- Лауреатом национальной анимационной премии "Икар" стал мультфильм "Теория заката" - анимационное иносказание о том, как день сменяет ночь, а жизнь – смерть.
- Молодые режиссеры продолжают использовать символы и предметы прошлого, сохраняя эстетику советского времени, не откликаясь на вызовы сегодняшнего дня.
- Государство выделяет по 800 млн. рублей в год на поддержку российской анимации. Министерство культуры предпочитает поддерживать сказки и традиционные проекты: мультипликация рассматривается как возможность моделировать патриотическое сознание детей и взрослых.
- Эксперты фестиваля анимационного кино Суздаль-2018 выбрали десять авторских работ для детей от 0+ до 7+, которые может реализовать Союзмульфильм. Из 10 проектов питчинга 7 связано с животными. Говорящие звери присутствуют примерно в 75% из представленных в программе фестиваля фильмов; в получивших награды фильмах таких персонажей нет.
- В России анимация всегда была своего рода эскапизмом, в отличие от западных фильмов, режиссеры которых основываются, как правило, на собственных жизненных наблюдениях.
- Анимационные технологии активно используется в современном искусстве - в игровом кино (до 80%), медиа, арт, рекламе. Человек, который сегодня владеет анимацией, владеет миром.
Тамара Ляленкова: 8 апреля - День российской анимации, который ведет свое летоисчисление с 1912 года. Это хороший повод поговорить о молодой российской анимации не только потому, что Винни Пух и Кощей остаются для россиян символами добра и зла, независимо от поколений, но и потому, что это искусство становится все более универсальным, во всяком случае, в авторской его части.
Кроме того, 9 апреля подведены итоги национальной анимационной премии "Икар", в конце марта победителей объявил другой фестиваль анимационного кино - Суздаль-2018, а недавно закончил свои региональные показы Большой фестиваль мультфильмов, который дает возможность посмотреть работы молодых авторов обычному зрителю.
В московской студии – режиссер Галина Голубева, она получила «Икар» в номинации "Художник" за картину "Ах как наши космонавты", директор Большого фестиваля мультфильмов Дина Годер, режиссер Денис Воронин и обозреватель "Новой газеты", член экспертного совета Лариса Малюкова.
Тамара Ляленкова: Дина, Большой фестиваль мультфильмов существует 12 лет, и каждый год появляются замечательные дебютные работы, которые показывают, что, действительно, в российской анимации есть очень серьезный молодой потенциал. Или это связано с тем, что режиссеры-мультипликаторы не очень могут реализовать себя в большой индустрии?
Дина Годер: С помощью искусства анимации можно реализовать все, что угодно. Можно развлекать, говорить о трагическом, философствовать. А молодой режиссер, выпускаясь из института или киношколы, сначала должен показать, на что он максимально способен, и уже тогда его могут пригласить в коммерческий проект тоже режиссером. Либо молодой человек долго работает на коммерческом проекте, например, аниматором, и потом в какой-то момент выходит с дебютом. Но это если говорить про авторскую анимацию, в которой действительно видно, что автор любит, на что способен. Потому что коммерческая анимация демонстрирует только то, на что, во-первых, способен продюсер, во-вторых, сколько режиссеру даливремени, денег и всего остального.
Святослав Элис: Денис, вы занимаетесь авторской анимацией или участвуете также в коммерческих проектах?
Денис Воронин: Наверное, 50 на 50. Но для меня это абсолютно разные вещи. Я учился в Колледже кино, телевидения при ВГИКе, и там впервые узнал, что такое на самом деле анимация, хотя художественное образование у меня кое-какое было. Вдруг я понимаю, что можно делать свои фильмы, можно выражать свои чувства, свой стиль таким образом. И в дипломный фильм я вложил всю свою душу, все свои умения на тот момент.
Тамара Ляленкова: Я заметила, что молодые режиссеры довольно часто используют символы, атрибуты, предметы из прошлой, советской жизни. Это касается и стилистики, эстетики работ. И это не просто мода на винтаж, это длится, судя по Большому фестивалю мультфильмов, по меньшей мере десять лет. Как будто в современной жизни они не находят вещей, которые могут служить достаточным основанием для художественного подтверждения идей или событий?
Дина Годер: Во-первых, весь ностальгический сюжет дико обаятельный. И жутко обаятельные вещи – пишущая машинка, например, обычный трубочный кнопочный телефон и все такое. Наша отечественная анимация склонна к ностальгии, как и все наше искусство. И есть некоторая особенность не только в том, что касается каких-то конкретных примет, а в общей тенденции ухода от реальной жизни. В России анимация всегда была таким способом эскапизма, ухода от жизни, ухода в сказку. Если мы посмотрим западную авторскую анимацию, то там никто не снимает таких сказок и фантастических историй, редко. В основном все основываются на собственных жизненных наблюдениях, живут сегодняшним днем. А российская анимация живет какой-то фантастической жизнью.
Святослав Элис: Денис, на вас больше повлияла советская школа анимации? Или вы все-таки уже вдохновлялись западными мультфильмами?
Денис Воронин: Советское влияние, конечно, начинается, когда ты смотришь мультики в детстве. Но потом ты включаешь Интернет, взрослеешь, и понимаешь, что европейская или американская, японская школа вдохновляют значительно больше.
Минкульту такого не надо, Минкульт любит сказки
Но себя я, конечно, считаю российским аниматором. Тут выбор темы очень важен. В последнее время я задумываюсь над тем, что искусство должно быть актуальным, затрагивать те темы, на которые мы шутим, которые обсуждаем. Мы тоже являемся частью культуры, про которую потом будут вспоминать. И мне кажется, очень важно не упускать этот момент. Я подготовил несколько сценариев, которые хоть как-то пытаются запечатлеть это время, что оно есть, что оно идет - со всеми спортивными штанами, с кепками, с телефонами и так далее.
Тамара Ляленкова: Где такие сценарии могут быть реализованы? На краудфандинговой платформе средства на них собирать?
Дина Годер: Возможно, и есть ряд историй, которые отлично завершились – фильмы были сделаны. Но Денис имеет возможность подавать свои сценарии на студии, которые у нас пока еще, слава богу, живы: не все умерли. А они подают эти разработки в Минкульт на финансирование. Я абсолютно уверена, что у него это будет как-то получаться, а то, что не будет проходить, он будет сам двигаться дальше.
Денис Воронин: По поводу Минкульта - мне кажется, им такого не надо. Минкульт любит сказки. Я уже не первый год подаю одну свою историю, и она все никак не проходит. Хотя это как бы сказка, но сказка про будущее. Наверное, слишком современная. Поэтому деньги от коммерческой анимации я трачу на реализацию настоящего авторского проекта: ищу сценаристов, что-то делаю сам.
Тамара Ляленкова: Денис, а почему для вас так важна эта современная история?
Денис Воронин: Потому что это наше время. И здесь может быть все, что угодно. Главное, что персонаж одет в ту же одежду, в которую одеты мы, говорит так, как говорим мы. Это очень важно. Многие авторы это игнорируют.
Тамара Ляленкова: На самом деле есть разные жанры, форматы в анимации. Но мало кто понимает, о чем идет речь, когда мы говорим про авторскую анимацию для взрослых.
Дина Годер: Если мы говорим о каких-то взрослых вещах - документальной анимации, социальной тематике, сейчас интерес к этому проявляется именно у молодых. Во-первых, все стали ездить за границу на международные фестивали, дружить с иностранными режиссерами своего возраста. Нередко молодым режиссерам, которые собираются снимать про сегодня, ближе ребята, которые учатся, условно говоря, в Англии, чем те, которые учатся во ВГИКе, потому что они думают про разное.
Жизнь показывает, что с каждым годом людей, которых интересует документальная анимация, становится все больше и больше. Ко мне все время обращаются с вопросом - нам бы хотелось, чтобы вы рассказали, например, как анимация решает тему болезней?.. Или тему одиночества, тему старости. Потому что анимация про некоторые жизненные сюжеты может рассказать так, как не расскажет ни одно другое искусство, потому что она говорит о проблеме, чуть-чуть отстраняясь как будто бы от нее. И если проблема тяжелая, ты все равно можешь это смотреть, не впадая в депрессию.
Тамара Ляленкова: Дина, за 12 лет фестиваля что-то произошло между зрителями и режиссерами, отношения как-то поменялись?
игровое кино, особенно фантастическое - на 80 % анимация
Дина Годер: Между анимацией и зрителем, конечно, ситуация меняется. И поскольку мы этим уже много лет занимаемся, то я всегда с восхищением слушаю, когда ко мне подходят люди и говорят: "Я еще к вам на программы ходил, когда учился в пятом классе". То есть сегодня есть люди, которые выросли на очень разной анимации: сложной, философской или, наоборот, острой, провокативной, какой угодно. И они могут принять сложное кино, непривычное как по дизайну, так и по смыслу, гораздо легче, потому что они уже много видели. Поэтому, мне кажется, сегодня в мире анимация - это искусство номер 1, поскольку она очень много в себе объединяет. Когда мы смотрим игровое кино, особенно фантастическое, мы не обращаем внимания на то, что примерно процентов 80 - это реальная анимация, все нарисовано. Очень много анимационных технологий используется в современном искусстве - медиа, арт и всякое такое. Тот человек, который владеет анимацией на сегодняшний день, мне кажется, владеет миром.
Святослав Элис: Интересно, что работа Галины Голубевой "А как наши космонавты", которая получила приз на фестивале в Суздале и номинирована сразу в некольких номинациях на премию "Икар", выполнена в технике пластилина. То есть не 3D, не какие-то компьютерные технологии, а довольно-таки архаичная техника. И космос – тема тоже довольно избитая. Почему вдруг такой успех?
Лариса Малюкова: Во-первых, я поправлю вас: пластилиновая анимация не архаична. Передовые студии мира делают и пластилиновые, и кукольные фильмы, и они пользуются бешеным успехом во всем мире. Что касается космоса, то эта тема очень востребованная. В игровом кино два фильма о космосе собрали рекордную кассу в своем сегменте. И в анимацию пришел космос, причем, что интересно, в авторскую. В прошлом году был фильм Константина Бронзита "Мы не можем жить без космоса", который стал оскаровским номинантом, получив дикое количество наград. Что касается Галиного фильма, то в нем есть национальный дух - весь фильм как лоскутное одеяло, только сшитое из пластилина. И такого нигде не снимут про космос, это точно!
Галина Голубева: Когда мне пришла эта идея в голову, мне хотелось именно языком анимации показать мир: аутентичный, народный, наш. Этот фильм можно отнести на несколько веков назад, как будто вся эта история была в XVI-XVII веках. Там бабушка поет аутентичным голосом в народной традиции, которая пропевалась у них на селе. И мне хотелось подчеркнуть и собрать все воедино именно народным промысловым творчеством: росписью прялок, домовой росписью Кировской области в основном.
Тамара Ляленкова: Галя, а почему вы пришли в анимацию? Из народных промыслов, да?
Галина Голубев: Мне кажется, тут все совпало в одну точку. У меня папа, дядя, дедушка, брат все художники, все закончили Палехское художественное училище. И я пошла тем же путем. В 19 лет получила диплом и приехала в Москву. Абсолютно случайно попала на студию, потому что просто хотелось поработать в Москве. На студии стала заниматься прорисовкой, поскольку не было вакансии художника. А в Палехе я уже писала шкатулки, у меня был красный диплом, хорошее будущее для палехского художника. И тревожил вопрос: "Что я делаю в Москве? Зачем я пошла в анимацию?" Мне не было особо интересно, пока я не стала режиссером. И так все сложилось в одну какую-то историю, когда я попала в народные круги, стала учиться игре на гуслях, на балалайке.
Тамара Ляленкова: Действительно, авторские фильмы бывает интересно смотреть и взрослым и детям – или все-таки зависит от поколений?
Лариса Малюкова: Конечно, нет. Вот "Ежик в тумане" - это поколенческое или нет? Сейчас вырастают дети, которые взахлеб будут смотреть этот фильм. Он для детей или для взрослых? И популярен не только у нас. В Японии национальный герой - это Юрий Норштейн, а национальный персонаж -Чебурашка.В Японии, в отличие от нас, даже есть Музей анимации, потому что Япония любит анимацию, и особенно российскую.
Тамара Ляленкова: Мы знаем, что детская анимация выражала некую идеологию того времени, в котором она существовала. Иногда и социально-терапевтическую функцию выполняла. Кроме того, что ценности в раннем возрасте прививала. Сейчас много всего разного, и оно кочует из одного мира в другой. Но если что-то может быть полезно для местного пользования, то оно может оказаться вредным в другом месте. Отследить анимационную продукцию родители иногда просто не в состоянии. Как быть?
коммерческой анимации стало больше, и она стала лучше
Лариса Малюкова: Философы говорят, что переизбыток - это тоже отсутствие выбора. Детей надо растить, естественно, на современном материале, смотреть, что им нравится. Но обязательно - я на этом настаиваю! - показывать ребенку то, что ты сам считаешь важным и интересным. Нельзя идти за ребенком. И надо быть внимательными родителями, понимать, куда ты ребенка ведешь, что ты ему включаешь. Кстати, для этого есть прекрасные ориентиры, тот же суздальский фестиваль. Есть сериалы, которые отмечаются профессиональным сообществом, такие как "Три кота". Конечно, сериальный поток с каждым годом становится, как ни странно, лучше - индустрия набирает обороты. Коммерция пытается (пока еще не получается) стать более артистичной, не такой страшной, как обычно. В России коммерческой анимации также стало больше, и она стала лучше.
