Пишет Вадим Левин: «На этих днях случилась со мной оказия, забросившая меня в глухую деревеньку дворов на пятнадцать, из которых в живых всё ещё остаются десять. Окружена она густыми лесами, через которые из внешнего мира петляет к жилью раздолбанная телегами колея. Промышляют жители сбором грибов и ягод, иногда балуют себя рыбкой из лесного озера, дорогу к которому знают только они. Меня поразила частушка, спетая семидесятилетним гармонистом за столом с бутылью самогона под этикеткой „Tequila“:

Велика страна Россия,

рулевой у ней – Мессия.
Недопрёть никак народ,
что Мессия тот – не тот!

- Сам сочинил или взял где? – спрашиваю.

- У сына (в городе живёт) в интернете, - ответил он, улыбнувшись в рыжеватые усы. Вернувшись домой, я вставил текст частушки в поисковик, но ничего подобного не нашлось. Теперь я точно знаю, за какими горами и лесами прячется Кащеева смерть», - пишет Левин. А я, Вадим, не могу угадать, где она прячется. Может, кажется, произойти вот что. От путинизма будут лететь клочья, а о Путине большинство будет говорить, что царь-то был хороший, да плохие случились бояре – вот и подвели его под монастырь. Удельный вес таких граждан в России остается неизменно высоким. Они всегда с властью, но не потому, что им от этого живется лучше, чем другим, а потому, что они не любят беспокойства. «На президентских выборах восемнадцатого, – пишет господин Андрияшин, – могут выставить свои кандидатуры и Зюганов, и Жириновский, и другие, будучи уверенными, что их не изберут. Но они это делают, чтобы создать видимость легитимности выборов. А Путин уверен, что он чуть ли не вечный президент. Да, за него, пожалуй, и впрямь восемьдесят шесть процентов избирателей, но при этом на рынках и в других людных местах довольно внятно слышатся такие речения: "Бандитская власть", – пишет Андрияшин. Поносить свое государство, первое лицо – это в глазах большинства, о котором он говорит, несолидно. А выражать недовольство общими порядками, властями - это для них допустимо, чем и занимаются, и занимаются все более, я бы сказал, уверенно. Они могут стать серьезной опорой Путина в ближайшем будущем, если, конечно, успеют.

Пошли дальше. Читаю: «Порой просто удивительно, как в людях сочетаются реализм и прагматизм в повседневной жизни с утопическими представлениями о том, как должна делаться политика, - с полным игнорированием изначальных условий и поступающих вводных. Причем, никто не хочет быть горьковским Данко, но все знают, как именно тот, кого они избрали на эту роль (или вообще не избирали по причине пофигизма, или избирали, но за гречку и банку консервов), должен правильно сжигать свое сердце, выводя их из тьмы в светлое будущее».

Попробуем выразить чуточку проще то, что сказал автор. Его удивляет, что в своей повседневности человек рассуждает, как правило, здраво, деловито, а когда поднимает голову вверх, туда, где политика, то превращается в подростка, который не понимает ничего, а уверен, что понимает все. Может быть, дело в том, что к своей жизни, к своим делам он относится серьезно, а ко всему, что его лично не касается, слегка. Он просто не хочет что-либо понимать в том, что его лично прямо, осязаемо не касается. Иногда мне думается, что это даже хорошо. Когда слышишь, как женщины в маршрутке обсуждают, сколько бомб желательно бы скинуть на такую-то страну, а сколько – на такую, ну, как не порадоваться, что не все в государстве зависит от них?

В этом месяце двадцать пять лет назад перестал существовать СССР. Люди вспоминают, как это было, что они чувствовали тогда, что думали, а также – что чувствуют, что думают сегодня. «Меня когда в армию призвали в начале восьмидесятых, в стройбат, я уже тогда неладное заподозрил, - пишет из Мурманска Дмитрий. - В роте семьдесят пять человек, из них только человек пятнадцать - славяне, остальные - азиаты и кавказцы. Межнациональная ненависть дикая. Всё вокруг этого фактора строилось. Интересно было наблюдать отношения примерно пяти армян и восьми - десяти азербайджанцев (про Карабах тогда никто ни разу не слышал). Грузины и абхазы забавно общались.Ни хрена себе, думаю, страна! И это называется дружба народов. Когда в девяносто первом всё произошло, не удивился ни разу. В армии всё это, как в вещем сне, видел. В Союз и на день не хочу, мне армии хватило, и в том числе – понять, почему он распался. Уверен, что, в основном, по этническим причинам. Россия СССР напоминает, но её, конечно, проще удержать от распада, да и можно ли назвать распадом гипотетическое отделение Северного Кавказа? Напомнила про него ещё эта байда про российскую нацию. Это вообще отдельная тема. Нет, не хочу туда!», - пишет Дмитрий из Мурманска. Скажу, что больше всего удивляет меня, автора этой передачи: как до сих пор трудно людям постигнуть главное, из-за чего или почему распался Союз. Написаны сотни книг, научных трудов. Кажется, все причины названы, разобраны, все разложено по полкам. И меньше всего сказано о главном. С конца восьмидесятых годов Москва перестала удерживать Союз силой, принуждением. Ослабила хватку. И сразу стало видно, что семьдесят лет советская империя не распадалась потому и только потому, что ее целостность обеспечивалась силой - военной, полицейской и бюрократической. Как только Горбачев ослабил гайки, все посыпалось. Он верил, что если в Союзе воцарится добровольность вместо принуждения, то он, Союз, станет даже крепче, чем был. Это была ошибка, но такая, которую нельзя было не совершить. Москва ведь просто выдохлась. Наученный тем опытом, Путин в добровольность не верит – ни в какую. Он не верит, что какая-либо добровольность, неподконтрольность, неподотчетность Кремлю может быть благом для России, может удерживать страну в ее границах и в спокойном состоянии. Похоже, что и его противники не верят, хотя и помалкивают об этом… Да, к силе, которой удерживали Союз, надо добавить пропаганду, зомбирование населения. Семьдесят лет Москва вела гибридную войну против народов СССР. Гибрид состоял из армии, полиции, партийной бюрократии и пропаганды. Гибрид зачах, сгнил – и все расползлось. На наших глазах происходит то же самое: гниет послесоветский гибрид, и быстро гниет.

«Не оставляет равнодушным ваша передача, - следующее письмо. - Империя с тысяча восемьсот тринадцатого по тысяча восемьсот пятьдесят пятый жила в упоении победой над Наполеоном, раздуваясь от самодовольства. При этом именно высшие слои больше всех старались надувать спесь. С одним из них победобесие сыграло дурную шутку. Это был сам глава этой знати Николай Романов-Голштейн-Готорп, немецкий герцог на русской службе. В войне двенадцатого года он по малолетству не сражался, но настолько поддался общему победобесию, что обещал прислать в Париж зрителей в серых шинелях на идущий там спектакль о его развратной бабусе. На его беду, французский император обиделся и решил присоединиться к англо-турецкой коалиции. Оказалось, что в Крыму пули из нарезных французских и английских винтовок очень легко пробивают русские серые шинели. Говорили, что царь каждый день получал доклады о сотнях убитых в Крыму, очень переживал и умер то ли от стыда и досады, то ли от простуды. А что же другие энтузиасты победобесия? Им повезло. На Францию напала Пруссия, французы и англичане забыли о Крыме, он тихонько вернулся от слабых турок. А внучок Александр Третий с тем же самодовольством заявлял, что, пока он удит рыбу, английский посол подождёт и в Европе без его санкции ни одна пушка не выстрелит. Кончилось это проигранной войной с Японией и неудачами в Первой Мировой, а затем и революцией. Эстафета перешла к другим классам. И они тоже врут о прошлых победах. Вот смотришь на эти надписи: "Спасибо деду" и охватывает тебя омерзение, потому что невольно вспоминаешь, чем закончилось победобесие двухсотлетней давности», - конец письма.

Сергей Брага тоже не совсем равнодушно наблюдает нынешнее победобесие. «Что они там курят? – спрашивает он, имея в виду вождей оккупированной части Донбасса. - Александр Захарченко заявил, что ополченцы должны захватить не только Киев и Берлин, но и Великобританию. «На самом деле нужно брать даже не Берлин. Нужно его пройти и взять Британию всю как таковую. Все зло нашей российской судьбы - это англосаксы», - заявил Захарченко. Он добавил, что в случае захвата Великобритании наступит «золотой век России». «Мы вернем под контроль ту территорию, которую потеряла Российская империя, плюс заберем свое, что должны были получить еще начиная с Крымской войны», — подчеркнул глава ДНР. Я, - пишет Брага, - разумеется посмотрел на ютюбе фрагмент передачи телеканала Царьград ТВ, где Захарченко так и сказал. Даже Прилепин - ведущий программы - не выдержал и заржал после этих слов».

