Россияне не отличаются от европейцев по поведению – так показали результаты исследования Лаборатории экспериментальной и поведенческой экономики НИУ ВШЭ. В качестве примеров рассматривались игры в диктатора и ультимативные сделки, эксперименты на доверие и честность, а также коллективные задачи, которые сравнивались с поведением людей из других стран, в том числе непосредственно взаимодействующих с участниками из России. Главная фокус-группа – студенты.
Всем известно, что у России свой путь, какой именно, правда, никто точно не знает, но понятно, что особенный. И особого рода духовность, о которой так замечательно два с половиной столетия назад написал Федор Тютчев, что его цитируют до сих пор при самых разных обстоятельствах: Умом - Россию не понять, Аршином общим не измерить… ( в автографе стоит именно что тире). Померить, впрочем, оказалось возможным, поскольку появились новые методики, работающие с поведением людей в предложенных обстоятельствах. Результаты таких исследований основываются не на привычных социологических опросах, когда люди впрямую отвечают на заданный вопрос и, значит, могут подстроиться под социально желательный вариант, а на действиях человека в конкретной среде.
Мнения – это слова, а экономисты верят делам (поведению, revealed preferences), объясняют авторы исследования, и предлагают сравнить несколько позиций, среди прочего – налоговое поведение, подчинение начальству, отношение к риску, соотносясь также с аналогичными данными зарубежных коллег.
В отличие от традиционных исследований по ценностям, убеждениям и предпочтениям, которые, как правило, демонстрируют влияние государственных средств массовой информации, прямое или опосредованное, эксперименты, в которых задействованы реальные финансовые стимулы, снимают груз социального давления. В условиях, когда отклонение от избранного пути грозит человеку материальной потерей, он, скорее всего, выберет наиболее рациональный вариант поведения. И в этом отношении исследование Лаборатории экспериментальной и поведенческой экономики представляет особый интерес, поскольку, во-первых, изучает именно студентов. То есть молодых людей, которые в недалеком будущем станут экономически активными гражданами, под чье поведение будет подстраиваться рынок и кто этот рынок будет создавать.
Второй, не менее важный, хотя отчасти и гуманитарный аспект исследования "Россиия - это Европа" заключается в том, что общее рациональное начало, как выяснилось, преобладает над идеологическим и временным. Несмотря на разницу экономик, исторические приоритеты и внешнеполитические амбиции, люди, живущие в Европе и в России, в одной и той же ситуации поведут себя сходным образом. Как говорят экономисты: ценности влияют на поведение, но они не первичны.
Упражнение на честность
Алексей Белянин, заместитель директора Международного института экономики и финансов:
- Начну с того, что понятие "европейские ценности" очень нагруженное и двусмысленное. В обыденной речи под европейскими ценностями подразумевается - за все хорошее против всего плохого. Но, когда мы говорим про европейские ценности в строгом смысле слова, прежде всего мы имеем в виду политическую платформу, которую разделяют 28 стран, вошедших в ЕС. Это такие ценности как свобода слова, свобода выбора, свобода волеизъявления, признание частной собственности, признание рыночной экономики как правильной, уважение прав личности, прав человека и так далее. Однако мы знаем, что в любой европейской стране довольно большая доля избирателей голосуют за правые партии, которые под некоторыми этими ценностями никогда не подписывались.
Поэтому наша методика, которая называется "методика экспериментальной экономики", выявляет как раз те ценности, которые выражаются не словами, а поведением. Социологи спрашивают людей, и они могут опросить большое количество, но вот экономисты предпочитают не слушать слова, а смотреть на действия: что человек сделал в условиях, скажем, игры, когда он мотивирован принять то решение, которое полагает в своих интересах, поскольку получает за это некоторое вознаграждение.
у людей отстранение от всего, что связано с властью
К сожалению, у нас нет пока полной картинки, поскольку Россия - большая страна. Как заметил один мой коллега, это даже не одна, а три разные страны. Кто-то, примерно тысяч до 500 человек, живет в Кувейте, кто-то, миллионов 20 может быть, живет в Швеции, а остальные, 125 миллионов, живут в Африке. Это к вопросу о стиле, о жизненном стандарте, о том, с какого рода проблемами человек сталкивается. Большие города - европейские по образу жизни: те же самые кафе, бизнес-центры, офисы,машины в кредит, квартиры в ипотеку. Такое можно найти в любом большом европейском или американском городе. Правящая элита живет совсем в другом мире. И возня классических шведов их совсем не интересует. Они просто парят над всеми нами грешными: у них свои дела, свои проблемы. А люди, которые живут в российской глубинке, даже выехать в областной центр, который за 400 км, не могут.
Однако, если мы изучаем мотивированное поведение людей, то его как раз нашим способом померить можно. Например, мы измеряли честность.
Всегда ли нужно ли быть честным? Опрос на улицах Москвы
Было три аудитории: студенты, сотрудники одного большого банка и зрители кинотеатра, случайные люди. Предлогалось простое упражнение. Возьмите обычную монетку любого номинала, подбросьте ее пять раз, чтобы исход броска видели только вы. И на специальном бланке, который я вам выдам, напишите, сколько орлов выпало у вас в эти пять бросков и сдайте мне этот бланк. Я не могу проверить - правду вы написали либо неправду. Это принципиально. Если вы написали, что у вас выпало пять орлов - я вам выплачиваю 500 рублей. Если вы написали, что у вас выпало четыре орла - выплачиваю 100 рублей, тоже не проверяя. Если вы мне сообщили, что у вас выпало меньшее, вы не получаете ничего, но бумажку все равно отдайте. Такое простое упражнение, которое проделали почти 600 человек.
Поскольку я не могу проверить, у кого что на самом деле выпало, я верю им на слово. А сравнить могу только то распределение ответов, которые они мне сообщили на своей бумажке, с тем, что должно было бы получиться по теории вероятности. Это можно все подсчитать. Оказывается, что распределение, которое они мне сообщили в аудитории банка и в аудитории кинотеатра, статистически не отличаются от объективного. То есть я не могу отвергнуть гипотезу, что они мне сообщили правду. Не было такого, что 500 рублей на халяву даю, и половина аудитории пишет пять орлов. Нет такого! Студенты, правда, немного жульничали, но нельзя сказать, чтобы сильно.
Это то, что касается абстрактной честности. Еще у нас есть работа, где мы смотрели на налоговое поведение людей. Характерное отличие России от стран Западной Европы заключалось в том, что у людей существует не радикальное, но ярко выраженное отстранение или отчуждение от всего, что связано с властью. Даже в одной африканской стране граждане довольно охотно платили налоги, потому что считали это общественным благом, которое потом им же вернется. В России же желание не иметь дела с посредником для получения благ в виде государства было выражено весьма отчетливо.
Дефект восприятия
Симон Кордонский, заведующий проектно-учебной лабораторией муниципального управления НИУ ВШЭ:
- Я считаю, что в России преобладают другие ценности, не европейские. Они могут совпасть в том случае, когда поведение строится рационально, но у нас поведение в основном стереотипизированное, а не ценностно рациональное. Кроме того, российская жизнь строится по понятиям, а не по закону. И никто не знает, что такое понятия, поскольку они возникают в момент конфликта, когда определяются объемы располагаемых ресурсов. Тем не менее, понятия существуют, и люди по ним живут.
Что касается будущего, то здесь возникают большие сомнения. Потому что у нас будущее - это повторение хорошего прошлого, другого будущего у страны не просматривается. Кроме того, меня настораживает, что говорится об измерении, притом, что сама реальность еще не описана. Носим мы этот резиновый метр с собой и прикладываем непонятно к чему - то ли у нас носорог, то ли корова. Даже многообразие социальных типов в России, в отличие от Европы, неизвестно. Тем не менее, экономисты и социологи бегают со своими измерительными инструментами и дают какие-то циферки, которые непонятно, к чему относятся. Может быть, даже методологии исследования нашей реальности не существует.
методологии исследования нашей реальности не существует
Для меня сама постановка вопроса - Европа или Азия? - означает, что люди не понимают, в какой стране они живут, и пытаются найти ответ на вопрос в самых простейших формах. Такая российская потерянность в пространстве и времени, и лично я не исключение. Даже если я скажу, что я европеец, какой из меня европеец?! А если скажу, что азиат, также - какой из меня азиат?! Это потерянность экзистенциальная... Само понятие "русский" очень странное. В социальной структуре, созданной Сталиным, среди искусственных наций, которых раньше не было, так называемых титульных наций, нет русских. Это единственная не институализированная этническая группа, этносословие.
Другое дело, что сейчас не столько Россия европеизируется, сколько Европа советизируется. Там создается множество групп, сословий, с выделенными для них благами. Заметьте, что речь идет о безусловном основном доходе, как европейской тенденции. Женщины, фермеры, мигранты выделяются в качестве особых социальных групп – в духе советской совковой логики. И это, может быть, основание для того, чтобы говорить, что Россия - это Европа, поскольку Европа становится Россией.
В какой части света вы сейчас находитесь? Отвечают жители Москвы
Сама постановка вопроса, что такое Россия - Европа и Азия? свидетельствует о дефекте восприятия. Развития не происходит последние 300 лет. Идет одно и то же воспроизводство - системное, распределительное, ресурсное. Необходимые для этого распределения социальные структуры создаются государством. Ресурсы могут быть самые разные - зерновые, кожаные, какие-нибудь икриные, человеческие - как это было в 20-е - 30-е годы. Тогда тоже ресурсы проедали. И сейчас идет поиск нового ресурса, чтобы его можно было пилить, когда кончится нефть. Нанотехнологии, например. То есть ситуация не первый век воспроизводится, и я не вижу условий, при которых она может измениться.
Очень странное свойство системы: власть вроде бы есть, но вроде бы ее и нет… С одной стороны, кажется, что власть персонифицирована, нужно только найти ход, договориться, попасть к человеку, который решит проблему. А таких, оказывается, и нет! Понятно, что для мифологического мышления будет естественно объявить, что подлинная власть находится в Вашингтоне, или где-нибудь в Иерусалиме, или в Китае, или у Бога. Есть много разнообразных точек зрения, где находится власть, но все они сходятся в том, что в России власти точно нет.
Депутат Государственной Думы РФ Евгений Федоров о власти в России и Европе
Русский европеец
Елена Бессчетнова, заместитель заведующего Международной лаборатории исследований русско-европейского интеллектуального диалога НИУ ВШЭ:
- Русский европеец - понятие, которое возникает во второй половине XIX века. И у Владимира Соловьева в "Трех разговорах" оно четко определено: мы такие же европейцы, как европейцы английские, европейцы французские. Что значит быть русским европейцем? Это не слепо смотреть с любовью на Запад, и не слепо смотреть с любовью на Россию. Это позиция критичного отношения и к Западу, и к России, преодоление недостатков путем совершенствования собственной личности.
В таком контексте европейские ценности, которые имеют политическую констатацию, переходят на нравственно-духовный уровень, становятся релевантными для отдельной взятой личности. То есть человек выстраивает свою собственную жизнь согласно этим ценностям. А когда эти ценности становятся пустыми понятиями для огромного числа людей, то ни о каком движении не может быть и речи. Получается то, за что некоторые русские мыслители, в частности, Хомяков и Константин Леонтьев критиковали Запад - за прогресс именно ради прогресса и отсутствие прогресса личности.
В жизни нередко ценности до конца не осознаются, не понимаются, и люди просто не знают, что с ними делать. Они не становятся продуктом нашей собственной воли, поскольку навязаны сверху, и тогда возникает конфликт, непонимание.
для русских интеллектуалов позиция одна - нужна сильная власть
Александр Сергеевич Пушкин говорил, что первым европейцем в России является российское правительство. Другой вопрос, что у российского правительства, если смотреть на XIX век, постоянно присутствовал страх - потерять свою власть. И даже Александр Второй, который объявил европеизм официальной политикой, - совершил несовместимый с этим поступок - арестовал Николая Чернышевского. Кем бы Чернышевского сейчас не считали, но в 40-е - 50-е годы он вел журнал "Современник", был кумиром молодежи. И именно Александр Второй, реформатор, преобразователь, его арестовывает, и Чернышевский проводит большую часть своей жизни в ссылке, без права писать. Так был велик страх за свою власть.
На самом деле, как славянофилы, так и западники в конце концов обращались к государственности... Карамзин начинал как западник и смотрел на Запад, как на страну святых чудес, на чудо-место. Но во второй половине своей жизни он пересматривает свою позицию, и после жестокости европейских революций духовность ищет в российской государственности. Для России, безусловно, для всех русских интеллектуалов, позиция одна - нужна сильная власть. Но какова будет эта власть? Сегодня этот вопрос остается по-прежнему актуальным.
Благо на всех
Григорий Чернов, сотрудник Лаборатории экспериментальной и поведенческой экономики, НИУ ВШЭ:
- Мне кажется, что очень правильно сравнивать Россия и Европу. Потому что, если мы возмем страны, в том числе, успешные по своей экономической деятельности, например, на Израиль или Австралию, и выпишем какой-то субъективный список европейских ценностей и попробуем проанализировать, а подходит этот список к тому, что они у себя в стране делают, то получится, что не подходит.
В этом отношении Европа, как политический конструкт, лучше соразмеряется с Россией. Если мы смотрим на то, как, условно, норвежцы отличаются от испанцев и итальянцев, то, может быть, они в этих вещах отличаются также или не меньше, чем мы от немцев, а может быть, даже больше. И мне-то как раз кажется, что такой анализ полезен, когда мы пытаемся спрогнозировать, какие у нас будут институты в будущем, или пытаемся понять, какую ответственность несет государство за формирование этих социальных институтов. Будут ли эти ценности, возможно, гуманистические, какие-то особенные, местные - нужно ли их создавать?
Можно ли русского человека назвать европейцем? Опрос на улицах Москвы
Как представитель молодого поколения, я с опаской отношусь к обобщению прошлого. В российской политической дискуссии очень часто упоминается, что у нас огромная территория. Но с 90-х годов настолько быстро развиваются коммуникации, что это уже не является такой большой проблемой. Сегодня существует, независимо от географии, общая шкала ценностей, и в то же время есть отдельные особенности, присущие разным странам.
Я часто бываю на карьерных форумах, и там возникает иная – поколенческая - проблема. Люди, которые занимают позиции в управлении, обычно самоидентифицируют себя как люди поколения Y, и они не понимают, как взаимодействовать с поколением Z. Самая частая история, когда приходит молодой человек, он хорошо образован, разбирается в предмете. С ним начинают обговаривать условия: дресс-код такой-то, рабочее время, а он отказывается - не буду, я лучше найду другую работу. Его убеждают - тебе же надо кормить семью, есть социальная ответственность и все такое. Он отвечает - зачем? Для меня важен некоторый стиль жизни, в том числе личная мобильная свобода. И так поступает молодежь в Лондоне, в Шанхае, в Тайване.
молодые люди дифференцируют себя в иную социальную группу
И это уже не вопрос - европейский поступок или не европейский поступок? Просто меняются некоторые ценностные ориентиры. Конечно, полезно спрашивать, что есть общего у Европы и внутри европейцев, поскольку они представляют конструкцию, которая самоидентифицируется и объединяется вокруг набора проговоренных политических и морально-этических суждений, но так остро этот вопрос сегодня уже не стоит.
Сменилась эпоха: молодые люди внутренне дифференцируют себя в иную социальную группу людей, в России не связанную, например, с Советским Союзом. И если совершать какую-то самоидентификацию, то по широкому классу вопросов, поскольку есть более острые социальные вещи, которые находятся за гранью данных полюсов - Азия, Европа.
Например, последняя игра, в которую мы играли (российские и немецкие студенты), заключалась в том, что вот, у вас есть какой-то личный счет, и вам нужно раунд за раундом вносить деньги на совместный счет, благодаря которому, в зависимости от общей суммы, удастся предотвратить экологическую катастрофу или не удастся. История как в том анекдоте, когда решили в синагоге собрать для празднества сосуд вина. И каждый подумал: "А может быть, если все нальют, а я немного добавлю воды, то будет незаметно". В итоге получился сосуд с водой. Мотивация примерно такая же. То есть, вы можете, как безбилетник, прокатиться и получить некоторое общее благо, или будете честно делать большие ставки - нам было интересно посмотреть, будут ли различия в четырех группах – играли студенты в двух российских городах и в двух городах Германии. Оказалось, что все вложились в общественное благо практически одинаково.
Мы проводим такие онлайн-эксперименты и смотрим, как люди относятся друг к другу. Вот сидят две аудитории. Они либо знают, что играют с другим российским городом, либо знают, что играют с другим зарубежным городом, либо знают, что играют с другим городом, но не знают с каким. Таким образом, сравнивая поведение этих групп относительно друг друга, мы можем сказать, что, да, действительно, какие-то особенности культурные или национальные могут влиять на поведение или не могут.
Когда мы говорим о ценностях, очень часто бывает так, что люди, например, понимают, что не очень хорошо во имя личной выгоды проявлять поведение, которое вредит другим людям. Но если определенные социальные нормы или социальные ситуации на них давят, то они это поведение либо демонстрируют, либо не демонстрируют. Довольно большой класс людей это такие условные кооператоры. Если они видят, что другие стараются вкладываться в общее благо, то они тоже готовы вкладываться.
Одна из проявленных в ходе эксперимента российских особенностей – антиобщественное наказание. Обычно в играх про общественное благо присутствует наказание, когда участники могут за счет собственных средств наказать других за неправильное с их точки зрения поведение. То есть послать сигнал игроку, например, чтобы он лучше кооперировался, не жадничал. А феномен антиобщественного наказания - это тот случай, когда участники наказывают людей, которые вели себя кооперативнее, ответственнее, чем они сами.
Когда ценности не влияют на поведение и почему честным быть выгодно, обсуждаем с заместителем директора Международного института экономики и финансов Алексеем Беляниным, сотрудником Лаборатории экспериментальной и поведенческой экономики Григорием Черновым, профессором Симоном Кордонским и преподавателем Еленой Бессчетной, НИУ ВШЭ.
