Наверное, не было в мире СМИ, которое не позаимствовало бы у американского канала Эн-би-си новость дня: Владимир Путин якобы заказал у самых выдающихся российских экспертов психологический портрет Дональда Трампа. Характер у американского президента оказался тот еще: вспыльчивый, невыдержанный, далеко не нордический.

Суду все ясно: после такой убийственной первополосной информации Трампу остается только застрелиться, чтобы зря не мучиться. Против экспертизы ведь не попрешь. "Минуточку!" – вскрикивал в таких случаях мой старый коллега. Минуточку! Разве не учили нас уже на первом курсе журналистики, что новость, включающая словечки вроде "якобы", "по слухам", "как поговаривают" и т. п., – вообще не новость, не информация, а в лучшем случае комментарий, в худшем светская хроника. Так можно с три короба наговорить. Этика психиатрии, кстати, строго-настрого запрещает ставить диагнозы без обследования пациента, по одним лишь телевизионным картинкам. И вообще, как добыли вездесущие журналисты телеканала Эн-би-си сенсационную новость? Кто-то из составителей экспертизы по пьяной лавочке проболтался, забыв о том, что враг подслушивает? И с каких пор особо секретная информация из ближнего круга Владимира Путина так легко становится достоянием прогрессивной американской общественности? И почему в последнее время именно "кремлевские тайны" так охотно сливаются в мировую печать? Я еще не успел как следует переварить детальное описание трамповских оргий с московскими девочками, гадко оскверняющими гостиничную постель, где Обама с законной супругой отдыхал от праведных миротворческих трудов, а разоблачения из того же унитаза уже идут широким весенним паводком.

Я еще не отвык от мысли, что именно Путин привел Трампа к власти, что подбрасываемые Кремлем фальшивки лишили демократов шансов на победу, я еще по инерции отношусь к российским источникам со сдержанной подозрительностью, а меня уже приучают к обратному. Перед глазами еще стоят статьи в американской прессе, требующие суда над директором ФБР – по меньше мере его отставки – за доносы в Конгресс о неблаговидном поведении Хиллари Клинтон и ее команды, a cегодня уже не об отставке и не о суде пекутся те же авторы, а о представлении директора ФБР к государственной награде за то, что делает полезное дело, сливая в печать разоблачительные сведения на новых министров. Вот уж впрямь нет ничего более устаревшего, чем вчерашние газеты! Причем, заметьте, речь идет об одном и том же человеке – о Джеймсе Коми, которого Трамп, при всей своей звериной мстительности, не уволил с работы без выходного пособия, а, наоборот, утвердил в начальственной должности. Подозрительна уже сама радость по поводу внутриполитической ангажированности разведсообщества, с помощью которого президента рано или поздно намечено подвести под импичмент. Конкретный повод для этого еще только подбирают, но это чисто технический вопрос, детали машин – каждому ясно, что импичмент неотвратим. И находить темы для вероятного импичмента опять помогают все те же кремлевские вбросы. Потому что если Трамп оказался Путину и не друг, и не враг, а так, то всегда найдутся те, кто готовы занять место потребителя кремлевского продукта. Таков непреложный закон рынка: где есть спрос, будет и предложение. А спрос на компромат есть, причем растущий. Как говорят опытные картежники, садясь играть с шулером, следите за его руками.

Устаревшими принципами приходится поступаться буквально на каждом шагу. Раньше было принято судить о политике нового президента черезд сто дней после инаугурации, критиковать его загодя считалось неприличным. Это, конечно, отрыжка прошлого, типичный буржуазный предрассудок. На середину апреля, когда истекут сто дней Трампа, уже запланирован грандиозный, по сути глобальный, протест против его политики. Поскольку решение о проведении вселенского протеста было принято сразу после его вступления в должность и под акцию давно подведена крепкая организационная и финансовая база, провидческой мощи организаторов остается только позавидовать. Как они могли предвидеть, какими окажутся результаты правления через сто дней? А вдруг он за это время ребенка из горящего дома вынесет? Полноте – ему же будет хуже: того ли ребенка вынес? И скольких из огня не вынес, пока выносил одного? Именно по этой схеме строится любая информация о Трампе. Если распечатка телефонной беседы между американским и мексиканским президентами доказывает, что первый предложил второму оперативную помощь в борьбе с зашкаливающей преступностью, значит, три дня на канале Си-эн-эн бегущей строкой будет сообщаться зрителю, что "Трамп угрожал Мексике вооруженным вторжением". Улавливаете разницу? Если на запрос Белого дома, что скрывается за информацией о связях избирательного штаба республиканского кандидата с Кремлем, "интеллигентные службы" отвечают, что такая информация является недостоверной, то шапка на первой странице центральных газет назавтра будет утверждать, что ЦРУ "отказывается опровергать сообщения о незаконных контактах..." Тот, кому вскрыли череп и перемешивают мозги большой поваренной ложкой, после этого уже никогда не задаст вопрос, как вообще можно опровергнуть недостоверные сведения, по сути слухи, иначе, как признав их недостоверными.

Нет и не может быть таких действий, соображений и поворотов темы, которые изменили бы решимость демократической общественности быть недовольной политикой Трампа. Ведь такой же вселенский протест против его правления уже приурочен к истечению первого года – а дальше, может быть, уже и не придется. Серьезные и совсем не бедные люди вложились по-большому в процесс подавления консервативной революции Трампа совсем не ради таких маргиналий, как его женоненавистничество, которое каким-то загадочным образом сочетается с его легендарным любвеобилием, и не из-за его нападок на СМИ, свободные от всяких приличий. В игре должны быть гораздо более основополагающие ценности, чем благоглупости вроде отмены закона об объединении мужских и женских туалетов или борьбы с глобальным потеплением, которую отказывается вести новое правительство. И будьте уверены, в этой игре они есть.

Дело в том, что, наряду с приличиями, есть и такая штука, как диалектика, которая порой вступает в конфликт с бытовой логикой. Она вынуждает в борьбе за самовыражение, за право на свободу слова затыкать рот неприятному оппоненту. Замечательный голливудский актер Джордж Клуни на недавней церемонии вручения французских кинопремий "Сезар" заявил под одобрительный гул присутствующих, что "отвага в конечном счете победит страх". Это прозрачный намек на противостояние Голливуда и Трампа. Отваги, чего уж спорить, никогда не бывает слишком много. Но парадокс нашего времени состоит в том, что сегодня сказать любую гадость об американском президенте гораздо безопаснее для здоровья и профессиональной карьеры, чем выразить несогласие с мнением, общепринятым в цехе работников промышленности развлечений. Не первое, а второе сегодня требует настоящей отваги. Давление социальной группы, в которой приходится жить и вращаться, часто бывает не менее безжалостным, чем террор и обезличка тоталитарного государства. Ни один волос еще не упал с головы безумно отважных старлеток шоу-бизнеса, ни одно средство массовой информации еще не стало жертвой придирчивой фининспекции или нападений науськанных штурмовиков, а на Трампа уже составлен словесный портрет, включающий черты Сталина, Гитлера и императора Бокассы в разных пропорциях. Такое оформление – не роскошь, а средство переформатирования противостояния так, чтобы оно воспринималось в терминах борьбы с фашизмом. Именно так – под лозунгом "Смерть фашистам!" (Kill the fascists!) – проходят беспорядки в университетских городках Америки, сопровождающиеся битьем оконных стекол, поджогом автомобилей (правда, только белого цвета) и прочими карнавальными действами, которые только с большой натяжкой можно назвать студенческими выступлениями.

Черчиллю приписывается изречение, будто второе пришествие фашизма возможно только в личине антифашизма, под предлогом борьбы с общественным злом тоталитаризма. Это скорее миф, чем правда: известны гораздо более ранние высказывания в том же духе. Демократический сенатор Хьюи Лонг якобы выразил ту же мысль уже в 1935 году. Мысль интересная, но в сегодняшнем контексте интереснее другое: как вообще могло случиться, что кремлевскую антизападную пропаганду и антитрамповское сопротивление объединяет один и тот же пафос, якобы антифашистский? Случайное ли совпадение, что на задниках московских телестудий, на транспарантах пророссийских "народных республик" начертан тот же лозунг, который на стенах общежитий малюют буревестники светлого будущего Америки?

Позволю себе одно возмутительное соображение. Если слупить риторическую шелуху, мир Барака Обамы был гораздо ближе к общественным представлениям Путина, чем мир Дональда Трампа. Обама досконально описал свое видение правильного миропорядка в программной речи на прошлогодней осенней Генеральной Ассамблее ООН. Его идеал – это мир, руководимый из одного центра. При желании его можно назвать мировым правительством, но можно оставить и нынешнее название ООН. Только предельно централизованное управление способно, по его мысли, успешно решать тяжкие проблемы глобализации. Для отдельных направлений есть соответствующие международные институты, наделенные абсолютными полномочиями. Во внутренней политике это означало разбухшее социальное государство, с аппаратом перераспределения доходов, с армией чиновников, размножающихся делением, с растущей долей населения на пособиях, кормящегося с чиновничьей руки. Это идейный мир строителя сверхгосударства.

Видение Дональда Трампа наиболее лапидарно сформулировал его главный идеолог Стивен Бэннон. Это "деконструкция бюрократического государства". То есть демонтаж попечительского, всесильного и всеобъемлющего государства, которое в каждой бочке затычка. Эмоционально, часто подсознательно, это идейное направление опиралось на весьма распространенное среди американцев ощущение, что центры, где принимаются жизненно важные решения, давно уплыли за обозримый горизонт, стали анонимными, недосягаемыми и самодостаточными – что-то вроде неисповедимых путей господних. Можно назвать богожителей этой заоблачной сферы элитой, истеблишментом, но суть от этого не меняется. Задача виделась в том, чтобы вернуть процесс принятия решений на уровень, до которого обыкновенный человек может мысленно дотянуться: на уровень поселка, города, штата. Чтобы властный процесс шел снизу вверх, а не наоборот. В такой концепции самостоятельный человек берет на себя ответственность за собственную судьбу. Мускулистое, но уменьшенное в размерах государство понимается как обслуживающий аппарат, обеспечивающий свободной личности безопасность и возможности для самореализации. Все конкретные меры и замыслы новой администрации являются производными от этой общей концепции – от снижения налогов, сокращения статей госрасходов и иммиграционной реформы до права на личное оружие. Все в русле одной, пушкинской, логики: самостоянье человека – залог величия его.

Не мне вам объяснять, насколько разнится этот подход от путинского общественного идеала. Там именно величие государства оказывается залогом величия человека. "Раб государства" – так выглядела ерническая наколка на лбу вечных политзэков. Там власть по вертикали спускается с вершины вниз в виде ценных указаний, и это считается хорошо и эффективно. Два мира – два Шапиро, как писали в советских газетах.

Надо ли доказывать, что эти два мира вряд ли надолго совместимы и что основы мировоззрения разводят Трампа и Путина в стороны надежней, чем нажим и ограничения политических структур?

Ефим Фиштейн – международный обозреватель Радио Свобода

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции