По данным ФСИН, тюремное наказание сейчас отбывают 138 тысяч осужденных по наркостатьям (всего сейчас за решеткой находится 627 702 человека). Каждый 30-й молодой человек в России имеет судимость по "наркотической" статье (ст. 228 и 228.1 УК РФ), утверждают активисты "Народной инициативы по статьям 228 и 228.1", в которую входят родители и супруги осужденных, выступающие за гуманизацию российской наркополитики.

– Мы жили в Иванове, там служил мой муж. Потом его перевели в Москву, мы переехали, а сын Миша остался учиться в Иванове, жил с бабушкой. В 2014 году ему было 19 лет, и он переходил на третий курс Ивановского университета. Мы созванивались каждый день. Однажды Миша не брал трубку весь день и всю ночь. Потом он сказал бабушке, что телефон упал, теперь в ремонте. Ну а спустя какое-то время сознался, что на самом деле его задержали. Плакал. Он такой домашний мальчик… Сказал, что пугали: мол, если не подпишешь, то посадят в СИЗО, а там изнасилуют. Ну как обычно у нас делается… Он все подписал, что говорили. А взяли его с травой, два грамма было. А это – значительный размер, от 8 до 15 лет, – рассказывает Ольга Колосова, мама одного из осужденных по наркотической статье, активистка "Народной инициативы". – Да, он на самом деле купил в интернете и продал. Друг попросил, который ходил к нам домой. Миша потом сказал: "Мы вместе покурили, посмеялись, нам было смешно…"

Ольга вспоминает, что сначала хотела его убить. Раньше она не знала, что такое наркотики и какие за это бывают сроки. Но она свято верила, что суд во всем разберется, ну какие могут быть восемь лет? Он уже напуган, все понял, будет дальше учиться.

– Нашли адвоката. Тот стал вздыхать и сказал: "Это ж Иваново, все нищие, наркосбытчиков нет, вот они студентов и хватают…" Свое адвокат отработал, мы получили за эти два грамма ниже низшего – 5 лет, – говорит Колосова. – Но суд меня поразил. В деле было много свидетелей, которые скрывались под псевдонимами. Я очень хотела их увидеть. Я ждала, что наш адвокат их вызовет, будет задавать им вопросы, тут-то все и выяснится. Но ни один свидетель в суд не явился! Мы никого не увидели. Зачитали их показания, и только. Все прошло стремительно... А я же работаю. Эти судебные заседания – туда-сюда мне мотаться из Москвы в Иваново. На последнее заседание у меня мама ходила. И я рада, что не видела, как на моего ребенка надевают наручники и уводят.

Подписывайтесь на нас в telegram

По ее словам, когда все кончилось, она стала искать тех, кто скрывался под псевдонимами и посадил моего сына. И нашла одного мальчишку, Влада, свидетеля.

– Я пришла к нему домой, и он мне все на видео рассказал. Что он ехал на учебу, его остановили, положили на землю, засунули в машину и говорят: "Доставай, что есть в карманах". Я, говорит, знал, что у меня в карманах ничего нет, полез, а у меня там сверток... Привезли в отделение: давай против Миши показания. А ему 18 лет, надавили, он и подписал. За это он получил условный срок и обязательные работы. Все это Влад потом сказал на апелляции. У меня на него зла нет. Он мне говорил потом: "Меня все время трясет, не могу по городу ездить, мне кажется все время, что за мной следят".

Потом Ольга искала еще одного свидетеля, Сашу, который делал у ее сына закупку и давал показания против Миши.

– Ищу и не могу его найти, ребята говорят: в Москву уехал. Тогда я нашла его мать, она в аптеке работает. Мы с моей мамой пришли к ней, я говорю: "Я – мама Миши. Где Саша?" А она выходит, бросается мне на грудь и говорит: "А Сашу закрыли на 8 лет". И рассказывает, что как он Мишу посадил своей закупкой, так же с ним поступила девчонка по кличке Боня. Я попросила у них уголовное дело. Оно совпало с Мишиным делом полностью! Следователи даже имена свидетелей не меняли. Клички, орфографические ошибки, показания оперов – все было скопировано из дела в дело. И тут я узнаю, что Миша-то тоже однажды закупался у мальчишки по фамилии Доброхотов. И он тоже его посадил на четыре с половиной года! Миша сам оказался звеном в этой бесконечной карусели. Им всем было по 18–19 лет, вместе учились. Ко мне приходил отец этого мальчика. И я ему пообещала, что Миша найдет в себе смелость дать правдивые показания.

Миша молодец. Его привезли из колонии, и сотрудники ФСКН дали ему на руки показания, которые он должен был зачитать. Он сказал, что хочет сам давать показания, в открытую. Но судья ему не разрешила. От него требовали показаний, что тот парень торговал. Но Миша сказал, что его заставили сделать закупку силой. Это, конечно, ничего уже не изменило…

Кстати, все они покупали траву на одном и том же сайте, который до сих пор работает, утверждают матери осужденных, и никто не пытался этим заниматься.

– А мы потом с моей мамой нашли траву в доме, – вспоминает Колосова. – Она говорит: "Оль, ну что это такое-то, а? Надо ж узнать". И вот моя мама, 70-летний директор школы, крутит самокрутку, да так бойко. Мы давай пробовать. А это тысячелистник деда оказался... Третий год пошел, а я все не могу понять: как судьи живут со всем этим? Спят, едят? Правда, мне рассказывали, что они все умирают на рабочем месте, и у них все иконами обставлено.

Увидев, как фабрикуются дела, Колосова стала поднимать дела осужденных в Октябрьском суде Иванова, провела анализ дел за год: благо, на сайте Росправосудие все открыто. Оказалось, что дела все похожи – вещества, количества. Она стала писать губернатору: "Молодежь сажают, город вымирает, проведите анализ по Иванову, и вы поймете, какая картина по всей стране".

– Я стала рыться в законодательстве, в постановлениях, нашла много статистики по 228-й статье УК РФ. И какая-то высшая сила привела меня в фейсбук, где я наткнулась на группу "Народная инициатива по ст. 228". Вела ее Анастасия К., у которой так же по контрольной закупке сидел муж... – говорит Ольга Колосова.

Муж Анастасии К. совсем недавно вышел по УДО.

– Мы использовали сразу несколько площадок – и на "Гулагу.нет", и в соцсетях, – рассказывает Анастасия, которая посвятила работе в "Народной инициативе" больше трех лет. – Провели круглый стол в Общественной палате, пытались общаться с ФСКН, на сайте "Регулейшен" была инициатива по выводу 228.2 из тяжких, чтобы срока давали поменьше. ФСКН уже нет, с МВД попытались что-то сделать, но за 3,5 года ничего не поменялось.

Согласно манифесту "Надоело", опубликованному на странице инициативы, тысячи молодых людей осуждены на безумные сроки по провокациям, фальсификациям, при отсутствии причиненного вреда, без учета общественной опасности конкретного вещества. Приговоры часто неадекватны вине, не соответствуют принципам гуманности и международным конвенциям, выносятся в нарушение прав человека и вопреки здравому смыслу. Также активисты утверждают, что имеют место подбросы наркотиков, фальсификации уголовных дел, документов и подтасовка фактов со стороны следственных органов.

Ольга Колосова выступала на форуме ЛУН (людей, употребляющих наркотики. – РС) – ежегодном съезде людей, так или иначе вовлеченных в процесс наркополитики. Там встречаются юристы, соцработники, активисты-наркопотребители. Ольга выступила там с инициативами, которые она с коллегами продвигает уже не первый год:

– Мы хотим добиться изменения законодательства: чтобы судили за точное количество, а не за смесь вещества с мукой и мусором. Чтобы Минздрав определил среднюю дозу каждого наркотического вещества и степень его вредного воздействия на организм. Чтобы отделили реальный сбыт от так называемого "социального", когда идет обмен между друзьями-наркозависимыми. Чтобы не сажали за хранение небольшого количества и так далее. Потому что если правительство не изменит законодательство, то будущего у России нет. У нас самая большая убыль – среди молодежи 15–29 лет. С 1990 года она составила 10 млн человек. В других возрастных категориях такого нет! Поэтому мы сейчас пытаемся работать с МВД, объясняем, предлагаем. Но пока, к сожалению, видим, что ситуация за эти годы стала только хуже. Они стали злые, срока дают больше. Если в 2011 году по ст. 228 за хранение от 3 до 5 лет получили 5506 человек, то в 2016 – почти в два раза больше, 11 136. От 5 до 8 лет по ч. 2 и 3 – 365 и 2071 соответственно. Мы стараемся донести это до всех. И я считаю, что в один день все перевернется. Потому что дальше сжимать людей уже некуда.

Директор института наркологического здоровья нации Олег Зыков говорит, что такие матери, как Ольга Колосова и другие, которых он знает лично, "стартовали со своего узкого пятачка, со своей личной трагедии и поднялись до уровня государственного мышления".

– Эти женщины вышли на уровень решения общей проблемы, это зрелые гражданские активистки. Они уже видят проблему шире, чем свою личную беду, и пытаются что-то делать. Причем, системно и умело, – считает Зыков. – Если иметь в виду политику государства в отношении наркозависимых в целом, то она ухудшилась. И это при том, что есть прекрасный пример Португалии, которая из наркотического мрака за 10 лет вышла в лидеры с точки зрения профилактических программ, снижения наркопотребления. Но мы так почему-то не можем. У нас только политиканство и бешеная жажда простых решений. А простые решения – это репрессии, а значит, трагедии.