Марьяна Торочешникова: В начале июля президент Владимир Путин подписал документ, известный как закон о реновации жилья в Москве, которая предполагает снос около четырех с половиной тысяч домов и переселение жителей в новостройки. Этот закон взбудоражил москвичей. Противники реновации вышли на многотысячный митинг, собрали десятки тысяч подписей против принятия закона и даже обращались в суд, но тщетно. Закон подписан президентом, и теперь собственники квартир и нежилых помещений в многоквартирных домах Москвы, не желающие переезжать куда-то по прихоти властей, могут рассчитывать разве что на счастливый случай или принципиальную позицию судов (если, конечно, те встанут на сторону собственников). Реновация в Москве - чего ждать от этого закона, и почему он касается не только жителей российской столицы?

В студии Радио Свобода - депутат Совета депутатов "Лефортово" Александра Андреева, сопредседатель общественной организации "Право на землю", адвокат Станислав Станкевич и эксперт Общественного экологического совета Москвы Алина Енгалычева.

​Полная версия программы

Специальный корреспондент Радио Свобода Мумин Шакиров встретился с жительницами пятиэтажной "сталинки" на Тульской улице в Москве. Художница Анна Чарина живет на первом этаже вместе с мужем и дочерью - она категорически против реновации. На пятом этаже в коммунальной квартире того же дома живет одинокая пенсионерка Любовь Сарычева - она за снос дома, при условии, что ей дадут отдельную квартиру.

Анна Чарина: Мы находимся в моей квартире, она же - мастерская. Я, как профессор Преображенский, живу и работаю здесь, и это для меня принципиальный момент, потому что я не представляю, как можно было бы работать в многоэтажке, при потолках, например, 2.50. Если переезжать, то для меня это катастрофа, потому что все это надо перевозить, и это очень тяжело.

Любовь Сарычева: Вот это пустая комната - 14.75, вот эта комната - 23 метра, с балконами, эти комнаты с балконами. Моя комната с нишей. Дом 1931 года, сталинский, он здесь считался самым хорошим домом. А потом не стали делать ремонт, передали нашему Даниловскому муниципалитету. Приходили двое жильцов, сказали: будем делать ремонт под себя. Раньше все было прекрасно, а сейчас – видите, как. Потолки все безобразные!

Анна Чарина: Вот мы голосуем за то, чтобы дом снести, а куда мы поедем - про это ничего не говорят, нет даже никаких наметок. «Куда-нибудь поедете, расселяем в пределах района». А куда?

Любовь Сарычева: Мы за то, чтобы получить нормальные квартиры в этом районе. Сколько можно жить в коммуналке?

Анна Чарина: Если у правительства Москвы есть программа расселения коммуналок, то пускай оно расселяет коммуналки. Но почему заложниками должны становиться люди, которые купили эти квартиры? Вы поймите, наши интересы тоже есть, не только их.

Марьяна Торочешникова: Вот что сейчас происходит с очень многими москвичами, которые выяснили, что их дома собираются сносить.Практически в каждом доме есть кто-то, кто хочет, чтобы дом снесли, и находится куча жильцов, которые не хотят никаких реноваций и переездов. Можно ли говорить о том, что из-за мнения одного человека, который хочет куда-то уехать, могут пострадать и все остальные собственники в этих домах?

Александра Андреева: К сожалению, да. И это одна из очень плохих вещей, которые сделал Собянин этим законом о реновации: он натравил соседей друг на друга. Ведь когда человек говорит "я за снос", надо понимать, что он на самом деле не за снос, а за переезд, а что будет с его домом после переезда, его не интересует. Если правительство Москвы хочет тем или иным образом улучшать условия жизни людей, переселяя их из жилья похуже в жилье получше, так кто же ему мешает? Пускай себе переселяет, не трогая при этом дом.

Как мы прекрасно понимаем, в законе о реновации речь идет не об улучшении жизни людей, это совершенно не волнует ни правительство Москвы, ни федеральных депутатов, ни Путина. Речь идет о захвате дорогой московской земли под застройку.

Марьяна Торочешникова: Неужели этот закон принят таким образом, что собственник квартиры или нежилого помещения в конкретном доме оказывается совершенно не защищен? Как при первом рассмотрении закона в Госдуме было нарушение права собственности, установленного в Конституции, так оно и будет нарушаться этим законом, и здесь нет никаких гарантий ни для кого?

Станислав Станкевич: Если называть вещи своими именами, то речь идет о том, что у нас государство ополчилось на конкретную категорию своих граждан - собственников, и предлагает с помощью так называемой коммунальной демократии - большинство, меньшинство - решать вопросы распоряжения чужим имуществом.

Если государство называет себя правовым, то оно не вправе лезть в частную жизнь, в частную собственность. Если государство ведет себя так, то следующим шагом может быть, допустим, принятие такого закона, который позволял бы совету дома заниматься устройством личной жизни граждан. Вот эта супруга товарища с пятого этажа нам не нравится, она не здоровается, давайте назначим ему другую, в соседнем подъезде растет хорошая девушка. Давайте тогда и это ставить на голосование. Как частная жизнь, так и частная собственность - это то, во что государство не имеет права вмешиваться, разумеется, кроме каких-то уже совсем крайних ситуаций.

Марьяна Торочешникова: Но оно уже вмешалось! И этот закон уже приняли. Насколько я понимаю, многих людей, не имеющих собственности в Москве, жутко раздражают все эти бесконечные разговоры, в том числе и по федеральным каналам, обсуждения в социальных сетях и в интернет-изданиях закона о реновации Москвы. Алина, каким боком этот закон о реновации в Москве касается людей, живущих в других местах?

Алина Енгалычева: У нас очень многие граждане не хотят и не любят читать первоисточники. Обратившись к самому закону, мы увидим: то, что принято, безусловно, будет в части своих положений действовать на всей территории Российской Федерации, и не в лучшем виде. Это прямая угроза. Например, в предыдущей редакции, когда еще не были внесены поправки, было предложено в закон о статусе столицы внести определенные положения, касающиеся только Москвы, которые позволяли бы пересматривать обязательные на сегодняшний день санитарные нормы, нормы пожарной и прочей безопасности проживания в городе.

Марьяна Торочешникова: Иными словами, есть какие-то нормы, по которым недопустимо строить здания на расстоянии менее скольких-то метров друг от друга, а теперь это можно.

Алина Енгалычева: Что было сделано после того, как этот законопроект подвергся резкой критике? Этим же принятым 1 июля законом вносятся изменения не только в закон о статусе столицы, но и в профильные федеральные законы, которые как раз и регулируют соблюдение этих обязательных норм и распространяются на всю территорию страны.

Марьяна Торочешникова: То есть завтра жители, например, Новосибирска могут не удивляться, если проснутся утром и увидят, что у них во дворе вместо детской площадки строят девятиэтажку.

Александра Андреева: Или 25-этажку.

Алина Енгалычева: В эти профильные законы введен специальный термин, который не раскрыт, и он никак не коррелирует с термином "реновация". Он звучит так: "условия стесненной городской застройки". Вот именно в условиях стесненной городской застройки допускается отступление от обязательных на сегодняшний день норм санитарной и пожарной безопасности на всей территории страны.

Марьяна Торочешникова: То есть Россия рискует обзавестись собственными фавелами в крупных городах, где земля подороже.

Алина Енгалычева: Я хочу сказать пару слов о сюжете, который мы увидели в начале. Там абсолютно характерная ситуация: две квартиры в одном и том же доме, и посмотрите, насколько одна квартира приведена в порядок, ухожена, и видно, что собственник заботится о своей собственности, содержит ее в надлежащем виде, и вторая квартира, в которой трещины на потолке и так далее, и ее собственница или нанимательница (не знаю, кто была эта женщина) недовольна своей квартирой и рассчитывает на улучшение. Наверное, подавляющее большинство тех, кто хочет сноса...

Вообще вот это - "хочу, чтобы мой дом снесли" - смешно слушать, не опираясь на техническое состояние дома, на его ремонтопригодность и потенциальные возможности. А я уверена, что при надлежащем уходе такой дом гораздо лучше по качеству, чем то, что строят сейчас. Я сама живу в доме плохого качества, в новостройке, поэтому знаю, о чем говорю. И сколько судов мы прошли с застройщиком... Люди не понимают, что бремя собственности, которое они берут на себя, не только дает им права, но и накладывает определенные обязанности - содержать свою собственность. Это и есть конфликт интересов в одном и том же доме, в одном и том же подъезде, а подчас даже в одной семье.

И тот раздор, который внесен сейчас в общество, - это ужасно! Когда моя знакомая, которая живет в пятиэтажке и была включена в первичный перечень, попыталась что-то объяснить людям (причем не агрессивно, а просто дала почитать этот закон, объяснила, что в нем написано), она просто наутро обнаружила свою входную дверь измазанной фекалиями. Там доходит до мордобоя, чуть ли не до смертоубийства... Это явно не на пользу, тем более в предвыборный год. Это какой-то страшный социальный эксперимент!

А относительно защиты имущественных прав… Все почему-то пускаются в изучение Жилищного кодекса, но если мы говорим о частной собственности, то это не регулируется Жилищным кодексом, он регулирует только вопросы, относящиеся к общему имуществу многоквартирного дома, но не к частной, индивидуальной собственности. Это вообще Гражданский кодекс, в том числе, 209-я статья. Поэтому решать общим собранием - это как в известном фильме "Собачье сердце", когда приходит Швондер и говорит профессору: мы решили вас уплотнить, вы будете кушать не в столовой, а на кухне, и там же у вас будет кабинет. Мы это уже проходили, это очень опасный социальный эксперимент.

Марьяна Торочешникова: А действительно ли люди взамен своего нынешнего жилья получат полноценное, хорошее жилье в том же районе? В законе вообще что-то написано про эти районы? А главное, для чего понадобился сейчас такой закон, если действовала (и, по-моему, ее до сих пор никто не отменял) лужковская программа переселения из ветхого и аварийного жилья? Она работала, и люди из хрущевок переезжали в какие-то новые дома.

Александра Андреева: Фактически выселить людей можно из любого дома. Да, там есть нормы: расселению, по закону о реновации, подлежат только дома первого периода индустриального домостроения, под которыми понимаются дома, построенные из типовых деталей по проектам, разработанным с 1957 по 1968 год.

Марьяна Торочешникова: Да, но в сюжете-то дом 1931 года!

Александра Андреева: А все такие дома, которые, по этой собянинской фантазии, хотят включить в список реновации, нужно выбивать из этого списка, именно основываясь на федеральном законе: только типовые дома. А дальше в законе идет совершенно дивный пункт: "А также дома, аналогичные им по конструктивным характеристикам". Вот это что? Что за конструктивные характеристики? Например, в период с 1957 по 1968 год дома строили из кирпича, панелей и блоков.

Там еще должны быть дома не выше девяти этажей. Означает ли это, что любой дом, кирпичный, панельный или блочный, аналогичен тому дому первого периода индустриального домостроения? А кто его знает: может, аналогичен, а может, и нет. Это полная правовая неопределенность!

Куда предлагают переселять граждан? Для старой Москвы - действительно, в пределах своего района. Для Новой Москвы и Зеленограда - в пределах округа. Единственное, что при этом обещают гражданам, - что у них будет столько же комнат, что у них будет такая же жилая площадь и общая площадь больше той, что была.

Марьяна Торочешникова: А в чем смысл в этой реновации, если у человека не сильно изменятся условия, если он из старой хрущевки, в которой жилая площадь была 32 квадратных метра, переедет в такую же собянинку в 32 квадратных метра?

Александра Андреева: Для человека - мало в чем. Смысл есть для застройщиков. Как любят кричать чиновники во главе с Собяниным (этим особенно отличается главный архитектор Кузнецов и руководитель Москомархитектуры Княжевская), у нас в районе пятиэтажной застройки очень неплотная застройка, десять тысяч квадратных метров на гектар. На самом деле это хорошая, уютная, комфортная для жизни площадь. Это пятиэтажные дома, соразмерные человеку, большие зеленые дворы, возможность парковки.

Плотность хотят увеличить где-то в два с половиной раза. То есть на той же территории у вас будет в два раза больше людей и в два раза больше машин. Что произойдет с зеленью - это вообще катастрофа, ведь сейчас в районе пятиэтажной застройки растут деревья, которым 50-60 и больше лет, это большие деревья, чья молодость пришлась на экологически чистую ситуацию, то есть они росли в нормальной обстановке, когда еще не было такого загрязнения, и сейчас они достигли пика экологической эффективности: они здоровые, не болеют, у них максимальная зеленая масса.

Марьяна Торочешникова: И теперь они все попадут под бульдозер!

Александра Андреева: В некоторых районах планируют вырубить до четверти зеленых насаждений, и просто физически не будет места, чтобы посадить вместо них деревья. На тех оставшихся кусочках глины, которые сохранятся после этого уничтожения города, будут воткнуты прутики, которые в такой экологической ситуации, как сейчас, приживаются намного хуже, да и качество саженцев хуже.

Марьяна Торочешникова: Ну, зачем же прутики? Закупят липы на несколько миллионов, как на Тверской!

Александра Андреева: Кроме того, качество ухода у нас, к сожалению, отвратительное. Смертность посадок в некоторых местах достигает 90%.

Марьяна Торочешникова: Словом, этот закон нарушает и экологические права граждан.

Александра Андреева: Это будет экологическая катастрофа! Кроме того, из малоэтажных уютных домов (да, возможно, без лифта и мусоропровода) люди переедут в высотные башни, которые будут строить без соблюдения санитарных, противопожарных и прочих норм. Тут я хочу напомнить гражданам о том, как горела высотка на Профсоюзной, и о том, как горела высотка в Лондоне, и о том, что на всю Москву всего две пожарные машины, которые достают до 16-го этажа, и те базируются то ли в Подольске, то ли в Коломне, а остальные достают только до шестого. Жить люди будут фактически в картонном доме, потому что качество строительства… Опять же, по этому новому закону можно игнорировать любые строительные нормы, в том числе, СНИПы, то есть стены картонные, лифты ломаются, в окнах щели, из стен дует, проводку заливает... С видом на соседнюю башню… В школы, детские сады и поликлиники вы не попадете. Про парковку вообще забудьте.

Марьяна Торочешникова: Вы рисуете картинку современного апокалипсиса! Почему же тогда люди все это поддерживают?

Алина Енгалычева: Люди просто хотят улучшить свои жилищные условия на халяву, при том, что мы сейчас находимся в рыночных отношениях, и те, кто хочет улучшить свои жилищные условия, имеют все возможности. Человек может продать квартиру и купить другую в том месте, где ему больше нравится. Но это хлопотно и может потребовать еще каких-то дополнительных затрат. Вот единственная причина. Это отмечают даже статагентства, проводящие анализ различных соцсетей и комментариев, которые там публикуют эти люди, желающие сноса.

И по поводу того, аварийное или не аварийное жилье... Этот термин "реновация" существует в московском законодательстве с 2011 года: в упомянутой действующей программе "Жилище" есть подпрограмма "Реновация", которая подразумевает совсем иной смысл: там в этот термин вкладывается понятие об индивидуальном подходе к каждому дому, в зависимости от его технического состояния.

Марьяна Торочешникова: Инспекция, оценка, а потом…

Алина Енгалычева: …либо капитальный ремонт, либо снос, если это аварийное жилье, либо реконструкция. Сейчас в этот термин "реновация" закладывается совершенно иной смысл - это просто тотальное уничтожение, независимо от технического состояния. И это ставится в зависимость исключительно от желания или нежелания некого большинства. Это дикость! И в эту программу, которая продолжает действовать, как раз входит все, что касается аварийных домов. В нынешнем принятом законе четко прописано, что он не распространяет свое действие на аварийное жилье.

Марьяна Торочешникова: То есть сейчас потратят безумные деньги на то, чтобы снести дома, которые еще могут простоять сколько-то лет, а в это время люди, которые живут в домах, где потолок того и гляди упадет на голову, так и останутся жить там?

Алина Енгалычева: Да! Более того, в сети появился некий протокол заседания мэрии Москвы, датированный 30-м марта, то есть это было еще до первых слушаний закона, и там четко расписаны все действия и ответственные за них, там есть план-график в виде приложения к этому протоколу, кто что должен сделать. И мэрия Москвы ни на один шаг, ни на один сантиметр не отступила от этих планов. Поэтому спектакль, разыгранный с этими голосованиями, с учетом мнения, которое после митинга 14 мая было обещано мэром Москвы, это все, конечно, полная ерунда! Никто не собирался учитывать ничье мнение, там все четко прописано. Там, например, цинично прописано, что перечень домов создается из «бесконфликтных адресов».

Марьяна Торочешникова: Наверное, смотрели, насколько там активные товарищества собственников жилья, есть ли они там вообще, каков уровень жизни людей, живуших в этом доме, насколько они готовы отстаивать свои права...

Алина Енгалычева: Да. Также там написано, что будут задействованы ТПУ, транспортно-пересадочные узлы, которые сейчас массово реализуются. В составе ТПУ предусматриваются многоквартирные дома, то есть это фактически жизнь на вокзале. И в этом протоколе отражено, что эти дома, которые будут там выстроены, будут задействованы для переселения по программе реновации.

Марьяна Торочешникова: Посмотреть этот протокол можно в интернете, с подробными комментариями.

Вот Алина сказала, что сейчас каждый человек, если хочет, может заняться улучшением своих жилищных условий по правилам рынка. И многие так и сделали - например, взяли в банке ипотеку на 25 лет. Они брали кредиты под конкретную квартиру, чтобы жить в конкретно этом районе, и эта квартира принадлежит даже еще не им, а банку, пока ипотека не выплачена. Дом сносят - и что?

Станислав Станкевич: Здесь парадоксальная ситуация: вот этими нововведениями, которые содержатся в законе о реновации, предполагается автоматически заменять один объект на другой.

Марьяна Торочешникова: А как это можно заменить, если договор составлен на конкретное жилье?

Станислав Станкевич: Допустим, собственник купил квартиру на пике за 300 тысяч долларов. Человек платит свою ипотеку, и купил он квартиру ради конкретного места. Сейчас ему предлагается три варианта. Первый вариант - равнозначность, то есть тот же метраж без какого-либо улучшения, но только в многоэтажном доме в неозелененном районе, построенном с позволенными правительством Москвы отступлениями от действующих технических, санитарных и пожарных нормативов. Это означает просто перенести свои метры в другое место с ухудшением состояния и стоимости.

Здесь нарушаются не только имущественные права, право собственности, но и право выбора места жительства, право на свободу проживания в том месте, где ты сделал ремонт, за который тебе никаких компенсаций не полагается (ну, может быть, прибавится два-три метра, но общей, а не жилой площади). И сейчас, как мы знаем, разрабатываются именно такие проекты домов, чтобы там метраж не сильно отличался от того, которым обладают нынешние собственники квартир в расселяемых домах.

Второй вариант - вам предлагают равноценность. Вот у вас есть квартира в пятиэтажке (и не обязательно в пятиэтажке: мы знаем, что сейчас очень много и девятиэтажек выносится в качестве претендентов на снос так называемыми инициативными группами граждан, желающих переехать). Вот вы купили свою квартиру за 300 тысяч. У правительства Москвы есть свой оценщик, который, разумеется, оценит то помещение, которое будет вам предоставлено, так, как ему надо, причем здесь уже нет указания, в каком районе это должно быть. Собственник может быть лишен своей собственности, согласно Конституции (35-ой статье), только по решению суда и при выполнении условия предварительного и равноценного возмещения.

Марьяна Торочешникова: И в этом случае, наверное, больше повезет тем, кто взял ипотеку, потому что это собственность банков, и там уже банковские оценщики будут торговаться с оценщиками правительства Москвы.

Александра Андреева: Людям не повезет, потому что в законе гражданам по умолчанию предлагается выбор из трех вариантов – равнозначное жилье, равноценное или денежное возмещение, но если у вас на квартире есть какие-то обременения, то есть ипотека, залог или еще что-то, если у вас в квартире проживают несовершеннолетние или недееспособные люди, то вы можете получить только равнозначную квартиру. Забудьте про стоимость и езжайте в бетонную коробку на окраине вашего района, на 22-м этаже без лифта.

Марьяна Торочешникова: А есть ли смысл в этой ситуации обращаться в суды?

Станислав Станкевич: У нас вот при Лужкове росли, как грибы, торговые центры у метро, которые при новом градоправителе отправились под снос в "ночь длинных ковшей". У многих право собственности было оформлено, даже решениями суда. Они выдавались с нарушением технических норм, и разрешение давалось московскими властями.

Марьяна Торочешникова: Получается, что если, скажем, через десять лет в Москву придет новый градоначальник, и часть домов уже снесут, то новый скажет: "Эта программа никуда не годится, тут нарушается все, что только можно, давайте снесем все, что понастроили, иначе мы все сгорим".

Станислав Станкевич: Да.

Александра Андреева: Да. И люди пойдут на улицу по очень простой причине: этот "дивный" закон о реновации разрешает вести строительство без выделения земельных участков. Это юридический абсурд, потому что базой любой недвижимости является земля!

Марьяна Торочешникова: Это то, из-за чего сейчас часто судятся так называемые обманутые дольщики: им застройщик продал квартиры в доме, который начали строить, не собрав полный пакет документов, а потом администрация говорит: "земля наша, сносите дом, все незаконно".

Александра Андреева: И все, и выметайтесь на улицу без компенсаций и без нового жилья.

Станислав Станкевич: Закон о реновации правильнее, наверное, назвать законом о дозволении нарушать законы!

Александра Андреева: Законом об отмене законов!

Станислав Станкевич: Значит, при потере Сергеем Собяниным доверия (как потерял доверие и его предшественник) нас ждут новые "ночи длинных ковшей", когда вот эти бетонные новостройки отправятся на свалку истории. Поскольку, скорее всего, они будут построены ниже себестоимости, как предлагал застройщик, и с отступлениями от технических норм, то они очень быстро, еще быстрее пятиэтажек превратятся в аварийное жилье. И, конечно, их придется сносить.

Марьяна Торочешникова: Вот в советские времена люди платили взносы на капремонт, потом приняли закон о капремонте, и люди платили деньги (и для многих - немаленькие) - взносы на капремонт. Теперь им говорят: мы вас сносим, вы можете не платить. А куда делись деньги, которые собирались и в советские времена (и дом не ремонтировался), и сейчас? Эти же деньги каждого собственника, который платил. Ему их вернут?

Алина Енгалычева: Никто никому ничего не вернет! То, что мы платили в советское время, после 1991 года перешло в обязанность государства провести за свой счет первый капитальный ремонт. Собственники должны были нести бремя содержания уже после проведения первого капремонта. Это не сработало. Дальше приняли закон о капитальном ремонте. Многим зарубили спецсчет, все пошло в общий котел. Сейчас в законодательстве четко написано: те деньги, которые поступали в этот самый общий котел, в Фонд капитального ремонта в Москве, пойдут на программу реновации.

Марьяна Торочешникова: Но если я не хочу? Я копила деньги на отдых в Париже, а мне говорят: нет, лучше мы всем подъездом поедем в Воркуту!

Алина Енгалычева: Совершенно верно! И вот в эту Воркуту вы поедете всем подъездом по решению двумя третями. Эти деньги пойдут на снос домов, на строительство новых домов, на что угодно.

Марьяна Торочешникова: А судиться за эти деньги бесперспективно?

Алина Енгалычева: У нас в Жилищном кодексе четко прописано, что эти деньги целевые, и они на капитальный ремонт. Но те поправки, которые сейчас внесены, дозволяют пустить эти деньги на реновацию.

Марьяна Торочешникова: И это тоже касается всей страны, а не только Москвы?

Алина Енгалычева: Нет, пока Москвы. Но смотрите, что получается. Будут вноситься изменения в программу капитального ремонта. Ведь все те дома, которые сейчас войдут в программу реновации под снос, внесены в региональную программу капитального ремонта, и они должны ремонтироваться, как правило, в ближайшие годы - 2018-й, 2019-й...

Марьяна Торочешникова: Более того, я знаю людей, у которых капитальный ремонт только что прошел, а их дом попадает под снос!

Алина Енгалычева: И вот эти дома, которые будут внесены в программу реновации, будут исключены из программы капитального ремонта. Теперь смотрите, какой получается красивый ход. Дома по этой региональной программе были туда внесены, значит: а) они были признаны ремонтопригодными, и б) было признано, что этот ремонт им необходим именно в эти годы. Теперь получается, что их оттуда исключают, когда будут сносить - неизвестно, потому что снести более четырех с половиной тысяч домов быстро не получится, программа растянута на 20 лет.

Эти дома, которые прямо срочно нуждались в капремонте, были внесены в программу на 2018-19 годы, и они остаются без ремонта. И сносить их в первую очередь не будут. Значит, эти дома будут доведены до степени аварийности, поскольку они будут лишены того капитального ремонта, который им необходим. И мечтателей об улучшении своих жилищных условий будут переселять даже не по этому закону, а по программе переселения из аварийного жилья, если она еще будет действовать.

Марьяна Торочешникова: И что делать? Может ли тут помочь человеку идеальный, беспристрастный судья, знающий закон? Есть ли вообще смысл обращаться в суд?

Станислав Станкевич: Учитывая то, что это неправовой способ, независимо от того, что записали в законе… Там записаны парадоксальные вещи: если вы не подпишете договор, выбрав из тех вариантов, которые вам предлагаются... Правительству что-то надо от собственника, и правительство хочет само оценивать равноценность или предлагает деньгами. Моя первая рекомендация - не подписывать ничего! Вот пусть вас выселяют исключительно по суду, а не добровольно, если вы не согласны с этим условием. Смею вас уверить, что таких судебных решений по Москве будут не тысячи, а десятки тысяч (я вижу настрой). И это все перспектива для массовых обращений в Европейский суд по правам человека, для получения адекватных компенсаций.

Марьяна Торочешникова: И в Конституционный суд?

Станислав Станкевич: Ну, в Конституционный суд уже сейчас есть обращения, в том числе, от моих коллег, "Штаба защиты москвичей", от общественного объединения юристов.

Марьяна Торочешникова: То есть за то, что правительство Москвы захотело сделать всю эту перестановку, платить будут все налогоплательщики! На Олимпиаде потренировались...

Станислав Станкевич: Здесь совершенно другое. Олимпиада - это, как и строительство федеральных трасс, исключительный способ изъятия имущества в государственных и муниципальных нуждах. Здесь государство не может сказать, что это для какого-то государственного, общественного интереса. Вот то самое голосование, которое правильнее назвать коммунальной демократией и которым предлагалось определить судьбу имущества собственников, - уже эта процедура, введенная столичными нормативными актами и подтвержденная этим законом о реновации, говорит о том, что власти сами же и подставились: это никакая не суровая необходимость, это блажь!

Итак, первая рекомендация. Если вы кардинально не согласны с теми вариантами, которые вам предлагают, добровольно ничего не подписывайте. Парадоксальная ситуация: в законе о реновации предполагается, что если за 90 дней после прихода письма с неким проектом договора вы отказываетесь подписывать его, то правительство Москвы вправе подать в суд, причем не только для того, чтобы безосновательно изъять у вас вашу собственность, но и для того, чтобы насильно вручить вам другое помещение, на которое вы не согласны. Это уже не просто уродование базовых правовых принципов, а уродование в квадрате. Я вас уверяю, что в Москве найдется значительное число собственников, которые не согласятся на этот вариант, будут судиться и получать компенсации.

У нас же один чиновник предложил не абсолютизировать собственность, хотя это абсолютное право, другой предложил пересмотреть итоги приватизации, посетовав, что гражданам вообще дали право собственности на квартиры. Я думаю, что это уже более общий вопрос, что в России про право собственности вообще можно забыть! Нас всех предлагают сделать какими-то номинальными держателями прав. И закон о реновации еще предполагает, что будут насильно лишать записей в реестре.

Марьяна Торочешникова: Без вас все поменяют в электронном виде - и все.

Станислав Станкевич: Да! Улучшит ли это инвестиционный климат? И как власти смотрят на то, что это затронет, в том числе, и иностранных собственников?

Марьяна Торочешникова: А что делать, если не ходить в суды, до судов?

Александра Андреева: Вот Стас говорит о том, что делать в финальном варианте, когда вам уже прислали договор - выметайся в другое место. Сейчас, пока программа еще не сформирована, наша задача - выбить из нее как можно больше домов. Это гидра сейчас попытается съесть слишком много, и любое ваше сопротивление повышает вероятность того, что гидра от вас отстанет. И вот чем больше вы сопротивляетесь вместе с вашими соседями, тем больше у вас шансов отбиться. Первое - это массовые письма. Если вы каким-то образом узнали, что у вас якобы проведено общее собрание собственников, вы решительно пишете (конкретная инструкция лежит у меня на сайте stilett-1.livejournal.com) во все инстанции, что никакого общего собрания собственников не было, и не сметь включать нас в программу реновации. Пишем в Мосжилинспекцию, в мэрию, в прокуратуру. Управа, ГУИС - там просто запросить документы. Если ваш дом строился по индивидуальному проекту (а это почти все дома до 1957 года и часть домов после), то вы пишете, что ваш дом не соответствует федеральному закону, поскольку там только типовые дома, и в программу быть включен не может, что вы - собственник, и вы категорически против, согласие не давали.

Марьяна Торочешникова: Письма помогут?

Александра Андреева: Если они будут массовые, я думаю, что за индивидуальные дома мы сейчас устроим большую драку. С типовыми будет сложнее, но в некоторых случаях они действительно плохие. Но если у вас типовой дом, и вы не согласны, то вы просто пишете: я - собственник, я не согласен, не сметь меня трогать! И таких индивидуальных писем от собственников должно быть много. Если даже ваш дом стоит в каком-то предварительном списке, нигде не написано, что он автоматом попадет в программу. Мы прекрасно понимаем, что в программу попадут дома на "вкусных" местах, а вопрос "вкусности" места включает бесконфликтность. Если в доме конфликтные жители, то чем больше вы возмущаетесь, тем больше вероятность того, что от вас отстанут.

Алина Енгалычева: Я не очень верю в письма. По Жилищному кодексу у нас в стоимость объекта должна быть включена стоимость общего имущества, а именно - земельного участка. Наши земельные участки сейчас не внесены в кадастр, от нас скрывают первичные документы, и я бы посоветовала людям постараться их достать. Новые дома будут строиться без формирования земельных участков. Кроме того, те проекты межевания, на которые были потрачены миллиарды бюджетных рублей, о которых так много кричали, - вот это все отменяется. Проекты планировки отменяются, и проекты межевания отменяются. Даже те дома, которые, казалось бы, путем проведения собраний и голосований как бы вышли из программы реновации, все равно окажутся в чистом поле, поскольку будет отменен проект планировки территории, что указано в законе, и вот этот современный проект межевания. Проект планировки территории у нас разрабатывался при строительстве на единицу проектирования - квартал либо микрорайон - и, соответственно, если будет отменяться проект планировки, то он будет отменяться на весь квартал. Поэтому те отдельные дома, которые как бы вышли из программы реновации, при отмене проекта планировки территории на весь квартал окажутся в чистом поле. При получении первичных документов у вас хотя бы будут какие-то доказательства того, что ваш дом - не самострой.

Марьяна Торочешникова: И с этими документами можно уже потом пойти в суды.

Александра Андреева: Получение первичных документов нужно для дальнейшего оформления земли, хотя по закону это не требуется. Но Собянину плевать на законы, он не признает федеральные нормы о том, что земельные участки многоквартирных жилых домов - это частная собственность собственников помещений этого дома. Дело в том, что стоимость земельного участка в Москве огромна, и при нормально оформленном земельном участке цена вашей квартиры возрастает примерно в два раза.

Алина Енгалычева: И если кому-то все это удается, и происходит оценка квартиры с учетом земельного участка, то ее цена резко возрастает. Предположим, ваша стоимость квартиры увеличится в два раза и превратится в такую сумму, что пусть вам город ее выплатит, а вы сами купите себе все, что вам надо!