Есть какой-то невероятный цинизм и удивительное лицемерие в намерении поставить в Москве памятник жертвам политических репрессий. Его собираются открыть 30 октября 2017 года. Благородное, казалось бы, начинание превращается в свою полную противоположность в условиях, когда политические репрессии продолжаются. В общественном сознании любой памятник ассоциируется с прошедшим, отодвинутым от сегодняшнего дня годами, десятилетиями, а то и веками. Это касается как исторических событий, так и исторических личностей. Не ставят (в нормальных странах) памятники живым людям. Не отмечают скульптурными композициями на улицах городов ныне происходящее. Памятник – напоминание о былом.

Политические репрессии – не былое. Политические репрессии – печальная действительность сегодняшнего дня. Установка памятника жертвам политических репрессий как бы подводит черту под ужасающими злоупотреблениями правом. Но это только "как бы", потому что никакой черты нет, репрессии продолжаются, и "Мемориалу", под эгидой которого ставят памятник, это известно лучше, чем многим другим.

Но они закрывают на это глаза. Они разделяют прошлое и настоящее пропагандистской чертой, которую им услужливо подсовывает российская власть. Эта власть кровно заинтересована в том, чтобы объявить политические репрессии событиями исключительно сталинской эпохи, в крайнем случае – советской. Громогласно осуждая политические репрессии, власть получает свой пропагандистский навар. "Смотрите, – скажет любой, наслушавшийся риторики власти, – раз они так гневно обличают политические репрессии прошлого, значит, сегодня таких репрессий в России быть не может".

И это ложь и пропаганда! Достаточно вспомнить осужденного на три года за мирные одиночные пикеты Ильдара Дадина или находящегося под судом за утверждение, что Крым принадлежит Украине, крымского татарина Ильми Умерова. Подобных примеров – десятки. Какое будут иметь отношение эти люди к памятнику жертвам политических репрессий? Он не про них?

Это как во времена Холокоста открыть в Третьем рейхе памятник жертвам еврейских погромов в Германии XIV века. Это как во время Голодомора 30-х годов в СССР поставить в Москве памятник жертвам голода в России 1601 года. Ясно, зачем властям нужен такой памятник, – монумент "Стена скорби" отсылает нас к прошлому, лицемерно игнорируя настоящее. Даже 300 миллионов рублей на это не пожалели, а оставшиеся 160 миллионов фонд "Увековечивания памяти жертв политических репрессий" намерен собрать сам. И соберет, конечно, потому что в России очень любят вспоминать и оплакивать. А о нынешних политзэках скорбно и честно вспомнят лет через сорок, когда уже этим жертвам политических репрессий надо будет ставить памятники.

Мотивы власти понятны. Мне непонятно, почему в этой символической и пропагандистской затее участвует все понимающая Наталья Солженицына. К остальным вопросов нет. Какие могут быть вопросы к Владимиру Лукину, Сергею Караганову, Михаилу Федотову, Людмиле Алексеевой и другим чиновникам или партнерам действующей власти?

Я представляю, как 30 октября будущего года на открытие памятника придут оставшиеся в живых жертвы советских политических репрессий и будут слушать выступления путинских чиновников, уполномоченных и общественников, депутатов и деятелей культуры. Ораторы будут говорить в общем-то правильные вещи, однако недоговаривая о том, что творится в стране сегодня. Об этом они будут громко молчать. И эта полуправда будет хуже явной лжи.

Возможно, кто-нибудь из правозащитников обмолвится о нынешних политзаключенных. Но это будет тихий шепот на фоне того оглушительного восторга, с которым российское телевидение и другие средства массовой пропаганды растиражируют для города и мира весть о торжестве исторической справедливости в современной России. И наглядная демонстрация этого "торжества" будет стоять в центре Москвы на пересечении проспекта Академика Сахарова и Садового кольца.

Александр Подрабинек – правозащитник и журналист, ведущий программы Радио Свобода "Дежавю"

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции