22 мая Евгений Ройзман подал в отставку с поста главы Екатеринбурга, чтобы не подписывать решение депутатов "Единой России" об отмене прямых выборов мэра города.
В Московской области перед выборами главы региона команда губернатора Воробьева через ликвидацию и слияние районов добивается ухода мэров, выбранных населением.
Глава Управления внутренней политики администрации президента РФ Андрей Ярин и генерал ФСБ Иван Ткачев требовали от главы Серпуховского района Московской области Александра Шестуна уйти в отставку. Аудиозаписи этих бесед Шестун обнародовал. Ответом были обыски.
Зачем Кремлю включение муниципалитетов в "вертикаль власти"? Обсуждают глава Екатеринбурга Евгений Ройзман, глава Серпуховского района Московской области Александр Шестун, депутат городского округа Чехов Николай Дижур, независимый политик Дмитрий Гудков.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: В России на данный момент осталось всего восемь региональных столиц, где проводятся выборы мэров. Сокращается число районов и городов, где прямые выборы мэров еще проходят. Зачем таких изменений добивается российская власть? У нас в студии глава Серпуховского района Московской области Александр Шестун, депутат городского округа Чехов Николай Дижур. С нами по телефону будет независимый политик Дмитрий Гудков. И на связи будет подавший недавно в отставку глава Екатеринбурга Евгений Ройзман. Евгений Ройзман ушел в отставку, Александр, от вас добиваются примерно того же уже довольно длительное время власти Московской области. Почему вы не отступаете и не уходите?
Александр Шестун: Дело в том, что в администрации президента, в Главном управлении внутренней политики не кто иной, как Андрей Вениаминович Ярин, начальник Главного управления внутренней политики, вместе с генералом ФСБ Ткачевым, начальником администрации губернатора Кузнецовым в прямом смысле угрожали мне: пиши заявление или мы тебя посадим в тюрьму, дом отберем, а ты с пятью детьми, четверо из которых несовершеннолетние на тот момент были, пойдешь гулять по миру. Такие методы существуют у подмосковной власти и тех, кто им прислуживает.
Михаил Соколов: Все-таки это давление на вас с чем связано? Хотят упразднить район, которым вы руководите, или взять под контроль какие-то предприятия? В чем суть такого конфликта?
Александр Шестун: Там двойственная причина. Во-первых, это наша борьба с мусорным полигоном. Мы вышли в суд, выиграли, запретили в суде первой инстанции эксплуатацию. Сейчас они это обжалуют. В том числе мне открыто угрожал генерал ФСБ Ткачев и многие другие, что если ты согласуешь митинг, то мы тебя посадим. И действительно они сажают, но не меня, правда, а моих подчиненных. Трех женщин фактически взяли в заложники, всем им за 60 лет, по разным уголовным делам, причем достаточно сомнительные основания, тем не менее, их всех арестовали, кого на полтора месяца, кого на два.
Вторая – это то, что к нам в город зашла подольская группировка. Заммэра из Подольска, который десантировался в Серпухов. Вы знаете, что подольская группировка контролирует весь юг Московской области. Они не только "крышуют" ларьки, магазины, они сейчас "крышуют" целые территории. Это полностью вписывается в концепцию губернатора Воробьева, который считает, что порядки должны быть на примере зоны, что должны быть смотрящие крупные.
Из 300 или 400 муниципалитетов Московской области он хочет сделать 30 городских округов, поставить своих смотрящих, чтобы они за работниками и прочими смотрели, вовремя собирали все, что нужно, подавляли бунты в том числе. Это можно назвать иначе – сетевой маркетинг. Хочу заметить, что в Московской области запретили выборы во всех городах и во всех районах. Специально для Серпуховского района сделали, Мособлдума 5 апреля приняла решение по Серпуховскому району сделать прямые выборы. Потому что у нас технически невозможно, так как у нас устав, что мы 50 плюс один голос сделали, в Минюсте зарегистрировали, назначение контролируемо, не губернатор, а мы, они не могут это оспорить. Сити-менеджера они не могут своего поставить уже пять лет и еще пять лет не смогут. Поэтому они сделали прямые выборы.
На протяжении полутора месяцев у нас по сто человек отряды с кувалдами, с ломами. ОМОН, областное ФСБ, ГУВД Московской области, бесконечные обыски, бесконечные задержания. До пяти утра зачастую эти обыски проходят, всех держат, не отпускают. Вот такая психическая атака и не только – происходит в Серпуховском районе.
Я много участвовал в разных боевых операциях. Я заявитель по областным прокурорам, основной заявитель по ГУЭБиПК, по моим заявлениям фактически разгромили ГУЭБиПК, Сугробова, Колесникова. Я делал лично очень много экспертиз, моя команда делала экспертизы голосов, почерков, когда они с помощью подставных людей фальсифицировали, за деньги сажали и выпускали, такой у них был бизнес. В том числе сотрудник Генпрокуратуры Амбросиев отправился за решетку при передаче мною ему пяти миллионов рублей.
Михаил Соколов: Он у вас под запись вымогал эту сумму.
Александр Шестун: За невозбуждение уголовного дела. Он выступал как мародер, с другой стороны была более могущественная прокурорская группировка, небезызвестный Игнатенко, Синдеев, курировал эту группу Урумов, Назаров. Все видели по телевизору, бесконечно транслировали в течение года. Всего за решетку отправилось более 10 человек.
Михаил Соколов: В общем, вы все время в борьбе. Как это в целом по Московской области происходит, не только по Серпуховскому району, насколько я понимаю, вы координируете сопротивление инициативам губернатора Воробьева? Как под себя подминается местное самоуправление, какова схема битвы с их стороны?
Николай Дижур: Мы в прямом смысле координируем, объединяем усилия, направленные на защиту прав граждан на местное самоуправление. Мы провели первый гражданский форум, кстати, в Серпуховском районе в ДК "Большевик" 9 декабря 2016 года, где мы приняли решение создать общественную организацию с одноименным названием, учредили ее. 21 апреля, такая шутка Минюста, в день местного самоуправления мы получили регистрацию в Министерстве юстиции Московской области. В рамках закона все, что делает Шестун, это происходит на моих глазах, поскольку я житель Серпуховского района, два созыва был председателем совета депутатов Серпуховского района, все описанные процедуры непосредственно происходили если не при моем участии, то я был наиболее информированным.
Все, что делает Александр Шестун, направлено на защиту закона, на торжество конституции и 8-й ее главы, а именно сельских и городских поселений. Нет такого понятия "городской округ" в конституции. Мы вместе 7 декабря 2003 года избрались в Серпуховском районе на прямых выборах, как никто понимаем, что такое местное самоуправление, что такое глава, который работает от выборов к выборам и знает, что ему нужно идти на выборы, причем он трижды избран на прямых выборах, всегда конкурентных и всегда без замечаний.
Местная власть, местный глава ответственны перед населением. Я живу в селе Липицы Серпуховского муниципального района, я никогда ведро мусора не вывалю у себя на крыльце. Воробьев, губернатор, засыпал всю Московскую область мусором, мы утонули в мусоре уже. Для того чтобы мы не роптали, чтобы сельские депутаты, депутаты городских округов, сельских поселений, муниципальных районов, чтобы мы не выступали, к нам же жители приходят, мы живем в одном селе. Я дышу другим воздухом? Нет. Я хожу в другой магазин:? Нет. Все вместе с моим избирателем. Почему и голосуют, постоянно переизбирают.
Михаил Соколов: Евгений, спорят, отмена выборов у вас в Екатеринбурге все-таки была региональная инициатива губернатора Куйвашева, которому не возражал Кремль, или это инициатива, наоборот, из Москвы, которую так исполнили власти Свердловской области?
Евгений Ройзман: Во-первых, его шокировало, когда я выиграл выборы в лобовую против административного ресурса, не мог допустить этого второй раз. Я думаю, что лоббировали отсюда, с Кремлем отсюда разговаривали. По поправке к закону о местном самоуправлении от 2014 года Госдумы дали возможность региональным властям формулировать формат выборов, и этим тут же воспользовалось. Они все понимают, что если бы я пошел на эти выборы, я бы их выиграл снова, потому что я работаю. На самом деле прямые выборы мэра – это основа, это краеугольный камень местного самоуправления. И то, что мы сейчас начинаем отставать от всей Европы, от всех цивилизованных стран, – это именно из-за того, что у нас нет местного самоуправления. У нас становятся слабыми города, соответственно, становится слабой страна.
Михаил Соколов: Говорят, что может быть, стоило свой срок отбыть до конца, людей принимать, как вы делаете, помогать им, а решение об отмене выборов не подписывать, в отпуск уйти, например?
Евгений Ройзман: Я предупредил, что я не буду в этом принимать участие. Но когда я вижу 36 депутатов, большая часть из них начинает, что называется, ездить на заднице, лукавить, хитрить, вести себя не по-мужски, я не хочу это наблюдать, я не хочу в этом участвовать, я отказался. Все, я вам облегчил задачу, я подаю в отставку, потому что я не могу себе позволить подписывать поправки в устав, которые противоречат интересам города, интересам жителей. Это обман жителей, я не буду в этом участвовать. А то, что я работаю, я могу работать и вне своей должности. Самую серьезную вещь в своей жизни я сделал, не обладая вообще никаким статусом и ресурсом.
Михаил Соколов: Скажите, чему нехорошему вы смогли помешать, когда вы были мэром, что плохое не случилось, вы отчитаться можете?
Евгений Ройзман: Во-первых, я считаю, что активы городов-миллионников остались последние неразграбленные активы от советской власти. Я не дал прийти команде, которая была настроена на растаскивание этих активов. У нас два губернатора подряд заходили в город со словами: отдайте "Водоканал". Я показал людям, что власть может быть совершенно другой, не охотиться с вертолета на краснокнижных животных, не ходить с проститутками в сауну, не пользоваться ВИП, не летать бизнес-классом, а просто быть как все.
Михаил Соколов: Оппоненты ваши говорят: ну Ройзман вообще ничего не решал, он был президентом города.
Евгений Ройзман: Вы же понимаете, что я не декоративный, нет таких ситуаций, где я не могу что-то решить.
Михаил Соколов: Скажите, если бы в Екатеринбурге на митинг против отмены прямых выборов мэра вышло не несколько тысяч человек, а 20, например, было бы по-другому?
Евгений Ройзман: Власть коррумпированная, власть подлая, во всяком случае на уровне Кремля дебилов не держат, поэтому они умеют совершенно четко мониторить общественное мнение. Если бы вышло хотя бы тысяч 20-30, конечно, никто бы не дал этот закон провести.
Михаил Соколов: А почему не вышло все-таки столько? Значит, люди не понимают, чем им выгоден мэр?
Евгений Ройзман: Во-первых, мы узнали о том, что будут вносить этот закон, достаточно поздно, времени не оставалось. Я же не могу, будучи главой города, на несанкционированные митинги выводить людей. Заявляли в последний момент, площадка была на краю города, в понедельник, в будний день после работы зимой, у нас зима еще. Конечно, если бы это был выходной день солнечный, то это была бы совсем другая история. Ну ничего, как есть, так есть.
Михаил Соколов: Борьба с выборными мэрами началась еще в те времена, когда вы были в Государственной думе. Вы как-то не пытались поговорить с кураторами процесса со Старой площади из администрации, зачем им так обнажать свою вертикаль, всем показывать, кто управляет, если и так у них и денежные, и силовые рычаги есть?
Евгений Ройзман: У вертикали нет никакой стратегии, все действия сиюминутные и спонтанные. Вы обратите внимание, ни одних выборов в Государственную думу не проводилось по одним и тем же законам. Это совершенно ситуативные рефлекторные движения хаотичные. Увидели, что здесь опасность, здесь приняли закон, увидели здесь, здесь приняли закон. Поляна выкашивается и выжигается. Но это минус огромный стране, минус местному самоуправлению. Страна держится на местном самоуправлении. Самоуправление местное принижают всеми способами. Их задача просто оставаться у власти.
Александр Шестун: Хочу сказать в вашу поддержку, что действительно, когда вы были депутатом Государственной думы, Козак тогда курировал 131-й федеральный закон о местном самоуправлении, тогда Россия ратифицировала Хартию местного самоуправления. Собственно говоря, в преамбуле закона и лежит то, что люди имеют право на местное самоуправление по поселенческому принципу. Поэтому ваши слова на сто процентов в точку.
Михаил Соколов: Но не помогло.
Евгений Ройзман: К тому, что Александр сказал, надо понимать, что отмена прямых выборов мэров противоречит 131-му закону, 154-му, Конституции России и европейской Хартии местного самоуправления. Но Кремль, федералы, они сами этот закон не нарушают, они отдают нарушение закона на откуп регионалам.
Михаил Соколов: А судиться не стоит? Конституционный суд, конечно, странный.
Евгений Ройзман: В Конституционный суд уже все ходили, прецедент создан, иркутяне создавали прецедент. Сейчас в России, когда вдруг прозвучит фраза "идите в суд", все отвечают – "куда в суд, где кошки ссут"? Доверия суду нет никакого.
Михаил Соколов: Все-таки вопрос к вам, как к историку, а может быть, дело в том, что свободные выборы не уживаются с российской исторической традицией – авторитаризм, тоталитаризм?
Евгений Ройзман: Неправда. Людям нравятся свободные выборы. Свободные выборы постоянно выявляют новых сильных и талантливых людей. Свободные выборы не уживаются с теми людьми, которые узурпировали власть и хотят всегда оставаться у власти.
Михаил Соколов: Есть такие сообщения, что на вас уголовное дело готовится, какие-то показания, убийство пенсионерки и все прочее?
Евгений Ройзман: Я об этом слышу больше 20 лет. Нет статей в Уголовном кодексе, которые ко мне не пытались приспособить. Был бы человек, статья найдется. С одной стороны, мы все знаем поговорку "От тюрьмы и от сумы не зарекайся", а с другой стороны, нельзя жить в своей стране и всю жизнь чего-то бояться. Это наша страна.
Михаил Соколов: Вы сейчас как-то наметили дальнейшие действия? А то некоторые говорят: ну все, политическая карьера Ройзмана закончилась, он теперь уйдет в частную жизнь, иконы опять будет собирать.
Евгений Ройзман: Я столько раз это слышал, я же никуда не делся. Я не хочу народными словами говорить, но если я захочу спрятаться из этой жизни, то мне не удастся.
