Александр Генис: Сезон ураганов в этом году выдался просто сокрушительным. Об этом свидетельствуют пострадавшие - Техас, Флорида, особенно Пуэрто-Рико, где до сих пор пол-острова без электричества. Впервые более чем за сто лет десять ураганов за сезон обрушилось на Америку. И у каждого свое вполне человеческое имя: Франклин, Герт, Харви, Ирма, Хозе, Катя, Ли, Мария, Нэйт, Офелия. Некоторых это возмущает.
- Если уж крестить стихийное бедствие, - написал один читатель в “НЙТ”, - то лучше использовать угрожающие имена, например, - Путин.
Что-то мне подсказывает, что в России это многим понравилось бы: раз не любят, пусть боятся. Так или иначе, за этим ученым обычаем стоит древнее антропоморфное суеверие. Не зря после нападения урагана Катрины на Новый Орлеан, что метеорологи исключили это имя из своего перечня. Больше урагана Катрины никогда не будет. Есть в этом жесте что-то трогательным и по-детски наивное. Мы никак не можем примириться с безразличием природы. Можно подумать, что людям проще иметь дело с разумной силой ненависти, чем со слепой стихией. Возможно, дело в том, что, дав урагану человеческое имя, мы как будто заставляем его нам представиться и тем превращаем анонимное угрозу в знакомое зло.
Во всяком случае, мои родители, которые прожили 25 лет на Лонг-Айленде прямо на берегу океана, каждый ураган знали, так сказать, в лицо и всегда называли по имени. Осень для них была тревожным временем. Один ураган грозил отрезать дорогу в магазин, другой залить соленой водой лужайку и угробить елку, у которой мы встречали Рождество, третий мог нарушить непрерывную телевизионную связь отца с Москвой, четвертый – отключить электричество, заставив мать лихорадочно готовить вынужденный пир из спасенных из теплового холодильника припасов. Но когда к острову шел по-настоящему страшный ураган четвертой, а то и пятой категории, родители забирались на второй этаж и сидели в темноте, держа в руках самое дорогое – свадебные фотографии и американский паспорт.
Короче, даже в наших, далеких от тропических морей краях, ураганы – повседневная реальность. Поэтому для каждого американца, живущего на атлантическом побережье, человеческие имена ураганов всегда что-то значат.
Чтобы узнать, кто и как называет ураганы, мы предлагаем вниманию слушателей в рамках нашей новой архивной рубрики “В тему дня” интервью с метеорологом Скоттом Кайзером, менеджером североатлантического региона при Национальной службе погоды.
Беседу вела корреспондент "Американского часа" Ирина Савинова.
Ирина Савинова: Сезон ураганов в разгаре, и у вас дел наверное невпроворот. А что мы, собственно, называем сезоном ураганов? И сколько ураганов бывает в один сезон?
Скотт Кайзер: В нашем регионе сезон длится с первого июня до конца ноября. Наш регион включает территории Северной Атлантики, страны Карибского бассейна и Центральную Америку. Обычно в сезон бывает 10-11 серьезных бурь, из которых 6 превращаются в ураганы.
Ирина Савинова: В какой момент своей жизни буря превращается в ураган?
Скотт Кайзер: В Соединенных Штатах мы называем ураганом ветер, достигающий скорости 118 или более километров в час. Важно, что ветер не прекращается в течение продолжительного времени. Кроме ураганов в нашем регионе бывают тайфуны. Они все из одной семьи тропических циклонов. Разные страны и регионы мира определяют их по-разному. Так Соединенные Штаты называют их ураганами. В Западном тихоокеанском регионе вокруг Японии их называют тайфунами. Для других регионов они – просто циклоны. Но это один и тот же зверь: ветер со скоростью 118 или более километров в час.
Ирина Савинова: И в этот момент ураган получает имя?
Скотт Кайзер: В действительности ураган получает имя, когда он еще только тропический шторм, в момент, когда скорость ветра достигнет 62 километра в час.
Ирина Савинова: И кто же дает им имена?
Скотт Кайзер: Этим занимается Всемирная метеорологическая организация при ООН, находящаяся в Швейцарии. Весь мир разделен ею на несколько регионов. Я представляю регион, в который входят Соединенные Штаты, страны Карибского бассейна, Центральной Америки и Бермудские острова. На проходящем каждый год совещании страны региона решают, какими именами назвать ураганы. Существует шесть списков имен, на шесть лет. Использовав все, мы возвращаемся к первому списку, и все начинается сначала.
Ирина Савинова: И какие же имена в этих списках, на каждую букву алфавита, на все 26?
Скотт Кайзер: У нас нет имен на все буквы алфавита. На букву "зед", например вообще мало имен. Поэтому мы ее опустили. У нас есть имена на 21 букву.
Ирина Савинова: Хорошо, если бы ураганов на все буквы не хватило... но на 2007 год предложены такие имена: Андреа, Барри, Шанталь, Дин, Эрин, Феликс, Габриэль, Умберто, Ингрид, Джерри, Карен, Лоренцо, Мелисса, НоЭль, Ольга, Пабло, Ребекка, Себастьян, Таня, Ван и Уэнди. Здесь есть и женские и мужские имена. Так было всегда: только имена?
Скотт Кайзер: Да, это так. Причем, первый предложенный список содержал только женские имена. Так было до 1979 года, когда в список вперемежку добавили мужские имена. И такой метод, использование женских и мужских имен, работает довольно хорошо. У каждого региона мира списки состоят из характерных для народов, населяющих эту территорию, имен. Отдельно для южного Тихоокеанского региона, отдельно для северного, для Атлантического. И это удобно и в письменных и устных сообщениях. Нет путаницы, которая может возникнуть, когда шторм определяют его координатами, широтой и долготой.
Ирина Савинова: Бывает такое, что ураганов больше, чем имен?
Скотт Кайзер: Да, такое было в нашем Атлантическом регионе в 2005 году. Имена закончились, а ураганы продолжались. И вот что мы сделали: мы прибегли к греческому алфавиту. Это наш запасной вариант. В штормовой сезон 2005-го года было 27 ураганов, а имен – 21. И мы добавили ураган "Альфа", потом добавили "Бета", "Гамма" и так далее. Ну и год выдался! Так что если имена кончаются, мы пользуемся греческим алфавитом.
Ирина Савинова: Всемирная метеорологическая организация при ООН удаляет из списков имена ураганов, нанесших особенно разрушительный ущерб. "Катрину", например, мы больше не встретим. Какой из ураганов был самым разрушительным в истории Соединенных Штатов?
Скотт Кайзер: Это, конечно, ураган 1900-го года в Техасе, унесший жизни 8 тысяч человек. Галвестон был процветающим островом. В распоряжении его единственного метеорологического отделения не было точных современных приборов для отслеживания таких ураганов. И до сегодняшнего дня ураган в Галвестоне остается самым серьезным национальным бедствием.
Ирина Савинова: А какие ураганы «отличлись» на нашем, северовосточном, побережье?
Скотт Кайзер: На этом побережье их было несколько. В 1938 году в Новой Англии был зафиксирован сильный ураган. Видите, мы его так и называем "ураган в Новой Англии". Тогда мы определяли ураган по месту приземления – первого соприкосновения с сушей, потому что в 1938 году еще не было системы имен для ураганов. Тот ураганный ветер стал известен своей рекордной скоростью. Он приземлился в Новой Англии, унес жизни сотен людей, нанес значительный ущерб штатам, жители которых были не очень хорошо знакомы с ураганами.
Ирина Савинова: Ураган 1938-го года превзошел по страшным последствиям и землетрясение в Сан-Франциско. Вот как описывает центр урагана писатель Керри Эмануэл, специалист по ураганам: "Представьте себе, что вы стоите в центре римского Колизея диаметром 32 километра с поднимающимися на 16 километров в небо стенами, со стенами, с которых ссыпаются водопады сверкающих на фоне белизны неба кристаллов".
А Вы сами когда-нибудь оказывались в центре урагана?
Скотт Кайзер: Нет. Я жил в местах, где хорошо налажено оповещение и подготовка в штормам. Так что эвакуация проходила задолго до опасности. Я бывал на периферии урагана, испытал и сильный ветер и увидел стремительно вздымающиеся волны, но в центре урагана не бывал.
