В день, когда Верховный суд окончательно отклонил жалобу Ксении Собчак на регистрацию Владимира Путина кандидатом в президенты, в Пекине открылся третий пленум ЦК КПК 19-го созыва. А в воскресенье были официально обнародованы предлагаемые ЦК поправки к Конституции КНР. ЦК предлагает, в частности, включить в Основной закон идеи нынешнего председателя КНР Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой, вписать туда фразу, подчеркивающую руководящую роль КПК, и убрать из Конституции страны фразу о том, что председатель и заместитель председателя КНР "могут занимать должность не более двух сроков подряд".

Руководитель Центра восточных исследований Высшей школы экономики в Москве китаист Алексей Маслов отмечает, что разговоры об отмене положения о максимально двух сроках председателя КНР ходят давно, эта идея "вбрасывалась" через прессу:

– Первый вброс, судя по всему, сделала гонконгская газета South China Morning Post, хорошо информированная и находящаяся в такой позиционной игре с КНР, которая часто публикует нелицеприятные статьи о ситуации в Китае, хотя никогда не занимается прямой огульной критикой Пекина и не занимает антикитайских позиций. Я напомню, практически весь прошлый год многие статьи в западной прессе, а не только китайской, и даже статьи в таком уважаемом издании, как Economist, были наполнены намеками и обсуждениями: а что будет, если все-таки Китай перейдет практически к несменяемости руководства? Хорошо это будет или плохо? По сути дела, проверялась и, может быть, сейчас все еще проверяется мировая реакция на то, что может произойти с Китаем и с мировым общественным мнением, насколько поднимут голову китайские диссидентские круги на Западе, которых довольно много и в США, и в Великобритании. Как мир и ближайшие соседи, например, Россия будут реагировать на это предложение. В принципе, как ни странно, неважно, насколько это правда. Важно то, что вчера и сегодня весь мир обсуждает это заявление.

– Для вас как специалиста по Китаю насколько реально, что эта инициатива будет воплощена в жизнь? Совсем недавно на съезде Компартии в ее устав впервые со времен Дэн Сяопина были внесены идеи конкретного человека – Си Цзиньпина. Такое впечатление, что он семимильными шагами идет к тому, чтобы стать по-настоящему авторитарным лидером. Вы согласны?

– В целом – да. Потому что, если мы отмотаем немного назад, и в 2016, и в 2017 году активно создавался культ личности, единоличной власти Си Цзиньпина. Например, Си Цзиньпин был назван "ядром" национальной идеологии. Это такое обозначение лидера, который стоит уже над своими формальными обязанностями председателя ЦК КПК. На XIX съезде КПК, который состоялся в 2017 году, не было названо ни одного преемника. Хотя теоретически молодые преемники должны были быть определены в этот период, как минимум, два. И один из них, опять-таки теоретически, мог бы выдвигаться на следующий срок на пост генсека ЦК КПК. Соответственно, поскольку в Китае один человек совмещает оба поста – председатель КНР и генсек ЦК, – то мы должны были бы сегодня знать имена нескольких преемников. Но их нет. Ну и, наконец, крайне усилился в последнее время культ личности Си Цзиньпина (речь идет о его портретах, о цитатах, чего не было на протяжении практически 35 лет). Все это говорит о том, что действительно есть тенденция усиления авторитарного режима правления Си Цзиньпина.

​– Но эта система, при которой лидер занимает свой пост не более двух сроков подряд, худо-бедно работала тридцать с лишним лет. Когда Си Цзиньпин приходил к власти, о нем говорили как раз как о человеке, который эту систему, скорее всего, сохранит. Ведь он испытал на себе ужасы культурной революции, он из семьи одного из репрессированных лидеров китайской Компартии. Как вы думаете, почему именно в период пребывания Си Цзиньпина у власти происходит то, что происходит?

