Александр Генис: Живопись крупнейшего английского художника Тёрнера в последние годы переживает бурный ренессанс. Отчасти это связано и с глубоким интересом к его странной биографии.
Говорят, что Тёрнер заменил Англии сразу несколько школ живописи. Он был романтиком, реалистом, прото-импрессионистом и, как выяснилось после его кончины, предшественником абстракционистов. В 1851-м году, когда Тёрнер завершил свой успешный и плодотворный жизненный путь, в его мастерской осталось 500 незаконченных картин. Многие из них до сих пор оставляют зрителя в недоумении. Как в середине викторианского века мог появиться художник, создававший дерзкие нефигуративные картины, предвещающие самые смелые открытия ХХ века?
От Тёрнера, впрочем, можно было ждать чего угодно. Он всегда был разным, хотя и стремился к одному: к «эстетическому потрясению, внушающему зрителю восторг и ужас».
О новых работах, посвященных Тёрнеру рассказывает ведущая КО АЧ Марина Ефимова.
Марина Ефимова: В Англии вышли сразу две биографические книги о художнике Джозефе Уильяме Тёрнере. Кроме того, принято решение поместить его автопортрет на купюру в 20 фунтов стерлингов. Что вызвало эту неожиданную вспышку любви к пейзажисту начала позапрошлого века, давно вставшему в ряд великих живописцев Англии?
По общему мнению, причина одна – художественный фильм 2014 г. «Мистер Тёрнер» режиссёра Майка Ли. Фильм охватывает последние 25 лет жизни художника, впрочем, сама жизнь мелькает в фильме лишь короткими (правда, впечатляющими) сценами. В основном же, это фильм об отношениях художника с предметом его страстной любви: с пейзажем, со светом (с восходом, туманом, грозой) и с кораблями - на водной глади, во время бури, в битвах, в людных гаванях или в открытом море на фоне закатного пожара. И ни один фильм, пожалуй, не подходил по своей эстетике так близко к живописи, как «Мистер Тёрнер». Этот фильм – о состязании художника с природой (чтобы не сказать: с Богом). Когда Тёрнер умирал, он, очнувшись от предсмертного забытья, вдруг, сказал: «Солнце – Бог!» и усмехнулся кощунственно. Это были его последние слова.
Судя по данным обеих биографических книг, английский актёр Тимоти Сполл с поразительной точностью передал в фильме характер старого художника:
Диктор: «Он был одержимым воркоголиком (оставил после себя 19 000 картин и рисунков); страстным созерцателем (чьи глаза всегда устремлены к горизонту в поисках нового «атмосферного сюжета»); человеком, который сам себе закон, и нелюдимом, повернувшимся спиной к людям и к обществу. Те, кто был с ним знаком, помнили его ворчуном, который не говорил, а мямлил, иногда тихонько рычал – выражая недовольство. Он не договаривал фраз и терзал синтаксис, но при этом прекрасно знал историю, Библию, мифологию и поэзию и даже сам писал стихи (которые, правда, показали, что язык – не его стихия).
Марина Ефимова: Родившийся в 1775 году и умерший в 1851-м, Тёрнер жил во времена, когда Англия вела войну с Наполеоном, занималась работорговлей и переживала индустриальную революцию, но художник не воевал за короля, не приветствовал индустриализацию и не боролся с рабством. Его сферой было наблюдение и изображение, а не общественная деятельность».
Правда, у него есть поразительная картина 1840 г. – «Корабль работорговцев, с которого сбрасывают в море трупы рабов». Но корабль этот - лишь еле видные мачты в зареве заката, а трупы рабов - черные штрихи в красочном месиве волн.
Карьера Тёрнера была безоблачной до последнего десятилетия жизни. Он постоянно выставлялся, умело находил покупателей и покровителей и был признан британской Королевской Академией художеств. Поэтому его биографам грозит опасность монотонности, тем более, что личная жизнь художника тщательно им скрывалась от чужих глаз. Франни Мойл, автор книги «Тёрнер. Необычайная жизнь в необычайные времена», выходит из положения, сосредоточившись именно на необычайных временах. Она описывает то, что видел Тёрнер во время своих бесконечных путешествий - например, в постреволюционной Франции:
Диктор: «Нервы английских джентльменов-путешественников напрягались не только от вида стоявших на площадях гильотин, но и оттого, что содержатели гостиниц разговаривали с ними, как с равными. Амьенский мир 1802 года был лишь кратким перерывом между войнами, которые на много лет лишили Тёрнера, тогда 28-летнего, путешествий по Европе. Он возобновил их (с еще большей страстью) только в 40 лет».
Марина Ефимова: Книга Мойл полна предположений и воображаемых сцен, но мастерские описания исторических коллизий и (по выражению одного рецензента) «метеорологических мелодрам на мольберте» художника, дополняют одно другое и создают живое ощущение «эпохи Тёрнера». Книга читается с увлечением.
Биограф Шайнс в своей книге «Тёрнер. Жизнь в искусстве» выбрал другой путь. Он сосредотачивается на «битвах кистей», на художественных веяниях времени. В отличие от книги Мойл, первый том его труда рассчитан на знатоков и искусствоведов. Он описывает историю каждой картины Тёрнера, каждой его художественной находки.
Диктор: «Исследование техники его акварелей показало, что Тёрнер неустанно улучшал свое мастерство. Будучи начинающим художником, он уже использовал 60 тонов красок, тогда как его предшественники-пейзажисты использовали только 18».
Марина Ефимова: Главным техническим (так сказать) достижением Тёрнера и особенностью его стиля было то, что он использовал технику акварели, работая маслом. Это придавало световому фону его картин небывалый эффект воздушности, подвижности, эфемерности. Но главное – и тут уж дело, видимо, не только в технике – картины Тёрнера всегда дают ощущение некоего божественного присутствия, ощущение судьбы, а не просто, скажем, гибели корабля в бурю. Критик Джон Рёскин, который первым открыл Тёрнера для широкой публики, написал о нём:
Диктор: «Тёрнер – художник, который сосредотачивается не на локальной правде события, а умеет волнующе воспроизвести всё настроение Природы».
Марина Ефимова: Все же читателю интересно узнать, каким человеком был художник Тёрнер. И тут биографам нечем нас порадовать. Они пытаются оценить картину «Корабль работорговцев» как свидетельство аболиционизма художника, но оба признаются, что это не помешало ему вложить деньги в рабовладельческую ферму на Ямайке. Тёрнер не заботился о матери (которую они с отцом заперли в сумасшедший дом) и терпеть не мог жену, оставленную им с двумя малолетними дочерьми – к которым он тоже был явно равнодушен. Правда, известно, что он любил отца: тот жил с ним до самой своей смерти и помогал сыну в работе. Любовная жизнь Тёрнера скрыта от биографов, поэтому они фантазируют, строя свои фантазии на слухах (например, о несчастной любви художника, которая целый 1796 год не давала ему работать), или на его рисунках - например, на скетче, сделанном в Швейцарии в 1802 году. На нём смутно угадываются две обнажённые женские фигуры, раскинувшиеся на постели. Биограф Мойл, в своих стараниях сделать Тёрнера более человечным и близким читателю, предполагает, что художник провел ночь, полную удовольствий, с двумя молодыми швейцарками. А строгий Шайнс считает, что Тёрнер просто морализировал.
Один факт последних 25-ти лет жизни художника известен доподлинно - у него были две женщины, которые жили по разным адресам и не знали о существовании друг друга. Поэтому режиссер Майк Ли имеет полное право на свою интерпретацию этих отношений (не знаю, насколько близко к истине). Тёрнер оставил жить в своем доме женщину-калеку, бессловесную и по-собачьи преданную ему. А сам поселился у милой, весёлой и независимой женщины – вдовы, у которой он снял комнату с видом на море. Решающим моментом в их отношениях, если верить фильму, были ее удивительные слова, адресованные новому жильцу - ворчуну-художнику: «Мне кажется, - сказала она, - в вас есть много того, что выше моего понимания. Я думаю, вы – человек каких-то огромных возможностей и прекрасных чувств».
Тёрнер всю жизнь экспериментировал в живописи, двигаясь от реализма к тому, что позже получило название «импрессионизм». Разочарованные посетители музеев называли его последние картины «мазнёй» и даже пустили слух, что художник слепнет, а вот Клод Монэ именно эти работы изучал особенно детально. Однако автор статьи о Тёрнере в американской энциклопедии так отделяет его живопись от импрессионизма:
Диктор: «Хотя поздние работы Тёрнера импрессионистичны, и он – очевидный предшественник французской школы, Тёрнер, тем не менее, всегда стремился не просто точно изобразить оптический феномен, но выразить духовность мира».
Марина Ефимова: Возможно, именно поэтому английского живописца Джозефа Миллорда Уильяма Тёрнера официально относят к эпохе Романтизма.
