В свет вышло второе издание моей книги "Алексей Пичугин – пути и перепутья (биографический очерк)" – о бывшем сотруднике компании ЮКОС, получившем пожизненное заключение и признанном Правозащитным центром "Мемориал" политическим заключенным.
Первое издание было выпущено в конце 2011 года пражским издательством Human Rights Publishers. Тогда еще только предстояло разбирательство жалобы осужденного на неправосудный приговор в Европейском суде по правам человека, которая находилась в Страсбурге на тот момент уже девять(!) лет. Казалось, еще немного и будет справедливое решение, и неизбежный пересмотр сфабрикованного уголовного дела, и долгожданное восстановление закона, насколько это возможно после более чем десятилетия за решеткой. Иного сценария развития ситуации я себе не представляла.
Но прошло еще пять лет, произошло множество событий, кроме главного – освобождения политзаключенного. Возникла потребность в переиздании. Второе издание, подготовленное при участии "Новой газеты" и ее главного редактора Дмитрия Муратова, дополнено повествованием обо всем том, что произошло с Алексеем Пичугиным после 2011 года.
Это – решение в 2012 году Европейского суда по правам человека о том, что право осужденного на справедливое правосудие было нарушено, а восстановить его можно только в новом судебном разбирательстве. Это последовавший через год отказ Президиума Верховного суда России данное постановление выполнять. Это неожиданное перемещение Алексея Пичугина из "Черного дельфина" (колонии ИК-6 города Соль-Илецка Оренбургской области), где он провел восемь лет, в начале июля прошлого года в московский следственный изолятор "Лефортово". Это обыски в домах и вызовы на допросы младшего брата Алексея Пичугина и их мамы Аллы Николаевны.
Кроме того, я полностью переработала главу "Черный дельфин". После появления первого издания книги я побывала в Соль-Илецке трижды. Мне удалось привести из этих поездок не только множество фотографий внешнего вида колонии и ее окрестностей, часть которых публиковалась и на сайте Радио Свобода, но и пообщаться с жителями города. Там едва ли не каждый – или его родственник, или знакомый – либо работает, либо работал в "Черном дельфине". В обновленную книгу также включены свидетельства бывшего сокамерника Алексея Пичугина (покинувшего стены пожизненной колонии благодаря своей упорной работе в ЕСПЧ) о юкосовце и об укладе жизни в этом пенитенциарном учреждении.
Еще одно примечательное свидетельство – письмо человека, близкого к следствию, пожелавшего остаться анонимным, о том, что перед следственной группой по делу Пичугина не ставилась задача объективного расследования. По его словам, от сотрудников требовалось собрать только компрометирующие улики, отбросив свидетельства в пользу невиновности представителей опальной нефтяной компании. Этот человек прислал мне письмо спустя год после выхода в свет первого издания моей книги. А потом мы встретились лично.
"С самого начала следствия было понятно, что Алексей сядет, причем надолго. <…> Тогда основной упор на дело Гориных делали, делом Рыбина с какой‑то натяжкой занимались, а потом "дособирали" Костину, Петухова, директора магазина "Феникс" и другие "эпизоды". На Кеннеди недотянули. Жаль, что Алексей стал жертвой политического дела Ходорковского, его просто хотели использовать как рычаг [для давления] на Невзлина", – в частности, говорилось в письме.
Уже после того, как книга была отправлена в типографию, стало известно, что Алексей Пичугин возвращен в колонию "Черный дельфин".
Несмотря на пожизненный приговор и отказ России его пересмотреть, вопреки постановлению Страсбургского суда, невзирая на непрекращающийся прессинг, затронувший теперь и семью Алексея, я уверена, что точку в деле Пичугина ставить рано. Ведь правда – на его стороне.
Ниже – фрагмент из книги под названием "Опять Лефортово".
"...Вечером 4 июля 2016 года, когда я собиралась отправить очередное письмо Алексею в "Черный дельфин", относительное спокойствие было нарушено неожиданным сообщением Михаила Ходорковского в социальной сети Facebook: "ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ. НУЖНА ПОМОЩЬ. По сообщению адвокатов Алексея Пичугина, его посетили представители спецслужбы и пригрозили: если он не даст показания, устраивающие организаторов процесса, то арестуют его брата. Брата вызывали на допрос и обыскивали. Сейчас он уже не в РФ. Алексея вывезли из колонии. Место его нынешнего нахождения неизвестно. Если кто‑то что‑то узнает – прошу сообщить. Это важно для безопасности человека. Часто “неприятности” происходят на этапе".
Затем всплыли на поверхность факты, прежде остававшиеся в тени. Так, стало известно, что еще в мае 2016 года обыски были проведены не только у Андрея, младшего брата Алексея Пичугина, но и у их мамы. Обоих Следственный комитет вызывал после обысков на допросы и с обоих взял подписку о неразглашении.
На самого осужденного в этой связи оказывалось сильное давление – администрация колонии "Черный дельфин" специально предоставила ему возможность поговорить по телефону с Аллой Николаевной, чтобы Алексей убедился, что и она была обыскана и допрошена.
Было похоже, что происходящее связано с "третьим делом Ходорковского". Очевидно, следователи решили вновь попытаться получить от Пичугина показания на экс‑главу ЮКОСа о том, что он заказывал убийство мэра Нефтеюганска. К тому времени Алексей уже отбыл за решеткой 13 лет, и, видимо, следователи рассчитывали, что это сломит сидельца, что он станет более сговорчивым и даст нужные показания.
5 июля руководство всех следственных изоляторов Москвы, включая "Лефортово", заявило об отсутствии у них Пичугина. Но на следующий день, 6 июля, начальник "Лефортова" в разговоре с адвокатом Ксенией Костроминой подтвердил, что ее подзащитный находится там – в СИЗО с максимальной в Москве изоляцией. Том самом месте, где 13 лет назад к Алексею незаконно применили психотропные вещества, от чего он с трудом оправился.
Позже выяснилось, что был там Алексей и накануне. После прибытия в СИЗО Пичугин был помещен в одиночную камеру – согласно закону, осужденный не может содержаться совместно с подследственными.
"Ехал поездом: из города Соль‑Илецка, где находится моя колония, двое суток провел в Оренбургском СИЗО, потом в Самарском СИЗО, оттуда в Москву", – рассказал Алексей при встрече члену Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Москвы, контролирующей соблюдение прав человека в местах принудительного содержания, Зое Световой.
13 июля Алексея Пичугина допросил следователь 3‑го отдела Следственного управления ФСБ Михаил Савицкий.
По словам Ксении Костроминой, ее подзащитный был допрошен в качестве свидетеля, при этом ни ему, ни его адвокату следователь не сообщил, в рамках какого дела осуществлялось данное следственное действие. Как уточнила Ксения Костромина, заключенный отказался давать показания, воспользовавшись 51‑й статьей Конституции России, позволяющей не свидетельствовать против себя и своих близких родственников.
"Позиция Алексея Владимировича Пичугина на сегодняшний день заключается в следующем: никаких преступлений он не совершил и считает себя жертвой несправедливого судебного разбирательства, что было подтверждено Европейским судом, решение которого Верховный суд России исполнять отказался", – сказала Ксения Костромина журналистам после допроса. Допрос, по ее словам, длился около часа.
Информировать работников СМИ о подробностях допроса она не стала, потому что дала подписку о неразглашении.
Михаил Савицкий известен как специалист по громким "террористическим" делам. В частности, он курировал так называемое "крымское дело" по обвинению украинского кинорежиссера Олега Сенцова. Как подчеркивает Зоя Светова, следившая за развитием данного дела, именно этот следователь "не замечал" последствий пыток, применявшихся к обвиняемым.
Арестанты в "Лефортове" могут встречаться со своими адвокатами один или два раза в неделю. СИЗО испытывает нехватку комнат для встреч сидельцев с защитниками. Об остроте этой проблемы можно судить хотя бы по тому, что адвокаты вынуждены каждую пятницу бросать жребий, определяющий, кто в какой день и час получает свидание со своим подзащитным. Только после того, как в данный день СИЗО посетят все по жребию, в оставшееся время становится возможным пройти по "живой очереди".
Тем большее значение в такой ситуации приобрел гражданский контроль в лице ОНК. В годы суда и следствия по первому и второму делу Пичугина ОНК еще не существовало. Теперь благодаря правозащитникам места лишения свободы стали более прозрачными для общественного контроля, и эту деятельность Алексей Пичугин оценил весьма высоко.
"Благодарность Зое Световой, Людмиле Альперн, Елене Масюк, Еве Меркачевой, Анне Каретниковой, всем членам ОНК за внимание и участие, за доброе и искреннее отношение!.. Всем, всем – низкий поклон и уважение за то нужное, трудное, благородное дело, которому они отдают свое время, здоровье, силы! Спасибо им вновь и вновь!" – написал он в одном из писем о членах московской ОНК.
"Несмотря на “особые меры предосторожности” (с которыми до этого там мы не сталкивались, хотя посещали и другого пожизненника – Тихонова), наша [с Зоей Световой] встреча [с Пичугиным] оказалась очень душевной. Он был нам явно рад, и даже пять конвоиров, которые в ряд по двое стояли между нами, не стали помехой. Их как будто и не было. Точнее, они и сами эмоционально в этом участвовали – улыбались и так далее", – описывает Людмила Альперн на своей странице в Facebook одну из встреч с Пичугиным.
"Трудно определить настроение Алексея. Обычно мы можем подходить довольно близко к арестантам, сидеть на соседних шконках, довольно долго беседовать и обсуждать их проблемы. Здесь мы заходим с усиленным конвоем, между нами стоят несколько человек, говорим недолго. Нам он рад, обычно приветлив, иногда улыбается", – также замечает она.
В ситуации неопределенности будущего большой моральной помощью для Алексея служат письма поддержки. Они дают несправедливо осужденному понять, что его не забыли, и остаются одной из очень немногих ниточек, связывающих человека с внешним миром.
Вера Васильева – независимый журналист, автор книг "Как судили Алексея Пичугина", "Третий суд Алексея Пичугина: хроники дела ЮКОСа", "Без свидетелей? Дело Невзлина: записки очевидца заочного процесса", "Алексей Пичугин – пути и перепутья"
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
