"Я говорил ему, Борис, не возвращайся в Москву, они тебя убьют", – говорит сенатор Джон Маккейн, один из тех американских политиков, которые в 2011 году помогали российским оппозиционерам Борису Немцову и Владимиру Кара-Мурзе продвигать "закон Магнитского". О своем последнем разговоре с Немцовым сенатор рассказал во время нашей случайной встречи в здании Конгресса США.

Накануне согласования федерального бюджета между кабинетами сенаторов суетятся их представители, иногда совсем молодые, иногда еще и в коротких платьях. Эти юность и азарт бросаются в глаза – глаза, привыкшие видеть в государственных учреждениях скорее дам в пенсне. Представители отвечают на вопросы об инициативах своих "боссов" – так они их называют: будь то переименование улицы, на которой находится российское посольство в Вашингтоне, в Boris Nemtsov Plaza или проект закона о сокращении американских инвестиций в российскую нефтяную и газовую промышленность.

Сегодня в этих стенах Россия действительно является предметом если не всех, то большинства разговоров.

"Будьте осторожны, когда вернетесь домой", – продолжает Маккейн. С коллегами из Молдовы, Грузии и Украины мы обмениваемся наивными жизнеутверждающими фразами в ответ на предупреждение сенатора: мол, понимаем, что журналистикой в наших странах заниматься опасно, в России особенно, – киваю я, но мы все равно продолжим работать. "Чтобы продолжать работать, вы должны быть живы", – парирует Маккейн.

В 2013 году сенатор стал одним из авторов сборника эссе на тему "Почему Европе нужен закон Магнитского". Как говорит Маккейн, "Закон Магнитского" является не антироссийским, а, наоборот, пророссийским – он помогает бороться с "культурой безнаказанности", которую поддерживает Кремль.

Увы, представленные в этих эссе аргументы оказались весомыми не для всех стран Европейского союза. Пока российской оппозиции удалось добиться соглашения о создании аналога американского "списка Магнитского" только с Эстонией и Великобританией. Хотя ожидания активистов оппозиции насчет других стран ЕС оптимистичны, складывается впечатление, что озабоченность российской агрессией заканчивается там, где начинается профит. Европейские политики заявляют о своем возмущении авторитарным режимом Путина, кремлевской пропагандой, нарушениями прав человека, преследованиями за гражданскую позицию, но часто идут на попятную, когда приходит время принимать конкретное решение. Так случилось, например, во Франции: Франсуа Олланд в 2012 году одним из пунктов предвыборной кампании обозначил борьбу с нарушениями прав человека в России. После выборов проблема отчего-то потеряла актуальность. И во времена Олланда Франция отказалась принимать "поправки Магнитского".

В дискуссиях о влиянии российской пропаганды на граждан США, американские чиновники регулярно запинаются на слове "российское": "Влияние Кремля, извините". У американцев, к счастью, есть понимание того, что политика Кремля не есть точка зрения всей России. Вопросы подобного толка поднимаются сегодня на многих дискуссиях, посвященных российским медиа и доверию политическому истеблишменту со стороны россиян. Конгресс и Государственный департамент не исключение. В этих ведомствах пытаются найти ответы на вопросы о том, что стало главным импульсом мартовского демарша молодежи, и это поколение российских миллениалов воодушевляет американскую политизированную публику.

В Вашингтоне я была в то время, когда в Екатеринбурге, моем родном городе, вершилось правосудие над Русланом Соколовским. Может прозвучать патетично, но тогда меня не оставляло ощущение того, что американских сенаторов российское общество заботит больше, чем оно заботит российское правительство и правоохранительные органы, запирающие в клетку блогеров и гражданских активистов. Ключевыми на всех встречах – формальных и неформальных – становятся вопросы и о том, как помочь России укрепить гражданское общество, вместе с этим – защитить США от агрессивной политики и риторики Кремля. Хотя, если первое – дело чести (и предмет гордости) для американских чиновников, то второе является все-таки большим преувеличением: едва ли кто-то из американских обывателей ощущает на себе пресловутую "тень Кремля".

Кстати, эту же мысль, неожиданно вступившись за Россию, поддержал и один из чиновников Госдепа, который был соавтором "закона Магнитского": "Вы живете в России, учитесь в России и, наверное, думаете про нас, что мы просто группка политиканов, которые ни черта не знают про Россию? Все кругом бубнят о том, что российские хакеры взломали американские выборы. Извините, да кому нужны эти глупые письма? Россия – страшная угроза? Ничего подобного. Российское вмешательство в американские выборы произошло только лишь потому, что американский электорат решил попасть под влияние России".

Представитель МИДа России Мария Захарова регулярно позволяет себе критиковать американские СМИ, по-трамповски называя их фейковыми и рекомендуя своим подписчикам в Facebook не читать статей в американских газетах. Американские журналисты, впрочем, не воспринимают такие заявления серьезно. В редакциях Washington Post и The Wall Street Journal не заводят разговоров о кремлевском режиме или санкциях, журналистов интересует восприятие политики Владимира Путина гражданами, особенно в регионах. Редактор Washington Post Кристиан Кэрил свободно говорит по-русски, хотя стесняется этого. Он спрашивает про преступность в Екатеринбурге, как будто рассчитывая услышать истории о вчерашних бандитских перестрелках. Чтобы не разочаровать собеседника, воодушевляю его историями из девяностых о противостоянии уралмашевских и центровых организованных преступных группировок и обещаю выслать в подарок "Ёбург" Алексея Иванова. Кристиана настораживает название книги, но он с охотой вызывается ее прочесть.

Когда в дверях редакции мы жмем друг другу руки и прощаемся по-русски – do svidania! – на секунду кажется, что диалог удалось установить не между нами двумя, а между нашими странами. Индикатор уровня агрессии больше не будет сигналить красным цветом, а Владимир Путин заберет назад свои слова про политическую шизофрению США, брошенные после публикации Washington Post о встрече Лаврова с Трампом. Но через пару минут я снова открою Facebook и прочитаю чей-то пост о том, как Россия и США отчаянно борются с агрессией друг друга.

Ксения Чурманова – российский журналист

Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции​