Конституционный суд России в четверг разрешил властям России не выплачивать почти два миллиарда долларов компенсации бывшим акционерам ЮКОСа. Министерство юстиции России обратилось с запросом в Конституционный суд 12 октября 2016 года. Ведомство посчитало, что обязательства, которые Европейский суд по правам человека возложил на Москву, основаны на положениях Конвенции о защите прав человека, толкование которых расходится с Конституцией России.

"Конституционный Суд признает невозможным исполнение в соответствии с Конституцией РФ постановление ЕСПЧ по делу "ОАО "Нефтяная компания "ЮКОС" против России", – говорится в постановлении. В то же время там говорится и о том, что "Российское государство на основе доброй воли вправе произвести определенные выплаты бывшим акционерам компании, пострадавшим от неправомерных действий ее менеджмента, за счет вновь выявляемого имущества ЮКОСа".

Постановление явилось ответом на запрос Министерства юстиции о том, возможно ли, не нарушая российской Конституции, выполнить решение Европейского Суда по правам человека, в 2014 году присудившего бывшим акционерам "ЮКОСа" около 1,8 миллиарда евро в качестве компенсации за нарушение права собственности. Хотя в своем постановлении ЕСПЧ не усмотрел политических мотивов в преследовании нефтяной компании, но в судебном разбирательстве он не усмотрел также и следования европейским нормам. Министерство юстиции России сразу же высказало свое несогласие с решением ЕСПЧ и обратилось в Конституционный Суд. По мнению Минюста, решение ЕСПЧ реализовать невозможно, поскольку оно основано на положениях Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней в истолковании ЕСПЧ, приводящем к их расхождению с российской Конституцией.

Впрочем, председатель Конституционного Суда Валерий Зорькин подчеркивает, что в своем постановлении Суд не выразил согласия с Минюстом.

– Мы в этом постановлении не согласились с доводами Минюста и не стали разбирать ни один процессуальный аспект, на который министерство указывало как на основание для несогласия со Страсбургом. Мы указываем, что гражданин России вправе обратиться в ЕСПЧ, если в России исчерпаны все средства, о том же говорится и в Конвенции. Мы не считаем, что в случае с ЮКОСом они были исчерпаны, но не нам указывать на это Страсбургу – мы же не надзорный орган. Мы руководствовались тем, что существует два публичных правопорядка: правопорядок, определяемый Конвенцией, и правопорядок, определяемый нашей Конституцией. Россия ратифицировала Конвенцию, когда никаких противоречий между ними не было, но потом, вследствие толкований, противоречия возникли.

ЕСПЧ счел, что в России неправильно взыскали с ЮКОСа штрафы и компенсации, поскольку имело место применение обратной силы Налогового кодекса о трехлетнем сроке давности привлечения к ответственности. Но раньше мы уже рассматривали этот вопрос и разъяснили, что если налогоплательщики использовали сроки давности для уклонения от уплаты налогов, то суды могут взыскивать с них налоги и по истечении сроков давности. Это толкование было нами дано еще в 2005 году, во время процесса ЮКОСа. Компания считала, что если прошло три года, то все, взыскать больше ничего нельзя, а мы с этим не согласились. И ведь даже ЕСПЧ отметил, что на момент ликвидации компании у нее было долгов на 227 миллиардов рублей, это беспрецедентный случай. Конечно, и у нас, и в других странах налогоплательщик не вправе рассчитывать, что хотя он всячески скрывался, не представлял документы, но вот закончится срок – и он формально распрощался со своими долгами государству. Поэтому и мы посчитали, что ретроактивное взыскание долгов никак не нарушает конституционных прав налогоплательщика.

– Можно ли считать, что в этом деле поставлена точка?

– Россия платить не будет после такого постановления, иначе будет нарушено не просто постановление Конституционного Суда, но сама Конституция. Думаю, никто в Росси на это не пойдет. Но все же резервы для выплат акционерам есть. Конечно, юридически ни один акционер не вправе этого требовать, ведь акционерное общество устроено так, что все акционеры берут на себя ответственность за то, что делают руководящие органы. Пожалуйста, собирайте общее собрание и переизбирайте их. Тем более что в этом деле международные аудиторы обращали внимание на то, что уплата налогов не соответствует духу российского законодательства. Но акционеры считали – раз они денежки получают по акциям, так что же волноваться. Ну, тогда что же – "любишь кататься, люби и саночки возить".

