- Крупные спортивные события международного уровня в России проводятся с таким усилением мер безопасности, что больше напоминают спецоперации.
- Спортивные объекты, специально построенные к чемпионатам и олимпиадам, во многих странах впоследствии простаивают.
- Перед чемпионатом мира по футболу в российских городах уничтожают бездомных собак. Зоозащитники протестуют, обещают несанкционированные акции на чемпионате.
- Большие спортивные события, олимпиады и чемпионаты мира отвлекают ресурсы от развития массового спорта в стране.
Сергей Медведев: В России стартует чемпионат мира по футболу. Что он несет городу и миру, а прежде всего, гражданам России? Может ли страна измениться под этот чемпионат?
Видеоверсия программы
У нас в гостях Андрей Адельфинский, доцент МГТУ имени Баумана, и Дмитрий Ревинский, журналист портала "Спорт.ру". Оба гостя пишут о спорте, активно участвуют в спортивных соревнованиях.
Я вспоминаю Москву-80, когда меня, еще совсем юношу, вывезли из Москвы, все говорили: не дай бог оказаться в городе во время Олимпиады. И сейчас повторяется то же самое. Вы собираетесь ходить на матчи?
Дмитрий Ревинский: Я купил билеты в первой волне, когда еще не было известно ничего, кроме места проведения. Это будет один из московских матчей группового турнира.
Андрей Адельфинский: Ельцин-центр пригласил меня 10 июля в Екатеринбург рассказать о моей книге "Назло рекордам", так что в программе чемпионата я буду участвовать, но не в Москве.
В преддверии чемпионата публикуются новости. Например, Ассоциация туроператоров заявила об изменении экскурсионных маршрутов в Москву, которые как-то перепланируются или на время прекращаются. Интересна трансформация Лужников: с конца прошлой недели там нельзя попасть в бассейн без специального разрешения.
Сергей Медведев: Да, здесь так же, как было в Сочи: спортивные мероприятия превращаются в спецоперации, которые нужны скорее власти, а не самим людям и городу. Этот режим спецоперации будет проводиться и в городах чемпионата?
Дмитрий Ревинский: Да, он касается всех городов и регионов проведения чемпионата, причем где-то местные власти добавляют свои нотки: например, в Питере в дни матча в центре города не будут продавать алкоголь. Но футбол без пива – это деньги на ветер (смех в студии), с учетом нравов болельщиков, которые едут через полмира болеть за свои сборные.
Самое впечатляющее произошло в прошлом году, когда у ФИФА проходил Кубок конфедерации как репетиция. Буквально за две недели выяснилось, что в Москве и в Казани ограничения на перевозку оружия, патронов и всего прочего. Все это просто совпало с чемпионатом по практической стрельбе, и количество логистических накладок было чудовищным. А в указе президента забыли одну из категорий участников, и указ исправили буквально за три дня до, чтобы он не был совсем уж идиотским.
Мегасобытие вытесняет привычные формы активности и является одним из факторов сведения на нет любых попыток туризма в этой сфере
Андрей Адельфинский: Но это характерно не только для России. Зарубежные экономисты говорят, что мегасобытие вытесняет привычные формы активности и, таким образом, является одним из факторов сведения на нет любых попыток туризма в этой сфере. Так было, например, в связи с проведением Олимпиады в Китае в 2008 году.
Сергей Медведев: Как такие события влияют на экономику?
Андрей Адельфинский: Боюсь, что никак. Фактически речь о том, что консалтинговые фирмы, спекулируя на теме экономического эффекта мегасобытий, позволяют бизнес-структурам в американском профессиональном спорте получать бюджетные субсидии, какие-то налоговые послабления и таким образом зарабатывать прибыль. Этот процесс вызвал внимание научного сообщества: появился целый ряд статей. Ситуация в определенной степени изменилась. То же самое касается и Олимпийских игр, и чемпионатов мира. Это дефицитный ресурс. Здесь проблема неполучения экономического эффекта связана с так называемой теорией победителя аукциона, когда выгоды заранее неизвестны, просчитать их невозможно, и побеждает наиболее оптимистичная оценка. Таким образом, выигрывавший всегда проигрывает в экономическом плане.
Сергей Медведев: Все эти олимпийские деревни, специально построенные олимпийские объекты простаивают. Кстати, какова сейчас их судьба в Сочи?
Дмитрий Ревинский: Комплекс в горах, не связанный с прыжками с трамплина, бурно развивается – "Роза Хутор" и все, что вокруг. Трамплины и трассы для фристайла там не выжили. Что касается приморского кластера, то там одно время хотели перепрофилировать дворцы под велотрек и теннис, но все это кончилось ничем. Главное, чтобы не получилось, как в ЮАР, когда после чемпионата мира 2010 года эти циклопические стадионы стали совсем не нужны стране.
Андрей Адельфинский: Или как в Афинах.
Сергей Медведев: А будут ли в дальнейшем служить стадионы, построенные к чемпионату мира?
Дмитрий Ревинский: Этого никто не знает.
Андрей Адельфинский: Пресса пишет, что в результате чемпионата мира второразрядные спортивные клубы получат в свое распоряжение шикарные стадионы.
Дмитрий Ревинский: И шикарную дыру в бюджете на ежегодное поддержание этой инфраструктуры.
Андрей Адельфинский: И олимпиады, и чемпионаты мира ФИФА – это мегасобытия, уникальные явления. И в данном случае, наверное, речь идет не об эффекте, а о конкуренции за некое чувство всеобщего счастья, которое возникает вследствие обладания таким дефицитным мегаресурсом.
Сергей Медведев: Экономисты считают, что чемпионат мира может дать до 1% ВВП.
Дмитрий Ревинский: Но это разово.
Андрей Адельфинский: Вот у нас есть какой-то совокупный текущий спрос на эти трансляции. Как он сейчас удовлетворяется? Увеличится ли количество населения, которое будет ходить на этот футбол? У него увеличится платежеспособность, чтобы содержать эти стадионы? Скорее, наоборот. Смотреть спорт по телевизору уже более интересно, чем на стадионе, и эти стадионы – уже некие монстры из прошлого.
Дмитрий Ревинский: Но пять лет назад в России не было нормальных новых футбольных стадионов. Есть несколько клубов, которые находятся на своем собственном высоком уровне, – вот у них после чемпионата мира все будет сильно лучше. И это очень хорошо заметно на примере "Спартака", который несколько последних лет играет в Тушино. То же самое сейчас у "Зенита", то же самое будет в Екатеринбурге.
Сергей Медведев: Да, это часть инфраструктуры современного общества – обладание большим стадионом, которое капитализирует город.
Андрей Адельфинский: Скорее, архаичного.
Дмитрий Ревинский: В Ростове-на-Дону, когда клуб "Россельмаш" и "Ростов" играли на своем старом стадионе, к ним ходили шесть-семь тысяч человек. А сейчас, когда у них открылся стадион, посещаемость выросла в четыре-пять раз! Люди не хотят идти на старый занюханный стадион.
Андрей Адельфинский: Как Джордж Буш – младший стал миллионером? Когда он стал президентом США, он не был богат. Он уговорил избирателей Арлингтона проголосовать за новый стадион. Две трети населения голосуют, и в результате Джордж Буш – младший получает и стадионный налог, и состояние по итогам продажи новому инвестору, и солидный политический капитал для того, чтобы потом уже избраться губернатором и идти на президентскую кампанию.
Обладание большим стадионом капитализирует город
Сергей Медведев: Давайте посмотрим на чемпионат мира с точки зрения… бездомных собак. Рассказывает активист "Альянса защитников животных" Сергей Шилин.
Сергей Шилин: Во время Олимпиады ситуация была немножко другой: тогда не обещали так явно, что построят приюты, чтобы собак не убивали на улицах. Но на деле было то же самое – зачистка улиц от бездомных животных. Министерство спорта, и Мутко в частности, дали публичное обещание, что будут гуманно убирать бездомных животных с улиц во временные приюты, специально для этого построенные на время чемпионата. Но этого не случилось. Официальная позиция властей: животных нет, всех забирают в приюты и содержат там какое-то время. Но волонтеры на местах постоянно сообщают: то там убито животное, то там видели отлов. Наверное, властям проще убить животное на месте, чем заниматься его отловом, содержанием, вакцинациями, и над ними нет контроля.
Мы протестовали возле Минспорта, собрали народный сход и решили, что если ситуация не изменится, то мы будем протестовать, устраивать несанкционированные акции на чемпионате, привлекать иностранные СМИ.
Сергей Медведев: А имеет ли перед большими мегаспортивными событиями международное сообщество какой-то ресурс влияния на страну, принимающую Олимпиаду или чемпионат?
Андрей Адельфинский: Есть регламенты. В данном случае – ФИФА, в случае Олимпийских игр – МОК выдвигают целый ряд условий, которые должна соблюсти страна, проводящая мероприятие.
Дмитрий Ревинский: Фактически получается, что страна отчитывается не перед всеми остальными странами, а только перед одной международной организацией. И тут возможны перегибы, так как коррупция и ФИФА очень часто идут рука об руку.
Сергей Медведев: Огромное событие, оказывающее влияние не весь мир, совершенно недемократическим путем отдано на откуп оргкомитету одной страны и одной международной организации, которая абсолютно закрыта, непрозрачна и, по слухам, весьма серьезно коррумпирована.
Андрей Адельфинский: Это обсуждалось достаточно давно. Первый советский член МОК товарищ Андрианов прямо использовал выражение "международная спортивная мафия". В отношении Олимпийского комитета 20 лет назад было обстоятельное расследование, которое прямо связывали с Самаранчем. И в отношении ФИФА также были обвинения. Только недавно мы все наблюдали этот коррупционный скандал: обвинения в отношении Блаттера. История развивается.
Сергей Медведев: А может ли этот чемпионат повлиять на большую открытость, гуманизацию страны, особенно сейчас, когда Россия на полных порах катится к самоизоляции? И вдруг вразрез всему такое глобальное событие, когда десятки тысяч иностранцев будут общаться с местным населением! Может быть, это будет что-то вроде фестиваля молодежи и студентов 1957 года?
Андрей Адельфинский: Сложно сказать. Но в случае мегасобытий речь идет об открытости миру, участии в мировом спортивном празднике. Экономического эффекта нет. Мы платим за некое ощущение глобального счастья, вовлеченности. В проведении соревнований главное, чтобы они были более гуманными и открытыми для граждан, чтобы не было избыточных мер безопасности.
Дмитрий Ревинский: Те люди, которые приезжают из условного Перу болеть за свою сборную, поехали бы за своей сборной и в любую другую страну. Это скорее вопрос готовности нас, как принимающей стороны, так заинтересовать этих людей, чтобы они, возможно, когда-нибудь потом захотели приехать еще раз.
Сергей Медведев: Долгосрочный пиар России, увеличение совокупной "мягкой силы"… Но можно посмотреть и с другой стороны. Помните позапрошлогоднее столкновение на чемпионате Европы в Марселе, когда, как предполагается, группа специально подготовленных российских болельщиков была отправлена на самолете РФС? Возможно ли сейчас что-то подобное?
Дмитрий Ревинский: Я не думаю, просто потому, что у нас режим спецоперации. То, как вела себя полиция во Франции, в Марселе, просто по определению не может повториться в случае с российской полицией.
Андрей Адельфинский: Сложно понять, насколько нужно бороться с этими экстремальными проявлениями футбольного фанатства, поскольку это форма катарсиса, очищения. Любое групповое животное склонно к некоторым формам агрессии. В современных условиях цивилизации мы подавляем эти естественные потребности, и требуется некий выход.
Сергей Медведев: Но с теми мерами, которые приняты против британских болельщиков, эксцессы, я надеюсь, все-таки остались в 70–80-х.
Дмитрий Ревинский: Нельзя сказать, что это совсем пропало, но этого стало заметно меньше.
Чемпионат – праздник для власти, город используется как выставочная площадка, а постоянные жители не нужны
Сергей Медведев: Мне кажется, чемпионат – это, прежде всего, праздник для власти, и здесь город используется в качестве выставочной площадки, а постоянные жители не нужны.
Андрей Адельфинский: Это глобальный феномен. И последствия точно также не уникальны.
Сергей Медведев: Вы ожидаете чего-то от российской сборной на этом чемпионате?
Дмитрий Ревинский: Ничего.
Сергей Медведев: Хотя бы выхода из группы?
Дмитрий Ревинский: Он вполне реален, но в случае с российской сборной я предпочитаю просто сесть к телевизору и спокойно посмотреть футбол, отсекши всю пену.
Сергей Медведев: Статистика чемпионата мира влияет на развитие футбола в отдельно взятой стране?
Дмитрий Ревинский: Успешная статистика – возможно.
Андрей Адельфинский: У нас в распоряжении окажутся стадионы, но речь не о массовом спорте. В целом эти мероприятия находятся в противоречивых отношениях с массовым спортом.
Сергей Медведев: Олимпиады и чемпионаты мира по факту отвлекают ресурсы от развития массового спорта.
Андрей Адельфинский: Они являются экономическим конкурентом за ресурсы: кадровые, инфраструктурные и прочие. Вот опыт ГДР: это маленькая страна, которая традиционно блистала на Олимпийских играх, один раз даже обыграла Советский Союз на зимней Олимпиаде. Но обратной стороной этого было весьма плачевное состояние массового спорта в этой республике. То же самое было и в Советском Союзе. У нас в рамках игры в перетягивание одеяла между большим и массовым спортом успешно выиграл большой спорт.
Здесь необходима четкая сбалансированная государственная политика по развитию массового спорта. У нас стоимость участия в дистанционном беге (это наиболее массовая форма) выросла в 20 раз, в триатлоне можно говорить о семикратной разнице. Это проблема. Или велоспорт: недавно за участие в гонке по Садовому кольцу нужно было отдать шесть тысяч рублей – за что? Это город перекрывает ресурсы, именно он в рамках велопарада, в котором все могли участвовать бесплатно, организует эту гонку.
И это действительно вопрос управления. Какая-то конкретная организация, получившая этот подряд, дальше действовала в полном противоречии с целями по развитию массового спорта, которые ставит и президент, и правительство РФ.
Сергей Медведев: Вернемся к футболу – а спорт ли это вообще сейчас? Остался ли он спортом в том виде, в котором он возникал в XIX веке?
Дмитрий Ревинский: Если мы говорим про спорт, как про "быстрее, выше, сильнее", то он в той или иной степени жив, как на уровне массового участия, так и на профессиональном уровне до самых верхних слоев. Например, в недавнем финале Лиги чемпионов валлиец в испанской команде забил гол ударом через себя – вот спорт в чистом виде!
Андрей Адельфинский: Две группы охотников, которые ведут борьбу друг против друга, – это и есть футбол и вообще все игры с мячом. В данной игре мы можем солидаризироваться с той или иной компанией и ощущаем то, что можно назвать коллективным бессознательным. Сначала мы болеем за свою команду, потом, если она выпадет из турнирной сетки, найдем себе какую-то другую и будем болеть за нее.
Дмитрий Ревинский: Все, кто смотрит спорт именно как зрелище, выбирают себе объект для боления. Но и людей, которые смотрят футбол, грубо говоря, за красоту игры и могут оценить качество исполнения футбольных вещей как одной, так и другой команды, не нулевое количество.
Сергей Медведев: Ваши прогнозы на чемпиона мира?
Дмитрий Ревинский: Германия.
Андрей Адельфинский: Пусть победит сильнейший.
Сергей Медведев: А у меня нет любимой команды. Я не верю, что российская сборная пройдет дальше четвертьфинала. У меня и к Олимпиаде в Сочи было немножко двоякое отношение. С одной стороны, да, мы знаем про те огромные деньги, которые были украдены, знаем про дорогу Сочи – Красная Поляна за десять миллиардов долларов, про совершенно фантастический по своей цене трамплин, про разрушение экологии, про тех же бездомных собак. Но, с другой стороны, что делать? Это уже произошло.
Начинается этот большой праздник. И невзирая на все эти высылки и выезды из городов, на ту спецоперацию, которой все это сопровождается, тем не менее, надо извлечь из него максимум. Всем счастливого просмотра!