«3дравствуйте, Анатолий Иванович! – следующее письмо. - Обратил внимание на любопытную публикацию в Интернете. Это тоже письма из России - донесения итальянских дипломатов о настроениях в СССР двадцатых и тридцатых годов. Они так же, как вы в наше время, собирают и анализируют болтовню населения, причём, подобно вашему радио, постоянно взвешивают, возможен ли какой-то мятеж. Красной нитью проходит мысль, что нет никаких оснований ожидать чего-то подобного. А ведь тогда почти все люди были из царизма, знавшие по себе прежнюю жизнь. А большевиков было всего несколько тысяч. Но народ, все миллионы, проявлял привычное безразличие к их художествам. Конечно, итальянцы замечают антисоветские настроения. Так ведь сама власть в то время даже официально не объявляла всеобщую сознательность. В двадцатые Сталин вовсе не диктатор, нет массовых репрессий. Итальянцы слышат ропот недовольства, видят нищету, нехватку продуктов. Только идёт время, и они понимают: вся антисоветская болтовня огромной части ещё старорежимного населения так нытьём и останется. Они пишут, что этот народ бесхребетен и апатичен, он смиряется с любым режимом, с разными барами. Сравните с нашими временами. Ведь то же самое. Население бурчит, но мазохистски терпит, другая часть выслуживается. Не будет никаких бунтов. Во время войны, кстати, очень много советского населения перешло на сторону оккупантов - немцев и тех же итальянцев или венгров, румын, выслуживались и писали доносы», - пишет господин Берендеев. Похоже, он прав. Население ворчит, верхушка подергивается, но в целом, кажется, исходит из того, что ничего особенного не случится. Правда, в последний безумный год царствования Николая Второго великие князья спрашивали иноземных послов и друг друга: что с нами будет?, но тут же загоняли свою тревогу поглубже. В этом состоянии сегодня пребывают российские министры и приравненные к ним - да все, кому может выпасть заклание. Я наблюдал похожее под конец советской власти. Знал и министров, и крупных партийных чинов - на лицах читалось: ну, с нами-то ничего не будет, мы ведь в номенклатуре, в перечне привилегированных, хотя уже была пристрелена под забором пара Чаушеску. И действительно, ничего страшного с советскими чаушесками вроде не произошло, но это - с нашей точки зрения, а с их – катастрофа. Подумать только: вчера он был член ЦК и отоваривался в кремлевских магазинах, а сегодня не только нет его в цековском списке, но и сам ЦК исчез, как будто его и не было. Впору наложить на себя руки, что некоторые и сделали. А как они гневались и ужасались, когда Горбачев, еще в качестве вождя советских коммунистов, допустил честные выборы в стране. Его товарищи по высшему руководству сразу поняли, что к чему – что это, по сути, бесповоротный подрыв существующего строя. Это же понимание есть и у нынешних хозяев их кабинетов. Честные выборы, они сами по себе бунт, и не имеет значения, кто его возглавляет, первое лицо в стране или последнее.

Один слушатель приписал мне выражение «зависть – мать всех пороков» и сделал следующую расшифровку как бы от меня: «То есть, каждый должен смириться со своей судьбой, какова бы она ни была». К сожалению, не по заслуге честь. Я действительно несколько раз за четверть века произнес это речение в эфире Радио Свобода, но оно не мое, о чем жалею. Одного такого было бы достаточно, чтобы считать свою жизнь не зряшной. Впервые я встретил его в школьные годы у Григория Саввича Сковороды, чьи стихи требовалось знать наизусть. Дословно у него так: «Главнейшая из всех пагубных страстей есть зависть - мать прочих страстей и беззаконий». А за тысячу триста лет до него похожим образом зависть осудил не кто иной, как святой Григорий Нисский, богослов, каждое слово которого содержит высшую истину для христиан всего мира. «Зависть, - провозгласил он, -есть начало злобы, мать смерти, первая дверь греха, корень всего зла». Во как: «первая дверь греха»! И тем более коварная штука эта дверь, что обычно подделывается под такую, что ведет к справедливости. Эта табличка приросла так, что не отодрать. Никто так не любит человечество и особенно обездоленную его часть, как завистник до корней волос. Если не ошибаюсь, все народы находят у себя этот порок, считают его главным и осуждают его в пословицах и анекдотах. «Ничего мне, Господи, от Тебя не надо, - говорит мужик в украинском анекдоте. – Пусть у соседа корова околеет». Существует такое понятие, как «социальная зависть». Это, прежде всего, зависть наемных работников к хозяевам и ко всем, кто занимает более высокое положение в обществе. На социальную зависть рассчитывают, ее возбуждают, ее используют проповедники и особенно вожди всех разновидностей социализма. Социалист любого колера и калибра – это, прежде всего, сознательный или бессознательный завистник, а потом уже друг сирых и убогих, поборник равенства и прочих хороших вещей в противовес плохим.

Три недели назад прозвучало тринадцатое послание президента России Федеральному собранию. Кажется, никто пока не изменил своего отношения к этому событию. Все остаются при первых впечатлениях и оценках, каждый – в своем лагере и в своей весовой категории. Но все лагеря сошлись знаете, на чем? На неприязни к той тысяче, которая находилась в зале. Сытые, равнодушные, скучающие лица покоробили всех, кого-то и до отчаяния. Царь хороший, бояре ужасны, решили верноподданные. Царь и бояре под стать друг другу, решили недовольные. Скверно на душе у крымнашистов, у тех из них, кто попроще и погорячее. Они только-только изготовились воевать со всем миром за царя и отечество, уже и амуницийку надели, и ружья почистили (кто-то по старинке – кирпичом), уже и с домашними попрощались, а поход вдруг отменился. И царь: то ли он есть, то ли нет его, то ли есть, да не настоящий. Три года просыпались и засыпали под гром и молнии в сторону Украины. Соединенные Штаты Америки иначе, как Пиндосией, не называли. И вот – тишина. «Так я что-то не пойму, Анатолий Иванович, нас по-прежнему все обижают или уже не обижают, или обижают, да не все? Куда подевалась Украина? Она по-прежнему нам враг с Америкой за своей спиной или уже не враг? Или враг, да без Америки за спиной? Будем мы брать Киев, дойдя до него за два дня, или не будем?», - пишет господин Савельев. Пропала вдруг ясность и с внутренним врагом. Кто теперь либералы? Враги или полезные, хоть и оппозиционные, члены общества? А что будет с русскими фашистами? Не успели они как следует погреться у костров из западных книг, как услышали, что хватит: ша, будя! Всем: и тем, кто против, и тем, кто за, велено замереть где стояли… да нет, даже не так, а сделать шаг назад и замереть. В смятении и батюшки. Только что известный протоиерей возглашал: «Война слава Богу»! – и его всюду с этим номером приглашали, а теперь решено, что народу он больше не интересен. И Россия, услышав команду: «К ноге!», смирно принимается все развивать, улучшать показатели, радовать себя трудовыми свершениями… «Кажется, сегодня, - пишет господин Десницкий в день, когда звучало тринадцатое по счету ежегодное президентское послание, - Путин впервые за последние несколько лет публично встретился с реальностью. Хоть краешком, хоть немножко. Это все-таки радует… Что-то про экономику. Ничего про геополитику. Уже немало. А еще президент сообщил нации, что он все же не Ёсьсарионыч, а многажды орденоносный лично дорогой товарищ Леонид Ильич. Можно расслабиться и получать удовольствие, пока он будет дальше углублять, расширять и обеспечивать». - «Мачо сдулся или затаился? – размышляет господин Платон. - Что это было вчера с Путиным? Он заболел? Или устал и уходит?».

«Внешняя политика прекрасна, - пишет госпожа Макошева, - но внутреннее неравенство!!! – три восклицательных знака. - Мама дорогая, на прошлой неделе малолетние разбрасывали из авто пачки денег на Арбате с радостными выкриками. Это что, при чём здесь труд на благо реального сектора? Зайдите в любой бар, и вы увидите настоящую работу. Никто не скрывается. Пир уродов продолжается… Они там, наверху, у нас вместе или нет? Верить кому из них? А кто из них с народом?? – два восклицательных. - Но слова были сказаны очень умные и красивые, - это она про президентское послание. - Подпишусь под каждым, особенно про реальный сектор. Ещё бы госпланирование и госЦБ - и я была бы в экстазе», - сообщает Макошева. Трудно сказать, что с нею будет завтра. Поймет ли, что такого не может быть, потому что не может быть никогда: чтобы внешняя политика была прекрасна, а внутренняя – такая, что для осуждения ее требуется три восклицательных знака. Откроется ли для нее, что это такая же несуразность, как любить царя и ненавидеть его бояр? Перестанет ли она ждать возвращения к совку: к государственному планированию и к государственному же Центральному банку? Убедится ли, что, чего не будет, того не будет, и тоже потому, что этого не может быть никогда, ибо один раз уже было. Мне кажется, она все-таки останется среди людей, которые хотели бы, как они выражаются, просто работать. «Крым наш» – что еще надо? Хватит клеймить врагов и славить себя, хватит рассказывать, как мы всех шапками закидаем. Стране нужно с головой уйти в работу – в полезную работу под руководством президента, который все правильно понимает и делает. «Спокойный рабочий настрой, - пишет о послании Светлана Голованова. - Нет истерики, нет постоянного упоминания о враждебном окружении. Мол, надо работать и все. Всем и всюду, причем, не цепляясь за санкции и прочее… Наверное, кого-то огорчит, что не говорится о посадках и расстрелах, но это как раз кажется позитивным. Кого надо, посадят, а остальных это не касается, работать надо не за страх, а за совесть». Того же мнения Людмила Панкова: «А что - в целом очень даже позитивно. По-деловому, без ура-риторики и нагнетания ситуации с кризисом, санкциями и пр. Конкретные предложения высказаны. А что еще нужно от Послания? Как правильно было сказано, работать надо, не расслабляться», - пишет добрая женщина. «Кого надо, посадят, а остальных это не касается». Это я запомню. Этому высказыванию самое место в будущих учебниках по русской истории.

Петр Билык нашел в инете речь, от которой, как пишет, прибалдел. Читаю, сокращая: "Я русский, родом из крестьян, но мышление моё имперское, улыбайтесь на здоровье. Годы болел, болезнь заключалась в возвращении Украины и Белоруссии. Все лежал перед сном и думал, тружусь, а сам об этом думаю. Смекал так: соберу мужиков и пойдем, и заберем Крым, наша земля и ничья больше. Заберем и ни перед кем ответ держать не будем. Все думал, но кого сегодня собрать можно! Каждый думает только о выгоде своей, а пьяниц сколько, бездельников. Все чаще к Богу обращался: помоги. И вот Крым наш - каким-то чудом, Божьим повелением. Как я радовался! Никогда в жизни не было у меня столько радости, но после опечалился. Продолжение паскудное получилось. Надо было присоединить и Донбасс, но у наших правителей духу не хватило, по деньгам, видите ли, не потянуть, за свои счета за рубежом испугались. Самозванство, оно и есть самозванство, все сделает не по-русски. Разве русские они? В общем, продолжение получилось неважное. Плохо получилось. Моя вина, не поглядел вперед. Народ мучается, не князьки же. Предает всегда верхушка. Простому мужику как предать? Разве что лапти выкинет, да забор спьяну повалит, на работу не пойдет с больной головой. Вот и все его предательство. Но шло-то все по моему", - читаю я это сочиненьице и нет-нет, да и взгляну на то, что читаю, кремлевскими глазами – и тревожно мне что-то делается. Самозванцами, вишь, называет правителей, и не он начал. Оглянуться не успеем, как это слово станет таким же распространенным, как когда? Правильно: четыреста лет назад. Серьезное словцо. Но опять же: не «самозванец», как тогда, а «самозванцы». Не царь, а бояре. Неужели она не совсем случайна, эта разница? Его, мол, выбрали мы, а вас, воров и слабаков, мы не выбирали – вы сами себя выбрали. Все это попахивает не совсем обычной люстрацией.

На волнах Радио Свобода закончилась передача «Ваши письма». У микрофона был автор - Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский. Улица Малая Дмитровка, дом 20, 127006. Пражский адрес. Радио Свобода, улица Виноградска 159-а, Прага 10, 100 00. В Интернете я в списке сотрудников Русской службы на сайте: svoboda.org