Дональд Трамп обещает на следующей неделе подписать новый указ о беженцах, чтобы обойти блокировку в судах его указа о запрете на въезд в США граждан из 7 стран с преобладающим мусульманским населением.

Мусульманская тема третий месяц не сходит со страниц американской прессы и не перестает звучать в эфире. Информационным поводом послужили пассажи президента США Дональда Трампа, оглашенные им в период его предвыборной кампании, когда он, будучи кандидатом от Республиканской партии, заявил, что в случае его победы въезд мусульман в страну будет запрещен, а уже проживающие в США мусульмане-иммигранты будут поставлены на регистрационный учет. Последовавший вслед за этим Указ о запрете въезда в страну гражданам Ирана, Ирака, Йемена, Ливии, Сирии, Сомали и Судана подлил масла в огонь.

И хотя речь шла об иммиграции из проблемных регионов и об иммигрантах, находящихся в стране без надлежащих документов, резонанс был столь же неожиданным, сколь безапелляционными были речи кандидата в президенты.

А начиналось все так.

Вскоре после инаугурации президента Трампа 27 ноября 2016 года в три мечети в Калифорнии были подброшены подметные письма с предупреждением: "Трамп устроит вам то, что Гитлер устроил евреям". В последующие дни подобные письма с угрозой "геноцида мусульман" были распространены в пяти других штатах.

Их автор называл мусульман "Детьми Сатаны", а Трампа – "новым городским шерифом", который "вычистит Америку от мусульман".

Вопрос, мог ли человек, относящийся с симпатией к избранному президенту и разделяющий его взгляды, сравнивать его с Гитлером, звучит риторически.

В те дни доктор психологии из Калифорнии, переводчик и исследователь мусульманского духовного наследия, шeйх Суфийского ордена мавлавийа Ибрагим Гамард, принявший ислам в 1994 году, так прокомментировал ситуацию:

– Газета Los Angeles Times процитировала заявление главы антитеррористического подразделения ФБР в Лос-Анджелесе Стефана Вулери. По его мнению, подобного рода угрозы нельзя квалифицировать как преступления на почве ненависти, поскольку в них не звучит прямая опасность насилия. В свою очередь шеф департамента полиции Лос-Анджелеса Майкл Даунинг сообщил на пресс-конференции, что полиция пытается найти автора. "Подобные инциденты обычно влекут за собой преступления", – сказал он и напомнил о другом случае.

В одну из мечетей Южной Калифорнии позвонил аноним и оставил на автоответчике сообщение, в котором звучала угроза убивать прихожан из ненависти к мусульманам, рассказывает Ибрагим Гамард. Полиции удалось идентифицировать абонента. В октябре был произведен обыск в его доме, откуда было изъято автоматическое стрелковое оружие и тысячи патронов. Злоумышленнику, который был освобожден под залог, может грозить до четырех лет тюрьмы, если суд признает его действие преступлением.

– Так вот, – продолжает Гамард, – у меня есть друг. Психиатр по профессии, он такой же новообращенный мусульманин, как и я. В течение нескольких лет он и члены его семьи были прихожанами упомянутой мечети. В конце октября его жена и трое детей отправились туда, чтобы принять участие вместе с представителями различных конфессий в мероприятии "Открытая мечеть".

Когда мой друг узнал, что человек, который угрожал массовым убийством мусульман, за несколько дней до того был выпущен под залог на свободу, а руководители мечети, зная об этом, скрыли данный факт от участников мероприятия, дабы избежать его срыва, к великому своему сожалению он решил больше не посещать эту мечеть, дабы избавить впредь себя и свою семью от возможных опасностей, – говорит Гамард.

В марте прошлого года в интервью CNN Дональд Трамп заявил, что не видит различия между религией ислама и исламским экстремизмом, поскольку трудно отделить одно от другого, а еще труднее понять, кто есть кто в мусульманских общинах."Я думаю, что ислам ненавидит нас", – сказал он.

Хотя это и похожие заявления и послужили нагнетанию исламофобских настроений, они всегда существовали среди некоторой части американского общества в виде "повторяющейся паранойи", говорит шейх Ибрагим Гамард:

– Как психолог, оценивающий контекст американской культуры, на протяжении всей ее истории, я вижу присутствие настойчивой враждебности по отношению к представителям различных групп меньшинств, которых не воспринимают как "настоящих американцев". Такие люди время от времени воспринимались не иначе, как чужеродные элементы общества, исходя из их этнической принадлежности, языка, религиозных убеждений, политических взглядов и обычаев.

В каком-то смысле это очень похоже на то, с какой опаской смотрели на левых политиков в 50-х годах прошлого века, подозревая их в сочувствии коммунистам и даже в их возможном членстве в коммунистической партии, действовавшей по указке русских, отмечает Ибрагим Гамард. Такая же враждебность проявлялась и по отношению к американцам японского происхождения во время Второй мировой войны, которые были отправлены в лагеря для интернированных, вопреки американским ценностям и американскому подходу к гуманизму.

Это наблюдалось и по отношению к автохтонным жителям американского континента, которые были заключены в резервации после двух с половиной веков непрерывной войны, и по отношению к афроамериканцам, которых подозревали в извечном заговоре "восстания рабов" и которых по сей день некоторые "истинные американцы" считают потенциальными правонарушителями.

– Когда американцы читают или слышат о том или ином инциденте, в котором представитель определенной группы меньшинства совершил преступление в знак протеста против притеснения большинством (что само по себе уже политическое преступление), они приходят к следующему умозаключению: все члены конкретной группы меньшинства могут сочувствовать персоне, совершившей это преступление, следовательно, каждый представитель этой группы может быть опасным для общества, а посему все они должны быть ограничены в правах или изгнаны.

Тем не менее, реальность такова, что подавляющее большинство представителей всех меньшинств – законопослушные, лояльные и трудолюбивые граждане, которые рады возможности улучшить жизнь своих детей и своих собратьев, – говорит Гамард.

По данным базирующегося в Вашингтоне исламского правозащитного Центра CAIR, с начала президентства Дональда Трампа в стране участились случаи нападения на мусульман. Вместе с тем большая часть американцев решительно выступает в защиту прав иммигрантов – от экс-госсекретаря США Мадлен Олбрайт, заявившей о своей готовности стать мусульманкой в знак солидарности с иммигрантами, оказавшимися в трудной ситуации, до еврейской религиозной общины городка Виктория в штате Техас, вручившей прихожанам сгоревшей мечети ключи от своей синагоги.

"Американский народ очень гостеприимный и доброжелательный, я не верю, что он может измениться в одночасье, а всё, что сейчас происходит, – не иначе как следствие пропаганды", – говорит лауреат премии Грэмми продюсер Кави Александр, в свое время иммигрировавший в Соединенные Штаты из Шри-Ланки.

– Я не мусульманин, потому не берусь говорить от имени мусульман, но как гражданин Соединенных Штатов Америки одно могу сказать с уверенностью: тут все равны перед законом и закон одинаково справедлив ко всем. У человека, уважающего закон, проблем с ним не возникнет. Никто не может быть судим по этническим или религиозным причинам. Эта система столь же прочна, сколь твердо доверие к ней каждого американца и каждого законопослушного иммигранта.

– Отчего же растет общий уровень нетерпимости?

– Согласен, подобные настроения есть, формируют их всякого рода официальные заявления, которые потом одни неверно трактуют, а другие воспринимают как карт-бланш, – полагает Кави Александр.

Указ Президента США Дональда Трампа, временно ограничивающий въезд в страну граждан семи мусульманских стран, как предполагалось, должен послужить превентивной мерой по предотвращению терактов и преступлений террористической направленности. Насколько может быть эффективным указ, в который не вошли Египет, Афганистан, Тунис и др., на территории которых действуют "Братья-мусульмане", талибы, "Аль-Каида" и другие организации, признанные террористическими? Этот вопрос мы задали приглашенному преподавателю Колумбийского университета в Нью-Йорке Дмитрию Дубровскому.

– Во-первых, надо сказать, что представление, будто терроризм связан с определенной страной, само по себе довольно уязвимо просто потому, что увязывать это нелогично, – говорит Дубровский. – Вот и возникает вопрос – почему именно эти страны, а не другие? Во-вторых, это совершенно не гарантирует какой-либо безопасности. Как показывает практика, террористов, в первую очередь, следует искать среди собственных граждан. Это более очевидная тактика. К примеру, если вспомнить взрывы в метро в Британии – там были замешаны британские подданные и не было никаких иммигрантов. Представление о том, что все беды связаны с иммиграцией, на чем сейчас играют все право-популистские лидеры от Трампа до партии Свободы в Австрии, совершенно общее. Мало того что оно ксенофобское, оно еще и не соответствует действительности. Самая большая опасность всегда исходит от собственных граждан, которые настроены радикально. Нападение на мечеть в Канадском городе Квебек, в результате которого шесть человек были убиты, весьма показательно. Это преступление совершил собственный террорист, а никакой не приезжий.

– Несмотря на то что Россия не считается мусульманской страной, по численности проживающих там граждан-мусульман она занимает одно из первых мест в мире, на ее территории есть приверженцы и активные участники запрещенного "Исламского государства". Недавно в сети были опубликованы фотографии паспортов граждан Российской Федерации, воюющих в Сирии на стороне ИГИЛ. Ведь можно предположить, что есть и члены ИГИЛ, которые могут с легкостью проникнуть на территорию США из России и из стран СНГ. Разве не так?

– Я думаю, что разумное, рациональное зерно заключается в том, что уже давно вся террористическая деятельность строится на местной почве. Даже "Аль-Каида" ведет свою деятельность через национальные ячейки. Теракты не происходят путем переезда террористов из одной страны в другую. Не говоря уже о том, что мы знаем, кто взрывал Бостонский марафон. Это были выходцы из Российской Федерации. Исходя из этой логики, почему бы в таком случае и Российскую Федерацию было не включить в список Трампа? Мне кажется, для Трампа важно было сделать понятные его правоконсервативному большинству движения, которые якобы обеспечивают безопасность, – полагает Дмитрий Дубровский.

15 из 19 террористов, признанных виновными по делу о нападении на Америку 11 сентября 2001 года, были гражданами Саудовской Аравии. Кроме того, ни политологи, ни журналисты, ни даже высокопоставленные чиновники США нисколько не сомневаются в том, что главные спонсоры международного терроризма базируются в Саудовской Аравии. Тем не менее, в список стран, граждан которых касается указ президента Трампа, эта страна не вошла. Означает ли это, что экономические интересы Дональд Трамп ставит превыше интересов национальной безопасности? На этот вопрос отвечает американский публицист Эдвард Флаттау.

– Безопасность любой страны включает в себя несколько составляющих. И говорить о преимуществах одной составляющей перед другой – неправильно. Большинство людей, а не только я один, на Ваш вопрос ответили бы одним словом – "нефть". Ведь мы знаем, что цены на нефть на мировом рынке исчисляются в долларах США, а крупнейший поставщик нефти Саудовская Аравия – не только ближайший экономический союзник США, но еще и союзник по борьбе с международным терроризмом. К тому же внутри самого королевства существуют проблемы с радикалами и экстремистами. Отсюда и разница в подходе к взаимоотношениям.

– Давайте теперь поговорим об Иране. Если не считать захват американского посольства в Тегеране 4 ноября 1979 года, граждане этой страны до сих пор не совершили ни одного нападения и ни одного террористического акта где бы то ни было. Несмотря на это, президент Трамп запретил им въезд в Соединенные Штаты. Вы согласны с тем, что это осложнит и без того непростые отношения с Ираном?

– Я согласен с тем, что это очень чувствительное решение, что оно может отрицательно сказаться на иранской ядерной проблеме, но я надеюсь, что Конгресс, включая даже республиканцев, внесет определенные коррективы в политику, продвигаемую президентом Трампом. Вряд ли этот указ поможет успешному продвижению переговоров с Ираном. Это сложный процесс, поэтому кабинету Трампа следовало бы вернуться к исходному состоянию. Хотя это очень трудно прогнозировать, потому что Трамп весьма непредсказуем в своих решениях. Политический эгоцентризм президента Дональда Трампа проявляется не только в его стремлении самоутвердиться, но и в том, что в случае необходимости он с легкостью адаптирует свои предыдущие заявления к новой ситуации, чтобы расположить к себе аудиторию. А каким в конечном счете будет его решение, остается только догадываться.

– Иммиграционный указ вызвал не только многотысячные протесты по всей стране, но и активное противостояние федеральных структур. Федеральный судья Сиэтла приостановил действие Указа президента на всей территории страны, а 15 американских штатов назвали указ незаконным. Но ведь все эти политические решения Дональд Трамп анонсировал в своей инаугурационной речи, чем и расположил к себе большую часть электората и выборщиков. Как же такое противостояние могло случиться?

– На данный момент 49 процентов опрошенных американцев поддерживают указ Трампа. А демонстрации протеста организованы как раз не электоратом Трампа и не его сторонниками, а противниками его политики. Несмотря на это, я надеюсь, что и демонстрации, и контрмеры других структур власти могут оказать влияние на решение Конгресса, и в течение нескольких недель политика может измениться. Такое у меня оптимистическое видение этой проблемы, – говорит американский публицист Эдвард Флаттау.