- В России неугодные власти кандидаты не допускаются до выборов, результаты выборов фальсифицируются, а СМИ не предоставляют кандидатам равных возможностей для заявлений о себе.
- Владимир Путин формально является самовыдвиженцем на пост президента России, но фактически он – выдвиженец всей административной машины страны.
- Самый эффективный способ борьбы с фальсификацией выборов – присутствие на избирательных участках специально обученных наблюдателей.
- Во время выборов президента России 18 марта будет работать проект "Москва под наблюдением", созданный "Объединенными демократами".
Марьяна Торочешникова: Единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. Во всяком случае, именно так записано в Конституции страны. Здесь же декларируется, что граждане имеют право участвовать в управлении делами государства – как непосредственно, так и через своих представителей. Как это на самом деле работает? Сколько барьеров нужно преодолеть, чтобы стать хотя бы муниципальным депутатом? А президентом? И вообще, что-то зависит от избирателей? Спросим об этом у Ильи Шаблинского и Якова Якубовича.
Полная видеоверсия программы
Илья Шаблинский – член Президентского совета по правам человека, профессор кафедры конституционного и муниципального права Высшей школы экономики. Автор публикаций по вопросам избирательного и конституционного права, а также книг по данной проблематике.
Яков Якубович – Глава муниципального округа Тверской города Москвы с 21 сентября 2017 года. С 2014-го входил в участковые и территориальные избирательные комиссии с правом совещательного голоса на выборах различных уровней.
Илья Георгиевич, с вашей точки зрения, вот эта 3-я статья Конституции РФ о носителе суверенитета, непосредственной власти и прочем существует больше для декорации и декларации или на самом деле работает в стране?
Илья Шаблинский: Эта статья – в значительной мере декларативная. Подобные статьи есть и в других конституциях, и везде они довольно декларативны, потому что для огромного большинства жителей участие в делах государства – это просто изредка участие в выборах, и все.
Яков Якубович: Помимо третьей статьи, есть целый ряд других статей Конституции, которые работают примерно так же, то есть не имеют прямого действия.
Марьяна Торочешникова: Человек же может все-таки прийти и поучаствовать в выборах, может не ходить на выборы и таким образом изъявить свою волю, может и сам заявить себя кандидатом и стать полноценным участником этого собрания людей, которые вершат судьбы народа.
Яков Якубович: Но только в том случае, если на это есть воля системы вертикали власти, выстроенной в нашей стране. Мы понимаем даже на примере предстоящих выборов президента РФ, что стопроцентный доступ всех кандидатов к выборам не мог быть обеспечен.
Марьяна Торочешникова: Кроме восьми кандидатов в президенты России, участвующих в нынешней предвыборной гонке, о намерении баллотироваться в президенты заявляли еще почти три десятка человек. Кто-то из них в России известен, например, бывший основатель строительной компании "Миракс Групп" Сергей Полонский или общественный деятель Катя Гордон, а чьи-то фамилии впервые появились в новостях после объявления о готовности пойти на выборы, и, возможно, больше общественность об этих людях не услышит.
Яков Якубович: Каждое утро, перед тем, как поехать на работу, я наблюдаю начало дебатов. И я вижу, что там, например, присутствуют не все кандидаты. Нет самовыдвиженца, нашего самого главного выдвиженца, а у зарегистрированных кандидатов есть представители, которые выступают на центральном канале от имени своих доверителей.
Марьяна Торочешникова: Правильно ли я понимаю, что это, по большому счету, профанация? Если сейчас речь идет о таком серьезном избирательном процессе, как выборы первого лица в государстве, то что уж говорить о депутатах Госдумы, муниципальных депутатах или выборах в какие-то городские и областные собрания? Получается, что люди даже не видят, кого именно они выбирают?
Илья Шаблинский: Конституция содержит ряд достаточно хорошо сформулированных статей. И формально, действительно, есть возможности для участия в политической жизни страны: возможно участие в качестве избирателя, регистрация в качестве кандидата, создание собственной политической партии. Но фактически эти правовые нормы ограничены реальными административными отношениями, то есть никто вас не зарегистрирует, никто вам не позволит создать партию в том случае, если это покажется неуместным или даже опасным какой-то группе людей. Не всякий раз нужно ссылаться на администрацию президента, она решает, кого не допускать до политики на федеральном уровне, а на всех остальных уровнях решают административные группы соответствующего звена. И на всех этих уровнях есть административный произвол. Районные или городские администрации действуют фактически бесконтрольно.
Скажем, в прошлом году решили допустить некое значительное количество условно оппозиционных кандидатов до участия в выборах, и многие из них тут же получили какую-то поддержку избирателей. Но были выборы в Московскую городскую Думу, и там правящей группе, в том числе и на федеральном уровне, той, которая сформировалась вокруг президента, очень важно было обеспечить монополию, чтобы полностью контролировать московскую законодательную власть. Там было несколько десятков кандидатов от "Яблока" и от других оппозиционных партий, но им даже не дали возможности баллотироваться, решили, что это риск.
Марьяна Торочешникова: Получается, что Конституция есть, закон есть, но для того, чтобы он начал работать, нужно лоб себе расшибить.
Никто вам не позволит создать партию, если это покажется опасным определенной группе людей
Илья Шаблинский: Скажем так, есть поле для произвола. Вот Якова решили допустить, и он получил поддержку.
Яков Якубович: Допустили меня и еще целый ряд независимых кандидатов, которым удалось зарегистрироваться и победить на этих выборах. И такую протестную активность на выборах показал не только Тверской район, но и другие районы Центрального округа. Как сказал мне один чиновник, исторически сложилось, что в Центральном округе формируется мнение, не совпадающее с генеральной линией.
Марьяна Торочешникова: Насколько сложно реализовать себя в политике обычному человеку, который решил задуматься о судьбах народа, своего района, целого города (стать не просто политическим деятелем, но реальным депутатом)?
Яков Якубович: Необходимыми условиями для избрания являются, во-первых, получение поддержки своей деятельности как районного активиста и, во-вторых, конечно, какие-то реальные дела. Вот я, например, получил известность в Тверском районе, в частности, благодаря районной активности при общественном обсуждении закона о реновации. И даже если бы у депутатов были достаточно широкие полномочия, есть административные ограничения, которые не позволяют их исполнять. Например, у муниципальных депутатов есть право законодательной инициативы на региональном уровне. Скажем, если мы большинством голосов Совета депутатов одобрим какую-либо законодательную инициативу, то процедура внесения закона содержит в себе контрольную процедуру выдачи заключений со стороны органов исполнительной власти и заключения мэра города Москвы.
Марьяна Торочешникова: То есть они уже на этой стадии могут зарубить все ваши инициативы.
Яков Якубович: А для того, чтобы эта инициатива прошла на уровне закона города Москвы, необходимо большинство голосов Мосгордумы.
Марьяна Торочешникова: А на уровне Государственной Думы дела обстоят намного сложнее? В интернете можно найти прайс – сколько стоит место в Госдуме для кандидата от той или иной партии, сколько стоит место члена какого-нибудь комитета Госдумы... Там все это настолько коррумпировано и завязано, что мышь не проскочит.
Илья Шаблинский: Прайс существует, вероятно, для какого-то слоя бизнесменов. В списки кандидатов можно попасть, предложив определенную сумму: в ЛДПР поменьше, в "Единой России" побольше... Но не в первые три десятка, а куда-нибудь там в пятый-шестой десяток, это зависит от партии. Но это касается именно предпринимателей, которые хотят таким образом помочь партии и почему-то рвутся в Госдуму.
Марьяна Торочешникова: А просто идейный гражданин сейчас не имеет никаких шансов попасть в Госдуму?
Илья Шаблинский: Если вы – медийная персона высокого уровня, как, например, известный музыкант Николай Расторгуев или известный спортсмен, как Светлана Журова, вы можете претендовать на это. С 2012 года у нас вернули одномандатные округа, и там можно выдвинуться самому, но шансов практически нет. Вас просто не зарегистрируют, и все.
Марьяна Торочешникова: Кто манипулирует всеми этими процессами? Кто решает, кого пускать, а кого – нет?
Илья Шаблинский: Избирком – исполнитель. К сожалению, избирательные комиссии в последние 15 лет уже практически стали частью исполнительной власти и просто выполняют команды, поступающие от администрации.
Марьяна Торочешникова: И даже после прихода Памфиловой?
Илья Шаблинский: Я допускаю, что Памфиловой и людям, близким ей в ЦИК, просто дали чуть более широкий диапазон выбора, но это чисто символически. Вспомните Мытищи: там из 96 округов в 68 были просто переписаны протоколы, и это было совершенно четко доказано. Памфилова признала, что есть основания для возбуждения уголовного дела, направила письмо в прокуратуру, а результат нулевой. Так что у нее есть возможности. И Чуров никуда не послал бы письмо, а она послала. Как мы видим, есть некоторые новые явления.
Марьяна Торочешникова: Правильно ли я понимаю, что Владимир Путин, который является самовыдвиженцем в президенты РФ, тоже находится в довольно скромном положении в сравнении с другими кандидатами, которых выдвигали партии?
Избирательные комиссии стали частью исполнительной власти и просто выполняют команды администрации
Илья Шаблинский: Конечно, нет! На него работает весь административный аппарат. Он самовыдвиженец формально, а фактически он выдвиженец всей административной машины. А другим самовыдвиженцам приходится собирать подписи, мобилизовывать какие-то средства, и это очень тяжело. К нам обращались десятки кандидатов-самовыдвиженцев или даже выдвиженцев от партий, которым отказывали в регистрации под совершенно надуманными предлогами.
Яков Якубович: Самое абсурдное требование, которое предъявляется к подписным листам: подпись избирателя должна быть строго внутри квадратика. Целый подписной лист может быть забракован из-за того, что кто-то немножко выехал за рамку. Согласитесь, что это никак не влияет на желание гражданина подписаться за выдвижение этой кандидатуры.
Илья Шаблинский: А к нам обращался с жалобой кандидат от "Справедливой России", твердый сторонник Путина, человек старой закалки, он подавал документы в качестве кандидата на пост главы Нахабино. Но он был лишним, там уже были кандидаты – так решила группка людей в руководстве губернатора. И ему прислали совершенно издевательский ответ, что у него название партии не так записано в уставе.
Марьяна Торочешникова: Получается, что право человека на участие в управлении государством нарушается на самых ближних подступах.
Илья Шаблинский: Делают все, что угодно, и обращаться куда-либо бесполезно. Суды уже заранее знают, какие решения принимать, они получают определенную установку.
Марьяна Торочешникова: И что делать в этой ситуации?
Яков Якубович: Есть другие способы. Это политическое давление в различных формах: через форму гражданской активности, различных акций в рамках правового поля, через групповые обращения, петиции и тому подобное. Так или иначе, через политическое давление удается доводить до всех ветвей власти позицию народа. Удачный пример – реновация.
Марьяна Торочешникова: Которую, тем не менее, все равно запустили!
Яков Якубович: Но если сравнить ту редакцию закона, которая принималась Госдумой в первом чтении, и ту, которая принималась в третьем чтении, то там как минимум были устранены грубые и явные несоответствия Конституции.
Марьяна Торочешникова: В той же третьей статье Конституции есть 4-й пункт, где написано, что никто в Российской Федерации не может присваивать власть, а захват или присвоение властных полномочий преследуются по федеральному закону. А разве не похоже на узурпацию и захват то, что происходит в России на протяжении последних 14 лет: когда выстраивалась вертикаль, партия власти буквально подмяла ее под себя?
Илья Шаблинский: Когда писался этот проект, не мыслился такой вариант, что какая-то группа политиков может постепенно сосредоточить в своих руках всю власть. Эта формула, насколько я помню, перекочевала еще из проекта конституции Конституционной комиссии в 1991 году в результате впечатлений от ГКЧП – вот так тогда мыслилась узурпация.
Что произошло в России? Этот процесс сопоставим только с тем, что происходило в нескольких государствах СНГ: это медленная, ступенчатая концентрация власти в руках одной небольшой группы и в значительной мере – одного человека. И в некоторых случаях эти шаги точно противоречили Конституции. Например, Счетная палата у нас сейчас фактически формируется президентом. А это орган парламентского контроля за бюджетом, и по Конституции ее формируют Совет Федерации и Госдума, а исполнительная власть, президент не имеют к этому отношения. Но в 2004–06 годах в закон были внесены изменения, а в 2013-м принят новый закон, по которому все решает президент. И таких шагов было множество.
Яков Якубович: Проблема не в конкретной группе людей, а в системе, которая выстраивалась на протяжении последних 20 лет. Возможно, они выстраивали ее, но им и не мешали.
Марьяна Торочешникова: Президент в России – гарант Конституции и прав граждан, соответственно, президент Владимир Путин уже давно должен был призадуматься и сказать: я – гарант, а ничего у нас не работает...
Илья Шаблинский: В реальности президент – гарант удобного ему статус-кво, вот и все. Один человек не может быть гарантом такого набора норм и такой совокупности полномочий.
Марьяна Торочешникова: 18 марта россияне будут выбирать себе президента, гаранта Конституции и соблюдения прав граждан. Власти уверяют, что выборы пройдут честно, голоса всех избирателей учтут, а веб-камеры на избирательных участках помогут не допустить нарушений. Специалисты говорят, что камеры, может, и помогут зафиксировать какие-то явные нарушения вроде вброса в урны пачек бюллетеней, но не уберегут от фальсификаций. Гораздо эффективнее в этом случае работа наблюдателей.
Корреспондент: Вбросы, карусели, переписанные протоколы… Фальсификации стали привычным элементом любых выборов в России. Бороться с этим решили "Объединенные демократы" – лидеры оппозиции, запустившие проект "Москва под наблюдением".
Фальсификации стали привычным элементом любых выборов в России. Бороться с этим решили "Объединенные демократы"
Дмитрий Гудков, политик: Мы нашли большое число людей, которые пожелали наблюдать в Москве. Мы помогли им пройти обучение, для этого организовали тренинги штаб Навального, "Открытая Россия", партия "Яблоко", партия ПАРНАС, Ассоциация "Голос". Даже Коммунистическая партия предоставляла площадку для всех желающих.
Корреспондент: На сайте проекта есть карта Москвы, которая показывает, где уже есть наблюдатели. Планируется, что на каждом избирательном участке столицы их будет как минимум двое. Задача наблюдателей – фиксировать возможные нарушения.
Дмитрий Гудков: У нас будут специальные каналы в Телеграме, где все наблюдатели, все координаторы будут сразу фиксировать и выкладывать фотографии в этих каналах. К этим каналам будут подключены все журналисты, и все будет в широком доступе. Власти уже давно поняли, что если эти кадры попадают в социальные сети, то все заканчивается Болотной или Проспектом Сахарова, и этого они боятся больше всего.
Артем Телунц, наблюдатель: Родители много лет назад рассказывали, что привозили какие-то автобусы, рабочих, и хочется увидеть это самому. Если они будут, я буду все это фиксировать.
Корреспондент: Однако, по мнению экспертов, наличие наблюдателей еще не гарантирует, что власти не решатся на фальсификации: изменится лишь форма подтасовок.
Александр Соловьев, председатель движения "Открытая Россия": Нужно ожидать более научных, более сложных хитростей. Например, в 2016 году на выборах в Госдуму мы радовались за участки, которые были полностью закрыты КОИБами. Оказалось, никак законодательно не регулируется, по какому исходному коду работает КОИБ и кому он принадлежит в начале дня голосования, а кому в конце. И теоретически есть возможность, что кто-то подходит к КОИБу в 19:55, засовывает флешку, через секунду высовывает, и КОИБ все результаты уже посчитал по-другому. Сейчас с этим можно бороться именно тем, чтобы на участке была команда, был, например, один наблюдатель, один член избирательной комиссии в правом совещательного голоса, и вообще отлично, если один член избирательной комиссии с правом решающего голоса. Команда действует эффективнее на любом участке. Самое главное, что может делать наблюдатель, это чисто психологически держать комиссию в тонусе.
Корреспондент: Бороться с фальсификациями предлагают не только в Москве. Подготовкой наблюдателей в других регионах России занимается команда Алексея Навального, но именно столица, по идее организаторов, должна подать пример. Выборы без массовых нарушений возможны!
Стать наблюдателем может каждый – достаточно оставить заявку на сайте и в удобное время посетить несколько лекций.
Марьяна Торочешникова: Возможны ли в России честные выборы? И что это такое? Это когда допустили всех кандидатов? Или когда не допускали фальсификаций?
Яков Якубович: И когда не гнали на выборы бюджетников и не давали им указания, за кого конкретно голосовать.
Илья Шаблинский: Да, для того чтобы выборы были честными, нужно, чтобы регистрировали честно; при этом возможны механизмы отбора и селекции, но важно, чтобы они работали честно для всех и были всем понятны. Кроме того, нужна честная конкуренция в ходе избирательной кампании. Но этого тоже мало. Надо, чтобы в период между выборами у кандидатов были примерно равные возможности для заявлений о себе в крупных СМИ.
Яков Якубович: А для этого необходимы два условия: первое – ограничение полномочий президента. У него слишком много полномочий, часть необходимо передать законодательному органу. И законодательный орган тоже должен формироваться прозрачно и честно, и действительно представлять интересы населения.
А с другой стороны, все зависит от самих людей. У нас, например, принято ругать московские власти за то, что они не справляются с проблемами в сфере ЖКХ. Прошедшие снегопады – типичный тому пример. Но что делают люди, для того чтобы помогать городу решать эти проблемы? Они критикуют, говорят, как плохо у нас организована система, пишут жалобы, гневные посты в Фейсбуке, снимают ролики, пишут статьи... На мой взгляд, это тоже один из элементов проявления этой патерналистской системы: органы государственной власти должны делать то-то и то-то, должны убрать мой двор, сугробы... Но при этом никто не хочет начинать с себя.
Марьяна Торочешникова: Правильно ли я понимаю, что порог явки на выборах отменили как раз из-за того, что по большому счету все зависит от людей, а люди не заинтересованы в том, чтобы как-то участвовать в процессе?
Илья Шаблинский: Порог явки отменили, прежде всего, для того, чтобы не признавать несостоявшимися выборы в законодательные и представительные органы. Ведь на выборы в законодательные собрания в регионах и на выборы органов представительной власти в муниципальных округах в последние 20 лет приходило все меньшей людей. На всякий случай отменили также и порог явки на президентских выборах. Бюрократия просто облегчила себе задачу, но в большинстве государств такого высокого порога и нет. Самая большая проблема была на муниципальных выборах, там и сейчас ходят процентов 12–18, до 20 не доходит.
Марьяна Торочешникова: А если, предположим, Путин вдруг узнает после выборов, что явка составила 20%, это заставит власть задуматься о том, что что-то идет не так?
Илья Шаблинский: 20 не будет, все равно будет довольно высокий процент. Но вот в 2016 году на выборах в Госдуму процент был действительно очень низкий, и я думаю, что во многих субъектах Федерации пририсовали цифры. В Москве – вообще не знаю, набралось ли 30%. На парламентские выборы пришло несоизмеримо меньше людей, чем ходило раньше, но ничего не изменилось.
Марьяна Торочешникова: Означает ли это, что люди просто не хотят реализовывать это свое право?
Яков Якубович: Теоретически, конечно, они хотят. Но люди не очень представляют, что критика властей не приведет к тому, что 3-я статья будет соблюдаться. Нужно начать в первую очередь с себя, почему я и принял решение идти на муниципальные выборы. Если ты реально хочешь что-то поменять хотя бы у себя во дворе, в районе, для начала выбери себе совет дома.
Илья Шаблинский: Наше общество в значительной мере пассивно. Есть огромный слой людей, которые не хотят никакой общественной активности, и есть другая сторона этого – они с неприязнью относятся к тем, кто пытается быть активным. Это такой большой консервативный слой нашего общества, на который всегда может рассчитывать любая власть, занявшая патерналистскую позицию. И это наша беда: люди сами будут от этого страдать, но они прощают власти все и ничего особенно не помнят.
