Хенрик Глембоцкий – доктор наук, научный сотрудник Ягеллонского университета и Института национальной памяти Польши. Он находился в России с 14 ноября 2017 года. 22 и 23 ноября историк провел открытые лекции в офисе петербургского отделения "Мемориала" и Польском институте в Санкт-Петербурге, посвященные судьбе поляков и годовщине "польской операции" НКВД во время Большого террора 1937–1938 годов. Его задержали в Москве 24 ноября, когда он выходил из поезда, и вручили распоряжение ФСБ, в котором говорилось о том, что он должен покинуть территорию России в течение 24 часов. "Решение ФСБ без указания фактической причины высылки и возможности ее опротестовать означает одновременно запрет на новый въезд в Россию, а следовательно, и блокирование доступа к архивам", – сказано в сообщении Института национальной памяти Польши, где работал Глембоцкий.
В октябре из Польши был депортирован профессор Новосибирского государственного технического университета Дмитрий Карнаухов. Ученого-историка обвинили в работе "в пользу враждебного государства". Официальный представитель агентства внутренней безопасности Польши заявил, что Карнаухов участвовал в так называемой "гибридной войне против Польши" и активно поддерживал контакты с российскими спецслужбами. В МИД России пообещали, что не оставят эти действия Варшавы без ответа.
В коротком разговоре с корреспондентом Радио Свобода Хенрик Глембоцкий, который уже вернулся в Польшу, рассказал об обстоятельствах и возможных причинах своего задержания.
– Господин профессор, как все произошло и как вам объяснили, если, конечно, объяснили, причину того, что ваше пребывание на территории РФ нежелательно?
– Я был задержан в ночь с пятницы на субботу после того, как прочел две лекции в Петербурге по приглашению Польского культурного центра. Это произошло [в Москве] на Ленинградском вокзале. Сотрудники ФСБ потребовали от меня уехать в течение одного дня без возможности возврата на территорию Российской Федерации. Что стало поводом для этого, я сам очень хочу знать. Я требовал, чтобы мне объяснили, но они сказали, что не обязаны мне этого объяснять.
– Вы уже около 25 лет занимаетесь изучением истории польско-российских отношений в XIX–XX столетиях. Что конкретно входит в сферу ваших научных исследований?
– Последнее время я писал и занимался историей поляков в Советском Союзе в довоенное время. В Петербурге я читал две лекции о судьбе поляков, ставших жертвами так называемой спецоперации НКВД во время Большого террора. Честно говоря, вряд ли эта тема может быть небезопасной для российского государства.
– Это могло как-то не понравиться российским властям? Или речь идет о так называемой "реторсии" – то есть о том, что вас выслали в ответ на имевшую недавно место высылку из Польши российского историка Дмитрия Карнаухова, который преподавал в Гуманитарной академии в городе Пултуск?
– Это вполне возможно, но об этом надо спросить российские власти. Это было очень удивительно, если бы они так нервничали из-за тем моих лекций. В сентябре в том же Петербурге была открытая конференция на ту же самую тему, о "польской" операции НКВД. Были лекции и в Петербурге, и в Москве, я уже не говорю о статьях, опубликованных "Мемориалом". В Польше была международная конференция с участием наших коллег из Белоруссии, Украины и РФ. Все происходило без каких-либо проблем, и вот, вдруг получилось так. Может быть, причина моей высылки в другом.
– То, что вы в ближайшее время не сможете поехать в Россию, видимо, негативно повлияет на процесс ваших исследований?
– Это имеет для меня огромное значение. Я уже четверть века работаю в российских архивах, я там работал даже во время первой и второй чеченских войн. Никогда ничего подобного не случалось. Мне кажется, архив "закрыли на ключ" специально от меня. Я, конечно, могу писать, но ценностью моих работ до сих пор было то, что они основаны на самом важном архивном и оригинальном материале.
По словам Дмитрия Пескова, пресс-секретаря президента России, "Кремлю неизвестно о выдворении Глембоцкого". МИД Польши в понедельник выразил протест в связи с выдворением историка, посол Польши в Москве передал соответствующую ноту в Министерство иностранных дел России.