Михаил Соколов: Вы за пределы Урала собираетесь как-то в своей деятельности выйти? У нас в студии сидят мэр, депутат, которые борются за сохранение местного самоуправления в Московской области, есть люди в других регионах, есть еще города, где прямые выборы остались, но на них тоже наезжают.
Евгений Ройзман: Прямые выборы остались в семи городах.
Михаил Соколов: Как-то вы будете этих людей объединять или что-то еще делать?
Евгений Ройзман: У каждого свой путь, у каждого свои интересы, свои территории. Партию создавать, в России для этого нужно потратить всю жизнь. Но когда ты садишься играть с наперсточниками, ты все равно не угадаешь, под каким наперстком шарик. Надо понимать, с кем ты имеешь дело. Я не могу изменить ситуацию, но я могу в ней не участвовать, никто меня не заставит в этом участвовать – это первое. А второе: я оставляю за собой право говорить то, что я думаю. Что, в общем-то, я в данный момент и делаю.
Михаил Соколов: Вы просто сотрудничали в последнее время и с Явлинским, и с Навальным, с кем дальше идти?
Евгений Ройзман: Я сотрудничал всегда вообще со всеми, даже, извиняюсь за выражение, с "Единой Россией", когда это касалось каких-то интересов моих избирателей, моей страны. Поэтому какая разница? Страна одна у всех, партий может быть сто пятьдесят миллионов. Каждый должен делать свое дело, пытаться искать. Миша Прохоров хорошо сказал: "Я готов бежать, но мне надо понимать, куда бежать".
Михаил Соколов: Так он и убежал из политики.
Евгений Ройзман: Он сначала попробовал все, посмотрел и понял. Я это понял немножко раньше, но я не побегу, я буду стоять до конца. Это моя страна, мне некуда отсюда бежать.
Михаил Соколов: Что скажете, Николай?
Николай Дижур: Цитируя Евгения, ездить на заднице, у нас было 36 муниципальных районов, на сегодняшний день депутаты, мои коллеги, к сожалению, к великому моему стыду, самое главное, я полагаю, и к великому их стыду. Никто ни в элите, ни в обществе не может до конца понять пагубности последствий, что происходит в Московской области, транслируется, тиражируется дальше на всю Россию, а именно уничтожение местного самоуправления.
Во-первых, это делается насильно. Из 36 в 25 районах депутаты проехали на заднице перед губернатором и уничтожили их, нас осталось сегодня 13 районов, включая Серпуховский район. Это антиконституционный переворот, это возврат России. Мы будем отмечать 25 лет конституции в этом году, я думаю, в этот день она прекратит свое существование, потому что разрушены все конституционные основы, уничтожены. Есть документы, и нет практической реализации конституции. Все вырождено, все развращено полностью. Система – это не возврат в СССР, это конгломерат советской системы, административной вертикали и частичка капитализма для избранной части, которая может пользоваться всеми благами. А все остальные рабы, которые исполняют налоговое бремя. Для чего было создано местное самоуправление? Для решения вопросов местного значения лицами, избранными из своей среды. И когда сегодня вытащили – вот она вонь, вот они свалки. Откуда? Потому что население апеллирует куда – к губернатору.
Михаил Соколов: К какому губернатору, к Владимиру Путину они апеллируют.
Николай Дижур: Очень нелестно отзываются, в том числе на митингах, если посмотреть внимательно. Потому что не к кому, нет депутатов, все ликвидировали, уничтожили.
Михаил Соколов: Формально есть депутаты, областные есть, местные есть.
Николай Дижур: Мы миллион раз говорили, в том числе в приемной президента Российской Федерации, я рассказывал, что мандат депутата, я не верю в это, но они же нам рассказывали, продан был за 50 миллионов рублей, председателя комитета за сто миллионов – это скромные расценки депутатов Московской областной думы. Вот они и голосуют. 17 июня 34 – за антиконституционный, антизаконный закон Московской области, превышающий полномочия по ликвидации городского поселения Электроугли. При этом фракция КПРФ, отдадим должное, все пять, включая председателя Наумова, проголосовали против. Он даже зачитал мне решение комитета, зачитал позицию фракции по этому вопросу. Его поправил Брынцалов: "Что вы тут выступаете? Вы доложите решение комитета, а не устраивайте здесь митинги".
Председатель Московской областной думы выступает за узурпацию прав населения, лишая его избранных органов власти. Прав Евгений, власть присматривается, она маркирует. Первое они сделали Борисовское поселение Можайский район, 2072 жителя. Выборы прошли 10 сентября 2017 года, избрали 10 коммунистов в совет, главу на прямых выборах, работают, исполняют бюджет. Через 7 месяцев законом Московской областной думы впервые поселение ликвидировали. При том что это был по сути референдум, 49,7% населения пришли на выборы, высочайшая явка была, кредит доверия этим ребятам был оказан. Они два года противостояли ликвидации Можайского района. Люди, наши избиратели, они на животном уровне чувствуют, что им будет плохо.
Михаил Соколов: Они, наверное, устали еще кроме всего прочего.
Николай Дижур: Дело не в этом. Организовать людей на политическую акцию за вопросы местного самоуправления, одно дело понимать, другое дело прийти и сказать об этом – нет, а вот на митинги по свалке не нужна никакая агитация. Я лично был 1 апреля на митинге в Волоколамске. Мы въезжаем в Волоколамск, площадь с весьма символичным названием Революционная находится в центре города в низине, все люди спускаются туда, идут пешочком. Вонь стоит сероводорода, запах просто лежит. Стоит машина МЧС, электронное табло, на табло написано "В норме". Когда мы говорим о вони, то, что мы не чуем, не видим и не слышим, оно кратно опаснее сероводорода. Он и внутри нашего организма присутствует, в разумных пределах он не опасен, но однократный выброс сероводорода вплоть до летального исхода. И этот летальный исход нам устраивает этот молодой человек Андрей Юрьевич Воробьев. Он автор рукотворной химической атаки против населения. Основой экономики Московской области является коррупция, коррупционная вертикаль – это основа экономики Московской области. Система действует очень просто: 4 апреля 2013 года Воробьев пишет письмо Владимиру Путину, где просит ликвидировать 39 полигонов...
Александр Шестун: Когда пошли мусорные компании современные, с хорошим оборудованием, они сказали, что мы не можем вам платить никакие входные. А там требования огромные. Статья вышла позавчера, где практически миллиард требуют с Министерства экологии, которое забрало все полномочия у федерального правительства, у президента забрал Воробьев и закрыл 29 полигонов, сказал, что откроет современные. Но не открыл ни одного. И на остальные 15 пошел тот поток огромный, который расходился по 30. Закрывать – это понятно, тебе все похлопали, сказали, что ты большой молодец, открыть новые – это дорого. Когда приходили иностранцы, они говорят, что мы не можем выполнять те требования, которые они просят, наоборот, нам надо доплачивать, если мы будем утилизировать. Мусорные полигоны – это всего лишь небольшая частица.
Михаил Соколов: Это просто понятный людям пример, что бывает, когда некому защищать их права на уровне мэра, на уровне депутатов и так далее, когда все в одной вертикали. Сверху скомандовали – и сыпем мусор.
Александр Шестун: Сверху дали команду, она прошла донизу. Но чем плоха вертикаль? Тем, что она чуть качнулась и упала. В Московской области поставили человека, который абсолютно некомпетентен в народном хозяйстве, который никогда не руководил. Тем более столичный регион – это сложный субъект.
Представьте себе, я ему говорил и другим, что мусорные полигоны нельзя закрывать, что вы приведете к катастрофе, которую потом будете расхлебывать не год, не два и не десять. То, что они говорят, что будут сейчас строить мусоросжигательные заводы, во-первых, их построить надо, во-вторых, они заберут всего лишь четверть потока, и непонятно, когда они будут построены.
Я в том числе Воробьеву говорил, когда он говорил, что будет строить легкое метро, по всем каналам, по всем СМИ, он же тратит пять миллиардов на пиар, я ему говорю: "Андрей Юрьевич, это невозможно технически, это экономически невозможно. Вы не наберете пассажиропоток". Даже Китай, где я был, видел современную железную дорогу, даже там она нерентабельна, даже там ее дотировало правительство Китайской Республики.
Надо сказать, что там демократии гораздо больше. У них полномочия и разрешение на строительство, и выдача земли, как у нас забрал все Воробьев. Они сказали: муниципалитеты коррупционные, у них коррупционная рента собирается, они очень медлительные, мы сделаем все гораздо лучше, гораздо быстрее. И забрали. Коррупция увеличилась: чтобы получить разрешение на строительство и пройти так называемый Градсовет, никто не может, кроме фирмы "Самолетдевелопмент". Там такие препятствия, которые ты обойти не можешь. То же самое касается получения земли, то же самое касается конкурсов.
Например, здравоохранение. Они забрали у муниципалитетов полномочия, и что получилось? Здравоохранение всегда у нас было не в первых рядах, на первом было ЖКХ, на втором – дороги, а сейчас вышло вперед здравоохранение. Потому что они монополизировали эту отрасль, забрали, и качество ухудшилось значительно. Когда их "Народный фронт" спросил на заседании: почему у вас лекарство, например, одинаковое как в Курганской области, более чем в два раза дороже? Воробьев говорит: "Не знаю". Передал вице-губернатору, а он говорит: "Вы знаете, мы закупаем много, поэтому у нас цена дороже". И весь зал засмеялся. Забрав, они сказали, что мы сделаем это лучше, но они сделали это хуже. Причем штат у них разросся. Я избирался депутатом примерно 17 лет назад, было 500 человек, в пресс-службе работало пять человек, сейчас у них тысяча, которые работают в пиар губернатора, и пять миллиардов – это еще не полная сумма, есть еще боковые траты. В том числе четыре зама сейчас по политике, у Громова, Шойгу был один зам по политике.
Мы, например, Серпуховский район, строим новое предприятие, буквально на днях открываем крупнейшее фармацевтическое предприятие по производству таблеток, там же построили новый завод по производству инсулина, полного цикла. Мы строим много современных хороших предприятий, в том числе и с российским капиталом, и иностранным капиталом, но у нас забирают все деньги и отдают подольским. Я приведу короткий пример, но очень смешной. Построили мост, компания "Мостотрест", мост городская власть не принимает и говорит: мост плохой. Делают экспертизу, что мост плохой, и выделяют деньги, 600 миллионов рублей на строительство моста. Теперь вопрос: как вы считаете, кто выиграл этот конкурс?
Михаил Соколов: Кто-нибудь свой, наверное, близкий.
Александр Шестун: Опять компания "Мостотрест".
Михаил Соколов: Это они с Собянина берут пример, что плитку надо перекладывать два раза в год, осеннюю и весеннюю.
Александр Шестун: У Москвы все-таки более триллиона бюджет. Воробьев пришел и сказал, не один раз сказал и не два, что мы сделаем бюджет триллион. Прошло пять лет, и что мы видим – нет никакого триллиона, даже близко нет. Та же железная дорога, легкое метро, я говорю: "Андрей Юрьевич, не позорьтесь, не смешите людей. Это невозможно сделать". Все, тишина, никто ни слова не говорит. Получается, что пришел непрофессиональный человек, которому Шойгу по наследству практически передал, потому что его папа был первый зам, поставил прокурором Московской области фактически своего родственника, зятя, плюс его прикрывает генерал-полковник ФСБ Дорофеев, который нас утюжит с утра до вечера.
До этого у нас арестовали три человека по ЖКХ, я собрал митинг, соответственно, мы их защищаем. Мне звонит Кузнецов, руководитель администрации губернатора, и говорит: "Не собирай митинг". Я говорю: "А вы выпустите людей, мы не будем собирать". Он говорит: "А вы нам деньги заплатите, долги за газ". – "Вы нам не даете ни копейки на подготовку к зиме, каким образом вы хотите, чтобы мы вышли без долгов?"
Михаил Соколов: Люди сидят или не сидят в результате?
Александр Шестун: Они отсидели по два месяца, по три, кто полгода, вышли. Почему-то электрик сидел больше всех. Я говорю о том, что приходит молодой человек, не готовый к управлению таким крупным столичным регионом, он делает много ошибок. Местное самоуправление, которое как кирпичики складывается в пирамиду, оно демпфирует, оно не дает совершать ошибки дальше. На то и есть местное самоуправление. Нельзя полностью кивать на Путина, что президент так хотел сделать. Президент именно отдал на откуп губернаторам. В принципе на сегодняшний день с уровнем поддержки президента он может сделать и объединить. Я Воробьеву всегда так говорю, что если вы считаете, что централизация хороша и надо все укрупнить, давайте укрупнимся с Москвой. Я учился с Собяниным в одном институте костромском технологическом, он очевидно более грамотный руководитель.
Михаил Соколов: Спорный вопрос.
Александр Шестун: Я не считаю его спорным. Потому что вы не жили в Московской области и не видели эту дурь, которая сейчас происходит в Московской области. Или давайте допустим, президент объединит всю страну, будет один губернатор. Но так же не делается.
Михаил Соколов: Вы же общались с людьми в администрации президента, Андрей Ярин, начальник управления внутренней политики, зачем ему от мэра района отбирать заявление о том, что он уходит в отставку, то, что они с вас требовали? Как будто Серпуховский район – это такая стратегическая точка. Что им от вас надо было?
Александр Шестун: Раздался звонок из приемной Ярина, я удивился. Когда я услышал, что Ярин, как гопник, мне говорит: "Слушай, или ты напиши заявление, или мы тебя заутюжим и замочим..."
Михаил Соколов: А у вас все на айфон пишется.
Александр Шестун: То есть я не ожидал такого поведения.
Михаил Соколов: Так он не один, он с генералом еще.
Александр Шестун: С генералом ФСБ Ткачевым, причем не просто, а начальник управления "К", который руководил всеми крупными спецоперациями, всех губернаторов сажал он, всех олигархов сажал он, Улюкаева.
Михаил Соколов: Так у вас с ним были хорошие отношения.
Александр Шестун: Были хорошие отношения, но он предал и продал меня, как это часто бывает.
Михаил Соколов: Ткачев вроде, судя по записи, с вами по-доброму разговаривал, что ты уходи, отдыхай, вернись в бизнес, и у тебя проблем не будет.
Александр Шестун: Я был достаточно крупный предприниматель в 1990-х годах и в 2000-х. Бизнес в начале 1990-х – это чисто бандитский разводняк.
Михаил Соколов: То есть вы встретили такой же стиль наверху, получается?
Александр Шестун: Конечно. Я когда приехал, жена мне говорит: "Тебе надо писать заявление". Я говорю: "Ты послушай сначала аудиозапись, а потом рассудим". Она послушала и сидит в шоке, даже нецензурно выругалась, говорит: "Елки-палки, это чисто бандитский разводняк". Удивительно, когда так разводят как лоха, извиняюсь за терминологию. Говорят, что нам нужно, чтобы у тебя все было хорошо, чтобы ты был румяный и здоровый, но дом мы у тебя отберем, тебя посадим в тюрьму. Дорофеев, генерал-полковник ФСБ, с которым мы, кстати говоря, задерживали начальника управления Генпрокуратуры по надзорной деятельности Амбросиева. Мне Дорофеев говорил, что с твоей головы ни один волос не упадет – это честь ФСБ. Тоже предал и продал, честь ФСБ.
Сейчас мне ставят огромное оборудование, дистанционные микрофоны, ездят по сто человек. Не знаю, просто заняться больше нечем, это же крупные государственные траты. Нельзя таким образом использовать контору. Все-таки это единственный правоохранительный орган, который остался на более-менее высоком уровне.
Михаил Соколов: Вы идеалист. Вы жуликов много поймали вместе с ними и что толку? Жуликов опять прибавилось, а вас посадить хотят. Местное самоуправление разгоняют, район ваш могут ликвидировать или что-нибудь еще такое случится.
Александр Шестун: Уничтожается не только местное самоуправление, уничтожается и бизнес. К сожалению, очень многие люди вынуждены уезжать за границу. Я прямо плачу, когда вижу моих знакомых, гениальные ребята, которые и технически, и экономически, они от бога предприниматели, уезжают на Запад. От чего они уезжают? Именно от этого правоохранительного пресса, именно от того, что не работает судебная система. Не только страдает местное самоуправление, страдает общество в целом. Местное самоуправление не входит в систему государственной власти – это есть власть народа по закону.
Михаил Соколов: У вас же особое положение, вы с Патрушевым, кажется, в волейбол играете, поэтому они вас и боятся посадить.
Александр Шестун: С Патрушевым у нас волейбольная команда.
Михаил Соколов: Кто-то в хоккей с Путиным играет, кто-то с Патрушевым в волейбол. Получается, что есть возможность защищаться от Воробьева?
Александр Шестун: Патрушев никаким образом не может меня защитить от Воробьева, тем более от Ярина, тем более от Ткачева. Если вы знаете, это уже уровень очень высокий. Патрушев был директором ФСБ, у него есть понятие, что такое честь, есть внутренняя этика. То, что я сделал, за пределами этики, нельзя никогда сливать контору.
Ткачев мне сказал: "Слушай, ты уже пятый раз говоришь, что опубликуешь записи". Мне при обыске подбросили конверт с деньгами, подписали, что это деньги от ГСУ ГУВД Московской области для Шестуна, 150 тысяч рублей.
Михаил Соколов: Как-то мелковато.
Александр Шестун: Больше не дают им, 150 тысяч, они ограничены. Для оперативных экспериментов им дают не более 150 тысяч рублей. В центральном аппарате, в следственном департаменте дают чуть больше.
Михаил Соколов: На Улюкаева не пожалели, между прочим, там больше было, по-моему, два миллиона.
Александр Шестун: Но Улюкаев другая фигура. Я сам удивляюсь, почему они такие масштабные силы на меня бросают. В отношении меня после войны с прокуратурой было более ста доследственных проверок. Ни один глава района, даже Ройзман близко не испытывал такой огромный пресс. Мы ходили с утра до вечера на очные ставки, допросы и всякие другие следственные мероприятия. Естественно, вместо того, чтобы заниматься хозяйственной деятельностью, все эти последние 10 лет занимаюсь войнами непонятными.
Михаил Соколов: От Владимира Путина вы ответ на свое обращение получили или нет?
Александр Шестун: Нет.
Михаил Соколов: Ждете?
Александр Шестун: Я не жду ответа от Владимира Владимировича Путина, хотя, конечно, хотелось бы. Тем более что я лично с ним общался однажды. В принципе теоретически я думаю, что такое возможно. Во всяком случае то обращение, которое я делал по прокурорам, Медведев на него отреагировал. Тогда было совершенно по-другому все развернуто, был дан ход объективному расследованию.
Михаил Соколов: Песков же что-то сказал?
Александр Шестун: Песков сказал, что я видел это обращение, обязательно его просмотрю, скажу об этом. Естественно, люди, которые столь высокого ранга, которые назначаются указом президента, и Ярин, и Ткачев, разумеется, они не могли пройти мимо внимания президента. Другой вопрос, он же не может публично реагировать на это никаким образом.
Михаил Соколов: Почему? Взять да уволить.
Александр Шестун: Согласен. Но это показатель слабости.
Михаил Соколов: Наоборот, силы. Ельцин сколько людей уволил в свое время, и ничего.
