На что надеется гражданин России, впервые оказавшийся за решеткой и считающий себя невиновным? Как ни странно, многие из тех, кто без вины попадают, что называется, "в жернова", надеются, что "суд разберется". Когда примерно через год выясняется, что "суд не разобрался" и человека осуждают, то имярек продолжает надеяться на пересмотр дела в вышестоящей инстанции. Когда вышестоящая "засиливает" приговор, надежды обращаются к УДО, условно-досрочному освобождению, или к президенту России с его исключительным правом на помилование.

Получить УДО в последние годы более чем реалистично. УДО все-таки могут дать и за "хорошее поведение", и за "ударный труд". В конце концов, в некоторых регионах его можно просто купить, проплатив и колонии, и суду, но помилование все-таки купить нельзя. Если кто-то за него что-то, условно говоря, "платит", то речь идет не о рублях или валюте. Как показывает практика, власть прагматично использует свое право на помилование, но к этому средству президент прибегает редко, как говорится, "дозированно".

Вообще в стране, в которой практически не существует правосудия, институт помилования – кажется, самый неработающий с точки зрения закона и правил институт. Иногда абсолютно невозможно понять, по каким критериям президент России милует того или иного осужденного, используя свое право на милосердие, закрепленное в Конституции. Можно заметить только, что Владимир Путин никогда не милует осужденных за умышленные убийства и за приобретение и сбыт наркотиков. В России за решеткой находятся более 600 тысяч арестантов; по статистике, около 20% приговоров – судебные ошибки, а ежегодное число указов о помиловании исчисляется единицами.

Такое отношение к милосердию воцарилось в России после того, как президентом стал Владимир Путин. 16 лет назад, в декабре 2001 года, ликвидирована президентская комиссия по помилованию (так называемая "комиссии Анатолия Приставкина"), которая ежегодно рекомендовала помиловать тысячи осужденных. Она была учреждена указом президента Бориса Ельцина и включала в себя общественных деятелей, признанных в России нравственными авторитетами, – писателей, юристов, журналистов, священников. Именно благодаря "комиссии Приставкина" в России введен мораторий на смертную казнь. Члены комиссии собирались раз в неделю, президентское Управление по помилованию готовило им резюме по делу каждого из осужденных, обратившихся с ходатайством к президенту. На одном заседании обсуждалось несколько десятков дел.

Когда главой государства стал Владимир Путин, "комиссию Приставкина" ликвидировали. Официальная причина, о которой говорил Путин, такова: "Они слишком много милуют, а помилование – исключительная мера". В газетах появились публикации о том, что "уважаемые люди" в комиссии берут за президентскую милость взятки. Никаких фактов предоставлено не было. Взамен федеральной комиссии были созданы аналогичные комиссии в регионах. Они стали рассматривать ходатайства осужденных и поначалу рекомендовали многих к помилованию. Но очень быстро выяснилось, что в Москве их рекомендации отвергаются, и тех, кого они рекомендовали, президент не милует. Постепенно ходатайств стало в разы меньше: осужденные перестали надеяться на президентское милосердие.

Изучая президентские указы о помиловании, я обратила внимание на то обстоятельство, что Путин варьирует свое милосердие: он выпускает на свободу "политических", таких как ученый Игорь Сутягин в 2010 году или бизнесмен Михаил Ходорковский в 2013-м, но выбирает и сидельцев, которым оставалось и сидеть-то немного, да и освободиться они вполне могли по УДО. То есть эти люди не совсем подходили под этот самый "исключительный случай". В 2016 году, например, Путин поступил так же: он помиловал трех "политических" (украинцев Надежду Савченко, Геннадия Афанасьева и Юрия Солошенко) и трех россиян (Виктора Кудрявцева, осужденного на полтора года тюрьмы за "умышленное причинение тяжкого вреда здоровья", в ссоре он ранил своего обидчика ножом; Алексея Казамкина, осужденного на три года колонии-поселения за автомобильную аварию, в которой погибла его жена, а сын остался инвалидом, и полковника МВД Станислава Сомова, осужденного за разбой).

Украинских политзаключенных президент помиловал, что называется, "в особом порядке" – их ходатайства не проходили через региональный фильтр, напрямую поступили в администрацию президента. Освобождение было политически целесообразным: одновременно в Украине помиловали четырех россиян. То есть это было чисто политическое помилование, сопряженное с обменом.

Мало кто знает, но в том же 2016 году несколько гражданок Грузии, осужденных за шпионаж, и как минимум два гражданина России, осужденные за госизмену, были помилованы так называемыми "тайными президентскими указами" за номерами, начинающимися на 000. Этих указов вы не найдете на президентском сайте.

Из известного в этом году: 7 марта 2017 года Путин помиловал жительницу Сочи Оксану Севастиди, осужденную за СМС о передвижении военной техники в сторону Абхазии, которую она послала своему знакомому. Сейчас в Лефортовской тюрьме ждут помилования еще две осужденные за подобные же СМС.

Комиссия по вопросам помилования Оренбургской области во второй раз отказала в помиловании Алексею Пичугину, бывшему сотруднику службы безопасности компании ЮКОС. Правда, глава Совета по правам человека при президенте Михаил Федотов, который направил в поддержку Пичугина письмо губернатору Оренбургской области, считает, что это решение еще не окончательное и президент сможет сам, не обращая внимания на отказ региональной комиссии, помиловать Пичугина. На чем основывается оптимизм Федотова – неизвестно.

Глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, которую Путин поздравил с 90-летним юбилеем, попросила президента помиловать бывшего сенатора Игоря Изместьева, осужденного на пожизненное заключение за организацию убийств. Алексеева уже давно ходатайствует за его освобождение, считает Изместьева невиновным. Обращаясь к Путину, она объяснила, что помилование – это акт милосердия, и миловать можно всех, и виновных, и невиновных. Путин слушал ее с улыбкой, кивал и пообещал "подумать"; во всяком случае, он не стал разочаровывать Алексееву.

Помнится, когда речь зашла об украинском кинорежиссере Олеге Сенцове, о помиловании которого просил кинорежиссер Александр Сокуров, Путин говорил, что для его освобождения "должны созреть соответствующие условия". Получается, что для помилования Изместьева условия почему-то созрели, а для помилования Сенцова и Пичугина – нет. И ответ на этот вопрос "почему" знает лишь сам Владимир Путин.

Все случаи помиловании последнего времени подтверждают правоту определения, которое дал этому важнейшему конституционному институту судья в отставке Сергей Пашин: "Помилование – больше не элемент милосердия, а политическая игра".

Зоя Светова – журналист "Открытой России", бывший член Общественной наблюдательной комиссии города Москвы

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции