В Соединенных Штатах на полпути к одобрению – законопроект, расширяющий введенные ими ранее секторальные санкции в отношении российской экономики. В четверг он был одобрен в Сенате, верхней палате американского Конгресса. Теперь документ обсудит палата представителей. Отдельные его положения – если законопроект будет в итоге принят и они в нем сохранятся – обсуждаем с профильными экспертами в Москве. Сколь масштабным может оказаться влияние предлагаемых новых американских санкций на те секторы российской экономики, которые под них подпадают?

Начнем с санкций в отношении российских энергетических компаний. Суть нынешних, введенных еще в 2014 году, сводится к запрету на передачу современных технологий для разработки труднодоступных месторождений – на шельфе, или предполагающих глубокое и сложное бурение на суше и т.д. Это весьма дорогостоящие проекты, а потому требующие высоких цен на нефть, чтобы стать окупаемыми. Тогда как добычу на уже освоенных скважинах действующие санкции практически не затронули. И добыча нефти в России в последние годы только увеличивалась, обновляя рекорд за рекордом.

В этом смысле – что привносят новые санкции, если они будут в итоге утверждены в нынешнем виде? Предполагается, например, распространить нынешние санкции на соответствующие проекты уже любых российских энергокомпаний, а не только крупнейших, которые и так под санкциями…

Василий Танурков, заместитель директора группы корпоративных рейтингов Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА):

- Что касается доступа к технологиям, не думаю, что это расширение санкций критично для российской нефтедобывающей отрасли. Просто потому, что серьезной добычи труднодоступной нефти в России нет и еще довольно долго не будет. И в этом нет экономического смысла при текущих ценах на нефть. Да, когда-то Россия станет, конечно, разрабатывать и запасы в Арктике, и Баженовскую свиту (это тип труднодобываемых запасов в Восточной Сибири, некий аналог сланцевой нефти). Но произойдет это нескоро, и в общем-то есть время для разработки собственных технологий. Да и импортировать эти технологии необязательно именно из США. А то, что планируется распространить санкции на более широкий круг компаний, опять же - не так критично. Просто потому уже, что те компании, в отношении которых они уже действуют, составляют подавляющую часть российской нефтедобычи.

​Андрей Полищук, аналитик нефтяного рынка из австрийского банка Raiffeisen:

- На данный момент, как мы понимаем, новые меры никак не расширяют прежние технологические санкции, и они не коснутся текущих проектов. Хотя под санкции могут подпасть теперь и некоторые “дочерние” структуры крупных российских компаний. Однако нынешние санкции никоим образом не мешают текущему бизнесу этих компаний, и даже, как мы знаем, увеличивать добычу.

​Новые санкции предполагают сокращение предельного срока кредитов американских банков российским компаниям в энергетике с ныне действующего в 90 дней до 30 дней, то есть с трех месяцев до одного. Сколь критично такое сокращение, учитывая уже действующие санкции?

Андрей Полищук:

- Для российских нефтегазовых компаний это не должно стать проблемой. Во-первых, многие из них уже под санкциями 30-дневного финансирования – такие как “Роснефть”, “Транснефть”, “Газпром нефть”, “Новатэк”... Более того, на практике американские банки и так отказывались от каких-либо сделок с этими компаниями даже на более короткие сроки, так как это увеличивало их собственные риски в связи как раз с санкциями. Поэтому, думаю, для российских нефтегазовых компаний это в плане финансирования мало что изменит.

Василий Танурков:

- Учитывая уже действующие финансовые санкции, российские нефтегазовые компании и так практически отказались от какого-либо кредитования в США. Собственно, и раньше, еще до первых санкций, доля именно американских кредитов в отрасли была очень небольшой – необходимости привлекать их именно в США не было никогда. То есть сократить сроки с 90 дней до 30-ти - это, скорее, косметическая мера, никакого серьезного эффекта она не окажет.

​Новое в санкциях для российской энергетики – ограничение зарубежного финансирования относительно крупных проектов нефте- и газопроводов – или в России, или которые она строит за рубежом…

Василий Танурков:

- Главный здесь вопрос - распространятся эти санкции только на американские компании или же на любые компании в мире, которые будут инвестировать в трубопроводы с участием России или в самой России? Это вопрос трактовки. Например, трубопровод может строиться иностранной компанией, являющейся "дочкой" или "внучкой" российского юридического лица, и как в таком случае трактовать эти санкции?.. Наибольшую угрозу они, наверное, несут для проектов “Газпрома”, в первую очередь - для "Северного потока". Собственно, некоторые американские сенаторы говорили, что нужно помешать России строить "Северный поток-2", и в какой-то степени этот пункт санкций, возможно, посвящен именно такой попытке. Однако в "Северном потоке-2" есть очень серьезные интересы европейских компаний, и как США будут договариваться с Европой чисто политически по поводу этих санкций - не вполне понятно. Но в целом, думаю, из всех планируемых новых санкций наибольшую угрозу представляет именно этот их раздел. Хотя, конечно, пока сложно оценить, насколько эти риски реальны, насколько серьезный ущерб это нанесет.

​С соответствующим совместным заявлением уже выступили в четверг Германия и Австрия. Признавая необходимость действующих санкций в ответ, как отмечается в документе, “на незаконную аннексию Крыма, действия на востоке Украины, вопиющее нарушение Россией принципа нерушимости границ в Европе – впервые со времен Второй мировой войны”, тем не менее, европейская энергетическая инфраструктура является делом Европы, а не Соединенных Штатов! Нам решать, кому и как поставлять Европе энергоресурсы, и делаем мы это на основе открытости и принципов свободного рынка”…

Андрей Полищук:

- Такие проекты как строительство "Северного потока-2" все-таки финансируются с помощью европейских партнеров, а не американских. Конечно, возрастают риски, что и европейские компании неформально могут следовать этим санкциям, что приведет к каким-то конфликтам в будущем. Но на данный момент, как утверждает “Газпром”, сделка уже заключена, и, соответственно, проект строительства этого трубопровода будет профинансирован европейскими партнерами, как и планировалось ранее.

​Сокращение предельных сроков кредитования новые американские санкции предусматривают и для российских банков, контролируемых государством – с 30 дней по действующим санкциям до 14 дней. То есть две недели вместо четырех. Сколь это для них принципиально?

Денис Давыдов, главный аналитик шведского банка Nordea:

- Действительно, сокращение сроков кредитования создает определенные ограничения как на использование этих средств, так и на стоимость их привлечения. Вряд ли стоит говорить о неких больших потерях для госбанков, но все же очередное ухудшение ситуации приведет к удорожанию кредитов и менее комфортным условиям как для самих банков, так и для конечных получателей кредитов – будь то компании или население.

Дмитрий Полевой, главный экономист по России голландского банка ING:

- Российский банковский сектор, особенно крупнейшие госбанки, живет в условиях санкций уже более двух лет. За эти годы к ним приспособились, а в отдельные периоды мы видим даже значительный профицит валютной ликвидности в банковской системе. Более того, уверенно сокращалась ее задолженность перед Центральным банком по валютным РЕПО (валютные кредиты от ЦБ под залог определенных видов ценных бумаг – РС) - с 12 млрд долларов до 3,5-4 млрд на сегодня. Поэтому в целом сокращение срока с 30 до 14 дней вряд что-то существенно изменит. Ведь подход зарубежных банков к операциям с российскими госбанками и все эти годы был достаточно осторожным, зачастую они просто перестраховывались - в части выполнения санкций.

​В условиях резко сократившегося из-за кризиса внутреннего спроса в России, включая спрос на кредиты, российские банки заметно снизили ставки по вкладам, то есть новые деньги им, вроде, и не сильно нужны. Но значит ли это, что они, условно говоря, годами cмогут обходиться без западного финансирования? Хотя, понятно, остается, например, Азия…

Денис Давыдов:

- Азиатские финансовые площадки действительно остаются в этом смысле “открытыми”. Однако сама история отношений российских банков с ними и довольно короткая, и не настолько “устоявшаяся”, как история их взаимоотношений с западными банками. В целом Россия вряд ли полноценно сможет в текущих условиях обходиться без внешнего финансирования. Просто само это финансирование не оказывается сегодня столь же необходимым, как раньше. Во-первых, российской экономике в ее нынешнем виде просто не требуется такой же объем валютного финансирования. Во-вторых, за последние полтора года заметно сократился отток частного капитала из страны. И в-третьих, профицит счета текущих операций, как часть общего платежного баланса России, остается достаточно существенным - порядка 2,5% ВВП. Тем не менее, нельзя говорить, что мы сможем быть полностью “самодостаточными” - потребность в валютном фондировании сохраняется.

Дмитрий Полевой:

- Если мы говорим о долларовом фондировании, все в итоге будет упираться в позицию эмитента долларов, то есть Соединенных Штатов. Можно, конечно, пытаться привлекать долларовые ресурсы в других регионах мира, но так или иначе банки, которые будут их предоставлять, всегда “оглядываются” на существующий режим санкций. Поскольку речь идет именно о долларах. И, скажем, попытки привлечь такое финансирование на рынках Азии были, но традиционно азиатские инвесторы более осторожны в части оценки рисков займов для России, да и самого опыта в понимании всей российской специфики у них меньше, чем у западных банков. Поэтому я не думаю, что азиатские рынки в какой-то существенной степени смогут заменить фондирование на западных рынках – традиционных источниках долларовой или евро- ликвидности для российских банков. Но в целом до тех пор, пока не просматриваются некие серьезные проблемы с балансом валютной ликвидности в России, каких-то системных трудностей для банковской системы из-за этих санкций мы не видим.

​Наконец, планы расширения американских санкций предусматривают их распространение и на контролируемые государством российские железнодорожные компании или в секторе морских перевозок. Если так, то, видимо, речь идет, в первую очередь, о компании “Российские железные дороги” (РЖД) и компании “Совкомфлот”…

Елена Сахнова, руководитель управления банка “ВТБ Капитал”:

- Влияние таких мер на РЖД - весьма ограниченное, поскольку компания практически не сотрудничает с американским континентом. В основном РЖД концентрируется на проектах либо российско-европейских, либо российско-азиатских, либо пытается использовать свой транзитный потенциал, чтобы "соединить" Европу и Азию. Вот если подобные санкции вдруг решит “повторить” и Европа, тогда да, эффект может быть весьма ощутимым. Но есть и другой аспект. Традиционно американские инвесторы принимают активное участие размещениях облигаций российских компаний. И если они не смогут этого делать, это и сократит потенциальную базу покупателей этих бумаг, и может привести к повышению ставки процентных платежей по ним, то есть к дополнительным расходам по их обслуживанию для самого эмитента.

В свою очередь, российская компания “Совкомфлот” – это один из крупнейших в мире операторов танкерного флота, который специализируется на перевозках как нефти или нефтепродуктов, так и сжиженного природного газа. Напомним, четверть его акций планировалось приватизировать еще в 2016 году, но пока их продажа так и не состоялась…

Денис Ворчик, аналитик по транспортном сектору из финансовой компании “Уралсиб”:

- Здесь в первую очередь следует говорить о возможном влиянии в финансовой сфере, а именно - в размещении новых облигаций “Совкомфлота”, если в них не смогут принять участие американские инвесторы. Во-вторых, давно уже обсуждаемая продажа акций “Совкомфлота” – на 100% государственной компании. Правительство планирует продать около 25% этого пакета. И, скажем, еще до всей “санкционной истории” последних лет обсуждалась, как один из вариантов, возможность их размещения на Нью-Йоркской фондовой бирже. В этом случае и потенциальных покупателей было бы гораздо больше, и государство могло бы получить более высокую цену за эти акции. Теперь же основной вариант - размещение только на Московской бирже. Что касается других аспектов влияния возможных санкций в отношении “Совкомфлота”, кроме финансовых, - например, технологических или неких ограничений на ведение бизнеса, то в этой части оно невелико.