– Во-первых, в Китае изменился характер власти, просто он изменился незаметно. Дело в том, что огромные успехи, которые были на протяжении последних 30 лет, породили ряд противоположных тенденций. Прежде всего, это рост влияния местных элит, которые разбогатели. И они связаны партийными кругами, которые хотят играть в свои игры, и у них свои взгляды на будущее, будущее их семей. На уровне провинциальных или даже уездных руководителей, администраций, горкомов, обкомов – это люди, многие дети которых обучаются за рубежом. Они уже интегрированы в мировую экономику, открывают фирмы и предприятия по всему миру. И, в общем, тем самым утрачивается первичная лояльность по отношению к государству, то есть теряется импульс к росту и развитию Китая. Собственно говоря, это то, что и заметил Си Цзиньпин. И борьба с коррупцией в последние 5 лет – это, по сути дела, борьба не с воровством и не с распилом государственного бюджета. Это борьба с этими элитами, которые по сути перестали понимать свои задачи перед государством. И это то, что, собственно говоря, Си Цзиньпин пытается исправить. А почему он это делает? Потому что есть проблемы внутри китайской экономики, опять-таки порожденные ростом: это и разрыв между бедными и богатыми, это и убыточность китайских предприятий, огромные задолженности предприятий перед бюджетом, неравномерность развития регионов. Богатый юг, очень бедные северо-западные регионы, и так далее. Таких дисбалансов полным-полно. И решить их только внутренними средствами уже невозможно, потому что старые драйверы роста, например, экспортная экономика, дешевый труд – они уже исчезли. Как следствие, нужно идти вовне.

Собственно, это и формируется в китайской политике, в лозунге, который был выдвинут Си Цзиньпином: "Один пояс – один путь". Это, по сути дела, экспорт китайских капиталов, их вложение в инфраструктурные проекты, в энергетику, чтобы капиталы работали за рубежом, а Китай сам по себе постепенно взял под контроль крупнейшие перевозки, транспортные пути и экономики целого ряда стран. Тогда Китай приобретает некоторую международную устойчивость. И это позволяет ему совсем по-другому себя позиционировать. По сути дела, это реглобализация по китайскому образцу. Если раньше она шла с Запада, то сейчас пойдет из Китая. Но для этого недостаточно одного срока. Это можно сделать за 10 лет. Невозможно исправить ситуацию в Китае за ближайшие 5 лет, то есть те годы, которые остались у Си Цзиньпина. Таким образом, если мы говорим сейчас о реальной возможности продления его полномочий, то речь идет о том, что он продлевает возможность для проведения реформ. Одновременно это говорит, как ни странно, и о слабости нынешнего крыла, которое возглавляет Си Цзиньпин. Потому что боязнь передать власть, боязнь того, что все реформы будут внезапно завершены, говорит о том, что Си Цзиньпин просто не доверяет довольно большому числу своих соратников, – считает Алексей Маслов.

"В четверг В. В. Путин выйдет к миру с программой нового шестилетнего срока (послание Федеральному собранию). Накануне китайцы своим исторической поправкой к Конституции полностью сняли для Путина "проблему 2024". Так следующий собеседник Радио Свобода – политолог Александр Морозов – отреагировал на предложения ЦК КПК.

– Итак, ЦК КПК рекомендует убрать положение о двух сроках председателя КНР. Насколько это важно для России, на ваш взгляд?

– Это решение важно для России и, конечно, для всей Евразии. Это глобальное событие, безусловно. Если смотреть, условно говоря, с позиции знаменитой статьи Сэмюэля Хантингтона 1991 года о "волнах демократизации", а в основе этого текста лежит простое наблюдение о том, что волны распространения либерально-демократического режима правления идут волнообразно. И Хантингтон там говорил о том, что имелась первая волна, затем волна, которая восстановила либеральную демократию в Европе после войны, и она, эта же волна, одновременно была и волной антиколониализма, которая привела к распространению демократических идеалов в бывших колониальных странах. И затем была третья волна так называемых "бархатных" революций – падение Восточного блока. И дальше вставал вопрос: будет ли какая-то следующая волна? Это справедливый вопрос, потому что мир меняется, глобальный мир меняется. Большие крупные новые игроки – менялся Китай последние 25 лет, да и Ближний Восток, да и вся Азия. И в этот же период, в эти же 25 лет и постсоветские страны и режимы делали для себя исторический выбор.

И в этом контексте решение китайского руководства сейчас явно говорит о том, что сделан такой существенный исторический выбор, который подчеркивает, что важнейший элемент либерально-демократической концепции правления, а именно сменяемость власти, с точки зрения Китая, теперь не является больше каким-то идейным приоритетом. Тем самым ставится под вопрос и вообще очень большая традиция. Владимир Путин уже присоединился к Александру Лукашенко в своей концепции власти, да и к Назарбаеву раньше. Поэтому неслучайно теперь мы часто говорим, что если стакан демократии в России был наполовину пуст или наполовину полон, и еще 10 лет назад могло показаться внешнему наблюдателю, что Россия в состоянии удержать рамку либерально-демократического развития, то теперь – нет. Теперь, конечно, евразийский мир стал совершенно особым типом правления. Китай к нему присоединяется отчетливо.