Тем не менее, с точки зрения высшей справедливости, есть руководство с огромными доходами, а есть рядовой акционер, не принимавший участие в управлении компанией, и в этом смысле он может условно называться добросовестным. Он не имеет права ничего требовать от государства, у нас свобода предпринимательства, он действовал на свой страх и риск. Но все же его в каком-то смысле можно посчитать пострадавшим, и если имущество существует неучтенное – может быть, какие-то счета разблокированные, еще какое-то богатство, то оно должно быть изъято и возвращено. Таким образом, может быть запущена справедливая процедура дораспределения этого оставшегося имущества – между кредиторами и этими акционерами, – полагает Валерий Зорькин.

Ожидается, что кроме постановления Конституционного Суда будет опубликовано еще два особых мнения судей.

Адвокат Ольга Цейтлина считает постановление вполне ожидаемым.

– На самом деле, когда этот вопрос встал перед Конституционным Судом, никто не ожидал, что суд кажет что-нибудь другое. На мой взгляд, это постановление лежит больше в политической плоскости, чем в правовой. И оно совсем не означает, что теперь можно будет так же поступать с любым решением ЕСПЧ, то есть его не исполнять. Это не так. Это отдельное дело, которое поднимает отдельные вопросы, и, в частности, тут главное, что Россия не хочет выплачивать достаточно крупную компенсацию и пользуется для этого всяческими уловками, например, положением о том, что постановления Конституционного Суда имеют в России приоритет. На самом деле, Россия – член Совета Европы и подписант Конвенции, поэтому она обязана исполнять решения ЕСПЧ.

Но наш Конституционный Суд постановил, что акционерам ЮКОСа можно не платить – так же, как он за сутки решил вопрос о Крыме – что его присоединение не нарушает ничьих прав и не нарушает нашу Конституцию. Так же и здесь – это решение не лежит в правовой плоскости. Тем более, что мы видим избирательный подход к акционерам – кому-то выплатим, кому-то нет, и совершенно непонятно, каковы критерии и каковы механизмы этих выплат. Но уже понятно, что механизмы эти будут очень сложными. Я считаю, что Конституционный Суд высказался по конкретному делу, когда не хотелось выполнять решение ЕСПЧ в части выплаты, потому что это гигантская сумма, и все эти выплаты Россия в настоящий момент погасить не может.

Адвокат Глеб Лаврентьев считает, что в деле ЮКОСА речь шла о нарушениях со стороны государственных органов, а не менеджмента Компании.

– Именно поэтому Европейский Суд и присудил акционерам ЮКОСа компенсации со стороны государства – он ведь выявил нарушения прав человека, допущенные именно со стороны государства. Это дело – знаковое, и суммы там немаленькие. Ранее все решения ЕСПЧ исполнялись, и это было определенным залогом того, что Россию не исключат из Совета Европы, признание юрисдикции Европейского суда по правам человека – это было одним из обязательных условий членства в ЕС.

По мнению Глеба Лаврентьева, раньше Конституционный Суд вынес общее постановление о том, что Россия может в некоторых случаях не исполнять решения ЕСПЧ, но это не могло привести к исключению из ЕС. А вот постановление о возможности не выплачивать присужденные ЕСПЧ компенсации акционерам ЮКОСа – это первый прецедент конкретного дела, и здесь рычагами давления на Россию может стать приостановление ее членства в Совете Европы.

Возможность выплаты акционерам компании ЮКОС компенсации, присужденной ЕСПЧ, Конституционный суд России рассмотрел в середине декабря. Позицию Министерства юстиции тогда представил заместитель министра юстиции Георгий Матюшкин:

– С нашей точки зрения, толкование европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод расходится с Конституцией Российской Федерации в истолковании ее Конституционным судом. Наш запрос состоит из трех блоков. Первый блок оспаривает позицию ЕСПЧ, который признал не соответствующим Конвенции толкование статьи 113 Налогового кодекса, данное в 2013 году Конституционным судом РФ, – о том, что трехлетний срок привлечения к налоговой ответственности не может быть безусловным, если налогоплательщик активно уклонялся от налоговой проверки. В отношении ЮКОСа это было установлено и российскими судами, и самим ЕСПЧ. Второй блок запроса касается того, что ЕСПЧ истолковал семипроцентный исполнительный сбор, взысканный с компании ЮКОС, вне зависимости от его правовой природы. А ведь Конституционный суд еще в 2001 году сказал, что этот сбор имеет штрафной характер. ЕСПЧ посчитал, что эта сумма была непропорциональна тем затратам на исполнительное производство, которые понесли судебные приставы на взыскании с ЮКОСа этой суммы, и сочли, что эта сумма должна быть возвращена из российского бюджета.