Александр Шестун: Ярина пока не назначили никуда, Ткачев еще неизвестно. Я не представляю даже, как они дальше будут работать. Эти разговоры гопников будут постоянно довлеть над ними. Я, кстати говоря, пять раз говорил Ткачеву, что я не хочу наносить репутационные потери ФСБ, потому что это единственный более-менее сильный правоохранительный орган остался в России и не такой продажный, как остальные.
Михаил Соколов: Дмитрий, что вы скажете о тех боях, которые идут сейчас в Московской области вокруг местного самоуправления, вокруг губернатора Воробьева, который с вашим возможным соперником Собяниным на электричках сейчас катается для пиара?
Дмитрий Гудков: Я думаю, что это, наверное, связано с предстоящими выборами. Я, честно говоря, не слежу детально за этой всей историей, потому что в любом случае с местным самоуправлением у нас беда не только в Подмосковье, но и во всей стране, в Москве тем более. Я это прекрасно знаю, поскольку у нас есть независимые депутаты, есть даже районы в Москве, где большинство, но даже там они контролируют какие-то жалкие копейки. Два триллиона у нас бюджет Москвы, а на все местное самоуправление, по-моему, порядка 10 миллиардов, включая управы, поэтому они ни на какие вопросы не влияют.
Михаил Соколов: Вы боролись за прямые выборы мэра, за сохранение, по-моему, в Нижнем Новгороде и так далее. Все идет в обратную сторону. Почему?
Дмитрий Гудков: Потому что власть боится выборов, потому что власть боится конкуренции. Потому что прекрасно понимает, что все эти 88, 86, 76% – это не настоящая поддержка, это дутая поддержка. Мы по событиям в Кемерово прекрасно знаем, что как только что-то происходит, от рейтинга власти ничего не остается ровным счетом. Был Тулеев со своими процентами – и нет никакого Тулеева. Как только Тулеев ушел, даже никто не вышел его защищать, нет никакой у него поддержки. Власть это прекрасно понимает и чувствует. Поэтому как только появляется сильный серьезный кандидат, например, как тот же Евгений Ройзман, либо дают ему возможность стать мэром без полномочий, как в Екатеринбурге, сити-менеджер в основном все решает. А если мы говорим про Москву, то здесь, конечно, немножко другая история, потому что Москва субъект, здесь действуют законы о выборах глав субъектов Российской Федерации, здесь они вводят муниципальные фильтры, этими фильтрами отсекают любого серьезного кандидата.
Михаил Соколов: Вы пока собираетесь на выборы мэра?
Дмитрий Гудков: Да, конечно, безусловно. При этом я прекрасно понимаю возможности сегодня администрации Москвы зарегистрировать именно тех кандидатов, которых они сами захотят зарегистрировать, то есть удобных спарринг-партнеров для Собянина. Потому что вторая политическая сила в Москве по результатам муниципальных выборов сентября 2017 года не может сегодня выставить своего кандидата. Вообще кроме Собянина сегодня никто не может пройти муниципальный фильтр.
Михаил Соколов: Мы еще об этом поговорим, Дмитрий, вы обещали к нам прийти. А сейчас время для опроса как раз по теме нашей передачи.
Михаил Соколов: Такого мнение москвичей и, как говорят, гостей столицы. У вас выборы в Московской области в сентябре будут, может быть, вам, как оппонентам Воробьева, взять и пойти на выборы?
Александр Шестун: Николай идет на выборы губернатора. Президенту страны выборы местного самоуправления важны и нужны, чтобы не ударило снизу прямо доверху. Тем не менее, он отдал на откуп губернаторам. Я не хочу сказать, что бояре плохие, а царь хороший, эту избитую формулу. Тем не менее, я могу поспорить с тем же Дмитрием Гудковым, что если бы он вышел сейчас на прямые выборы с Собяниным, я думаю, что он набрал бы раз в 10 меньше в лучшем случае.
Михаил Соколов: Надо посмотреть.
Александр Шестун: Например, его отец вышел и конкурировал с губернатором Московской области Воробьевым на прямых выборах и набрал 1,5 или 2%. Хотя он был более медийно раскручен, он был по всем центральным телеканалам.
Михаил Соколов: Николай, если вы собрались на губернаторские выборы, вы альтернатива тогда, получается, Воробьеву?
Николай Дижур: Причем единственный, потому что все остальные боятся. Так волей судьбы получилось, что есть смелый глава района и есть смелый депутат этого района. Смелость сегодня на грани смерти, потому что устранить нас можно только физически, даже тюрьма не спасет, потому что не могут ничего найти, не могут ничего предъявить, давно бы это сделали.
Я конкретно могу сказать, почему я выиграю у Воробьева, по одной простой причине: они не могут разрешить мусорный коллапс в Московской области, потому что это их бизнес, они получают с этого деньги. Они система, которая грабит народ. Эту систему нужно заменить только одним путем – прийти и проголосовать за другого губернатора, за того, кто людям сделает чистый воздух, который сделает нормальную жизнь, который защитит местное самоуправление и все права.