– Я не думаю, что китайцы подгадывали свой Пленум ЦК к выборам президента России и, тем более, ко дню, когда Верховный суд России отклонил апелляцию Ксении Собчак, которая жаловалась на регистрацию Владимира Путина кандидатом в президенты на этих выборах. Как вы считаете, Путин будет открыто упоминать об этом шаге китайских властей (хотя он формально еще не совершен), когда будет говорить о политике в каких-то своих, может быть, ближайших выступлениях?

– Он может пошутить по этому поводу. Я не думаю, что он будет всерьез апеллировать к этому опыту. Ему это, в общем, не требуется. Но это, конечно, шар в его корзину. Он получает совершенно очевидную поддержку и возможность сказать: посмотрите, большие, огромные народы, народы развивающиеся, выходящие на историческую арену, вовсе не ориентируются на нормы сменяемости власти. Это, конечно, ему поможет, но сказать, что он будет играть этим как-то, я бы сказал, что нет. Потому что, на мой взгляд, Путин сохраняет возможность в 2024 году опробовать заново модель передачи власти, при которой он сохранит свое ключевое положение в системе, передав пост президента кому-то еще.

– Если в Китае делают так, как делают, может быть, он в 2024 году сможет сказать: "Ну, посмотрите, раз такая великая держава, как Китай, не ограничивает сроки правления для своих лидеров, то и я могу этим воспользоваться"?

– Да, безусловно, тем более, очевидно, что имеющиеся органы власти, политическая элита России в подавляющем большинстве поддержит любое предложение и готова сама всегда выдвинуть это предложение о том, чтобы Путин оставался до конца жизни руководителем страны. В этом смысле слова здесь есть какие-то опции, которые все обсуждают. Много таких обсуждений есть, что вот Госсовет можно создать, и тогда он будет председателем Госсовета, а можно принять конституционное решение, снимающее ограничение полномочий. Здесь возможностей много. И действительно, надо сказать, что общество совершенно безропотно это примет.

– Вернемся к обобщениям. Мы говорили о таких странах, как Россия, Китай, Казахстан, странах больших, влиятельных, конечно же, речь идет и о Белоруссии. Вы говорили, что Путин принял концепцию власти Александра Лукашенко. Можно ли было всего этого избежать, того пути, по которому все упомянутые страны пошли?

– Разумеется! История ведь не настолько детерминирована, что она идет просто по рельсам, как вагонетка. Существуют исторические развилки. И такая развилка, разумеется, была у России в 2008–2011 годах. Наверное, если бы значительная часть экономической, политической и военной элиты сделала выбор в пользу дальнейшей сменяемости власти, сплотившись в тот момент вокруг Медведева или, наоборот, кого-то еще третьего, не давая Владимиру Путину совершить рокировку и вернуться в Кремль, то, конечно, история пошла бы несколько другим маршрутом. Но теперь уже к этому не вернешься. Развилка пройдена. Теперь, к сожалению, мы должны испить чашу до дна, – полагает Александр Морозов.

Вот еще несколько предложений об изменениях в Конституции Китая, которые цитирует газета "Жэньминь Жибао":

"ЦК КПК предложил включить патриотов, посвятивших себя великому возрождению китайской нации, в ряды единого патриотического фронта. Такие поправки предложено внести в Конституцию Китая. Согласно этим предложениям, за долгие годы революции, строительства и реформ под руководством КПК сформировался широкий единый патриотический фронт, состоящий из демократических партий и народных организаций и включающий в себя всех социалистических трудящихся, всех строителей социализма, всех патриотов, поддерживающих социализм, а также всех патриотов, выступающих за объединение родины и посвятивших себя великому возрождению китайской нации.

ЦК КПК предложил вписать "гармоничные социалистические отношения между национальностями" в Конституцию. Предлагается изменить фразу "Социалистические отношения равенства, единства и взаимопомощи между национальностями были установлены и продолжат укрепляться" на "Социалистические отношения равенства, единства, взаимопомощи и гармонии между национальностями были установлены и продолжат укрепляться".

ЦК КПК предложил вписать "работу над строительством сообщества единой судьбы человечества" в Конституцию.

ЦК КПК предложил вписать механизм принесения присяги на верность Конституции страны в основной закон. Предлагается включить в Конституцию статью о том, что все госслужащие должны публично клясться в верности Конституции перед вступлением в должность.

ЦК КПК предложил включить надзорную комиссию в Конституцию в качестве государственного органа".