Третий блок нашей аргументации связан с тем, что присуждение ЕСПЧ суммы так называемой справедливой компенсации носило непредсказуемый и избирательный характер в нарушение самой Конвенции, ведь компенсация присуждена акционерам, которые не участвовали в процессе в ЕСПЧ, не заявляли своих требований. Такой подход непредсказуем, несправедлив, он нарушает сложившуюся практику самого ЕСПЧ.

Почти все, кто выступал после Георгия Матюшкина, демонстрировали солидарность с позицией Минюста. Полномочный представитель Совета Федерации в Конституционном суде Андрей Клишас уверен, что если возникает спорная ситуация, то приоритет надо отдавать не толкованиям ЕСПЧ, а толкованиям российской Конституции:

– Здесь не идет речь о том, платить или не платить, сколько платить, – речь идет о том, как поступить в ситуации, когда из-за нарушения норм законодательства, признанных не только Конституционным судом России, но и ЕСПЧ, на компанию ЮКОС были наложены некие штрафные санкции. Здесь мы рассматриваем толкования Налогового кодекса, ранее данные Конституционным судом, рассматриваем вопросы верховенства и высшей силы Конституции РФ, но самый главный вопрос у нас один: как нам поступать в ситуации, когда толкование российских законов, данное Конституционным судом, противоречит толкованиям, данным ЕСПЧ? Для нас как для законодателей из Совета Федерации ответ совершенно очевиден: мы должны руководствоваться положениями Конституции и ее верховенством на территории Российской Федерации.

Полномочный представитель президента России в Конституционном суде Михаил Кротов на многочисленных примерах доказывал, что согласно практике Европейского суда по правам человека компенсация присуждается исключительно заявителям, которых непосредственно коснулось предполагаемое нарушение Конвенции. По мнению Кротова, в деле "ЮКОС против РФ" ЕСПЧ защитил акционеров, которые в данном процессе защите не подлежали:

– С учетом того, что постоянный арбитражный суд в Гааге уже присудил акционерам той же компании гораздо большие суммы компенсации, решение ЕСПЧ о дополнительной выплате создавало почву для безосновательного, а потому несправедливого обогащения акционеров. Во всех юрисдикциях акционеры получают право на компенсацию только после полного расчета с кредиторами, но это не повлияло на решение ЕСПЧ. В данном деле задолженность перед кредиторами составляла значительные суммы, многократно превышающие суммы взыскания, которое, по мнению ЕСПЧ, было осуществлено с компании в нарушение требований Конституции РФ. Как следует из выработанного ЕСПЧ подхода, участники хозяйственных обществ не могут считаться жертвами нарушения прав их компаний, за исключением особых ситуаций, но случай ЮКОСа под эти исключения не подпадает. Все это демонстрирует избирательный подход к определению процессуального статуса отдельной группы лиц – акционеров ЮКОСа вне правовых процедур и без решения вопроса о причинении данным лицам какого-либо вреда в результате действия российских властей.

Михаил Кротов считает необходимым при рассмотрении этого дела учитывать положительную практику иностранных судов, касающуюся полного или частичного блокирования решений Европейского суда. Вывод Кротова однозначен: постановления ЕСПЧ подлежат реализации только при признании Конституции РФ высшей юридической силой.

Полномочный представитель правительства России Михаил Барщевский вышел на трибуну и произнес краткий слоган: "Никому ничего".

– С моей точки зрения, ЕСПЧ рассматривал две группы вопросов: исполнительский сбор и все остальные вопросы, связанные с налогообложением ЮКОСа. Что касается исполнительского сбора, то этот вопрос в принципе не мог рассматриваться ЕСПЧ, поскольку попытки рассмотреть его в рамках национальной судебной системы не только не были исчерпаны – они даже не были начаты. Что касается других вопросов, то ясно одно: российская Конституция и европейское законодательство не совпадают. И что? Кошмар-кошмар? По-моему, нет. Это ведь вопрос толкования. Когда Российская Федерация подписывала Конвенцию, мы исходили из тех норм и толкований, которые существовали на тот момент. И ничего противоречащего Конституции РФ тогда не обнаружилось. Однако позднее появляются толкования Конвенции, в частности, то решение, о котором идет речь, не соответствующие толкованию Конституции, данному Конституционным судом. Мне кажется, что если мы в данном случае исполним решение ЕСПЧ, то мы по сути признаем тот факт, что ЕСПЧ вправе толковать нашу Конституцию отлично от нашего Конституционного суда. То есть мы признаем, что наша Конституция не является основным законом РФ, а основным законом являются толкования норм Конвенции. И мы окончательно откажемся от своего суверенитета. Тогда мы не формально, а по существу окажемся в ситуации, когда существует одно большое государство Европа, а все остальные – просто территории, области, и областной Конституционный суд должен подчиняться верховному – ЕСПЧ.

Эту позицию поддержала и полномочный представитель генерального прокурора РФ в Конституционном суде Татьяна Васильева:

– Европейский суд неоднократно отмечал, что обязанности по толкованию и применению национального законодательства лежат на национальных органах власти и в первую очередь на судах страны. Именно Конституционный суд РФ является последней инстанцией по разрешению вопроса о возможности исполнения постановления ЕСПЧ.

Только член президиума Совета по правам человека при президенте России Илья Шаблинский не увидел противоречий между постановлением ЕСПЧ и российской Конституцией. В частности, по мнению Шаблинского, акционеры ЮКОСа рассматриваются в ЕСПЧ не в качестве заявителей и потерпевшей стороны, а в качестве получателей справедливой компенсации, присужденной ЮКОСу как потерпевшей стороне в условиях, когда сама компания ликвидирована. Шаблинский напомнил, что ЕСПЧ неоднократно указывал: если жалоба подана на действия государства, которые уже в ходе рассмотрения дела привели к банкротству и ликвидации компании, то прекращение рассмотрения дела на этом основании поощряло бы государство извлекать выгоду из своих правонарушений, препятствуя таким компаниям защищать свои права:

– Минюст считает 7-процентный размер взыскания лишь допустимым его максимумом, который может быть снижен правоприменителем, а Европейский суд исходит из компенсационного характера исполнительского сбора и признает его взыскание с ЮКОСа в максимальном варианте крайне непропорциональным размеру расходов в ходе исполнительного производства. Но из этой очевидной разницы в подходах нельзя сделать вывода о невозможности исполнения решения ЕСПЧ. Ключевой фактор тут – критерий пропорциональности. В запросе Минюста есть ссылка на то, что заявитель ЮКОСа не оспорил в национальных судах размер сбора, но это не аннулирует другие основания для признания непропорциональными всех мер, направленных к принуждению исполнения налоговых обязательств. Такой подход к проблеме соразмерности никак не противоречит правовой позиции Конституционного суда. В этом деле оспаривались также сроки взыскания недоимок по налоговым платежам и штрафов, а также признания основного предприятия компании – "Юганскнефтегаза" – первоочередным объектом продажи, что не могло не повлиять на исполнение санкционных платежей. На наш взгляд, правоприменительные решения национальных судов были абсолютно непропорциональны преследуемой совершенно законной цели: обеспечению выплаты компанией ЮКОС налоговых платежей. Именно эти судебные решения и привели к непропорциональному вмешательству государства в охраняемое Конвенцией право на уважение собственности.

Как нам представляется, нет никаких оснований для выводов о том, что толкование Конвенции и решение Европейского суда как-либо расходится с положениями российской Конституции либо с постановлениями Конституционного суда. Рассматривая это решение, мы полагаем, что – используя метафору председателя КС – мы должны выстраивать не глухую стену, но мосты между нашей судебной системой и Европейским судом. И исходить из того приоритета, который указан в нашей Конституции, а именно из приоритета прав человека. А смысл государственного суверенитета, о котором тут столько говорилось, на наш взгляд, как раз и состоит в обеспечении этих прав.

Представитель заявителя по делу "ЮКОС против России" в ЕСПЧ адвокат Пирс Гарднер в Конституционный суд не приехал, его письменное представление было зачитано в конце заседания.