувствовать весь этот загрязненный воздух, и там люди страдают. И в Наро-Фоминске с этим тоже столкнутся, но пока люди этого не понимают, они пока дышат чистым воздухом. В декабре на митинг пришло более 500 человек, для Наро-Фоминска это довольно много.
– Проблема с мусором в Подмосковье довольно болезненная. Но какие есть альтернативы свалкам и сжиганию?
Хотят только построить заводы и получать деньги от того, что будет поступать мусор. Они рядом с этим заводом жить не будут
– Большая часть мусора должна перерабатываться, собственно, как в Европе и происходит. Во многих странах до 90 процентов мусора перерабатывается, а не сжигается, там сжигаются только так называемые хвосты, то есть то, что невозможно переработать. У нас же, наоборот, перерабатывается пять процентов. Я пытаюсь сейчас сама внедрить раздельный сбор отходов в поселке, где я проживаю, где меня задержали, и я контактирую с перерабатывающими предприятиями, они все недозагружены, все испытывают проблемы. Эта отрасль у нас абсолютно не развита, и ее никак не поддерживают. Сейчас основная задача власти должна быть в том, чтобы поддержать отрасль переработки, внедрить раздельный сбор отходов, чем сейчас занимаются активисты. И только потом, когда будут какие-то остатки, можно уже принимать решение – либо захоранивать их, и там уже и вонять нечему будет, либо эти остатки сжигать. У нас переработка не внедряется, просто предлагается все сжигать. При этом от сжигания одна треть токсичной золы остается, которую также надо где-то захоранивать, то есть у нас будут такие же проблемы с полигонами. То, что предлагается сейчас, проблему не решит. Активисты и многие эксперты сходятся в том, что это не решение проблемы.
– Почему тогда власти так упорно продвигают мусоросжигательные заводы как решение?
– Потому что это рентабельно, властям особенно не хочется заморачиваться, хотят только построить заводы и получать деньги от того, что будет поступать мусор. Будет ли там сжигаться то, что сжигать нельзя, их не волнует, потому что они рядом с этим заводом жить не будут. Для того, чтобы поддерживать отрасль переработки, внедрять раздельный сбор отходов, нужны долгие инвестиции, надо больше вложить и получить прибыль уже потом, а они хотят быстрых денег. У власти сейчас люди, которые абсолютно не думают на 10, 15, 20, 50 лет вперед, они думают только, как быстрее хапнуть, заработать денег. А то, чем будут дышать люди, что останется в стране, какие будут земли, какая будет почва, какой будет воздух, их абсолютно не волнует. Они здесь жить, тем более рядом с заводами, не планируют. Поэтому это наши проблемы.
– Вы как-то координируете действия с другими противниками мусоросжигательных заводов в Подмосковье? Или с другими организациями, которые против такой стратегии борьбы с мусором?
– Мы разговаривали с Дмитрием Труниным – это председатель Народной палаты Московской области – и он говорит, что к нам в Подмосковье скоро приедут активисты из Татарстана. В Казани тоже строится мусоросжигательный завод, и мы вместе будем проводить акции. Периодически мы проводим конференции, на которых собираются разные экологические инициативные группы со всех уголков Подмосковья и Москвы. Конечно, и с Гринпис мы взаимодействуем. Стараемся объединять усилия, для того чтобы показать: то, что сейчас реализуется, – это геноцид, – резюмирует экоактивистка Татьяна Павлова.
Наследие чемпионата мира
На время проведения чемпионата мира по футболу в городах-организаторах запрещены митинги и пикеты без согласования с властями. В том числе поэтому протесты жителей против МСЗ пока проходят разрозненно и на местах: получить разрешение на единый митинг в Москве почти невозможно. Зато раздельный сбор мусора ввели в радиусе двух километров вокруг 12 стадионов, принимающих ЧМ, а также в 11 фан-зонах ФИФА. Федерация поддерживает борьбу за сохранение окружающей среды, хотя инициатива по раздельному сбору шла от национального оргкомитета: по подсчетам организаторов, после каждого матча на стадионах образуется от 6 до 10 тонн мусора.
После матча с Польшей на московском стадионе "Спартак" 19 июня болельщики Сенегала прибрались на арене, собрав мусор за собой и фанатами соперника. Аналогично поступили японские болельщики, убравшие за собой мусор после матча с Колумбией в Саранске.
Кстати, Саранск – один из тех немногих российских городов, где удалось внедрить раздельный сбор и переработку мусора: до 80% жителей города могут воспользоваться контейнерами для вторсырья. К чемпионату мира урны для раздельного сбора появились и в центре Нижнего Новгорода, также принимающего турнир ФИФА. Правда, на мусорных баках зеленого и желтого цветов не уточняется, в какой контейнер выбрасывать какой тип мусора, отчего пока инициатива работает так себе. Сохранятся ли эти контейнеры после окончания чемпионата мира – неизвестно.
В некоторых московских дворах тоже можно встретить урны для раздельного сбора мусора, однако на переработку в итоге отправляется только четыре процента от общего объема отходов. Среднестатистический житель Москвы и Подмосковья производит вдвое больше отходов, чем любой иной россиянин. 2000 "КамАЗов" мусора Москва ежедневно отправляет за МКАД.
