На Университетской площади перед зданием МГУ имени Ломоносова прошли праздничные мероприятия, посвященные "третьей годовщине присоединения Республики Крым и города Севастополя к Российской Федерации". Корреспондент Радио Свобода подготовила репортаж об удивительных гостях фестиваля и тайне гигантского российского флага.
Половина шестого. Хорошо. Виновата. Опоздала. Но это же всего на полчасика! Но почему? Почему на меня уже сейчас валила вся эта толпа по проспекту Вернадского, очевидно в обратную сторону от мероприятия?!
– А что, концерт уже закончился?! – в отчаянии бросалась я к этим людям.
– Нет, что вы, – доброжелательно разъясняли они. – Только начался!
– А что же вы уходите?!
– Надоело. Замерзли.
Нормальные человеческие ответы людей, которые пришли, отметились, и ушли.
А я иду! Наперекор людскому потоку. Попутно спрашивая у полиции: где концерт?
– У нас везде концерт, – мрачно шутит полиция.
Но концерт был не везде. А только на площади перед главным зданием университета. Расстановка сил была такой. Плотная толпа людей с флагами на пространстве между сценой и помостом для операторов, которые должны были снимать именно "плотность", и "массовость", а дальше – зияющие пустоты, хождение, брожение и дуракаваляние.
И первые, кого я увидела, были коммунисты, которые раздавали газету "Правда".
– Как?! – поразилась я. – Геннадий Андреевич сказал, что вы бойкотируете мероприятие!
– Бойкотируем, – охотно согласился раздавальщик газет, который оказался секретарем горкома КПРФ, а женщина, ходившая вместе с ним – главным редактором газеты "Правда". – У нас позиция такая: мы за Крым! Но мы против фальсификаций на выборах! Поэтому мы не участвуем в этой акции. Мы просто ходим и газету раздаем.
По его логике выходило, что коммунисты теперь никогда не будут участвовать в акциях власти. Потому что едва ли в России когда-то случатся честные выборы. На веку Геннадия Андреевича их точно не будет. Власти придется мобилизовывать на свои акции новых бюджетников, чтоб закрывать коммунистическую брешь.
– Эта площадь перед МГУ может вместить 5 миллионов человек!!! – голосила ведущая концерта.
На самом деле там было несколько тысяч. Думаю, в целом не больше пяти. Но даже эти немногие тысячи тонким ручейком уже вытекали с площади под звуки "Севастопольского вальса" в исполнении Евгения Кунгурова, который, похоже, взялся исполнять этот вальс на всех годовщинах "воссоединения", просто на предыдущей он пел его с Диной Гариповой, а теперь с ансамблем Черноморского флота.
Вообще вся эта огромная площадь, на которой концертом был озабочен только один дисциплинированный пятачок, жила своей жизнью.
По ней туда-сюда бесхозными стайками бродили и гражданские люди, и, более организованными, полицейские, которые вдруг кучковались и начинали перетекать с одной половины площади на другую в щелочки между металлическими ограждениями, которых еще минуту назад здесь не было.
Ограждения – отдельный аттракцион этого праздника. Площадь была практически свободной, но полицейские – раз! – от нечего делать вдруг начинали двигать эти ограждения, зачем-то отгораживая одно пустое пространство от другого. И вот за самыми дальними из этих оград я вдруг увидела группу людей с флагами, которые дисциплинированно стояли отсеченными и от концерта, и от всей площади, и не делали ни единой попытки прорваться к нам, стоявшим по эту сторону баррикады!
Я подошла к ним и спросила, почему они не пройдут вот туда, к металлоискателям, и не войдут на площадь.
– Потому что наш Северо-Западный округ должен стоять здесь, – отрапортовал мне самый общительный из них. – Потому что дальше стоит другой округ.
– Да нет, погодите, а почему вы вообще тут стоите, почему не идете на площадь?!
– Потому что не было команды от организатора, – разъяснил мужчина.
– И что же, вы тут будете стоять до самого салюта?!
– Точно! – ответил мужик. – У нас салют последний пункт программы. У нас все расписано.
Тут он вытащил из кармана бумажечку, в которой в самом деле прописными буквами было выведено целое расписание, последним пунктом которого значилось: 19.00 – салют.
– И домой! Видите? – торжествующе сказал мужчина.
Это была чистая правда. Той же прописью после строчки "салют" было выведено слово "Домой". Полагаю, не напиши им организатор этот пункт, по домам они могли бы и не разойтись. Во какая железная у них дисциплина.
Не сумев уговорить эту группу войти к нам на площадь, я вернулась обратно. Тут ничего не менялось. Подготовленная для ТВ-картинки толпа продолжала слушать концерт, остальные слонялись кто во что горазд.
От безделья я стала приставать к молодым людям, которые держали в руках желто-голубые флаги.
– А это что за флаги?
– Это флаги Республики Тыва, – ответили молодые люди.
– Ой, а вы прямо оттуда приехали на митинг?!
– Нет, мы здесь учимся, – сказали они.
– А флаги с собой что ли возите?
– Нет, нам выдали в представительстве республики, – пояснили они.
– Я сначала подумала, что это украинские, – пошутила я.
Но они, наоборот, подумали, что я это серьезно, и принялись ужасно хохотать:
– Ага, испугались?! Наверное, все пугаются наших флагов?!
Ну не стала я их разочаровывать. Пусть считают, что да! Это все на них думают, что они такой отважный отряд бандеровских лазутчиков! Пусть им это греет их тувинские души.
Митинг-концерт тем временем шел своим чередом. Уже отпела Валерия, уже откричал Жириновский (вообще забавно на этом митинге было стоять среди людей и слушать их комментарии. "Радуйтесь тому, что Россия – великая держава!" – голосил Владимир Вольфович. "Чему тут радоваться?" – пожимал плечами мужик, стоявший рядом со мной), уже отработал свое Николай Расторгуев (кстати, на его "Расее, моей Расее" народ как-то ожил и даже начал подпевать и приплясывать. Николай все же не зря ест свой хлеб). И тут наконец ведущие концерта ясно дали понять, что дело идет к концу.
– Никуда не уходите! Я должен сказать вам важную вещь! Давайте встретимся здесь через год! – прокричал Валдис Пельш, отпустивший, к слову сказать, усики.
– Давайте каждый год встречаться 18 марта, вспоминать и беречь наш дружных народов союз вековой! – подхватила его соведущая Светлана Зейналова.– Славься, страна, мы гордимся тобой!
Оказалось, это была прелюдия к гимну России, который начал исполнять ансамбль песни и пляски Черноморского флота во главе с тем же Евгением Кунгуровым. И тут прямо на втором куплете гимна грянул фейерверк! Это было не слишком удачное режиссерское решение, потому что фейерверки врубили с другой стороны площади, и вся эта площадь развернулась спиной к исполнителям гимна и принялась глазеть на огоньки.
И вдруг я увидела удивительное зрелище. Я увидела большую группу людей, которая стояла по периметру огромного полотнища, держа его за края. И вот под грохот фейерверка она начала быстро-быстро сматывать это полотнище!
А потом они разложили на своих плечах эту гигантскую колбасу и понесли ее с площади!
И я решила пойти с ними. Мне было интересно, что будет финальной точкой маршрута этих ста метров флага.
Они шли и шли. Я брела рядом с несущими флаг пареньками, которые переговаривались между собой:
– Это тот флаг, который всем показывали. Так вот теперь мы его всем показали! – гордо говорил один из них.
– Крым наш! – то и дело покрикивал другой, но это совсем уже в шутку, кривляясь на разные голоса, "крымнаша" то басом, то пискляво.
Мы уже давно миновали корпуса МГУ, где, как я думала, должно был храниться это творение человеческих рук. А они все шли и шли. Они пересекали дорогу на светофор и снова шли.
Прохожие спрашивали их: что это вы несете?
– Флаг, – сдержанно отвечали они.
– Какой флаг? – удивлялись прохожие.
Они молчали. Наверное потому что вопрос казался им глупым. Они все шли и шли.
Я уже начала нервничать и спрашивала их:
– А куда мы его все-таки несем?
Никто не знал. И только один мне ответил:
– В машину.
– В какую машину?
– Не знаю, в какую скажут.
И вот мы наконец пришли. И я опять с огромным удивлением увидела раздолбанную машинку с открытым багажником, куда этот флаг начали деловито засовывать. Почему-то возникли ассоциации с детективным сюжетом.
Операцией погрузки руководил паренек, который, увидев что я снимаю, подошел ко мне и попросил прислать ему на память фотографии.
– Скажите, а чей это флаг?
– Мой, – скромно сказал паренек. – И машина моя.
Я так растерялась, что даже и не смогла сообразить, что спросить.
– А вы от какой-то организации?
– Я сам по себе. Я этот флаг уже на третье мероприятие вывожу. Вот на 4 ноября мы с ним в прошлый раз ходили.
Я сфотографировала этого хранителя стометрового полотнища. Его зовут Александр. Он великий человек. Он же не только сшил этот флаг и придумал, как его выгуливать. У него большая организованная группа помощников. Я еще на площади поразилась, как они быстро и ловко сматывали это полотнище. Уж не говоря о том, как они его споро несли на плечах. Ленину с бревном не снилось. Славная выросла ему смена.
