Президент Трамп назвал сирийского диктатора Асада "животным" и предупредил Путина, что тот поддерживает "человека зла" (иначе говоря, чудовище) и это "очень плохо не только для России, но и для человечества". На пресс-конференции по итогам визита в Москву государственного секретаря Рекса Тиллерсона корреспондент CBS напомнила российскому министру иностранных дел Сергею Лаврову об этом. И спросила: как долго Россия будет продолжать рисковать жизнями своих солдат ради поддержки Асада? Лавров сдержался, не повысил тона, не стал спорить. Сухо и деловито заявил: "В Сирии мы работаем по просьбе легитимного правительства, страны-члена ООН, не находящегося ни под какими санкциями Совета Безопасности". То есть, ну и что, пусть ваш президент называет Асада как угодно. Пусть его считают военным преступником и чудовищем хоть все остальное человечество. Неважно. По старой пословице: хоть горшком назови, только в печь не ставь. Слова на Россию не действуют.

Отсутствие санкций Совета Безопасности легко обеспечить – в тот же день, когда государственный секретарь вел нервные переговоры в Москве, в Нью-Йорке представитель России заблокировал уже восьмую по счету резолюцию СБ по Сирии, на этот раз осуждающую применение химического оружия против мирного населения в мятежной провинции Идлиб. Злодеяние, ответом на которое и был удар крылатыми ракетами по сирийскому аэродрому, санкционированный президентом Трампом. Китай неожиданно воздержался при голосовании, что американская администрация сочла важной политической победой.

О легитимности сирийской власти, кстати, тоже можно поспорить. Понятно, как достигается ошеломляющее большинство на выборах в тоталитарных режимах, которые и выборами-то вряд ли можно считать. Как голосуют избиратели под дулами автоматов и зорким присмотром "мухабарат", сирийской тайной полиции. Да и явка (более 73%), и число голосов, якобы отданных за Асада на последних выборах 2014 года (88,7%), до того абсурдны – в условиях тотальной гражданской войны и сохранения государственного контроля лишь над меньшей частью территории страны, – что ясно: вброс бюллетеней в пользу "законно избранного" имел решающие масштабы.

Но дело не в обидных словах и определениях, а в фактах.

Конечно, туман войны многое может до поры до времени скрывать, и на сто процентов доказать применение запрещенного оружия удается нечасто (на это, видимо, и сделан расчет). Но дело ведь не только в химической атаке. В глазах большей части мира режим Асада виновен не только в использовании оружия массового поражения против собственного населения, но и в других преступлениях против человечности. На руках этого режима – кровь тысяч и тысяч мирных сирийцев, в том числе детей и женщин. Людей убивают бочковыми бомбами, сжигают напалмом, травят зарином в их собственных домах и в лагерях беженцев. В тюрьме "Сейиднайя" пытки и убийства поставлены на конвейер, смертные приговоры не любящим Асада выносятся в среднем за две с половиной минуты. По данным Amnesty International, только с сентября 2011 по декабрь 2015 года там были повешены 13 тысяч человек.

Как российские правители могут не гнушаться таким ядовитым союзником? Ведь его токсичность непременно передается тем, кто решается встать рядом с ним.

И главный вопрос: зачем? Во имя чего так рисковать репутацией и будущим своей страны? Ради борьбы с терроризмом и "Исламским государством"? Этот тезис лучше оставить легковерным телезрителям российского телевидения. Ведь похожее исламское государство, правда, шиитского, а не суннитского толка было создано аятоллой Хомейни в Иране. Там не режут горло неверным, но пытают вполне в индустриальных масштабах и публично вешают недовольных и инакомыслящих. И за "несогласие с Аллахом", и за "недостойную жизнь", и за оскорбление чувств верующих мусульман, и за политические выступления и критику государственного устройства, причем казнят в том числе и детей. Это средневековое мракобесие и попрание человеческих прав, включая право на жизнь. Корпус стражей исламской революции с благословения аятолл занимается организацией террористических актов.

Тегеран спонсирует организацию "Хезболла", которую большинство стран Запада, а также Лига арабских государств считают террористической. Так вот, и Иран, и "Хезболла" как раз и есть единственные союзники России в сирийском вопросе. Да и сам режим Асада разве не террористическими методами действует? От рук его солдат погибло в сотни раз больше сирийцев, чем от рук террористов "Исламского государства". Получается, что Россия ввязалась в неразрешимый межконфессиональный конфликт, в кровавую гражданскую войну, которой не видно конца и края, на стороне шиитских радикальных исламистов, пытаясь помочь им победить радикалов суннитских. Москва поддерживает одних террористов против других, заодно помогая Башару Асаду уничтожать умеренную светскую оппозицию.

По аналогии часто вспоминают советское вторжение в Афганистан. Тупая авантюра кремлевских старцев ускорила распад СССР, но понятной была хотя бы их логика: контроль над Афганистаном казался важным ходом во всемирной шахматной партии против главного противника – США и их союзников. А здесь-то какие цели преследуются? Неужели нужно ставить на кон будущее своей страны, "чтоб землю в Идлибе шиитам отдать"? Зачем это нужно Москве? В чем практические цели ее политики в Сирии? Сохранить малозначительные военные базы в Тартусе и Латакии? Да не очень-то они и нужны – разве что на случай мировой войны, да и то никакой существенной роли в ней они сыграть не смогут.

Сирия – разгромленная, размозженная, разоренная собственным правительством – никакой экономической ценности не представляет. Со своими долгами Дамаск никогда не расплатится, наоборот, с каждым днем его долги будут расти. Неужели в таком случае все дело в солидарности, в родственности душ с диктатором, который начал гражданскую войну шесть лет назад расстрелом своей "Болотной" – мирной демонстрации против коррумпированной вертикали? Но ведь Путин свою Болотную все-таки из пулеметов не расстреливал. И не вешал протестующих тысячами без разбору. Страшная мысль приходит в голову: не означает ли солидарность с палачами, что нынешняя российская власть могла бы так же поступать, если бы это требовалось для ее сохранения? Должна же быть хоть какая-то прагматика в основе внешней политики! Это ведь не дворовая разборка одной шпаны с другой… Многие обозреватели сводят сирийскую политику Москвы к самолюбию лидера, опирающегося, впрочем, на им же усиленно взращиваемую национальную гордость великороссов.

Создавалось впечатление, что Дональд Трамп хотел бы найти благопристойный предлог для того, чтобы улучшить отношения с Путиным. Но американскому общественному мнению требуется убедительный предлог – раз уж в моде теперь внешняя политика сделок, то что-то существенное нужно выторговать взамен. Сначала Трамп предложил сократить ядерный арсенал, но Москва показала, что совершенно в этом не заинтересована. Затем поднималась тема сотрудничества в борьбе против мирового терроризма. Но и с этим вышла заминка, а тут еще химическая атака в Идлибе. Тогда, может быть, Путин согласится сдать своего союзника? Если бы Тиллерсон привез "голову Асада" из Москвы, то в ответ Вашингтон мог бы делать шаги навстречу Кремлю. И российский президент не может этого не понимать. Что пересилит: холодный расчет или гордыня?

На самом деле, может быть, дело не в гордыне, а как раз в циничном расчете. И, возможно, этот расчет такой: что толку дружить с Трампом, если он все равно так зависим от настроений истеблишмента, прозванного популистами "глубоким государством"? К тому же на кого еще можно будет списывать усиливающиеся протесты собственного населения против коррупции и нищеты?

В любом случае центральным становится вопрос: какую цену готов платить Кремль за свою горделивую позу? А то ведь Трамп тоже горделив, к тому же еще и вспыльчив. Он может в минуту развернуться на 180 градусов и забыть все свои предвыборные обещания, решив, напротив, показать решительность, как это и случилось с ракетным ударом по сирийскому аэродрому.

Может быть, Трампу не стоило вслух называть союзника Путина "животным", отправляя госсекретаря в Москву. Если у США есть желание дать России шанс отойти от края, то надо было бы пощадить самолюбие российского лидера, дать ему как-то спасти лицо. Но в кои-то веки Трамп сказал нечто, с чем полностью согласны и правые, и левые, и центристы в его собственной стране, не говоря уже о союзниках по НАТО и о большинстве арабских стран. Отступить от этой позиции теперь вряд ли возможно. Отступать тем или иным образом может только Путин. Или не отступать, но в таком случае Россия окажется по ту сторону красной черты, за которой – только положение изгоя, новая холодная война, возможно, более опасная, чем прежняя. И никакой Трамп уже не сможет помочь Москве.

Андрей Остальский – лондонский политический комментатор

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции