Правозащитный центр "Мемориал" опубликовал списки российских политических заключенных по состоянию на 1 марта 2018 года. Сейчас в них 143 имени: 46 человек перечислены в общем списке политзаключенных и 97 – в списке лишенных свободы в связи с реализацией права на свободу вероисповедания. Всего за четыре месяца, прошедших с момента публикации предыдущих списков "Мемориала", с 29 октября 2017 года, общее число политзаключенных выросло на 26 человек.

При этом составители особо подчеркивают, что этот перечень заведомо неполный. Ведь далеко не всегда по объективным причинам у правозащитников имеется возможность оперативно получить доступ к материалам дела, чтобы сделать по ним обоснованные выводы.

Такие списки ПЦ "Мемориал" регулярно составляет на протяжении уже нескольких лет. Работает программа "Поддержка политзаключенных и других жертв политических репрессий". Несмотря на то что кого-то из политузников эпизодически освобождают (например, на сегодняшний день в заключении не осталось осужденных по "Болотному делу"), их общее число неуклонно возрастает. Плачевная ситуация в правовой системе не решается, и происходят новые политически мотивированные аресты.

Например, по состоянию на 29 мая 2017 года в обоих списках "Мемориала" было приведено 118 фамилий. 25 мая 2016 года в них было 87 фамилий. 1 июня 2015 года перечень политзэков, по версии правозащитной организации, насчитывал 50 человек. На пресс-конференции в феврале 2012 года известные правозащитники – исполнительный директор Общероссийского движения "За права человека" Лев Пономарев, председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева и журналист, основатель движения "Русь сидящая" Ольга Романова – представили список, включавший на тот момент 39 имен.

В истории России был только весьма кратковременный период, когда в ней не оставалось политзаключенных. Последним политическим делом в Советском Союзе, по-видимому, можно считать дело Валерии Новодворской и Виктора Данилова, закрытое 23 августа 1991 года "в связи с изменением обстановки". А уже 29 октября 1999 года в России был взят под стражу ложно обвиненный в шпионаже ученый Игорь Сутягин, проведший за решеткой почти 11 лет, – его уголовное преследование Европейский суд по правам человека в итоге признал нарушающим право обвиняемого на справедливое судебное разбирательство (гарантированное Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, которую Россия обязана соблюдать).

Вокруг понятия "политзаключенный" постоянно ведутся дискуссии, даются разные оценки – как с правовой точки зрения, так и с точки зрения бытующих в обществе представлений, отмечают мемориальцы. С одной стороны, власти неизменно публично заявляют о том, что политических заключенных у них нет, с другой – различные правозащитные организации и политические деятели весьма по-разному трактуют это понятие, составляя существенно отличающиеся друга от друга списки политических "сидельцев". Дополнительную сложность определения и имитацию некоего благополучия создает тот факт, что в российском Уголовном кодексе, в отличие от советского, нет "политических" статей. Но заявлять о том, что в России политзаключенных нет – конечно, лукавство.

30 октября 2013 года, в День памяти жертв политических репрессий группа правозащитников, в том числе член совета Правозащитного центра "Мемориал", руководитель программы поддержки политзаключенных Сергей Давидис, представили новые критерии признания лиц политическими заключенными. Необходимость в разработке этих критериев возникла именно потому, что, во-первых, в современной России нет законов, напрямую запрещающих общественную активность, мирную политическую борьбу. А во-вторых, если раньше считалось, что политзаключенные – это люди, преследуемые исключительно за политическую и гражданскую деятельность, поэтому их преследование абсолютно нелегитимно, то теперь ситуация усложнилась.

Свои критерии "Мемориал" разработал на основе рекомендаций международной правозащитной организации Amnesty International ("Международная амнистия"), ПАСЕ и ряда других уважаемых и общепризнанных международных организаций совместно с правозащитниками стран Восточной Европы.

По этим критериям различают две группы современных политзаключенных, и в отношении каждой сформулировали свои требования. Первая группа – это люди, которые преследуются исключительно за свою легитимную ненасильственную деятельность или принадлежность к той или иной группе. Таких политзаключенных "Мемориал" требует немедленно освободить из-под стражи и, желательно, компенсировать им ущерб, нанесенный незаконным преследованием. Вторая группа – это преследуемые по политическим мотивам властей, в том числе, возможно, действительно нарушившие какие-то положения закона. При этом неважно, занимались ли эти люди политикой. В отношении этих людей правозащитники выдвигают требование о незамедлительном пересмотре уголовного или административного дела, по которому они сидят. При этом желательно, чтобы мера пресечения на время следствия была изменена на не связанную с содержанием под стражей.

Что касается самой "Международной амнистии", то сейчас она квалификацию "политзаключенный" не использует, предпочитая формулировку "узник совести", которыми признает людей, посаженных за решетку исключительно за свои убеждения, ненасильственные взгляды. Далеко не все российские правозащитники удовлетворены подходом Amnesty International. ПЦ "Мемориал" предпочитает термин "политзаключенный".

Несмотря на заведомую неполноту списков и условность понятия "политзаключенный", они дают минимальную оценку числа лиц, незаконно лишенных свободы по политическим мотивам российской власти и динамику ситуации в этой сфере, отмечает "Мемориал".

Пожалуй, одним из самых громких освобождений политзаключенного из списка за последние четыре месяца стал выход 27 января 2018 года из следственного изолятора Петрозаводска под подписку о невыезде главы карельского "Мемориала" краеведа Юрия Дмитриева.

В его поддержку была развернута широкая общественная кампания с участием правозащитников, общественных и политических деятелей, деятелей культуры и науки.

​"Это все вы сделали. Спасибо вам всем. До встречи!" – сказал он тогда в телефонном разговоре, имея в виду свое освобождение из-под стражи, журналистке и правозащитнице Зое Световой.

Был освобожден (сначала под подписку о невыезде, а впоследствии полностью) математик Дмитрий Богатов, оказавшийся за решеткой по обвинению в призывах к акциям протеста и проведший там три месяца, хотя изначально настаивал на своей невиновности.

Вышел фигурант "дела 26 марта" Юрий Кулий. Гражданский активист Марк Гальперин, один из лидеров "Новой оппозиции", находившийся с 27 июня прошлого года под домашним арестом, получил срок два года условно, что в условиях отсутствия независимого суда в России комментаторы расценивают как победу обвиняемого.

Освободились из тюрьмы – впрочем, тоже так и не признанные российским судом незаконно преследуемыми – и некоторые другие политзаключенные.

Однако таких радостных событий, несмотря на усилия общественных активистов, и адвокатов происходит не много. Общая тенденция, как очевидно, – обратная. За эти же четыре месяца список заметно пополнился. В него включены новые 26 человек, в их числе – другой мемориалец, руководитель грозненского отделения правозащитной организации Оюб Титиев. В день публикации новых списков, 6 марта, суд в Грозном продлил на два месяца арест.

В "Мемориале" считают дело против Оюба Титиева по обвинению в незаконном приобретении и хранении наркотических средств, совершенном в крупном размере, сфабрикованным.

"Если вспомнить дело [гражданского активиста] Руслана Кутаева, который был осужден после того, как провел круглый стол к годовщине депортации вайнахов, дело корреспондента "Кавказского узла" Желауди Гериева, другие дела осужденных формально за наркотики, можно сказать, что это своего рода традиция в Чечне. Можно также вспомнить слова самого [замминистра чеченского МВД] Алаудинова, который призывал к борьбе с врагами, подбрасывая им наркотики. Дело против Оюба Титиева – очевидная фабрикация", – ранее заявлял председатель Совета ПЦ "Мемориал" Александр Черкасов.

Продолжаются преследования верующих, чьи религиозные взгляды отличаются от общепринятых, по-прежнему рискуют стать фигурантами уголовных дел об экстремизме блогеры за их высказывания и репосты…

Некоторое время назад в нескольких СМИ появлялись публикации о том, что в конце января ожидается подписание российским президентом указов о помиловании ряда осужденных. Однако Владимир Путин не помиловал не только политзаключенных Олега Навального, Алексея Пичугина, Олега Сенцова, Александра Кольченко, Владимира Лапыгина (77-летнего осужденного, получившего 7 лет за обмен научной информацией с коллегами), Геннадия Кравцова, Алексея Малобродского и других, о ком главе государства, вероятно, не раз приходилось выслушивать в разных ситуациях неудобные вопросы. Но даже – не признанного таковым и вполне "удобного" Игоря Изместьева, освободить которого он обещал Людмиле Алексеевой в день ее юбилея. Вопреки ожиданиям и надеждам, до настоящего времени не известно ни об одном подписанном указе о помиловании.

Россию по состоянию прав и свобод человека, в том числе из-за наличия политических заключенных, на международном уровне все чаще упоминают вместе с Ираном и Северной Кореей, как это было на 10-м Международном саммите в защиту демократии и прав человека, прошедшем 20 февраля в Женеве под эгидой ООН. На этом форуме вновь звучали имена российских политических узников – в частности, о них говорил российский журналист Владимир Кара-Мурза – младший.

По мнению другого участника этого саммита, бывшего министра юстиции Канады Ирвина Котлера, председателя Центра прав человека имени Рауля Валленберга, "пришло время таким организациям, как Amnesty International, признать узником совести Алексея Пичугина, кем он и является".

С высокой долей вероятности можно прогнозировать, что тенденция к увеличению списков политических заключенных в России, пока не изменится расстановка сил в верховной власти, продолжится. Так же очевидно и то, что если в стране есть хотя бы один человек, лишенный свободы по политическим мотивам, то она не может считаться демократической страной.