"Для представителей органов опеки мы – враги или как минимум подозрительные личности. Нас надо схватить за руку, уличить, на чем-нибудь поймать. Нам ни разу ведь не сказали, что мы молодцы, не подбодрили, не поддержали. Основное воздействие на нас – это задавить бумагами и отчетами и внушить страх", – делятся своими переживаниями приемные родители. Случившееся в Зеленограде, где у приемной семьи супругов Дель отобрали 10 детей из-за обнаруженного на одном из мальчиков синяка, всколыхнуло общественность.

Все началось с синяка, а закончилось уголовными делами – в отношении Михаила Дель по статье "Побои" и в отношении сотрудников органов опеки по статье "Халатность". Но гораздо важнее и опаснее другое. Скандал с семьей Дель обрушил доверие к институту приемной семьи. Опытные приемные родители вспоминают, как было трудно прорваться сквозь негативное отношение к ним в 1980-е годы. Тогда еще к приемным семьям относились как к маргиналам: ну что это за странные люди, которые берут детей из детских домов, да еще больных, травмированных, второгодников, асоциализированных, зачем это им нужно?! "На вопрос "Зачем вам это нужно?" мы уже устали отвечать, нас все об этом спрашивают!" – устало возмущаются приемные родители.

"Чуть ли не вся страна в последнее время работала над популяризацией идеи передачи детей из детских домов в семьи. Представители всех ветвей власти, журналисты, благотворительные фонды – все писали и говорили о том, что семья для ребенка безопаснее, что только в семье он может полностью раскрыться, воспитываться, социализироваться, это позволяет ребенку развивать интеллект, а потом встроиться в жизнь. Сейчас эти наработки 3-5 лет одним махом разрушены! – говорит Диана Машкова, приемная мама, руководитель клуба "Азбука приемной семьи" благотворительного фонда "Арифметика добра". – Приемные родители и так бесконечно слышат от всех фразу "Зачем вам это надо?", причем даже от сотрудников органов опеки. И уже стерли языки, пытаясь отвечать и объяснять зачем. Мы постоянно объясняем: ребенок не может без семьи вырасти социально значимым. Нельзя ребенка вырастить, как в аквариуме, в четырех стенах, а потом открыть перед ним дверь и сказать: ну все, плыви, ты свободен! А нас еще упрекают в том, что мы зарабатываем на детях".

Но за последние годы родительское сообщество все же превратилось в силу. Более того, приемные папы и мамы даже стали героями в глазах общественности. Все больше людей стали интересоваться детьми-сиротами, их судьбой, приемных родителей в последние годы стало больше, люди ощутили в себе силу принять такого ребенка в семью. Однако опыт общения с органами опеки, к сожалению, не всегда радужный. Одни родители рассказывают, что у них сложились дружеские отношения с сотрудниками опеки. Другие признаются, что к ним относятся как к каким-то нарушителям. От чиновников они не получают помощи, но только тотальный контроль. Ну а теперь, после случая с семьей Дель, родители и вовсе испуганы. "Неужели за любой синяк у моего ребенка его могут у меня отнять?!" – шокированы мамы. Причем это касается и кровной семьи, не только приемной.

Действия сотрудников опеки в Зеленограде откатили развитие сферы приемного родительства на несколько лет назад, отмечает Диана Машкова. В этом пришлось убедиться и на прошедшей после Нового года встрече участников клуба "Азбука приемной семьи", объединяющего более 600 участников. Те семьи, которые были готовы взять ребенка, испугались. Даже те родители, у которых уже есть приемные дети, опасаются брать новых детей в семью, хотя и планировали. "Теперь нам нужно бросить все силы на тех детей, которые сейчас с нами. Мы боимся, что у нас их отнимут. Нам нужно сохранить семью!" – говорят они.

"К приемным родителям в любое время может нагрянуть комиссия с проверкой, пересчитать количество трусов в шкафах, заглянуть в холодильник. А как мы хотели: понабрали себе детей и деньги получаем! Какое тут уважение может быть? Разве ж это люди, они же на детях деньги зарабатывают, – говорит приемная мама Олеся Лихунова. – А мы ночами качаем на руках кричащих малышей, неделями лежим с ними в больницах, мы бегаем за ними по кухне, уговаривая съесть еще хоть одну ложечку каши. У этих никому больше не нужных детей есть мама и папа! Почему мы не настоящие? Из-за подписей на бумаге? Почему подписи в свидетельстве о браке делают мужа и жену родными, а подписи в распоряжении об опеке – нет?! Никто не хочет задумываться о том, какой это труд. Как тяжело отогреть приемного ребенка и научить снова доверять взрослым. Я не понимаю, почему наши семьи не заслуживают уважения..."

"Как принимается решение о том, что ребенка надо изъять из семьи, непонятно, четких критериев нет. Представители органов власти зачастую действуют интуитивно и не имеют специального образования в сфере защиты детства, – замечает Диана Машкова. – Формальные признаки вроде "неприбрано" или "недостаток продуктов" – несправедливые критерии. Сейчас холодильник пустой – через два часа сходили в магазин, и он полный. В комнате не убрано, потому что там только что играли дети, – через час будет убрано. Как можно на основании таких обрывочных представлений о жизни семьи делать выводы? Нужно смотреть, как развивается семья в динамике, нельзя что-то решить за один визит. Психологическую экспертизу необходимо проводить в отношении всей семьи и до принятия решения об изъятии. А не выдирать детей с корнем из их привычной жизни и только потом организовывать беседу с психологами, к тому же без участия родителей. Причем все это касается не только приемных, но и кровных детей. В каждой семье есть проблемы, и получается, что каждая семья может оказаться под угрозой".

"Бытовые условия и психологический комфорт – это разные вещи. Бывают семьи, когда мама и четверо детей живут в однокомнатной квартире. Да, у них бедно, но чисто, они прекрасно ладят друг с другом! Неужели у семьи можно забрать детей в такой ситуации – из-за того, что холодильник пустой, а на плите только каша? Разве это показатель несчастья в семье?" – спрашивает Наталия Мишанина, руководитель психологической службы фонда "Арифметика добра".

"Нет никакого алгоритма, никакой прозрачности – что должно произойти, чтобы ребенка забрали из семьи или, наоборот, оставили? – замечает Наталия Мишанина. – Даже если вдруг выясняется, что детей в семье наказывают, надо ли сразу так резко реагировать? Ситуации бывают разные. Расценивать каждый синяк как сигнал к тому, чтобы отнять ребенка, нельзя. Это сигнал, чтобы понаблюдать за семьей, за взаимоотношениями детей и взрослых, но не для того, чтобы вмиг разрушать семью. Ведь если выясняется, что в семье сложности, возникает вопрос: где была опека раньше?"

Однажды, рассказывает Наталия Мишанина, в ее практике был случай: ребенок заявил в школе о том, что его бьет приемный отец. "Эта семья тогда как раз была у нас на выездном детско-родительском семинаре. Мы решили понаблюдать за ситуацией, в течение нескольких дней, включенно, со всеми психологами. И мы пришли к выводу, что насилия в семье нет, мальчик и отец прекрасно общаются. Иногда от страха перед незнакомыми людьми ребенок может сказать что угодно". Так что с каждым ребенком, подчеркивает психолог, нужно вести филигранную работу. "Кроме того, в обществе у нас вообще негативное отношение к приемным детям, причем такой негатив часто идет даже не от воспитателей детских садов или учителей в школах, а от родителей других детей. Школы делают ребенка изгоем только потому, что он приемный".

Детям, оставшимся без родителей и живущим в детских домах, не всегда выпадает счастье найти приемную семью. Но даже если им повезло такую семью найти, к сожалению, эти мальчики и девочки подчас сталкиваются с новой бедой – их возвращают назад. Ребенка просто выдергивают из привычной социальной среды, словно цветок из горшка, потому что так захотели и решили незнакомые взрослые, чиновники.

Марина Лепина – журналист