Весной 2014 года, когда отряд Стрелкова-Гиркина захватил Славянск, у кремлевских кураторов донбасского проекта возникла простая идея: отправить воевать за Новороссию русских националистов из ДПНИ, Славянского союза и других подобных организаций, и желательно так, чтобы на родину они возвращались в виде "груза-200". Кое-кого подбить на это удалось, и часть завсегдатаев "Русских маршей" записалась в ополчение, но большинство отказались, а некоторые даже поехали воевать за Украину. Стратеги из Администрации президента натолкнулись на сопротивление со стороны лидеров националистических объединений, разгадавших этот план и не желавших участвовать в войне.

"Я знаю людей, которые подсунули авантюру с Украиной. Они убедили, что Одесса, Харьков, Николаев – все это наше, мы поднимем флаг, и все донецкие встанут. Никто в итоге не встал", – говорил в январе 2016 года в интервью Радио Свобода лидер националистов Дмитрий Демушкин. Он убежден, что его несговорчивость стала причиной кампании репрессий, которые обрушились на его движение "Русские": в октябре 2015 года оно было признано экстремистским и запрещено. Демушкина неоднократно задерживали, но пока он находится под домашним арестом. Его обвиняют в том, что он разместил в соцсетях фотографии с "Русского марша", на которых запечатлены, как решили эксперты из Чувашии, экстремистские лозунги, а стало быть, совершил действия, направленные на возбуждение ненависти и вражды к нерусским.

Нагатинский райсуд решил, что суд над Демушкиным будет проходить в закрытом режиме, 29 марта Мосгорсуд это решение признал законным. На заседании Мосгорсуда Демушкин заявил о давлении на суд со стороны ФСБ.

Дмитрий Демушкин, уже 6 месяцев находящийся под домашним арестом, не может разговаривать с журналистами, поэтому он ответил на вопросы Радио Свобода письменно:

– Вам инкриминируют публикацию в 2014 году в социальных сетях фотографий с "Русского марша". Как возникло это уголовное дело?

– Есть официальная сторона моего дела и неофициальная.

Предъявленное мне обвинение настолько странное, что само говорит о том, что в деле есть заинтересованная сторона. Описание которой – история для целой книги, а может, и не одной.

Если брать лишь материалы моего уголовного дела, то сути обвинения зачастую не понимали даже сотрудники и следователи, которые занимались расследованием, им было ясно лишь то, что я чем-то сильно не угодил УЗКС ФСБ. Изначально мне вменяли семь эпизодов по ст. 282 ("Разжигание розни"). Семь эпизодов появились из пяти фраз на семи картинках, опубликованных на моей странице в социальной сети "ВКонтакте". По мнению чувашских экспертов, они "излишне восхваляют выделенный мною русский народ", что ущемляет группу граждан, объединенных по принципу "нерусские".

Дело оформляли с самого начала не следователь, а советчики из "конторы глубокого бурения", поэтому оно пестрило всевозможными ляпами и трижды уходило на доработки.

С самого начала юристы крупной адвокатской фирмы, работающие по моему делу, заявили, что сделают все необходимое, хоть и не видят в деле предмета юридического спора, как и состава самого преступления. В самих вменяемых мне фразах, восхваляющих русских, "нерусские" не упоминаются, нет противопоставлений групп русских и нерусских, нет конфликта групп и их оскорблений, нет призывов и побуждения к действию. Среди вмененного мне оказалась даже цитата императора Александра и его изображение, еще и вмененное дважды, из-за разных дат публикации. Дважды вменили мне и фразу "Ради будущего русских детей", – не знаю, что именно в ней возмутило экспертов из Чувашии и как это ущемило "нерусских". Впрочем, знаю, эти же "эксперты" несколько раз до этого отправляли меня на 15 суток, якобы по запросу моего районного ОВД. Этим же "экспертам" прокурор города Москвы заказал экспертизу для запрета моего объединения ЭПО "Русские". По совпадению, эти же эксперты из далекой Чувашии сделали экспертизу для Следственного комитета по моему уголовному делу.

Думаю, нет смысла подробно объяснять, что объединяло районное ОВД "Братеево", прокурора Москвы и следователей Следственного комитета управления по расследованию особо важных дел? Три разные структуры, никак не связанные друг с другом, решили по разным делам вдруг заказать экспертизы по Демушкину в далекой Чувашии. Одно это уже предмет для отдельного расследования, странно, когда одни и те же "беспристрастные" эксперты делают пять исследований по одному человеку. При допросе эксперты вели себя так, будто это суд проходил над ними, отказываясь отвечать на практически все вопросы. Заявив суду, что они даже определение, кто есть русские, дать не способны.

Из семи предъявленных мне эпизодов в первом суде рассматривался лишь один. По итогу судья Ванина дело вернула на доследование, ее работа в суде на этом и закончилась.

После меня арестовали, а дело снова отправили в суд; к старой картинке "за русскую власть" позже добавили еще одну, по которой первая следственная экспертиза состава преступления не выявила. Скоро ждем приговор. Несмотря на закрытый процесс, нам удалось придать делу огласку, полсотни политиков и общественных деятелей высказались, из последних Марк Фейгин, Игорь Чубайс, Сергей Жаворонков и Алексей Навальный.

Если откинуть картинки за русских, обижающих "нерусских", то "обиженными" посчитали себя совсем другие люди, объединенные по принципу "работы в кремлевской администрации".

И тут надо немного сказать о неофициальной причине рождения уголовных дел.

В Кремле националистам отводили определенную роль в украинском сценарии. Меня в феврале 2014-го пригласил на беседу вице-премьер Правительства РФ, где мне предложили вектор деятельности для всех националистов. Поняв, сколько крови окажется на моих руках, я его мягко отверг. После решение вопроса передали на уровень вниз в УЗКС ФСБ. Итог был тот же. Собирать всех на войну я отказался, в Крым на референдум наблюдателем не полетел, мэром городка на юго-востоке не стал, а главное, начал информвойну против отправки туда добровольцев. Силами нескольких крупных объединений мы свели эту работу практически на нет. Массово привлечь туда националистов с последующей утилизацией у Кремля не вышло. Хочу заметить, это сейчас всем все ясно и понятно, про "русский мир" и загадочные "украинские ДРГ". Тогда было все иначе. В тот момент у меня это сработало на уровне инстинктов. В общем, вместо помощи и содействия я оказал противодействие, чем, считаю, тогда спас бесчисленное количество жизней своих соратников, но обрек себя и объединение националистов на последствия.

Мне сказали, они сделают так, что мое имя станет нарицательным для всех тех, кто не хочет "работать на Родину". Я стал ждать ареста, отвергнув идею бегства за границу. Арестовывать меня не спешили, видимо, решив, что это слишком просто. Перечислять все, что со мной происходило, в интервью физически невозможно. Просто два силовых ведомства старались разрушить все, к чему я прикасался в своей жизни. В течение 10 месяцев с марта 2014 года меня 12 раз задерживали спецназом, провели череду бессмысленных обысков, на которых ничего не искали; травили и унижали по Федеральным каналам, фальсифицировали бесконечную череду административных дел, этапировали в разные города страны, изолировали на праздники и значимые даты в спецприемниках Москвы, запретили мое движение ЭПО "Русские", которое на тот момент было крупнейшим в РФ. Разбомбили мою школу единоборств, издевались над друзьями и соратниками. Внесли меня в список лиц, финансирующих экстремизм, арестовав счета и запретив любые финансовые операции на территории РФ. В какой-то момент мне стали сочувствовать даже сотрудники спецназа, приезжавшие на очередной прессинг меня, неугодного.

Я не сломался, не подписал сотрудничества, не предал идею и соратников, не знаю, на сколько хватит моей прочности дальше, лишь надеюсь, Бог меня не оставит и даст мне принять и вынести все стойко.

– Вы говорили, что на суд оказывается давление со стороны ФСБ. Оно выражается в том, что суд решил рассматривать дело о таком незначительном правонарушении в закрытом режиме?

– Все дело о картинках, "восхваляющих русских", сейчас строится на чувашской экспертизе, которая опровергается нашей. К этому УЗКС ФСБ добавило показания двух свидетелей обвинения, которые характеризуют меня отрицательно, как личность. Оба свидетеля оказались руководителями НОДа (Национально освободительного движения) депутата от "Единой России" Е. Федорова. Один возглавляет НОД "Столица", второй свидетель вовсе глава федеральной пресс-службы движения. Понятно, что при таких вводных делать суд открытым им было нельзя. Оснований для закрытого суда не было и нет, но и Нагатинский и Мосгорсуд с упорством отказываются даже рассматривать мое право на открытый и гласный суд.

– Вам в очередной раз продлили содержание под домашним арестом. Означает ли это, что реальный срок вам не грозит?

– Я уже шестой месяц под арестом. Вся проделанная по мне работа огромна: были задействованы межведомственные силы, силовики перевели гору бумаги, федеральные СМИ, специальные средства. Один спецназ бензина тонну сжег, выезжая на мое перевоспитание, все это должно закончиться каким то результатом. Мне порой кажется, что если меня не осудят после всей проделанной работы, то просто пристрелят. Есть каналы, которые сообщают, что единого мнения в Кремле по моему делу якобы нет и вопрос обсуждается. Впрочем, возможно, там хотят, чтобы я имел надежду и предпринимал шаги навстречу. Не стану загадывать о суровости приговора, но точно знаю, что к закону он отношения иметь не будет, мнение по делу нагатинского судьи, возможно, тоже никто не спросит. Судебная власть у нас только формально независимая, и следователь только в декларациях – лицо процессуально независимое. На деле сотрудники ФСБ листы из дела вырывают и, не вписывая себя в протокол, ведут все допросы, используя следователя как ширму с печатью.

– Как вы переживаете домашний арест? Психологически это очень тяжело для вас?

– Да, это крайне сложно, особенно для активных людей, которые больше двадцати лет жили в ритме от одной встречи до другой, работая по 16 часов в сутки. Я имел огромный круг общения и решаемых задач.

Во-первых, пришлось научиться полностью поменять ритм жизни, во-вторых, научиться смирению. Изолировав вас, они планомерно уничтожают все, что вы создавали в своей жизни, а вы лишены возможности даже ответить им словом. Вот ваш ресурс – это небольшая отдушина свободы для меня. Мне помогло то, что я давно жил в ожидании ареста, заранее рассчитывал на все худшее, осознавая все последствия. Много больше пришлось переживать не за себя, а за близких мне людей и соратников. Наши семьи и жены вынуждены получать удары из-за нас. Если мы принимаем все это осознанно, за свои убеждения и веру, то они вынуждены это получать просто за то, что оказались с нами рядом.

Обману вас, если скажу, что сотрудники ФСБ не смогли меня удивить. Было несколько моментов нечеловеческой непорядочности, после чего я видел сотрудников ФСБ и МВД, которым было по-настоящему стыдно за действия своих коллег.

Был случай, когда за действия сотрудников УЗКС попросил прощения офицер спецназа в присутствии своих подчиненных, меня это так удивило, что я даже растерялся. Впрочем, это редкое исключение.

– Недавно в связи с освобождением нескольких заключенных заговорили об "оттепели", порожденной желанием Кремля не портить имидж власти перед выборами президента. Русских националистов как-то эта "оттепель" коснулась?

– Я следил за делом Эльдара Дадина и за другими делами по мере своих возможностей. Я рад за помилованных, но тут стоит говорить не об "оттепели", а об отдельных резонансных случаях, когда Кремль непосредственно вмешивался в судьбу отдельных людей с целью успокоить общество. Карательный же механизм в целом только наращивается, о чем говорит нам неумолимая статистика. Мы рады за известных узников, но нас должна интересовать судьба и тех, за кого некому было вступиться, и их гораздо больше.

За время моего ареста националисты не смогли провести ни одного согласованного митинга, пикета, да и просто мирного народного схода. Все они заканчивались незаконными запретами, затем задержаниями, арестами и административными приговорами с угрозой перейти в уголовку.

– Что вы думаете об акциях протеста, которые начались в России? Я имею в виду не только выступления против коррупции, но и стачку дальнобойщиков, которая, быть может, имеет даже большее значение.

– Протесты заставят Кремль вспомнить, что в России живут люди. В последнее время они чрезмерно оторвались от реальности, погрязнув в войнах внутри своих кланов, вспоминая об "аборигенах россиянах" лишь накануне выборов. Нарастание социальной и политической напряженности неизбежно, вплоть до краха. Откат в советское прошлое с наращиванием политических репрессий, сокращением свобод и агрессивной пропаганды ненадолго отодвинет конец, но сделает его для них смертельным и не мирным. Геополитические авантюры, нарушение международных договоров и перекраивание границ навсегда выкинули сегодняшнюю элиту из мирового цивилизованного диалога. Многие это в Кремле понимают, но уже повязаны и просто доигрывают свои номера.

Общий конец системы неизбежен, независимо от действия или бездействия тех, кто представляет сегодня оппозицию. Вопрос лишь во времени и последствиях.

– Как формируется "Новая оппозиция" после частичного разгрома старой и какова роль националистов в ее создании?

– Репрессии и борьба власти с любым инакомыслием заставили оппозицию искать пути сближения, что привело к формированию неожиданных альянсов. Еще недавно союз либералов и националистов был невозможен. А сегодня Марк Гальперин выходит с плакатом "Свободу Дмитрию Демушкину". Националисты поддержали на выборах список ПАРНАСа, имея своего кандидата в тройке партии. Вопрос тут не в личных симпатиях или антипатиях, вопрос стал шире, борьба внутри своих политических сообществ, куда не пускали идеологических чужаков, отложена до лучших времен, много важнее стала борьба за свободы в целом, которые необходимы для существования любых сил.

В этих условиях мы будем продолжать наблюдать подобные союзы, в ближайшее время идеологические внутрипартийные программы и доктрины окончательно отойдут на второй план.

С учетом происходящего будут формироваться всего две силы: первая за перемены, вторые будут "охранителями" действующей власти. Поэтому спрос будет на проекты, объединяющие для достижения общей цели смены правящей элиты. Первым таковым проектом на сегодня можно считать платформу под названием "Новая оппозиция", в которой основными движущими силами можно считать либералов и националистов, объединивших различные структуры и организации под общей целью. На сегодня это самая активная сила по количеству мероприятий и уличной активности, подобный союз требует от участников отказаться от ряда своих привычных позиций. Либералы ушли от "антифашистской" повестки, а националисты забыли вопросы антисемитизма и эстетику национал-социализма, предпочитая решать более актуальные задачи. На удивление данные союзы пока идут легко: несмотря на оппонирование в политическом поле, либералы и националисты никогда не конкурировали с друг с другом, что сыграло хорошую службу, ведь зачастую демократам не позволяла объединяться внутри своих сообществ история длинных отношений со своими коллегами и внутривидовая конкуренция. Тут же вопроса конкуренции нет, условный Демушкин не претендует на роль главного либерала, и наоборот, что позволяет сконцентрироваться на других задачах.

– Ваш прогноз: пройдут ли выборы 2018 года так, как этого хочет Кремль: гладко и с впечатляющей победой Путина?

– Сами выборы и количество набранных Кремлем голосов не имеет никакого значения. Общим итогом все ровно будет крах, важнее вопрос – насколько долго продлится нестабильность и какова будет плата за нее.

Несмотря на тотальную победу Кремля на выборах на всех уровнях, девяностопроцентные рейтинги, административный ресурс и доклады о полном контроле над умами россиян, веры в свои силы у Кремля нет.

Выборы вообще интересны только там, где есть выбор и демократия, какой смысл рассуждать о результатах выборов в стране, где упразднены основные политические свободы? Все диктаторы перед тем, как были свергнуты, повешены или растерзаны народом на площади, имели почти стопроцентный рейтинг.

Остановить конфронтацию с мировым сообществом без полного демонтажа сегодняшней элиты невозможно, а значит, она будет только нарастать. Это будет вести к большим финансовым потерям, власть будет искать способы изъятия дополнительных средств у населения на борьбу, что будет увеличивать социальную напряженность.

Общее сокращение кормовой базы усилит и конкуренцию среди акционеров кооператива "Озеро". Те, кому не останется места, станут искать новые выходы, а реальная несистемная оппозиция наконец получит новое дыхание и ресурсы. Многие начали смотреть на тех, кто сидит в Кремле на вторых ролях, некоторые уже сегодня готовы начать переговоры о личных гарантиях и условиях капитуляции.