Александр Генис: Война с прессой, которую объявил ей Трамп, поразила Америку. После того, как новый президент обвинил в фальшивках самую авторитетную медиа в мире -“Нью-Йорк Таймс”, СНН, БиБиСи - большинство американцев, 61 процент, с ним категорически не согласились. Уважение к свободе слова - одна из перых и высших ценностей страны. Отец-основатель Томас Джефферсон произнес в связи с этой пробемой исторические слова: “Если бы мне нужно было выбирать правительство без газет, или газеты без правительства, то я не задумываясь остановился бы на последнем”.
Это, однако, не значит, что отношения президентов с прессой всегда были простыми или даже сносными. Репортаж Владимира Абаринова поможет поставить в исторический контекст нынешний конфликт Трампа со свободным словом.
Владимир Абаринов: Отношения президента с прессой никогда не были идиллическими. Случалось, что у президента не выдерживали нервы. Даже обычно умевший владеть собой Джордж Вашингтон однажды в присутствии членов своего кабинета назвал негодяем журналиста Филлипа Френо. Надо признать, что пресса той эпохи не стеснялась в выражениях. Вот отрывок из сериала Тома Хупера «Джон Адамс», в котором первая леди Абигайл Адамс читает мужу газету. Лора Линни и Пол Джаматти.
Абигайл Адамс: «До сих пор правление г-на Адамса было непрерывным буйством пагубных страстей. Как президент он открывает рот лишь для угроз или брани. Он отвратительный крохобор, величайший лицемер и один из самых безнадежных глупцов на всем континенте. Его отталкивающая двуполая натура не обладает ни силой и твердостью мужчины, ни мягкостью и чувствительностью женщины».
Джон Адамс: Это ниже достоинства президента Соединенных Штатов – обращать внимание на грязные выпады.
Абигайл Адамс: В любой стране этой пакости давно был бы положен конец.
Джон Адамс: Г-н Гамильтон получает свою долю оскорблений и терпит их, чтобы газеты федералистов были заполнены нападками на Томаса Джефферсона и его партию.
Владимир Абаринов: Именно Адамс подписал пакет законов под общим названием Акты об иностранцах и подстрекательстве к мятежу. Это произошло на фоне обострения американо-французских отношений. Президент получил право заключать под стражу и выдворять из страны нежелательных иностранцев. Журналиста, критикующего правительство, могли объявить пособником врага. По этому закону действительно несколько оппозиционных журналистов было арестовано и предано суду, в том числе Джеймс Томас Каллендер – автор статьи, которую читала мужу Абигайл Адамс.
Еще один фрагмент из сериала «Джон Адамс». Разговор президента Адамса и вице-президента Томаса Джефферсона. В роли Джефферсона – Стивен Диллэйн.
Томас Джефферсон: Этими мерами некоторые члены вашей партии надеются заткнуть рот оппозиции.
Джон Адамс: Я сам себе партия, Томас. Вам это хорошо известно.
Томас Джефферсон: Зачем чернить свою и без того шаткую репутацию, покушаясь на свободы, за которые мы вместе боролись? Вы собираетесь вывезти из страны все французское население Соединенных Штатов вместе с другими, имевшими несчастье выражать собственное мнение?
Джон Адамс: Ну если это собственное мнение раскалываeт нацию в то время, когда мы должны сплотиться – тогда да, я сделаю именно это. В интересах безопасности страны, Томас.
Томас Джефферсон: Вы не можете защитить страну нападая на право каждого человека говорить свободно и без страха. Вы топчете Конституцию.
Джон Адамс: Этих законов потребовали представители народа. Вы хотите, чтобы я остался глух к голосу народа? Ведь вы председатель Сената, Томас. Конечно же, вы будете уважать решение большинства, как уважаю и я.
Томас Джефферсон: Я не могу председательствовать в собрании ведьм.
Владимир Абаринов: Сын Джон Адамса, шестой президент США Джон Квинси Адамс, воспринимал журналистов как досадную помеху и избегал встреч с ними. Но однажды он оказался в западне. Он пошел купаться на Тайбер-Крик – приток Потомака, протекавший рядом с Белым Домом. Дождавшись, пока президент разденется и отплывет подальше, бойкая журналистка по имени Энн Ройялл уселась на его одежду и окликнула его. «Что вам угодно?» - изумился Адамс. «Я – Энн Ройялл, - ответила журналистка. – Вот уже несколько месяцев я пытаюсь взять у вас интервью относительно вашей банковской политики, но Белый Дом мне отказывает. Поэтому сейчас я сижу на вашем платье, и вы не получите его, пока не ответите на мои вопросы». Адамсу пришлось покориться – он отвечал на вопросы, стоя по шею в воде.
Франклин Рузвельт стал первым президентом, который обращался к американцам не через посредство прессы, а напрямую, по радио. Ему часто приходилось опровергать то, что нынешний президент называет «фальшивыми новостями». В ходе президентской кампании 1944 года в республиканской прессе появилось сообщение о том, что президент, никогда не расстававшийся со своим шотландским терьером Фала, забыл его в одной из своих поездок и, хватившись пса, послал за ним военный корабль. В своем выступлении перед избирателями, которое было посвящено прежде всего положению на фронтах Второй мировой войны, президент счел необходимым коснуться и этого вопроса.
Франклин Рузвельт: Эти республиканские лидеры не довольствуются нападками на меня, мою жену и моих сыновей. Теперь они включили в этот список и мою маленькую собачку Фала. Разумеется, ни я, ни я моя семья не отвечаем на нападки, но Фала обиделся на них. Фала – скотчтерьер, и когда он узнал о том, что республиканские сочинители состряпали историю о том, что я будто бы забыл его на Алеутских островах и послал за ним эсминец, и это обошлось налогоплательщикам не то в три, не то в восемь, не то в 20 миллионов долларов – когда он узнал все это, его шотландская душа разгневалась. Его с тех пор будто подменили.
Владимир Абаринов: В апреле 1961 года президент Джон Кеннеди выступил в Нью-Йорке на ежегодной конференции Ассоциации издателей американских газет. В этой речи он призвал прессу к сотрудничеству, прежде всего в Холодной войне. Начал он свою речь так.
Джон Кеннеди: В наши дни на вас лежит огромная ответственность, и статья, которую я когда-то прочел, напомнила мне об этой ответственности вашей профессии. Вы, возможно, помните, что в 1851 году New York Herald Tribune взяла на работу своим лондонским корреспондентом малоизвестного журналиста по имени Карл Маркс. Этот корреспондент, сидевший без гроша в кармане, семья которого страдала от недомогания и недоедания, постоянно обращался к издателю и редактору с просьбами повысить его необыкновенно щедрый гонорар, составлявший пять долларов за статью, который он и Энгельс неблагодарно называли «самым отвратительным надувательством, свойственным мелкому лавочнику». Но когда все их финансовые претензии были отвергнуты, Маркс обратился к другим способам снискать средства к существованию и славу, прекратил свое сотрудничество с Tribune и всецело посвятил свои таланты тому посеву, который взошел такими плодами, как ленинизм, сталинизм, революция и холодная война. Будь нью-йоркская капиталистическая газета добрее к нему, останься Карл Маркс ее иностранным корреспондентом, история могла бы пойти другим путем.
Владимир Абаринов: Здесь есть, конечно, некоторое юмористическое преувеличение, но в целом все именно так: Маркс действительно более 10 лет сотрудничал с крупнейшей в то время американской газетой New York Herald Tribune, действительно страдал от безденежья и жаловался на прижимистость редактора – все это можно найти в его переписке с Энгельсом. Правда, Кеннеди вдвое преувеличил гонорар Маркса.
Преемник Кеннеди Линдон Джонсон старался не ссориться с прессой даже тогда, когда она, по его мнению, была необъективна. Фрагмент его беседы с журналистами в декабре 1967 года. Речь идет об антивоенном движении, охватившем тогда всю страну.
Линдон Джонсон: Мы считаем, что несогласные должны соблюдать закон и Конституцию. Когда они делают это, мы уважаем их мнение. Но если они собираются применять тактику штурмовиков, они получат должный отпор. Если они подбивают людей на причинение физического вреда президенту или другому должностному лицу, то они низко пали, и мы не думаем, что люди будут прислушиваться к таким призывам, будь то телевизионные репортажи или подстрекатели, направленные в кампусы.
Журналист: Г-н президент, кто эти люди, подбивающие других на подобные поступки? Вы считаете, в этом есть признаки подрывной деятельности?
Линдон Джонсон: Их можно увидеть в каждом кампусе, они каждый вечер появляются на телеэкране. Не хочу переходить на личности и делать им рекламу, но если вам интересно, включите вечерние новости на ABC. В каждом выпуске новостей вы увидите эти людей, обращающихся к несогласным. Они бравируют. Они обвиняют нас в убийствах и прочих смертных грехах, потому что мы пытаемся исполнить наши договорные обязательства и защитить этот флаг.
Журналист: Сэр, вы считаете, что пресса, телевидение, радио уделяют этому непропорционально большое внимание?
Линдон Джонсон: Нет, этого я не сказал. Я сказал, что об этом сообщают. И что если вы хотите это увидеть, то увидеть это можно в репортажах. Я ничего не говорил о непропорциональности.
Журналист: Но вы думаете именно так, сэр?
Линдон Джонсон: Я думаю, что этот вопрос вы должны решать по собственному усмотрению. Не думаю, что президенту следует составлять ваши программы новостей.
Владимир Абаринов: Отношения Ричарда Никсона с прессой оказались катастрофическими для него. В декабре 1969 года вице-президент Спиро Агню, выступая перед активистами Республиканской партии, предпринял беспрецедентную атаку на прессу, очень напоминающую нынешние нападки президента и его окружения.
Спиро Агню: Каждый американец вправе не соглашаться с президентом Соединенных Штатов и выражать это несогласие публично. Но президент Соединенных Штатов имеет право обращаться непосредственно к народу, избравшему его, а народ этой страны имеет право составить собственное мнение, без искажения его слов и мыслей предвзятыми и враждебными критиками еще до того, как они будут осмыслены... Американский народ не потерпит чрезмерной концентрации власти в руках правительства. Но разве не справедливо поставить вопрос и о ее концентрации в руках малочисленной и замкнутой клики привилегированных людей, которых никто не избирал и которые пользуются монополией, санкционированной и разрешенной правительством? Взгляды этой крики не отражают – повторяю - не отражают взгляды Америки.
Владимир Абаринов: В октябре 1973 года Спиро Агню был вынужден уйти в отставку с поста вице-президента из-за обвинений в коррупции. Пресса сыграла немалую роль в расследовании его злоупотреблений. К этому времени уже полным ходом шло расследование уотергейтского дела о злоупотреблении властью самого президента. Ведущую роль в этом расследовании играла газета Washington Post. В припадке ярости Ричард Никсон приказал своему пресс-секретарю Рону Зиглеру не пускать журналистов этой газеты в Белый Дом.
Ричард Никсон: Я хочу чтобы это ясно усвоили раз и навсегда: ни одного репортера Washington Post в Белом Доме. Это понятно?
Рон Зиглер: Так точно.
Ричард Никсон: Не пускать их ни на церковную службу, ни на мероприятия с участием миссис Никсон. К фотографам это тоже относится, ясно?
Рон Зиглер: Да, сэр.
Ричард Никсон: Это категорический приказ, и если для его исполнения понадобится, я уволю вас, понятно?
Владимир Абаринов: В августе 1974 года Никсон был вынужден досрочно уйти в отставку под угрозой неминуемого импичмента.
Этот урок сегодня часто напоминают президенту Трампу. Но он гнет свою линию: называет крупнейшие американские средства информации прессой «фальшивых новостей» и «врагами американского народа» и угрожает наказанием виновникам многочисленных утечек информации из правительства.
Вопрос: Что касается утечек... Так это фальшивые новости или реальные утечки?
Дональд Трамп: Утечки реальные. Вы один из тех, кто сообщал их. Так что утечки настоящие. Вы знаете, о чем они, вы их видели. Утечки совершенно реальные. Новости фальшивые, потому что так много фальшивых новостей.
Владимир Абаринов: Дональд Трамп еще не понял, что утечки – один из способов взаимодействия прессы с правительством, которое далеко не всегда может открыто сказать то, что говорят журналистам их осведомители на условиях анонимности. Белый Дом и федеральные ведомства часто проводят – во всяком случае проводили в недавнем прошлом - брифинги off the record, то есть такие встречи должностных лиц с прессой, на которых не разрешена съемка, и при публикации нельзя ссылаться на конкретных чиновников. Это часть конвенции прессы и правительства, и американские журналисты готовы идти в тюрьму ради защиты своих источников. Последний такой случай произошел в 2005 году – за неуважение к суду отправилась за решетку корреспондент New York Times Джудит Миллер. Вот отрывок из ее беседы с обозревателем телекомпании C-SPAN Брайаном Лэмбом.
Брайан Лэмб: Почему вы сидели в тюрьме?
Джудит Миллер: Я сидела в тюрьме потому, что я отказалась назвать источник, который, как я понимала, не хотел, чтобы его назвали. В нашем деле, как вы знаете, Брайан, защита источников – это хлеб насущный независимой журналистики. И я чувствовала, что если люди, с которыми я постоянно общалась и которые имели доступ к секретной информации, если они перестанут верить, что я их не выдам, мои источники иссякнут, и в итоге я смогу писать только то, что хочет правительство, чтобы я писала. Так что я считала, что это вопрос принципа, и на самом деле выбор у меня был невелик.
Владимир Абаринов: Джудит Миллер провела в тюрьме 85 дней и вышла на свободу только после того, как ее источник разрешил ей назвать себя.
