Полвека назад, в октябре 1937 года, был расстрелян российский экономист и социолог, основатель междисциплинарного крестьяноведения Александр Чаянов. В период вызревания идеи коллективизации Сталин со свойственной ему византийской изощренной предусмотрительностью готовил козлов отпущения за грядущие экономические беды и неустройства государства. После суда над Промпартией по логике вещей должен был начаться процесс по делу Трудовой крестьянской партии. И его готовили, назначив главными обвиняемыми профессоров Чаянова и Николая Кондратьева. Самое любопытное, однако, было в том, что именно организаторы этого так и не состоявшегося процесса сочли программой не существовавшей в реальности Трудовой крестьянской партии – фантастический роман Чаянова "Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии".

Я, признаться, решил, что такой необычный выбор можно объяснить леностью чекистов, которым не хотелось изобретать какой-либо программный документ или заставлять писать его своих стукачей. Но когда я прочитал эту небольшую книжку, переизданную уже в конце восьмидесятых, во времена чаяновского бума, то понял, что энкавэдэшные режиссеры были не так глупы. В причудливом фантастическом повествовании, представляющем собой стилизованную под старину гофманиаду с элементами легенды и лубка, апокрифа и анекдота, в этой идиллической картине жизни будущей России, пронизанной несколько иронической мечтательностью, содержится четкая программа крестьянской партии (коль скоро она существовала бы не только в чекистском воображении), основанная на теории Чаянова об аграрной кооперации и организации семейного крестьянского хозяйства. Герой романа, российский правительственный чиновник, переносится из 1920 года, когда написана книжка, в оруэлловский 1984-й, попадая в мир крестьянской утопии. То, что он увидел, может служить своего рода политическим комментарием к знаменитой работе Чаянова "Организация крестьянского хозяйства", ставшей библией современного крестьяноведения.

Но что же за такие взрывчатой силы идеи содержались в этой книжке? Крестьянское хозяйство рассматривалось в ней не как источник налогов, дешевой рабочей силы для заводов или рынок для городских товаров, а как самостоятельная социально-экономическая ячейка, семейное трудовое предприятие, живущее по своим законам и отличающееся от капиталистического сельскохозяйственного предприятия, построенного на наемном труде. Чаянов считал, что направление хозяйственной деятельности и количество затраченного труда в крестьянском хозяйстве определяется не столько величиной наличного капитала, сколько размерами семьи и равновесием между удовлетворением ее потребностей и тягостностью труда. Капитал влияет на это равновесие лишь как один из факторов.

Случись беда – неурожай, понижение цен – крестьянское трудовое хозяйство поднимет затраты труда или, коль скоро это невозможно, снизит уровень потребления. Там, где у капиталиста убыток, у крестьянина – снижение уровня потребления. Вот почему он лучше приспосабливается к трудностям, лучше выживает при всяких бедах. Это написано в середине двадцатых, в разгар НЭПа, когда настоящие беды российского села были впереди. Следующие поколения россиян увидели, как в послевоенные годы с их беспощадными налогами и отъемом всего, что производили колхозы (да и в 90-е, после развала этих колхозов), крестьянство выживало за счет личного подсобного – сиречь семейного – трудового хозяйства. Ну, а в двадцатые годы, когда Чаянов писал свои книги, большинство крестьянских хозяйств обходились без наемного труда, они были типично середняцкими или семейными трудовыми.

В ответ на неизбежный вопрос: каким образом возможен прогресс – и технический, и организационный – в рамках небольшого крестьянского надела, в несколько десятин? – ученый признает необходимость укрупнения производства. Но каким образом, в каких формах? Когда речь идет о "чистоте" биологических процессов при уходе за посевами и скотом, требующих индивидуального внимания, эффект выше при небольших размерах хозяйств. Для каждой аграрной отрасли нужны свои размеры. Всюду свой оптимум, так гласит чаяновская теория дифференциальных оптимумов. Если оптимум выше размеров крестьянского хозяйства, оно кооперирует соответствующую отрасль или операцию с другими хозяйствами. Семейное трудовое предприятие как бы "отщепляет" отдельные операции для кооперирования. Такова основная идея сельскохозяйственной кооперации.

Такая концепция отнюдь не была плодом голого умствования, теоретических построений ученого, но основывалась на практической работе, которая шла в деревне в предреволюционную пору. К 1917 году в Российской империи насчитывалось более 16 тысяч сельских кредитных и ссудо-сберегательных товариществ, три тысячи молочных, шесть тысяч сельскохозяйственных обществ. Именно такая – самодеятельная, а не огосударствленная, управляемая властью, – кооперация свободных земледельцев мечталась в том же 1987-м, когда мы знакомились с учением Чаянова. И казалось, что так и будет – раздел колхозного имущества, выделение паев, фермеризация деревни и "отщепление" отдельных операций и процессов по закону дифференциального оптимума. Виделось, как в скором будущем миллионы крестьянских хозяйств сообща, на кооперативных началах, будут пользоваться машинами, кредитом, перерабатывать и сбывать молоко и лен, картофель и птицу.

Но этого не произошло, и не только потому, что фермер с его товарным производством так и не стал главной фигурой на селе. Даже и личное подсобное хозяйство, главная форма экономического существования нынешней российской деревни, нуждается все-таки в сбыте своей продукции, в кредите и других кооперативных услугах. Фермерство стонет от засилья перекупщиков, дающих грабительски низкие цены, от отдаленности рынков, от коррупции и своеволия власти и тем не менее не создает, не отщепляет необходимых услуг и форм взаимопомощи. Почему? Вопрос непростой. Ответ на него лежит в плоскости социально-психологической, в воздействии тех перемен, которые оказала на крестьянский характер новейшая российская история, убив в сельском человеке всякую самодеятельную инициативу.

Михаил Румер-Зараев – прозаик и публицист

Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции