Мой прогноз: на парламентских выборах в Великобритании победят консерваторы, хотя, по идее, должны были бы победить лейбористы. Тому есть и рациональные, и вовсе иррациональные причины.

Итак, тезис первый: почему теоретически, по логике, восторжествовать должна была бы оппозиция? Потому что это обычное правило: после двух сроков пребывания у власти одной и той же партии, да еще в период экономических трудностей, сокращения социальных расходов и так далее, избиратель норовит сменить правительство, дать шанс другой команде и иной программе. По всем признакам, британцы изрядно устали от кризисных мер суровой экономии, и у весьма значительного числа избирателей сложилось к тому же представление, что тори представляют интересы в основном привилегированных слоев, в ущерб остальным. А тут еще лейбористы предложили такую волшебную, такую сказочную программу – обещая огромные поблажки всем, у кого зарплата меньше 80 тысяч фунтов в год.

Тут и бесплатные обеды для всех учеников начальной школы, и, что особенно важно, отмена платы за обучение в университетах, и многое другое – в общем, кисельные берега и молочные реки. Эти щедрые посулы особенно резко контрастируют со скучной программой партии тори, которая обещает в основном продолжение все той же непопулярной политики. Да и пенсионерам уже не стоит в полном объеме рассчитывать на щедрые обещания, которые консерваторы давали накануне предыдущих выборов 2015 года. Премьер-министр Тереза Мэй отказалась даже подтвердить свою верность обязательству не повышать в ближайшее время налоги, которое давал ее предшественник Дэвид Кэмерон. Опросы показывают: явное большинство избирателей хотело бы примерно того, что им обещают лейбористы, включая национализацию важных отраслей экономики, а не суровой программы жизни по средствам, предлагаемой партией тори.

И вот ведь парадокс – нравится избирателю программа лейбористов, а проголосует он за консерваторов. Почему?

Рациональная реакция состоит в понимании разницы между сказкой и былью. Лейбористы обещают добыть денег на волшебство, повысив налоги на корпорации и пощипав богачей (хотя кто такие богачи? доходы значительной части среднего класса превышают роковую планку в 80 тысяч фунтов). Даже самый поверхностный анализ экономической составляющей показывает, что концы с концами не сходятся. Денег на программу в бюджете не хватит, придется залезать в новые долги, и обкладывать весь уже средний класс и бизнес все более высокими налогами, что приведет и следующему витку национализаций, фактическому сворачиванию предпринимательской деятельности и перекосу экономических пропорций. Вероятно, что осуществление этой программы на практике будет означать возвращение к катастрофе конца 1970-х, когда экономика страны впала в паралич. Словно подтверждая опасения реалистов, сам лидер лейбористов Джереми Корбин, а также одна из его ближайших соратниц Дайан Эбботт в ходе предвыборных интервью показали, что они не в ладах с цифрами, и не могут убедительно продемонстрировать финансовое обоснование своей программы. Создалось впечатление, что конкретика их мало волнует: важнее эмоции и идеология.

Лейбористы утратили поддержку многих умеренных левых и значительной части либеральной интеллигенции из-за фактической поддержки Брекзита. На словах Корбин выступал против, но перед референдумом занял двусмысленную позицию, а потом в ходе парламентского голосования без всяких оговорок поддержал консерваторов, тем самым обеспечив им карт-бланш на любой, даже самый жесткий вариант развода с Европейским союзом. Многим не нравятся левацкие уклоны лидера и его окружения. Во время дебатов Корбин отказался подтвердить, что готов будет нанести ответный удар по агрессору, если страна подвергнется ядерному нападению. И тут ему припомнили, что он десятилетиями выступал за одностороннее разоружение, за выход из НАТО. Ну и наконец позиция фактической поддержки политики Москвы, попытки возложить ответственность за войну на Востоке Украины на ЕС – все это тоже не прибавляет Корбину популярности среди либералов. Не говоря уже о роли его влиятельного помощника Шеймаса Милна, не стесняющегося открыто поддерживать Владимира Путина.

Это все рациональные аргументы, заставляющие значительную часть либералов и даже вполне левых по своим политическим взглядам граждан отказать в поддержке лейбористам на этих выборах. Но, на мой взгляд, гораздо более важную роль в исходе голосования сыграют факторы иррациональные.

Прежде всего, это волна ксенофобских настроений, в которую погрузился после референдума по выходу из ЕС английский рабочий класс. Именно этим в первую очередь объясняется то обстоятельство, что во многих традиционно лейбористских районах Англии избиратели впервые предпочтут консерваторов, потому что именно с ними ассоциируется жесткая позиция по Брекзиту. В глазах пролетариата засилье иностранцев – причина всех бед, а выборы – своего рода повторение прошлогоднего референдума о выходе из ЕС. Кроме того, и здесь, как в США, судя по всему, пролетариат и мелкие предприниматели, считающие себя пострадавшими от радикальных перемен в мировой экономике, изменили социально-политическую ориентацию. Они теперь видят своих главных противников в мозолящем им глаза слое профессионалов. Городские очкастые интеллигенты, все эти самоуверенные айтишники и программисты, выигравшие от глобализации и цифровой революции (хотя ничего не умеют делать руками!), – вот кто теперь "классовый враг". А тонкий слой богатеев (чьи интересы, как считается, прежде всего защищают тори) – он где-то там, бесконечно далеко, и особого раздражения больше не вызывает.

Лейбористы же воспринимаются в большой мере именно как партия интеллигенции и среднего класса. Значит, чужие. К тому же Тереза Мэй апеллирует прямо к рабочим, обещает поддержать именно "отверженных глобализацией" и разработать попахивающую центральным планированием и командной экономикой "индустриальную стратегию". Правда, набирая очки в одном месте, она теряет их в другом, в традиционно консервативной среде предпринимателей. "Консерваторы перестали быть партией бизнеса" – такое рассуждение можно встретить в печати и услышать в частных разговорах.

Тори наделали в ходе предвыборной кампании немало серьезных ошибок. Иначе чем объяснить, что в ее начале все опросы показывали гигантское, ошеломляющее их преимущество, указывали на реальную перспективу обретения невиданного большинства (в сто мест или больше) в новом составе парламента. А всего лишь недели три спустя это преимущество стало снижаться, опустилось примерно до того же скромного уровня, на котором было перед предыдущими выборами. Сама Тереза Мэй превратилась в политическую фигуру с низким, а по некоторым опросам и отрицательным рейтингом (у Корбина этот рейтинг еще хуже, но он все же несколько подправился).

Возможно, главную ошибку консерваторы сделали в той части предвыборной программы, которая касается социального вспомоществования больным старикам. Не буду вдаваться в детали: чтобы подробно объяснить суть системы, потребуется отдельная статья. Предложенная Терезой Мэй реформа была воспринята как попытка в еще большей степени переложить финансовое бремя на работающее поколение среднего класса, которое и так, по сравнению с поколением старшим, считает себя обездоленным. И это предложение вызвало бурю негодования, причем прежде всего среди сторонников консерваторов. Лидер тори вынуждена была развернуться на 180 градусов и фактически вычеркнуть этот пункт из программы. Но вот, как это бывает в политике, полностью вернуть доверие оказалось невозможным.

На политическую обстановку не могли не повлиять теракты последних недель. Но ни одна партия не оказалась в чистом выигрыше. И у премьера, и у лидера оппозиции нашлись свои "скелеты в шкафу", не дающие в полной мере использовать возникшее в обществе напряжение в свою пользу. Джереми Корбин в свое время тесно общался с Ирландской республиканской армией и отказывался однозначно осудить ее террористическую деятельность, поддерживал подозрительные связи с ХАМАС и "Хезболлой" и не так уж давно хвастался тем, что является чуть ли не самым последовательным противником любого антитеррористического законодательства. Ему, разумеется, все это припомнили. Но Тереза Мэй, шесть лет занимавшая пост министра внутренних дел, жестко проводила в жизнь программу экономии средств – под ее руководством было сокращено около 20 тысяч полицейских должностей. Многие считают, что это ослабило способность правоохранительных органов противостоять террору.

Лейбористы придумали остроумный лозунг: "Путь июнь станет концом мая" – обыгрывая тот факт, что фамилия премьера и произносится, и пишется точно так же, как и название последнего весеннего месяца. Но верят ли они в такую возможность сами? Опросы общественного мнения дают преимущество консерваторам, хотя разброс цифр здесь таков, что не может не вызывать недоумения: можно ли им доверять вообще? Один опрос предсказывает минимальный разрыв – в один всего процент. Другой – в 12 процентов. Третья модель предполагает возможность так называемого "подвешенного парламента", когда консерваторы получат больше всех мест, но ни одна из партий не сможет уверенно сформировать правительство.

Если пойти по пути выведения некоей средней цифры между данными всех опросов, то она оказывается равной примерно шести-семи процентам – в пользу тори. Но если результат голосования будет именно таким, то досрочных выборов можно было и не затевать: правительство рассчитывало на разгром лейбористов, на возможность управлять процессом Брекзита без оглядки на оппозицию. Именно это поначалу предрекали им политологи.

Многие комментаторы отмечают: в политическом ландшафте Великобритании остро не хватает либеральной центристской силы. Консерваторы ушли слишком далеко вправо, а лейбористы стали чересчур левыми. Но надежды на то, что вакуум сможет заполнить Либерально-демократическая партия, не оправдались, ни один опрос не предсказывает ей высоких результатов.

В сухом остатке: подавляющее большинство обозревателей сходится на том, что, скорее всего, консерваторы победят, хоть и не обязательно с существенным отрывом. Но каждый второй предупреждает: после невероятных сюрпризов прошлогоднего британского референдума и президентских выборов в США, можно ожидать чего угодно, неожиданностей исключать нельзя. Например: а что если прельщенные обещаниями Корбина студенты и все, кто рассчитывает ими когда-либо стать, а заодно и другая, склонная к радикализму молодежь вдруг – впервые – в массе своей пойдет голосовать? Этого не было никогда, до сих пор всегда самыми политически активными были пенсионеры. Явка молодых обычно была раза в два ниже. А что если на этот раз выйдет наоборот? Тогда все прогнозы могут оказаться перечеркнутыми.

Андрей Остальский – лондонский политический комментатор

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции